так ли? Вы ведь нашли их совершенно случайно? Просто влезли в первый
попавшийся дом и немного там порылись? Черт, мне надо бы запереть вас
троих в одной камере с ними. Да еще с разорванным на кусочки Льюисом
Бенедиктом, с ниггером де Соуза и с малышом Гриффенов который замерз,
из-за того, что его родители-хиппи не наскребли денег на отопление. Вот
что мне надо сделать, - Хардести, уже не в силах сдерживаться, плюнул в
камин.
- Господи, я же живу в этой чертовой тюрьме, почему бы и вам там не
пожить?
- Уолт, остыньте, - сказал Сирс.
- Да-да. Если бы не ваши годы, я бы сделал это, будьте уверены.
- Я говорю, Уолт, - терпеливо сказал Сирс, - что если вы на минуту
перестанете нас оскорблять, мы скажем, кто убил Джима Харди и миссис
Берне. И Льюиса.
- Так говорите, черт возьми!
Воцарилось молчание.
- Ну что же вы?
- Это женщина, называющая себя Анна Мостин.
- Ага. Чудесно. Анна Мостин. Это ее дом, значит, это она. Молодцы.
Значит, это она высосала их, как сырые яйца? Чудесно. И кто же их
держал, пока она это делала?
- Ей помогал человек, называющий себя Грегори Бэйт или Бентон. А
теперь держите себя в руках, Уолт, потому что мы собираемся сказать вам
кое-что необычное. Бэйт умер пятьдесят лет назад. А Анна Мостин...
Он прервался. Хардести зажмурил глаза.
Продолжил Рики:
- Шериф, вы были правы.
Помните овец Элмера Скэйлса? Вы еще говорили о других подобных
случаях.
Налитые кровью глаза Хардести дрогнули и открылись.
- Это то же самое. Вернее, мы так думаем. Но теперь они убивают
людей.
- Так кто она, эта Анна Мостин? - спросил Хардести деревянным
голосом. - Призрак? Вампир?
- Что-то вроде этого, - ответил Сирс. - Оборотень. " - И где она
сейчас?
- Вот почему мы и пошли в ее дом. Пытались ее найти.
- И все?
- Все.
- Да, никто не может так врать, как столетний адвокат, - Хардести
снова плюнул в камин. - Знаете, все, что я могу - это объявить розыск
этой Анны Мостин. Вы трое можете охотиться на вампиров сколько душе
угодно. И если я найду настоящего убийцу, который жрет где-нибудь
гамбургеры с пивом, я вызову вас и рассмеюсь вам в лицо. И все другие
тоже будут над вами смеяться. Вы это понимаете?
- Понимаем, Уолт, - сказал Сирс. - И понимаем еще одно.
- Что еще?
- Что вы боитесь, шериф. Но вы не одиноки.
Разговор с Г
Глава 7
- Так ты правда моряк, Г?
- У мм.
- И видел много всяких мест?
- Ага.
- А чего же ты так долго торчишь в Милберне? Где твой корабль?
- Ушел в море.
- А почему ты не хочешь заняться чем-нибудь, а только ходишь в кино?
- Незачем.
- Знаешь, а ты мне нравишься.
- Умм. - Но почему ты никогда не снимаешь очки? - Незачем. -
Когда-нибудь я их с тебя сама сниму. - Потом. - Обещаешь? - Обещаю.
Разговор со Стеллой
Глава 8
- Рики, что с нами случилось? Что с Милберном?
- Кое-что нехорошее. Я не хочу тебе сейчас говорить. Подождем, пока
все закончится.
- Ты боишься.
- Я боюсь.
- Но и я боюсь оттого, что ты боишься. Ты ведь знаешь, кто убил
Льюиса?
-Да.
- Не говори мне, пожалуйста. Никогда не думала, что я такая трусиха.
Я буду спрашивать, но, прошу тебя, не говори. Я только хочу знать, когда
это кончится.
- Мы с Сирсом и с молодым Вандерли покончим с этим.
- Только бы этот ужасный снег кончился.
- Да. Но он не кончается.
