Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
SCP 017: "Shadow" Person
SCP 090: Apocorubik's Cube
SCP 249: The random door
Demon's Souls |#15| Dragon God

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Русская фантастика - А&Б Стругацкие Весь текст 346.28 Kb

Трудно быть богом

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 4 5 6 7 8 9 10  11 12 13 14 15 16 17 ... 30
обречены, вызывала в груди ледяной холод и ощущение собственной  подлости.
Временами это ощущение становилось таким острым, что сознание помрачалось,
и Румата словно  наяву  видел  спины  серой  сволочи,  озаряемые  лиловыми
вспышками  выстрелов,  и  перекошенную  животным   ужасом   всегда   такую
незаметную, бледненькую физиономию дона  Рэбы  и  медленно  обрушивающуюся
внутрь себя Веселую Башню... Да,  это  было  бы  сладостно.  Это  было  бы
настоящее дело. Настоящее макроскопическое воздействие.  Но  потом...  Да,
они в Институте правы. Потом неизбежное. Кровавый хаос  в  стране.  Ночная
армия Ваги, выходящая на поверхность, десять тысяч головорезов, отлученных
всеми церквами, насильников, убийц, растлителей; орды меднокожих варваров,
спускающиеся с гор и истребляющие все живое,  от  младенцев  до  стариков;
громадные толпы слепых от ужаса крестьян и  горожан,  бегущих  в  леса,  в
горы, в пустыни;  и  твои  сторонники  -  веселые  люди,  смелые  люди!  -
вспарывающие друг другу животы в жесточайшей борьбе за власть и  за  право
владеть пулеметом после твоей неизбежно  насильственной  смерти...  И  эта
нелепая смерть - из чаши вина, поданной лучшим другом, или  от  арбалетной
стрелы, свистнувшей в спину из-за портьеры. И окаменевшее лицо  того,  кто
будет послан с Земли тебе на смену и найдет страну, обезлюдевшую,  залитую
кровью, догорающую пожарищами, в которой все, все, все  придется  начинать
сначала...
     Когда  Румата  пнул  дверь  своего  дома  и  вошел   в   великолепную
обветшавшую прихожую, он был мрачен, как туча.  Муга,  седой,  сгорбленный
слуга с сорокалетним лакейским стажем, при  виде  его  съежился  и  только
смотрел, втянув голову в плечи, как свирепый молодой хозяин срывает с себя
шляпу, плащ и перчатки, швыряет на лавку перевязи с мечами и поднимается в
свои покои. В гостиной Румату ждал мальчик Уно.
     - Вели подать обедать, - прорычал Румата. - В кабинет.
     Мальчик не двинулся с места.
     - Вас там дожидаются, - угрюмо сообщил он.
     - Кто еще?
     - Девка какая-то. А может, дона. По обращению вроде девка - ласковая,
а одета по-благородному... Красивая.
     Кира, подумал Румата с нежностью и облегчением. Ох, как  славно!  Как
чувствовала, маленькая  моя...  Он  постоял,  закрыв  глаза,  собираясь  с
мыслями.
     - Прогнать, что ли? - деловито спросил мальчик.
     - Балда ты, - сказал Румата. - Я тебе прогоню!.. Где она?
     - Да в кабинете, - сказал мальчик, неумело улыбаясь.
     Румата скорым шагом направился в кабинет.
     - Вели обед на двоих, - приказал он на ходу. - И  смотри:  никого  не
пускать! Хоть король, хоть черт, хоть сам дон Рэба...
     Она была в кабинете, сидела с ногами в кресле, подпершись кулачком, и
рассеянно  перелистывала  "Трактат  о  слухах".  Когда   он   вошел,   она
вскинулась, но он не дал ей подняться,  подбежал,  обнял  и  сунул  нос  в
пышные душистые ее волосы, бормоча: "Как кстати, Кира!.. Как кстати!.."
     Ничего в ней особенного не было. Девчонка как девчонка,  восемнадцать
лет,  курносенькая,  отец  помощник  писца  в  суде,  брат  -  сержант   у
штурмовиков. И замуж ее медлили брать, потому что была рыжая,  а  рыжих  в
Арканаре не жаловали. По той же причине  была  она  на  удивление  тиха  и
застенчива, и ничего в ней не было от горластых, пышных  мещанок,  которые
очень ценились  во  всех  сословиях.  Не  была  она  похожа  и  на  томных
придворных красавиц, слишком рано и на всю жизнь познающих,  в  чем  смысл
женской доли. Но любить она умела, как любят сейчас на Земле, - спокойно и
без оглядки...
     - Почему ты плакала?
     - Почему ты такой сердитый?
     - Нет, ты скажи, почему ты плакала?
     - Я тебе потом расскажу. У тебя глаза  совсем-совсем  усталые...  Что
случилось?
     - Потом. Кто тебя обидел?
     - Никто меня не обидел. Увези меня отсюда.
     - Обязательно.
     - Когда мы уедем?
     - Я не знаю, маленькая. Но мы обязательно уедем.
     - Далеко?
     - Очень далеко.
     - В метрополию?
     - Да... в метрополию. Ко мне.
     - Там хорошо?
     - Там дивно хорошо. Там никто никогда не плачет.
     - Так не бывает.
     - Да, конечно. Так не бывает. Но ты там никогда не будешь плакать.
     - А какие там люди?
     - Как я.
     - Все такие?
     - Не все. Есть гораздо лучше.
     - Вот это уж не бывает.
     - Вот это уж как раз бывает!
     - Почему тебе так легко верить? Отец никому не верит.  Брат  говорит,
что все свиньи, только одни грязные, а другие нет. Но им я не верю, а тебе
всегда верю...
     - Я люблю тебя...
     - Подожди... Румата... Сними обруч... Ты говорил - это грешно...
     Румата счастливо засмеялся, стянул с головы  обруч,  положил  его  на
стол и прикрыл книгой.
     - Это глаз бога, - сказал он. - Пусть закроется... - Он поднял ее  на
руки. - Это очень грешно, но когда я с тобой, мне не нужен бог. Правда?
     - Правда, - сказала она тихонько.


