рядом с Быковым.
Они помогли друг другу пристегнуться к сиденьям широкими лямками, и
Быков вопросительно взглянул на серебристый шлем командира, склонившегося
над приборами.
- Пошли, - негромко прозвучало в наушниках.
Алексей опустил пальцы на пульт, и "Мальчик" сначала медленно, затем
все быстрее и быстрее устремился вниз по склону. Внизу он вздыбился,
перевалил через первую груду щебня и нырнул в воронку. Пробег начался.
Быкову некогда было заниматься сравнениями, но где-то в глубине
сознания всплыла фраза: "Как лягушка в футбольном мяче", - и он
бессознательно повторял ее шепотом. В квадратном отверстии люка мелькало
то голубое небо, то черная, словно обугленная, земля, то замшелая макушка
гранитного валуна. "Мальчика" бросало из стороны в сторону, гремели
гусеницы, скользя по камням, но мотор гудел ровно и весело, без перебоев.
"Этим меня не запугаешь", - упрямо думал Быков. Транспортер с ревом
ринулся в глубокий ров. На мгновение в люке мутно блеснула неподвижная
коричневая поверхность, на колени водопадом хлынула вода.
- Вперед! - весело крикнул Быков.
На другой стороне рва "Мальчик" приостановился. В нескольких метрах
впереди возвышалась почти отвесная стена красноватой глины. "Метров
пятнадцать-двадцать, - мельком подумал Алексей. - Попробуем". Краем глаза
он заметил, что Ермаков ухватился руками за сиденье. "Как лягушка в
футбольном мяче..."
С вершины холма транспортер казался маленьким серым жучком,
пробирающимся по вспаханному полю. Вот серый жучок полез на стену.
Каким-то непонятным образом ему удалось проползти несколько метров. Затем
он дрогнул, сорвался и в тучах красной пыли опрокинулся на спину.
- О черт, - пробормотал секретарь горкома, - шел бы в объезд!
Дауге нервно сплюнул.
- В объезд нельзя, - спокойно сказал Краюхин. - Не по правилам.
Внимание!
Что-то случилось там, под красноватой стеной. Жук зашевелился. Из
его туловища вдруг вытянулись в стороны коленчатые блестящие ноги,
медленно согнулись и снова перевернули его спиной вверх. Мгновение,
другое... Упираясь тремя стальными стержнями в подножие стены и осторожно
нащупывая опору четвертым, "Мальчик" подтянулся до вершины, вцепился в
нее гусеницами и двинулся дальше, на ходу убирая внутрь себя опорные
рычаги.
- Молодец! Вот молодчина! - возбужденно проговорил Юрковский. -
Настоящий мастер!
- Может, все же возьмем вместо него лишнего пилота? - заметил
Краюхин, поднимая к глазам бинокль.
Быков ликовал. Все шло как нельзя лучше. "Мальчик" брал препятствие
за препятствием. Крошились под гусеницами камни, расплескивалась жидкая
грязь из глубоких круглых ям, с пушечным гулом валились сбитые валуны.
Несколько раз Ермаков, следивший за маршрутом по карте и компасу,
указывал направление - без этого Быков непременно сбился бы, хотя
старался вести машину точно по прямой.
- Сколько прошли, Анатолий Борисович?
- Осталось километра полтора...
И в этот момент совершенно неожиданно и бесшумно впереди встали
столбы малинового пламени. Быков отшатнулся и остановил машину.
- Вот они, краюхинские сюрпризы, - пробормотал он.
Огонь быстро распространялся. Казалось, горели камни. Черные струи
дыма, мешаясь с кровавыми языками, то стлались по земле, то взлетали
высоко вверх. Сухой горячий ветер поднял тучи пыли.
- Сгущенный бензин! - встревоженно сказал Быков. - Вот придумано...
Ермаков молчал. Быков усмехнулся, опустил на люки спектролитовые
щитки и тронул клавиши. "Мальчик" на полном ходу нырнул в огненную бурю.
Когда горизонт заволокла мутная темно-малиновая пелена, секретарь
горкома кашлянул, председатель горисполкома подошел ближе к
радиоаппарату, а Краюхин сказал невозмутимо:
- Я приказал зажечь там несколько десятков бочек бензина.