- Рики, я когда-нибудь делала тебе больно? - Стелла поднялась на
локте и заглянула мужу в глаза.
- Чаще, чем большинство жен. Но я никогда не хотел никого, кроме
тебя.
- Прости меня, Рики. Я не заботилась ни об одном мужчине так, как о
тебе. Ты знаешь, я со всем этим покончила.
- Догадываюсь.
- Он был жалкий тип. Только связавшись с ним, я поняла, как много ты
для меня значишь. И я его прогнала. Он так кричал! Обзывал меня стервой.
- Иногда ты ей действительно была.
- Иногда. Но знаешь, он ведь сразу после этого наткнулся на тело
Льюиса.
- А-а. Я еще удивился, что он там делал.
Они замолчали. Рики обнял жену за плечи, любуясь ее безукоризненным
профилем. Интересно, не будь она такой красивой, смог бы он жить с ней
так долго? Но к чему думать об этом - тогда она не была бы Стеллой, вот
и все. .
- Скажи, дорогой, какую женщину ты мог бы еще так любить?
Рики засмеялся, и они смеялись еще довольно долго.
Глава 9
Тянулись неподвижные дни; Милберн застыл под слоем снега. Омар
Норрис, с бутылкой в глубоком кармане куртки, работал втрое больше
обычного, проходя иногда одну и ту же улицу по два-три раза; порой, в
конце работы, он был так пьян, что засыпал прямо на сиденье, в гараже.
Номера "Горожанина" стопками громоздились в редакции - почтальоны не
могли доставить их по адресам. Наконец Нед Роулс закрыл газету на неделю
и распустил сотрудников домой. "В такую погоду - заявил он им, - не
может случиться ничего, кроме самой погоды, так что желаю вам веселого
Рождества дома".
Но кое-что случалось. Дюжины машин стали по дороге и были похоронены
под снегом. Уолтер Берне заперся у себя, опорожняя бутылку за бутылкой и
смотря бесконечное шоу с выключенным звуком. Питер готовил ему еду. "Я
многое понимаю, - сказал он как-то сыну, - но этого я понять не могу". И
вернулся к своей бутылке. Как-то вечером Кларк Маллиген снял с аппарата
ленту "Ночь живых мертвецов", выключил свет, вышел из кинотеатра и
наткнулся на занесенный снегом труп Пенни Дрэгер. Он потер ей щеки, но
это не могло вдохнуть в нее жизнь или изменить выражение ее лица - Г
наконец снял свои темные очки.
А Элмер Скэйлс встретил своих марсиан.
Глава 10
Это случилось накануне Рождества. Для Элмера эта дата ничего не
значила. Он, как и все предыдущие недели, продолжал сидеть с винтовкой у
окна, игнорируя праздничные хлопоты жены и отгоняя детей, когда они
пытались его поздравить. В сочельник миссис Скэйлс и дети легли спать
рано, оставив отца семейства в привычной позе - с ружьем на коленях и с
тетрадкой на столе. При потушенном свете Элмер видел далеко, до самого
сарая. Снег доходил до талии, застрянет любой, кто придет за его
животными. Он научился писать в темноте:
Летом старые деревья отражаются в пруду, или Боже, Боже, что за
работа быть фермером или Кто-то скачет по деревьям, но не белка, нет.
Он знал, что это не стихи, что это вообще ничего не значит, но все
равно записывал в тетрадку. Иногда он писал туда и другое -
воспоминания, разговоры с отцом: "Уоррен, можно, мы возьмем вашу машину?
Мы ее скоро вернем. К вечеру. Есть одно дело".
Иногда ему казалось, что отец стоит рядом и что-то ему объясняет,
что-то насчет машины.
"Посмотри на этих парней, сынок, разбили мою машину, загнали ее в
болото и теперь суют мне деньги, но где им понять, что для меня значила
эта машина, они ведь не копили на нее пять лет", - старый, надтреснутый
голос, который он слышал удивительно четко. Элмер записал эти слова
рядом со стихами, которые небыли стихами.
