время прошло.
- Я не против, чтобы люди услышали вас. Поговорим здесь. Что вы
хотите от меня?
- Нас заинтересовали слова твоего друга.
- Тогда почему не поговорить с ним?
- Всему свое время, - бесстрастно ответил чернобородый. - Не скажешь
ли ты, кто такой и откуда?
- Меня зовут Эмрис. Я родился здесь, в Маридунуме. Ребенком уехал в
Корнуолл, а теперь захотел вернуться домой, узнать новости. Вот и все.
- А этот юноша? Он называл тебя "кузеном"...
- Это лишь обращение. Мы родственники, но не близкие. Вы, наверное,
слышали, что он назвал меня побочным сыном.
- Минуту! - из толпы раздался голос. Незнакомый пожилой человек с
тонкими седыми волосами проталкивался вперед.
- Я знаю его. Он говорит правду. Это Мирдин Эмрис, точно. Он внук
старого короля.
- Вы не можете помнить меня, - обратился он ко мне. - Я был одним из
слуг вашего деда. Вот что я вам скажу. - Глядя на чернобородого, он
вытянул по-куриному шею. - Люди короля или кто, вы не имеете права трогать
этого молодого джентльмена. Он сказал правду. Он уехал из Маридунума лет
пять назад, да, правильно, пять лет назад. Он исчез в ночь, когда умер
старый король. Могу вам поклясться, что он никогда не выступил бы против
короля Вортигерна. Он готовился стать священником и в руки не брал оружия.
Подумаешь, он хочет выпить с принцем Диниасом, - они родственники, с кем
ему еще пить, от кого еще узнать вести из дома?
На меня смотрели добрые глаза.
- Да, конечно, это Мирдин Эмрис. Уже не мальчишка, а взрослый
человек. Но я узнал бы его где угодно. Позвольте мне вам сказать, сэр, я
чрезвычайно рад видеть вас живым. Боялись, что вы погибли во время пожара.
Чернобородый даже не взглянул на него. Он не спускал с меня глаз.
- Мирдин Эмрис. Внук старого короля, - медленно проговорил он. -
Незаконнорожденный? Чей же ты тогда сын?
Отрицать было бессмысленно. Я узнал слугу. Довольный собой, он кивнул
мне.
- Моя мать была Ниниана, дочь короля, - ответил я.
Черные глаза сузились.
- Это правда?
- Сущая правда, сущая правда, - встрял слуга. В его бесцветных глупых
глазах светилась доброжелательность.
Чернобородый снова повернулся ко мне. На его лице я мог прочесть
следующий вопрос. Сердце забилось, и я почувствовал сильный прилив крови.
Спокойно.
- А твой отец?
- Не знаю. - Возможно, он подумал, что я покраснел от стыда.
- Будь теперь внимательным, - предостерег чернобородый, - кто зачал
тебя?
- Не знаю.
Он смерил меня взглядом.
- Твоя мать - королевская дочь. Ты помнишь ее?
- Очень хорошо.
- Разве она тебе не говорила? Думаешь, мы поверим этому?
- Мне все равно, поверите вы или не поверите, - с раздражением
ответил я. - Всю жизнь люди спрашивают меня об этом и все время не верят.
Мать в самом деле не говорила мне. Вряд ли она говорила и кому-нибудь
другому. Насколько я знаю, она может быть близка к истине, говоря, что я
родился от дьявола. - Я сделал нетерпеливое движение. - Зачем вам это?
- Мы слышали, что сказал другой молодой джентльмен, - не отступал
чернобородый. - Лучше быть незаконнорожденным и иметь отцом короля, чем
ничейным сыном, у которого вообще нет отца!
- Если я не обиделся, то какое вам дело. Вы же видите, он пьяный.
- Мы хотели подтверждения, и все. Теперь мы удостоверились. Король
хочет, чтобы ты явился к нему.
- Король? - отсутствующим голосом спросил я.
Он кивнул.
- Вортигерн. Мы ищем тебя уже три недели. Ты должен поехать к нему.
- Не понимаю. - Наверное, я выглядел больше изумленным, чем
испуганным. Моя миссия разваливалась, не успев начаться. Одновременно я
почувствовал и облегчение. Раз меня ищут три недели, значит, Амброзиус
здесь ни при чем.