     Когда они сели за  стол,  жаркое  простыло,  а  вино,  принесенное  с
ледника, степлилось. Пришел мальчик Уно и, неслышно ступая, как  учил  его
старый Муга, пошел вдоль стен, зажигая светильники, хотя было еще светло.
     - Это твой раб? - спросила Кира.
     - Нет, это свободный мальчик. Очень  славный  мальчик,  только  очень
скупой.
     - Денежки счет любят, - заметил Уно, не оборачиваясь.
     - Так и не купил новые простыни? - спросил Румата.
     - Чего там, - сказал мальчик. - И старые сойдут...
     - Слушай, Уно, - сказал Румата. - Я не могу  месяц  подряд  спать  на
одних и тех же простынях.
     - Хэ, - сказал мальчик.  -  Его  величество  по  полгода  спят  и  не
жалуются...
     -  А  маслице,  -  сказал  Румата,  подмигивая  Кире,  -  маслице   в
светильниках. Оно что - бесплатное?
     Уно остановился.
     - Так ведь гости у вас, - сказал он, наконец, решительно.
     - Видишь, какой он! - сказал Румата.
     - Он хороший, - серьезно сказала Кира. - Он тебя любит. Давай возьмем
его с собой.
     - Посмотрим, - сказал Румата.
     Мальчик подозрительно спросил:
     - Это куда еще? Никуда я не поеду.
     - Мы поедем туда, - сказала Кира, - где все люди как дон Румата.
     Мальчик  подумал  и  презрительно  сказал:  "В  рай,  что   ли,   для
благородных ?.." Затем он насмешливо фыркнул и побрел из кабинета,  шаркая
разбитыми башмаками. Кира посмотрела ему вслед.
     - Славный мальчик, - сказала она. - Угрюмый, как медвежонок.  Хороший
у тебя друг.
     - У меня все друзья хорошие.
     - А барон Пампа?
     - Откуда ты его знаешь? - удивился Румата.
     - А ты больше ни про кого и не рассказываешь.  Я  от  тебя  только  и
слышу - барон Пампа да барон Пампа.
     - Барон Пампа - отличный товарищ.
     - Как это так: барон - товарищ?
     - Я хочу сказать, хороший человек. Очень добрый и  веселый.  И  очень
любит свою жену.
     - Я хочу с ним познакомиться... Или ты стесняешься меня?
     - Не-ет, я не стесняюсь. Только он хоть и хороший человек, а все-таки
барон.
     - А... - сказала она.
     Румата отодвинул тарелку.
     - Ты все-таки скажи мне, почему  плакала.  И  прибежала  одна.  Разве
сейчас можно одной по улицам бегать?
     - Я не могла дома. Я  больше  не  вернусь  домой.  Можно,  я  у  тебя
служанкой буду? Даром.
     Румата просмеялся сквозь комок в горле.
     - Отец каждый день доносы переписывает,  -  продолжала  она  с  тихим
отчаянием. - А бумаги, с которых переписывает,  все  в  крови.  Ему  их  в
Веселой Башне дают. И зачем ты только меня читать  научил?  Каждый  вечер,
каждый вечер... Перепишет пыточную запись - и  пьет...  Так  страшно,  так
страшно!.. "Вот, - говорит, - Кира, наш сосед-каллиграф учил людей писать.
Кто, ты думаешь, он есть? Под пыткой  показал,  что  колдун  и  ируканский
шпион. Кому же, - говорит, - теперь верить? Я, - говорит,  -  сам  у  него
письму учился". А брат придет  из  патруля  -  пьяней  пива,  руки  все  в
засохшей крови... "Всех, - говорит, - вырежем до двенадцатого  потомка..."
Отца допрашивает, почему, мол, грамотный... Сегодня с приятелями затащил в
дом какого-то человека... Били его, все кровью забрызгали. Он уж и кричать
перестал. Не могу я так, не вернусь, лучше убей меня!..
     Румата встал возле нее, гладя по волосам. Она смотрела в  одну  точку
блестящими сухими глазами. Что он мог ей сказать? Поднял на руки, отнес на
диван, сел рядом и стал рассказывать про хрустальные  храмы,  про  веселые
сады на много миль без гнилья, комаров и нечисти, про скатерть-самобранку,
про ковры-самолеты, про волшебный город  Ленинград,  про  своих  друзей  -