Каких-нибудь семьсот - девятьсот градусов в течение нескольких минут.
Пустяки. "Мальчик" должен выдержать отлично, так. А вот выдержат ли
нервы...
"Мальчик" выдержал, выдержали и нервы. В облаках жирной копоти
транспортер скатился в речушку, отмечавшую конец маршрута, и остановился.
Торопливые волны набегали на почерневшие, отливающие лиловым блеском бока
машины, окутанной паром. Слышалось шипение. Постепенно панцирь остывал.
Быков потряс за плечо Ермакова, беспомощно повисшего на лямках. Но
Ермаков был в сознании.
- Прошли... - слабым голосом пробормотал он. - Хорошо прошли, -
повторил Ермаков. - Я рад за вас... и за себя.
Быков смущенно хмыкнул.
Весь обратный путь по, равнине вдоль ручья они молчали. И только
сворачивая к кургану, на вершине которого несколько фигурок размахивали
руками, приветствуя их, инженер сказал:
- Одно мне непонятно, Анатолий Борисович. Откуда здесь, в тундре,
такие разрушения?
Ермаков долго не отвечал, отстегивая пряжки лямок. Затем неохотно
проговорил:
- Над этим районом взорвалась ракета... фотонная ракета, только и
всего.
- Я так и думал, что здесь был взрыв...
Это было все, что мог сказать изумленный и потрясенный Быков.
В конце позднего обеда (с рюмочкой коньяку по случаю удачно
проведенного пробега) Краюхин попросил внимания и объявил:
- Ермаков и Быков на неделю переводятся на санаторный режим. Никакой
работы. Приключенческие романы, прогулки и сон. Остальным готовиться к
приему "Хиуса". Получено сообщение, что машина стартовала от
"Циолковского" и будет у нас через пять-шесть дней.
"ХИУС" ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Быкову приснилось, что Ермаков поставил "Мальчика" в ангар.
Транспортер был раскален докрасна, и ангар пылал холодным багровым
пламенем. Быков сорвал со стены огнетушитель, но Ермаков рассмеялся,
потряс его за плечо и закричал в самое ухо, почему-то обращаясь на "ты":
- Проснись, Алексей! Проснись, говорят тебе!
Тут Быков заметил, что на Ермакове блестящий хлорвиниловый плащ и
что это вообще не Ермаков, а Дауге. Быков сел на кровати и протер глаза:
- В чем дело?
- "Хиус" на подходе. Пойдем встречать, Алексей.
Часы показывали около двух ночи. Небо было плотно забито тяжелыми
черно-серыми тучами, только на севере тускло светились мутные розоватые
полосы. Лил дождь.
- Кто еще встречает?
- Все наши. И в придачу - половина города.
Быков подошел к окну. По улице торопливо шли и бежали люди;
позвякивая, солидно прополз трактор, таща за собой странного вида
громоздкое сооружение на огромных колесах. Его обогнало несколько
автомобилей. Внизу хлопнула дверь, кто-то сердито крикнул:
- Почему до сих пор не вызвали?
Ермаков и остальные межпланетники уже ждали в вестибюле. У выхода
стоял Краюхин, возвышаясь над группой инженеров в плащах и мокрых кожаных
куртках. Сухим, жестким голосом, словно вбивая гвозди, он говорил:
- Город существует для того, чтобы снаряжать, принимать и отправлять
корабли. Вы об этом забыли. Думаю, придется освежить вашу память. Но это
потом. Сейчас - немедленно разыскать все машины - раз. Отправить людей на
станцию - два. - Он повернулся к коренастому бородачу. - За станцию вы
мне головой ответите!
- Постараемся справиться, - прогудел бородач.
- Все средства дезактивации и противопожарной безопасности...
- В порядке, Николай Захарович, все в готовности номер один.
- Хорошо. Я буду где-нибудь в капонирах или там поблизости. Да... -
Краюхин ткнул пальцем в грудь молодого человека в хлорвиниловом капюшоне.
- О всех радиограммах с корабля немедленно докладывай.
- Слушаюсь, Николай Захарович.