Все это время Диниас тихо сидел в углу. Мне показалось, что разговор
большей частью прошел мимо него. Он наклонился вперед, держась руками за
залитый вином стол.
- Зачем он ему понадобился, скажите мне!
- Не стоит беспокоиться, - бросил он ему почти что презрительно. - Ты
ему не нужен. Хотя скажу тебе, что, поскольку именно ты навел нас на него,
тебе положено вознаграждение.
- Вознаграждение? - переспросил я. - О чем вы?
Диниас неожиданно протрезвел.
- Я ничего не говорил. Что вы имеете в виду?
Чернобородый кивнул.
- Мы нашли его по твоим словам.
- Он лишь расспрашивал о семье. Он находился в отъезде, - мямлил мой
кузен. - А вы слушали. Все могли слышать. Мы не понижали голоса. Клянусь
богом, если бы мы замышляли измену, разве стали бы говорить об этом здесь?
- Никто не говорил об измене. Я лишь исполняю свой долг. Король хочет
видеть его, и он пойдет со мной.
Старый слуга забеспокоился.
- Вы не можете причинить ему зла. Он в самом деле сын Нинианы. Можете
спросить ее сами.
Чернобородый быстро отреагировал.
- Она еще жива?
- О, она в полном здравии. До нее рукой подать, она в монастыре
Святого Петра, что на перекрестке за старым дубом.
- Оставьте ее в покое, - сказал я, не на шутку испугавшись. Бог
знает, чего она может им наговорить. - Не забывайте, кто она такая. Даже
Вортигерн не посмел тронуть ее. Кроме того, у вас нет права трогать меня
или ее.
- Думаешь, нет?
- Какое же?
- А вот. - В его руке сверкнул короткий меч, заточенный до блеска.
- Право Вортигерна, что ли? - спросил я. - Неслабый аргумент. Ладно,
я поеду с вами. Но вы не выиграете, тронув мою мать. Оставьте ее в покое,
говорю вам. Она расскажет вам не больше моего.
- Но по крайней мере нам не придется проверять, если она заявит, что
не знает твоего отца.
- Но это так, - "затрещал" старый слуга. - Послушайте меня, я
прослужил во дворце всю жизнь и хорошо это помню. Всегда говорили, что она
родила ребенка от дьявола, от принца тьмы.
Замелькали руки, изображавшие знаки против нечистой силы.
- Отправляйся с ними, сынок, они не тронут ни Ниниану, ни ее сына, -
обратился ко мне старик. - Наступит время, когда королю потребуются люди
Запада. Кому лучше знать, как не ему?
- Похоже, мне придется все-таки поехать, имея под горлом такую острую
королевскую гарантию, - ответил я. - Все в порядке, Диниас. Это не твоя
вина. Скажи моему слуге, где я. Ладно, вы, забирайте меня к Вортигерну, но
только уберите руки.
Я пошел к двери. Завсегдатаи расступились. Диниас поднялся и,
спотыкаясь, поспешил вслед. Выйдя на улицу, чернобородый обернулся.
- Я и забыл. Вот тебе.
Кошелек с монетами, зазвенев, упал на землю к ногам моего кузена.
Я не остановился. И без того было видно, с каким выражением Диниас
огляделся по сторонам и, подняв кошелек, поспешно засунул его за пояс.
7
Вортигерн изменился. Впечатление, что он как-то уменьшился, стал
менее внушительным, появилось у меня не потому, что я сам вырос. Он как бы
ушел в себя. И без кустарно сработанного зала, и без двора, состоявшего из
командиров с их женщинами, можно было заметить, что человек находится в
бегах. Или, вернее, в углу. Но загнанный волк опаснее свободного. А
Вортигерн по-прежнему оставался волком.
Угол же он подобрал себе хороший. Королевский форт представлял собой,
насколько я помню, скалу, господствовавшую над речной долиной. К ее гребню
можно было подобраться лишь по узкой седловине, похожей на подвесной мост.
Этот ансамбль выделялся на фоне скалистых гор, между которыми, как в
естественном убежище, выпасали лошадей, куда загоняли и сторожили их.