людей гордых, веселых и добрых, про дивную страну за  морями,  за  горами,
которая называется по-странному - Земля... Она слушала тихо и  внимательно
и только крепче прижималась к нему, когда под окнами на  улице  -  грррум,
грррум, грррум, грррум - протопывали подкованные сапоги.
     Было в ней чудесное  свойство:  она  свято  и  бескорыстно  верила  в
хорошее. Расскажи такую сказку крепостному мужику - хмыкнет  с  сомнением,
утрет рукавом сопли да и пойдет, ни слова не говоря, только оглядываясь на
доброго, трезвого, да  только  -  эх,  беда-то  какая!  -  тронутого  умом
благородного дона. Начни такое рассказывать дону Тамэо с доном Сэра  -  не
дослушают: один заснет, а другой, рыгнув, скажет: "Это, - скажет, -  очень
все бла-ародно, а вот как там насчет баб?.." А дон  Рэба  выслушал  бы  до
конца внимательно, а выслушав,  мигнул  бы  штурмовичкам,  чтобы  заломили
благородному  дону  локти  к  лопаткам  да  выяснили  бы  точно,  от  кого
благородный дон сих  опасных  сказок  наслушался  да  кому  уже  успел  их
рассказать...
     Когда она заснула, успокоившись, он поцеловал ее в  спокойное  спящее
лицо, накрыл  зимним  плащом  с  меховой  опушкой  и  на  цыпочках  вышел,
притворив за собой противно скрипнувшую дверь.  Пройдя  по  темному  дому,
спустился в людскую и сказал, глядя поверх склонившихся в поклоне голов:
     - Я взял домоправительницу. Имя ей Кира. Жить будет наверху, при мне.
Комнату, что за кабинетом, завтра же прибрать тщательно. Домоправительницу
слушаться, как меня. - Он обвел слуг глазами: не скалился ли кто. Никто не
скалился, слушали с должной почтительностью.  -  А  если  кто  болтать  за
воротами станет, язык вырву!
     Окончив речь, он еще  некоторое  время  постоял  для  внушительности,
потом повернулся и снова поднялся к себе.  В  гостиной,  увешанной  ржавым
оружием, заставленной причудливой, источенной жучками мебелью, он встал  у
окна и, глядя на улицу,  прислонился  лбом  к  холодному  темному  стеклу.
Пробили первую стражу. В окнах напротив зажигали светильники  и  закрывали
ставни, чтобы не привлекать злых людей и злых  духов.  Было  тихо,  только
один раз где-то внизу ужасным голосом заорал пьяный - то ли его раздевали,
то ли ломился в чужие двери.
     Самым страшным были эти вечера, тошные, одинокие,  беспросветные.  Мы
думали, что это будет вечный бой, яростный и победоносный. Мы считали, что
всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге.
И мы думали в общем правильно, только  многого  не  учли.  Например,  этих
вечеров не представляли себе, хотя точно знали, что они будут...
     Внизу загремело железо - задвигали засовы, готовясь к  ночи.  Кухарка
молилась святому Мике, чтобы послал какого ни на есть мужа, только был  бы
человек самостоятельный и  с  понятием.  Старый  Муга  зевал,  обмахиваясь
большим пальцем. Слуги на кухне допивали вечернее пиво  и  сплетничали,  а
Уно, поблескивая недобрыми глазами, говорил им по-взрослому: "Будет  языки
чесать, кобели вы..."
     Румата отступил от окна  и  прошелся  по  гостиной.  Это  безнадежно,
подумал он. Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их  из  привычного  круга
забот и представлений. Можно дать  им  все.  Можно  поселить  их  в  самых
современных спектрогласовых домах и научить их ионным  процедурам,  и  все
равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты  и  ржать
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 4 5 6 7 8 9 10  11 12 13 14 15 16 17 ... 30
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (3)

Реклама