Он поглядел мимо меня, и его голос изменился.
- Что у тебя в седельной сумке? - он головой указал на нее стоявшему
рядом воину. Из нее выглядывал кусок робы Белазиуса.
Тот засунул в сумку руку и вытащил одеяние. На замусоленной и помятой
белой ткани отчетливо проступали темные пятна. Запах крови дошел до меня
даже сквозь дым горящей факельной смолы.
Почувствовав кровь, зафыркали и заволновались лошади. Люди
переглянулись. Факельщики с подозрением поглядели на меня. Стражник
выдохнул и что-то пробормотал.
- Клянусь богами, вот в чем дело! - со злостью сказал Утер. - Один из
них, о Митра! Я так и знал! Даже здесь от тебя пахнет священным дымом!
Ладно, побочный сын. Именем моего брата тебе дарована свобода и его
расположение, но посмотрим, что он на это скажет. Теперь, по-моему, тебе
нет смысла изворачиваться.
Я поднял голову. Наши глаза находились почти на одном уровне.
- Изворачиваться? Я отрицаю, что преступил закон или совершил деяние,
которое не понравится Графу. Лишь эти две вещи могут иметь значение,
господин Утер. Я объяснюсь с ним.
- Уж не сомневаюсь. Итак, тебя туда отвел Ульфин?
- Ульфин не имеет к этому никакого отношения, - ответил я резко. - К
тому времени мы с ним расстались. Как бы то ни было, он раб и делает, что
ему приказывают.
Утер внезапно пришпорил свою лошадь, и она заплясала рядом с моей. Он
наклонился и ухватил меня за накидку. Сжав руку, он приподнял меня в
седле. Его наколенник больно придавил мне ногу, зажатую между боками
беспокойно переминающихся лошадей. Утер приблизил ко мне свое лицо.
- А ты делаешь, как прикажу тебе я. Кем бы ты ни приходился моему
брату, ты подчиняешься и мне.
Он сжал руку еще сильнее.
- Понял, Мерлин Эмрис?
Я кивнул. Он поцарапался о мою брошь-застежку, выругался и отпустил
меня. У него на руке выступила кровь. Я заметил, как он смотрит на брошь.
Утер щелкнул пальцами факельщику. Тот приблизился, подняв факел.
- Это он дал тебе ее? Красного дракона? - Утер не договорил. Его
глаза остановились на моем лице и расширились. Их ярко-голубой цвет стал
невыносимым. Серый жеребец пошел под ним в сторону, он резко одернул его,
так, что брызнула пена.
- Мерлин Эмрис, - едва слышно проговорил он. Потом неожиданно
рассмеялся, задорно и громко. Таким я его еще не видел.
- Что же, Мерлин Эмрис. Тебе все же придется рассказать, где ты был
сегодня ночью. - Он развернул лошадь и бросил через плечо воинам:
- Возьмите его с собой, да смотрите, чтобы не упал. Похоже, он дорог
моему брату.
Серый жеребец взвился под ударом шпор, и отряд быстро тронулся вслед
за Утером. Мои охранники, не отпуская поводьев гнедой, поехали сзади. В
грязи осталась лежать жреческая роба, скомканная и истоптанная конскими
копытами. Интересно, найдет ли ее Белазиус? Будет ли осторожен?
Вскоре я забыл о нем. Мне предстоял разговор с Амброзиусом.
Кадал находился в моей комнате.
- Спасибо богам, что ты не вернулся за мной, - проронил я с
облегчением. - Меня подобрали люди Утера, а он сошел с ума от злобы,
узнав, где я был.
- Знаю, - угрюмо ответил Кадал. - Я видел.
- Что это значит?
- Я все-таки вернулся за тобой. Решил проверить, хватило ли у тебя
ума отправиться домой, после того как раздался этот... шум, и поехал
следом. Не увидев на дороге следов, подумал, что ты слишком лихо погнал
кобылу... Я и сам припустил так, что подо мной задымилась земля. Потом...
- Ты догадался, что происходит и где был Белазиус?
- Да, - он повернул голову, собираясь плюнуть на пол, но вспомнил,
где находится, и ограничился знаком против нечистой силы.
- Когда я приехал сюда и не нашел тебя, то понял, что ты -
своевольный дурачок - отправился смотреть, что там делается. Тебя могли
убить, если бы ты попался этим друзьям.
