выскочил на шоссе, развернулся. Дональд со скрежетанием переключил
скорость, дал газ и, захлопнув дверцу, откинулся на сиденье. Впереди
прыгали во мраке красные огоньки удирающих во весь дух машин.
Оторвались, с облегчением подумал Андрей и осторожно ощупал ухо. Ухо
распухло и пульсировало. Надо же - павианы! Павианы-то откуда? Да такие
здоровенные... да в таких количествах!.. Сроду у нас тут не было никаких
павианов... если не считать, конечно, Изю Кацмана. И почему именно
павианы? Почему не тигры?.. Он поерзал на сиденье, грузовик тряхнуло.
Андрей подлетел и с размаху опустился на что-то твердое, незнакомое. Он
сунул под себя руку и вытащил пистолет. Секунду он смотрел на него, не
понимая. Пистолет был черный, небольшой, с коротким стволом и рифленой
рукоятью. Потом Дональд вдруг сказал:
- Осторожнее. Дайте сюда.
Андрей отдал пистолет и некоторое время смотрел, как Дональд,
изогнувшись, засовывает оружие в задний карман комбинезона. Его вдруг
прошиб пот.
- Так это вы там... палили? - спросил он сипло.
Дональд не ответил. Он мигал единственной уцелевшей фарой, обгоняя
очередной грузовик. Через перекресток, перед самым радиатором, пронеслось,
изогнув хвосты, несколько павианов, но Андрею было уже не до них.
- Откуда у вас оружие, Дон?
Дональд опять не ответил, только сделал странный жест рукой -
попытался надвинуть на глаза несуществующую шляпу.
- Вот что, Дон, - сказал тогда Андрей решительно. - Мы сейчас же едем
в мэрию, вы сдадите пистолет и объясните, как он к вам попал.
- Бросьте чепуху молоть, - отозвался Дональд. - Дайте лучше сигарету.
Андрей машинально достал пачку.
- Это не чепуха, - сказал он. - Я не хочу ничего знать. Вы молчали -
ладно, это ваше личное дело. И вообще я вам доверяю... Но в городе только
у бандитов может быть оружие. Я ничего такого не хочу сказать, но в общем
я вас не понимаю... в общем, оружие надо сдать и все объяснить. И нечего
делать вид, будто все это чепуха. Я же вижу, какой вы последнее время.
Лучше пойти и сразу все рассказать.
Дональд на секунду повернул голову и посмотрел Андрею в лицо.
Непонятно, что у него было в глазах - то ли насмешка, то ли страдание, -
но он показался Андрею очень старым в этот момент, совсем дряхлым и
каким-то загнанным. Андрей ощутил смущение и растерянность, но тут же взял
себя в руки и твердо повторил:
- Сдать и все рассказать. Все!
- Вы понимаете, что обезьяны идут на город? - спросил Дональд.
- Ну, и что? - растерялся Андрей.
- Действительно - ну, и что? - сказал Дональд и неприятно рассмеялся.
2
Обезьяны уже были в городе. Они носились по карнизам, гроздьями
висели на фонарных столбах, жуткими косматыми толпами плясали на
перекрестках, липли к окнам, швырялись булыжниками, вывороченными из
мостовой, гонялись за обезумевшими людьми, которые в одном белье выскочили
на улицу.
Несколько раз Дональд останавливал машину, чтобы взять в кузов
беженцев. Баки давно выкинули вон. Одно время перед грузовиком мчалась
галопом осатаневшая лошадь, запряженная в телегу, а в телеге приседал и
раскачивался, размахивал волосатыми ручищами и пронзительно вопил
здоровенный серебристый павиан. Андрей видел, как телега с треском
врезалась в фонарный столб, лошадь с оборванными постромками понеслась
дальше, а павиан лихо перелетел на ближайшую водосточную трубу и исчез на
крыше.
На площади перед мэрией кипела паника. Подъезжали и отъезжали
автомобили, бегали полицейские, бродили потерянные люди в исподнем, у
подъезда какого-то чиновника прижали к стене, требовательно кричали на
него, а он отпихивался тростью и отмахивался портфелем.
- Бардак, - сказал Дональд и выпрыгнул из машины.
