- А чем ты здесь занимаешься? Что тебя привело сюда?
- Повидаться с матерью. В Корнуолле до нас доходили лишь слухи о
сражениях. Прослышав, что Камлак и Вортимер погибли, мне захотелось
узнать, что же происходит дома.
- Она жива Верховный король, - Диниас повысил голос, - чтит церковь.
Хотя сомневаюсь, что тебе позволят повидаться с ней.
- Наверное. Я ходил в монастырь, но меня не пустили. И все-таки
останусь здесь на несколько дней, передам ей послание. Если мать захочет
увидеть меня она найдет способ. Но хорошо хоть, что она в безопасности.
Мне действительно повезло, что мы встретились. Ты расскажешь мне об
остальных событиях. Я совершенно не представлял себе, что меня здесь ждет.
Сегодня утром незаметно приехал сюда со своим слугой.
- Уж точно, что незаметно. Подумал - воры. Вам повезло, что я вас
сначала не прижучил.
Это говорил прежний Диниас. В его голосе зазвучала угроза -
естественная реакция на мой мягкий, извиняющийся тон.
- Мне ничего не грозило, я лишь хотел узнать о своей семье.
Дождавшись сумерек, я направился к Святому Петру, а на обратном пути
заглянул сюда. Дворец пустует?
- Здесь живу я. Кому же еще здесь жить?
Его вызывающий ответ эхом пронесся по пустой колоннаде. Мне
захотелось попросить разрешения остановиться у него и посмотреть на его
реакцию. Но здесь его словно что-то осенило:
- Говоришь, из Корнуолла? Какие оттуда новости? Говорят, посланцы
Амброзиуса снуют по Малому морю.
Я рассмеялся.
- Не знаю. Я вел уединенную жизнь.
- Нашел место по себе. - Мне послышалось хорошо знакомое презрение. -
Рассказывают, что старью Горлуа провел зиму, устроившись в постели с
девицей, которой едва исполнилось двадцать лет, предоставив другим королям
играть под снегом в свои зимние игры. Говорят, что по сравнению с ней
Елена Троянская - рыночная торговка. Какова она из себя?
- Я не видел ее. У нее ревнивый муж.
- Ревновать к тебе? - Диниас рассмеялся и выдал комментарий, от
которого у Кадала перехватило горло. Однако насмешка настроила Диниаса на
шутливый лад, и он расслабился. Я оставался для него внебрачным
родственником, не имеющим авторитета.
- Похоже на тебя, - добавил он, - провести мирненько зиму со старым
козлиным герцогом в то время, когда остальные гоняли саксов по всей
стране.
Итак, он сражался на стороне Камлака и Вортимера. Это мне и
требовалось узнать.
- Я не несу ответственности за действия герцога, как тогда, так и
сейчас, - сказал я мягко.
- Тоже знакомо. Тебе известно, что он был на севере у Вортигерна?
- Я слышал, что он уехал, чтобы присоединиться к нему у Кэрнарвона,
правильно? Ты сам туда собираешься? - спросил я вкрадчиво. - У меня не
было возможности получать все важные новости.
Между колоннами потянуло прохладным, сырым воздухом. Из какой-то
разбитой трубы сверху на плиты закапала вода. Диниас запахнулся в накидку.
- Что здесь стоять? - радушие не уступало по количеству фальши
высокомерию. - Пойдем, расскажем друг другу о новостях за бутылью вина, а?
Я колебался недолго. Ясно было, что у Диниаса имелись мотивы не
попадаться Верховному королю на глаза. С одной стороны, если бы он смог
отмыться от своего союза с Камлаком, то сейчас он находился бы у
Вортигерна в армии, а не околачивался полуоборванный в пустом дворце. С
другой стороны, он теперь знал о моем приезде в Маридунум, и мне было бы
лучше держать его под присмотром, нежели отпустить, чтобы он рассказывал
обо мне кому угодно.
С польщенным видом я принял приглашение, настаивая лишь на том, что
угощать буду я, если он покажет, где вкусно готовят и хорошо топят.
Не дав мне закончить, он взял меня за руку и быстрыми шагами вывел
через портик на улицу.
- Чудесно, чудесно! В западной части за мостом есть одно местечко.