- И тебя тоже. Но ты вернулся.
- Что мне оставалось делать? Ты мог бы и услышать, как я тебя зову.
По меньшей мере ты поступил необдуманно. Я увидел отряд, когда до города
оставалось меньше мили. Тогда съехал с дороги и дал им проехать. Знаешь
тот старый разрушенный пост? Я спрятался там и видел, как они проезжали
мимо. Тебя везли сзади под охраной. Я понял, что Утер догадался, и поехал
следом, держась по возможности близко. В городе боковыми улицами я
пробрался сюда первым. Получается, он все знает?
Я кивнул и начал расстегивать накидку.
- Придется дорого заплатить, уж точно, - заметил Кадал. - Как он
узнал?
- Белазиус засунул свою робу в мою седельную сумку, а они ее нашли. -
Я улыбнулся. - Если бы они примерили ее на меня, то им бы пришлось заново
ломать голову. Но они не додумались. Лишь бросили ее в грязь.
- Тоже хороши. - Он опустился на колено, чтобы помочь мне расстегнуть
сандалии. Сняв один, он задержался. - Выходит, Белазиус видел тебя?
Говорил с тобой?
- Да. Я дождался его, и мы вместе вернулись к лошадям. Кстати, Ульфин
должен привести Астера.
Сильно побледнев, он уставился на меня.
- Утер не видел Белазиуса, - сказал я. - Белазиус вовремя смылся. Он
понял, что услышали ржанье лишь одной лошади, и послал меня вперед. Иначе,
они нашли бы нас вдвоем. Должно быть, он забыл свое одеяние или
понадеялся, что его не найдут. Если бы не Утер, то никто бы и не
додумался.
- Тебе не следовало бы подходить к Белазиусу. Дела обстоят гораздо
хуже. Подожди, дай сделаю я. У тебя холодные руки. - Он расстегнул
застежку с драконом и снял накидку.
- Хочешь в этом убедиться - убедишься. Он опасный человек, и все они
такие, но он самый опасный.
- Ты знаешь о нем?
- Не скажу, что много. Но догадываюсь. Главное - с этим народом
опасно связываться.
- Он главный жрец-друид, по меньшей мере, глава секты. Поэтому он не
совершит необдуманных поступков. Перестань так беспокоиться, Кадал. Он
вряд ли способен причинить мне зло или позволить сделать это другим.
- Он угрожал тебе?
- Да, проклятием, - я рассмеялся.
- Говорят, подобные вещи действуют. Рассказывают, что друиды способны
послать за тобой летящий нож. Он будет преследовать цель на протяжении
многих дней; перед тем как нож попадет в человека, тот услышит сзади в
воздухе свистящий звук.
- Много чего рассказывают, Кадал. Дай мне, пожалуйста, другую тунику,
поприличнее. Вернул ли шерстянщик мою самую лучшую? Я хочу принять ванну,
прежде чем отправиться к Графу.
Он искоса поглядел на меня, доставая из сундука новую тунику.
- К нему с дороги отправился Утер. Знаешь об этом?
- Конечно. И предупреждаю - я расскажу Амброзиусу правду, -
рассмеялся я.
- Все без утайки?
- Все.
- Наверное, оно и к лучшему, - сказал он. - Если кто и может защитить
тебя от них...
- Не в этом дело. Он просто должен знать. У него есть на это право. А
кроме того, зачем мне от него скрывать?
- Я имею в виду проклятие, - медленно проговорил Кадал. - Даже
Амброзиус не спасет.
- Катись оно... - я сопроводил свои слова жестом, редко встречающимся
среди аристократов. - Забудь о нем. Мы поступили верно. Лгать Амброзиусу
нельзя.
- Однажды тебе, Мерлин, придется побояться.
- Возможно.
- Разве ты не боялся Белазиуса?
- Почему я должен его бояться? - поинтересовался я. - Он не причинит
мне зла. - Я снял пояс с туники и бросил его на кровать. - А ты бы
испугался, Кадал, если бы узнал, как умрешь?
- Конечно, клянусь собакой! А ты?
- Иногда я вижу что-то, и это наполняет меня страхом.
Он, не двигаясь, глядел на меня. На его лице был написан испуг.
- Что тебя ждет?