Они вбежали в здание и сразу же потеряли друг друга в непроворотной
толпе людей в штатском, людей в полицейской форме и людей в нижнем белье.
Стоял многоголосый гомон, от табачного дыма ело глаза.
- Поймите! Не могу же я вот так - в одних подштанниках!
- ...Немедленно открыть арсенал и раздать оружие... Черт вас побери,
ну хотя бы полицейским раздать оружие!..
- Где шеф полиции? Только что здесь крутился...
- У меня жена там осталась, вы можете это понять? И теща-старуха!
- Слушайте, да ничего страшного. Обезьяны - они и есть обезьяны...
- Представляешь, просыпаюсь я, а не подоконнике кто-то сидит...
- А шеф полиции где? Дрыхнет, толстая задница?
- Был у нас в переулке один фонарь. Повалили.
- Ковалевский! В двенадцатую комнату, быстро!
- Однако согласитесь, что в одних подштанниках...
- Кто умеет водить машину? Шофера! Все на площадь, к рекламной тумбе!
- Да где, черт побери, шеф полиции? Сбежал, что ли, сучара?
- Значит, так. Бери ребят - и в литейные мастерские. Там возьмешь
эти... ну, штыри такие, для парковой ограды... Все бери, все! И сразу
сюда...
- Как я гвоздану по этой волосатой морде, - даже руку отшиб,
ей-богу... А он орет: "Господи! Что ты делаешь? Это же я - Фредди!.." Тьфу
ты, пропасть...
- А духовые ружья годятся?
- В семьдесят второй квартал - три машины! В семьдесят третий квартал
- пять машин...
- Извольте распорядиться, чтобы им выдали обмундирование второго
срока. Только под расписку, чтобы потом вернули!
- Слушайте, у них хвосты есть? Или мне показалось?..
Андрея толкали, тискали, прижимали к стенам коридора, оттоптали все
ноги, и он сам толкался, протискивался, отпихивал. Сначала он искал
Дональда, чтобы в качестве свидетеля защиты присутствовать при покаянии и
сдаче оружия, потом до него дошло, что нашествие павианов - дело, видимо,
очень серьезное, раз поднялась такая кутерьма, и он немедленно пожалел,
что грузовики водить не умеет, где находятся литейные мастерские с
таинственными штырями - не знает, обеспечить кого-нибудь обмундированием
второго срока - не может, и получается, что он тут как бы никому и не
нужен. Он попытался, по крайней мере, сообщить о том, что видел своими
глазами - может быть, эти сведения окажутся полезными, но одни его не
слушали вовсе, а другие, стоило ему начать, перебивали и принимались
рассказывать сами.
С горечью он убедился, что знакомых лиц в этом круговороте мундиров и
подштанников не было, мелькнул только черный Сильва с головой, обмотанной
кровавой тряпкой, да тут же и исчез, - а между тем что-то явно
предпринималось, кто-то кого-то организовывал и куда-то посылал, голоса
становились все громче, все увереннее, подштанники стали понемногу
исчезать, а мундиров стало, наоборот, заметно больше, на какое-то
мгновение Андрею даже почудился мерный грохот сапог и строевая песня, но
оказалось, что это просто уронили переносимый сейф, и он скатился,
грохоча, по ступенькам и застрял в дверях продовольственного отдела...
Тут Андрей увидел знакомое лицо - чиновника, бывшего сослуживца по
бухгалтерии Палаты Мер и Весов. Андрей, распихивая встречных, догнал его,
прижал к стене и единым духом выложил, что вот он, Андрей Воронин, -
помните, мы вместе работали? - ныне грузчик-ассенизатор, никого найти не
могу, направьте меня куда-нибудь в дело, ведь наверняка же нужны люди...
Чиновник некоторое время слушал, очумело моргая и делая слабые
конвульсивные попытки вырваться, а потом вдруг оттолкнул Андрея, заорал:
"Куда я вас направлю? Вы что, не видите - я бумаги несу на подпись!" и
почти убежал по коридору.