- Можете идти... А вы, Зайченко, - теперь он говорил небрежно и как
будто нехотя, - отправляйтесь под арест. И, если произойдет несчастье,
пойдете под суд, так.
Тот, кого звали Зайченко, прижал руки к груди:
- Николай Захарович!
- Я сказал!..
- Да позвольте мне хоть сейчас на станцию, хоть на часок! - умоляюще
проговорил Зайченко. - Ну, я виноват... ну, суд... Но сейчас-то никто
лучше меня не справится!
Краюхин подумал.
- Так. Хорошо... Поезжайте на станцию. Под арест пойдете после
прибытия корабля.
- Есть!
- Все? - он оглянулся на межпланетников. - Пошли, товарищи.
На улице было мокро и зябко. Машина нетерпеливо пофыркивала у
подъезда. Межпланетники расселись, и она помчалась в обгон длинной
вереницы полугусеничных грузовиков с кузовами, обтянутыми брезентом.
Быков спросил вполголоса:
- Что случилось? Что это за станция, о которой говорил Краюхин?
- Радиомаяк точного наведения... - Дауге покосился на спину
Краюхина. - Когда межпланетный корабль подлетает к Земле, пилот
ориентируется на три основных, базовых маяка. Один из них здесь, в
городе, два других расположены по углам полигона на океанском берегу. Но
это довольно грубые ориентиры, и корабль может сесть либо на город, либо
в океан, либо еще где-нибудь в стороне. Так вот, для точного наведения
корабля на место посадки применяется этот самый радиомаяк. Зайченко - его
начальник.
- Что же произошло?
- Вчера вечером во время пробного запуска там сгорел какой-то важный
агрегат - не то трансформатор, не то еще что-то в этом роде. Выяснилось,
что резервное оборудование не получено станцией, затерялось где-то на
складах. Крупный скандал! В самый ответственный момент станция не
работает. Остается надеяться только на искусство Ляхова.
- Кто это?
- Пилот "Хиуса".
- А если...
- В лучшем случае сядет в тундре, километров за двести отсюда. Это
не беда. С таким расчетом полигон и строился. Может сесть в море. Но если
он повиснет над городом...
- Не повиснет! - уверенно сказал Крутиков. - Не пугай, Григорий
Иоганнович. Ляхов не новичок - увидит, что сигналов точной наводки нет, и
станет забирать к северу. А вообще-то скандал, конечно...
- Сегодня всю ночь на станции работали, старались исправить. Может
быть, еще исправят? - Дауге снова поглядел в спину Краюхина.
- Для Ляхова это не имеет значения, - сказал вдруг Богдан Спицын. -
Ляхов посадит корабль точно в центр полигона на одних базовых маяках.
- Будто? - прищурился Крутиков.
- Ляхов сядет точно в центре полигона, - повторил Спицын и сжал
губы, показывая, что дальнейший спор на эту тему считает излишним.
Юрковский, кашлянув, сказал:
- Зайчика жалко. По-настоящему, наказать нужно бы не его, а кое-кого
повыше.
- Все получат! - проворчал Краюхин, не оборачиваясь. - Никого не
обделим. Но Зайченко получит первым.
- Начальник полигона...
- Я сказал, - Краюхин наконец повернулся и посмотрел на Юрковского,
- получат все... в части и пропорции, их касающейся, так. Но вы, должно
быть, забыли, Владимир Сергеевич, что Зайченко был на _доверии_.
Это, по-видимому, был веский аргумент, потому что Юрковский и не
пытался возражать. Больше никто не произнес ни слова.
Машина свернула и промчалась по обширному бетонированному полю у
стартовых установок. Справа потянулись прилепившиеся к подножию холмов
низкие широкие сооружения без передних стен, над ними торчали сетчатые
мачты высоковольтной липни, уходящей за холмы, и какие-то серые
куполообразные башни.
- Укрытия, - пробормотал Спицын.
- А мы куда едем, Богдан?
- К капонирам. Будем наблюдать за посадкой "Хиуса".
- Если он не сядет нам на голову, - пробормотал Дауге.
- Слышу глас благоразумия, - изумленно сказал Михаил Антонович. -