Там хорошо готовят и посетители не суют нос в чужие дела. - Он подмигнул.
- С девчонками ты не связываешься, а? Ладно, хватит. Ты вроде не горишь
желанием рассказывать о тех денечках. У нас же ты или за уэльсцев, или за
Вортигерна. Город последнее время просто кишит его шпионами. Не знаю, кого
они ищут, но рассказывают... Нет, убери свою тарелку. - Последние слова
относились к нищему, протянувшему поднос с грубо обработанными камнями и
кожаными шнурками. Человек безмолвно отодвинулся. Он был слеп на один
глаз. Скулу, глазницу и переносицу рассекал ужасный шрам, оставшийся,
похоже, от удара мечом.
Проходя мимо, я положил на поднос монету. Диниас кинул на меня далеко
не дружелюбный взгляд.
- Времена поменялись. Должно быть, ты разбогател в Корнуолле.
Расскажи мне, что случилось в ту ночь? Ты хотел поджечь весь дворец?
- Расскажу за ужином. - До дверей таверны я не проронил больше ни
слова. Войдя, мы нашли место в углу и сели спинами к стене.
5
Я не ошибся, отметив бедность Диниаса. Даже в задымленном помещении
были заметны его изношенная одежда и взгляд, в котором боролись обида и
желание, когда я заказал еду и кувшин лучшего здесь вина. Пока их несли, я
извинился и переговорил быстро с Кадалом.
- Возможно, я получу от него нужные нам сведения. В любом случае мне
лучше остаться с ним, чтобы он был под моим присмотром. До восхода луны он
неопасен. Или я устрою его в постель с девочкой, или же, если он окажется
не в состоянии, провожу домой по пути в монастырь. Если же к этому времени
не в состоянии окажусь я, то отправляйся к воротам у бечевника и
переговори с моей матерью сам. Ты знаешь нашу историю. Скажи ей, что я
столкнулся с кузеном Диниасом и мне надо сначала от него избавиться. Она
поймет. А пока закажи себе поесть.
- Смотри, осторожно, Мерлин. Кузен, говоришь? Еще тот фрукт. Ты ему
не нравишься.
- Подумаешь, открытие! - рассмеялся я. - Это у нас взаимно.
- А... Ну, тогда смотри.
- Постараюсь.
У Диниаса хватило воспитанности подождать. Я отпустил Кадала и,
вернувшись, разлил вино. Он оказался прав в отношении еды. Принесенный нам
пирог был нафарширован говядиной и устрицами, залитыми густым горячим
соусом. Хлеб, хотя и был ячменный, отличался свежестью. Бесподобен был и
сыр. И в остальном таверна на уступала другим. Время от времени из-за
занавески выглядывали хихикающие девушки, кто-нибудь из посетителей
оставлял свою чашу и спешил к ним. Судя по взглядам, которые Диниас бросал
за занавеску, не переставая жевать, я подумал, что без труда спроважу его,
получив нужные сведения.
Не узнав расклада, я не подготовился бы вступить на дорогу, которая
могла оказаться скользкой. Но, используя свою семейную принадлежность,
смог бы достаточно отсеять нужной Амброзиусу информации, расспрашивая лишь
о родственниках. Диниас с готовностью отвечал на вопросы.
Сначала выяснилось, что меня, начиная со времени ночного пожара,
считали погибшим. Тело Сердика исчезло вместе с целым флигелем. Когда
неподалеку от дворца нашли моего коня без седока, то подумали, что я
разделил участь Сердика. Мать и Камлак послали людей на поиски, которые,
естественно, не дали результата. Никто и не предполагал, что я исчезну
морским путем. Торговое судно не заходило в Маридунум, а лодчонку никто не
заметил.
Мое исчезновение не вызвало переполоха, что и неудивительно. О мыслях
матери никто не знал. Вскоре она затворилась в монастыре Святого Петра.
Камлак, не теряя времени, объявил себя королем и проформы ради предложил
Олуэн свое покровительство. У него уже родился сын, и жена ждала второго
ребенка. А королеву Олуэн ждал брак с каким-нибудь безобидным
аристократом. И так далее, и тому подобное.