Андрей сделал еще несколько попыток принять участие в организованных
действиях, но все от него отказывались и отмахивались, все страшно
спешили, не было буквально ни одного человека, который просто спокойно
стоял бы на месте и, скажем, составлял бы списки добровольцев. Тогда
Андрей ожесточился и принялся распахивать все двери подряд, надеясь найти
хоть какое-нибудь ответственное лицо, которое не бегает, не кричит и не
размахивает руками, - из самых общих соображений было ясно, что должен же
где-то здесь быть некий штаб, откуда и направляется вся эта кипучая
деятельность.
Первая комната оказалась пуста. Во второй - один человек в
подштанниках громко кричал в телефонную трубку, а второй, чертыхаясь,
натягивал на себя узкий канцелярский халат. Из-под халата выглядывали
полицейские бриджи и чиненные-перечиненные полицейские же штиблеты без
шнурков. Заглянув в третий кабинет, Андрей получил по глазам чем-то
розовым с пуговицами и тотчас же отпрянул, успев заметить только весьма
дородные и явно женские телеса. Зато в четвертой комнате оказался
Наставник.
Он сидел на подоконнике с ногами, обхватив руками колени, и смотрел в
черноту за стеклом, озаряемую летящим светом фар. Когда Андрей вошел, он
повернул к нему доброе румяное лицо, как всегда немного вздернул брови и
улыбнулся. И увидев эту улыбку, Андрей сразу успокоился. Злость его и
ожесточение прошли, и стало ясно, что в конце концов все обязательно
образуется, станет на свои места и вообще окончится благополучно.
- Вот, - сказал он, разводя руки и улыбаясь в ответ. - Оказался
никому не нужен. Машину водить не умею, где находится гимназиум - не
знаю... Суматоха, ничего не понять...
- Да, - сочувственно согласился Наставник. - Ужасная суматоха. - Он
спустил ноги с подоконника, засунул под себя ладони и поболтал ногами, как
ребенок. - Даже неприлично. Стыдно даже. Серьезные взрослые люди, в
большинстве своем опытные... Значит, не хватает организованности!
Правильно, Андрей? Значит, какие-то важные вопросы пущены на самотек.
Неподготовленность... недостаток дисциплины... Ну и бюрократизм, конечно.
- Да! - сказал Андрей. - Конечно! Я, знаете, что решил? Не буду я
больше никого искать, и не буду я ничего выяснять, а возьму какую-нибудь
палку и пойду. Присоединюсь к какому-нибудь отряду. А если не примут -
сам. Там ведь женщины остались... и дети...
На каждое его слово Наставник коротко кивал, он больше не улыбался,
лицо у него теперь было серьезное и сочувственное.
- Вот только одно... - сказал Андрей, сморщившись. - Как с Дональдом?
- С Дональдом? - переспросил Наставник, приподнимая брови. - Ах, с
Дональдом Купером? - Он засмеялся. - Вы, конечно, решили, что Дональд
Купер уже арестован и покаялся в своих преступлениях... Ничего подобного.
Дональд Купер как раз сейчас организует отряд добровольцев для отражения
этого бесстыдного нашествия и, конечно, никакой он не гангстер, и никаких
преступлений не совершал, а пистолет выменял на черном рынке на старинные
часы с репетиром. Что делать? Он всю жизнь проходил с оружием в кармане -
привык!
- Ну, конечно! - сказал Андрей, чувствуя огромное облегчение. - Ясно
же! Я ведь и сам не верил, просто я считал, что... Ладно! - Он повернулся,
чтобы идти, но остановился. - Скажите... если не секрет, конечно...
Скажите, зачем все это? Обезьяны! Откуда они? Что они должны доказать?
Наставник вздохнул и слез с подоконника.
- Вы опять задаете мне вопросы, Андрей, на которые...
- Нет! Я все понимаю! - проникновенно сказал Андрей, прижимая руку к
груди. - Я только...
- Подождите. Вы опять задаете мне вопросы, на которые я просто не
умею ответить. Поймите вы это, наконец: НЕ УМЕЮ!.. Эрозия построек,
помните? Превращение воды в желчь... Впрочем, это было еще до вас...
Теперь вот - павианы... Помните, вы все у меня допытывались, как это так:
люди разных национальностей, а говорят все на одном языке и даже не
подозревают этого. Помните, как это вас поражало, как вы недоумевали,