- Пещера. Хрустальный грот. Иногда мне кажется, что это смерть,
иногда - рождение, источник прозрения. Я не могу сказать точно. Но
когда-нибудь узнаю. А пока мне не слишком страшно. В конце концов я приду
в пещеру, равно как и ты... - Я запнулся.
- Что я? - быстро спросил он. - Куда приду я?
- Я хотел сказать "как и ты найдешь свою старость".
- Это ложь, - грубо парировал он. - Я видел твои глаза. Когда ты
начинаешь предвидеть, твои глаза становятся необычными: зрачки расширяются
и затуманиваются, будто ты мечтаешь. Но взгляд не мягчает. Твои глаза
холодны, как металл, ты не замечаешь, или не хочешь замечать, что
происходит вокруг. Тебя нет, будто ты перенесся куда-то. А остался один
голос. Как рог, в который дуют и который издает звук. Конечно, я видел
тебя таким всего пару раз, но зрелище сверхъестественное, пугающее.
- Это пугает и меня, Кадал. - Зеленая туника соскользнула с меня на
пол. Он подал серое одеяние, которое я носил как пижаму.
- Я тоже боюсь, - задумчиво, как бы обращаясь к самому себе, сказал
я. - Ты прав в отношении ощущения. Я чувствую себя пустой раковиной,
которой что-то движет. Говорю, вижу и думаю о вещах до сей поры мне
незнакомых. Но неправильно полагать, что я ничего не чувствую. Мне больно.
Возможно, потому, что не могу распоряжаться тем, что говорит во мне. Не
могу пока руководить. Но буду. Научусь. В этом заключается настоящая сила.
Буду различать в своих предсказаниях человеческое предчувствие и божье
провидение.
- Ты заговорил о моей смерти. Какова она будет?
Я взглянул на него. Странно, но Кадалу было труднее солгать, нежели
Утеру.
- Но я не видел твоей смерти, Кадал. Не видел ничьей смерти, кроме
своей собственной. Я собирался сказать "равно как и ты найдешь себе могилу
в чужой земле" - мне известно, что для британца это хуже чем смерть. Но
мне кажется, что тебя ждет именно это, если ты останешься моим слугой.
Его взгляд просветлел, и он улыбнулся. В этом и заключается сила,
подумал я, если мое слово способно испугать таких людей, как он.
- Без проблем, - ответил Кадал. - Даже если меня не попросят, я
останусь с тобой. Тебе легко и приятно служить.
- Неужели? Я думал, ты считаешь меня своевольным дурачком и занудой.
- В этом весь ты. Я не говорил подобных вещей никому из твоего
сословия. Ты же, услышав их, рассмеялся. Ты ведешь себя вдвойне
по-королевски.
- Вдвойне по-королевски? Не могут же мой дед и... - я остановился,
увидев выражение его лица. Он сказал необдуманные слова и теперь, раскрыв
рот, пытался поймать их и проглотить обратно.
Кадал молчал, стоя, где стоял, с грязной туникой в руках. Я медленно
поднялся, забытая пижама сползла на пол. В его словах не было надобности.
Как я не догадался об этом раньше, когда стоял перед Амброзиусом в зимнем
поле, освещаемый светом факелов. Он узнал. Сотни людей догадывались. Мне
вспомнились косые взгляды, бормотание командиров, почтение слуг, которое
принял за уважение к приказам Амброзиуса. Теперь же я понял, что это
являлось проявлением почтения к его сыну.
Комната по-прежнему напоминала пещеру. Пламя за решеткой мигало, его
свет тонул в бронзовом зеркале. Я посмотрел в него. Освещенная огнем
бронза отражала мое обнаженное тело, похожее на невесомую тень. Лицо,
однако, в игре света и тени было различимо. Я увидел его лицо таким, какое
оно было, когда он сидел у камина и ждал. Ждал, чтобы расспросить меня о
Ниниане.
В этом месте Провидение вновь изменило мне. Я открыл для себя, что
люди, обладающие божьим провидением, зачастую слепы как простые смертные.
- И все знают? - спросил я Кадала.
Он кивнул, даже не спросив, что я имел в виду.
- Просто ходят слухи. Иногда ты очень похож На него.
- Утер, наверное, догадался. Разве он не знал?
- Нет. Он уехал, прежде чем распространилась молва. Но он взъелся на
тебя не поэтому.
- Рад слышать. Почему же? Из-за происшедшего в загоне у стоячего