Мы так и проговорили о новостях вчерашних, не являвшихся ни для меня,
ни для Амброзиуса секретом. Закончив есть, Диниас откинулся к стене и
расслабил пояс, разомлев от еды, вина и тепла. Я подумал, что настало
время обратиться к более существенным вопросам. В таверне набралось
народу, и стоял шум, заглушавший наш разговор. Из внутренних комнат вышли
несколько девушек, раздался смех, и поднялась грубая возня. На улице стало
темнее. Входившие встряхивались по-собачьи и громко требовали глинтвейна.
Воздух наполнился дымом, запахами печей и пищи, вонью ламп. Я не опасался
быть узнанным. Чтобы хорошенько рассмотреть меня в лицо, требовались
определенные усилия.
- Послать еще за мясом? - спросил я.
Диниас покачал головой, рыгнул и улыбнулся.
- Нет, спасибо. Мы хорошо поели. Я твой должник. Теперь выкладывай
свои новости. Мои ты уже слышал. Где ты был все это время? - Он вновь
потянулся за кувшином с вином. - Чертов кувшин пуст. Еще?
Я засомневался. Его не отличала крепкая голова. Не хотелось, чтобы
сразу напился.
- Давай, давай, не станешь же ты жалеть для меня кувшин вина? - Он
неправильно расценил мои сомнения. - Не каждый день из Корнуолла приезжают
богатые родственники. Что тебя туда занесло? Чем ты занимался все это
время? Давай, Мирдин, послушаем твой рассказ, а? Но сначала закажи вина.
- Да, конечно. - Я вызвал мальчика-слугу. - Но не называй меня здесь
по имени, если нетрудно. Пока я не выясню, куда дует ветер, зови меня
Эмрис.
Он согласился с удивительной готовностью, и я подумал, что дела в
Маридунуме обстоят несколько сложнее, чем предполагалось. Похоже, было
опасно вообще говорить, кто ты такой. Большинство людей в таверне походили
на уэльсцев, но я никого не узнавал. Неудивительно, учитывая компанию,
которую я водил пять лет назад. У дверей сидела группа русоволосых и
бородатых людей, могущих оказаться саксами. Люди Вортигерна, наверное. Мы
продолжали молчать, пока слуга не принес новый кувшин. Мой кузен налил
себе, отодвинул тарелку, откинулся назад и вопросительно поглядел на меня.
- Ну, давай рассказывай о себе. Что случилось в ночь, когда ты исчез?
С кем ты ушел? Тебе тогда было не больше двенадцати или тринадцати лет?
- Я встретил двух торговцев, отправлявшихся на юг. Дорогу я оплатил
одной из брошей, которую мне подарил де... старый король. Они отвезли меня
в Гластонбери. Там мне повезло - встретил купца, ехавшего на запад, в
Корнуолл. Он вез стекло из Исландии и взял меня с собой. - Я нарочно
поглядел мимо него. - Он хотел осесть там и повести жизнь джентльмена. Ему
было бы престижно иметь мальчика, умеющего петь, играть на лире, читать и
писать.
- Хм. Очень похоже. - Я угадал его мысли. В его голосе прозвучало
удовлетворение, презрительное отношение ко мне получило подтверждение. Тем
лучше. Мне все равно, что он подумает. - А потом?
- Я оставался с ним несколько месяцев. Он и его друзья оказались
достаточно великодушны. Мне удалось даже подзаработать на стороне.
- Играя на лире? - спросил он.
- Играя на лире, - ответил я вежливо. - А также читая и ведя записи.
Я вел его бухгалтерские дела. Когда он вновь отправился на север и решил
взять меня с собой, я не хотел возвращаться. Не осмелился, - уточнил я с
обезоруживающей откровенностью. - Я без особого труда устроился в
церковном учреждении. Но за молодостью лет не принял сана. Честно говоря,
мне там понравилось. Очень спокойная жизнь. Я помогал им переписывать
историю падения Трои.
Выражение его лица рассмешило меня. Хороший товар, самийское изделие,
блестящее от глянца с инициалами гончара. А.М. - меня сделал Амброзиус, -
неожиданно подумал я и погладил буквы большим пальцем. Так завершился
отчет безродного кузена Диниасу о тех пяти годах.
- Я работал там до тех пор, пока до нас не начали доходить слухи из
дому. Сначала я не обращал на них внимания: слухи есть слухи. Узнав о том,