Серые каменистые горы окружали долину. Весна еще не пришла сюда.
Апрельский дождь вызвал лишь поток воды, устремившийся с высоты тысячи
футов вниз. Дикое, мрачное и впечатляющее место. Если волку суждено
окопаться на вершине, то даже Амброзиусу будет нелегко его выкурить
оттуда.
Путешествие заняло шесть дней. С первым лучом солнца мы выехали из
Маридунума по дороге, ведущей прямо на север. Она хуже, чем дорога на
восток, но короче. Нас не задержала даже плохая погода и темп,
установленный женскими носилками. У Пеннала размыло мост, и мы потеряли
полдня в поисках брода на Афон-Дифи. В конце концов отряд выехал к
Тошен-и-Муру, где начиналась хорошая дорога. В полдень шестого дня мы
свернули на дорогу вдоль реки, которая вела к Динас Бренину. Там
обосновался король.
Чернобородому не составляло никакого труда убедить монастырь
отпустить мою мать с ним к королю. Если он применил ту же тактику, что и
со мной, то понятно, но у меня не было никакой возможности узнать у нее,
зачем мы понадобились Вортигерну. Матери предоставили закрытый паланкин и
двух монахинь для сопровождения. Поскольку они не отходили от нее ни на
минуту, я никак не мог выбрать время для частной беседы. В
Действительности она ничем не показывала, что хочет остаться наедине со
мной. Иногда я перехватывал ее взволнованный, непонимающий взгляд, но
когда она начинала говорить, то говорила спокойно и отрешенно, даже не
намекая, что ей известно, чего не знает сам Вортигерн. Поскольку мне не
разрешали видеться с ней наедине, пришлось рассказать ей ту же историю,
что услышали от меня чернобородый и Диниас (которого, насколько мне
известно, допросили). Придется ей гадать, отчего я не приехал к ней
раньше. Конечно же, я не мог ссылаться на Малую Британию или даже друзей
оттуда, не рискуя, что она догадается об Амброзиусе. На это я пойти не
мог.
Мать сильно изменилась. Она выглядела бледной и тихой. Она прибавила
в весе. Только через день или два меня вдруг осенило: мать потеряла
прежнюю власть. Забрало ли ее время или болезнь, а может, отреклась от нее
ради христианского символа, который носила теперь на груди. Власть
пропала, и оставалось лишь гадать почему.
С одной стороны, я сразу успокоился. К матери относились вежливо и
даже с почтением, достойным королевской дочери. Чего не скажешь обо мне,
хотя я и получил хорошего коня, приличный ночлег и достаточно учтивую
охрану. Я не требовал от них лишних усилий - они просто не отвечали на мои
вопросы. Мне казалось, что они прекрасно знали, зачем я потребовался
королю. На меня тайком бросали любопытные взгляды. Один или два раза я
заметил в них сочувствие.
Нас привезли прямо к королю. Он поставил свой штаб на ровной поляне
между скалой и рекой, откуда можно спокойно наблюдать за строительством
крепости. Его лагерь значительно отличался от временных лагерей Амброзиуса
и Утера. Большинство людей расположились в палатках. Они, по-видимому,
полностью доверились естественным природным укреплениям.
С двух сторон их защищали река и скалы, с другой - скала Динас Бренин
и непроходимые пустынные горы.
Сам Вортигерн устроился достаточно по-королевски. Он принял нас в
зале, деревянные колонны которого были обтянуты ярко вышитыми занавесками.
Пол, выложенный местным зеленоватым сланцем, плотно устилал тростник.
Высокий трон на возвышении покрывала поистине королевская резьба и
позолота. Позади на таком же украшенном троне, но который несколько
уступал по размерам королевскому, восседала Ровена, его саксонская
королева. Кругом толпились люди: придворные и воины. Среди них достаточно
было и саксов. За троном Вортигерна на возвышении стояла группа жрецов и
святых.
Как только мы вошли, установилась тишина. Все взоры устремились к
нам. Король поднялся и сошел с помоста навстречу моей матери. Он шел,
улыбаясь и протянув руки.
- Приветствую тебя, принцесса.
С церемониальной вежливостью он развернулся представить ее королеве.