И тут он увидел что-то большое, идущее к нему по снегу, сверкающее
глазами. Элмер уронил карандаш, вскинул ружье и уже готов был выстрелить
прямо в окно, когда понял, что неведомое существо не убегает, а идет
прямо к нему.
Он вскочил, опрокинув стул и прицелился, выжидая, когда существо
подойдет поближе. Оно шло, пробираясь между сугробов, и Элмер с
удивлением заметил, что оно много меньше, чем ему вначале показалось.
Оно подошло вплотную, прижалось лицом к стеклу, и Элмер увидел, что
это ребенок.
Он опустил ружье, онемев от изумления. Застрелить ребенка он не мог.
Лицо в окне глядело на него с выражением испуга и страдания - оно
взывало к жалости. Своими желтыми глазами оно молило его выйти и помочь.
Элмер подошел к двери, слыша позади голос отца, помедлил и решительно
повернул ручку.
В лицо ему ударил холодный воздух со снежной пылью. Ребенок стоял у
окна, глядя на него.
- Спасибо, мистер Скэйлс, - сказал кто-то.
Элмер посмотрел назад и увидел высокого мужчину, стоявшего на снегу,
не приминая его. Мужчина улыбался, лицо его было цвета слоновой кости, а
глаза сияли золотом.
Он был самым прекрасным человеком из всех, виденных Элмером, и Элмер
знал, что не застрелит его ни за что на свете, стой он тут с ружьем хоть
целую вечность.
- Вы.., что...
- Рад вам, мистер Скэйлс, - человек шагнул к нему.
В его глазах сверкала великая мудрость.
- Вы не марсианин, - сказал Элмер. Он уже не чувствовал холода.
- Нет, конечно. Я часть тебя, Элмер. Ты же знаешь это?
Элмер кивнул.
Человек положил руку ему на плечо.
- Я пришел поговорить с тобой о твоей семье. Ты ведь хочешь пойти с
нами, правда, Элмер?
Элмер опять кивнул.
- Но сперва нужно кое-что сделать. Боюсь, что ты плохо представляешь,
как вредят тебе все эти люди. Но я расскажу тебе.
- Расскажите.
- С удовольствием. Ты узнаешь, что нужно делать.
Элмер кивнул еще раз.
Глава 11
Чуть позже Уолт Хардести, проснувшись у себя в офисе, обнаружил на
своем "стетсоне" новое пятно - заснув за столом, он опрокинул недопитый
стакан и бурбон пролился в шляпу.
- Черти, - пробурчал он, имея в виду помощников, потом вспомнил, что
они ушли домой на Рождество и не вернутся еще два дня. Он поднял стакан
и осмотрелся. Свет в комнате был странного бледно-розового оттенка - как
утром где-нибудь в прерии. Хардести протер глаза, чувствуя себя тем
олухом из старой истории, который как-то заснул и проснулся весь седой
лет через сто.
- Рип ван Сринкль, - пробормотал он, пытаясь оттереть шляпу рукавом,
но пятно не желало исчезать. Во рту чувствовался мерзкий вкус. Он
подошел к раковине, прополоскал рот и нагнулся к зеркалу.
Действительно, Рип ван Сринкль - гнусное зрелище. Он уже собирался
отойти, когда увидел в зеркале, что дверь в камеры открыта.
Это было невозможно. Он отпирал эту дверь, только когда помощники
привозили очередной труп, ждущий отправки в морг графства. Последний раз
это была Пенни Дрэгер со смерзшимися черными волосами, перепачканными
снегом и грязью. С тех пор прошло два дня, и дверь никто не открывал. Но
сейчас она была открыта, как будто кто-то из покойников высунулся,
увидел его за столом и спрятался обратно. Он быстро подошел к своему
столу, зачем-то выдвинул и задвинул ящик и направился к камерам. За
первой дверью была другая, металлическая, и она тоже стояла открытой.
- Иисусе, - сказал Хардести. Если у помощников были ключи от первой
двери, то эту мог открыть только он сам. Он схватился за ключ, который
по-прежнему висел у него на поясе, и некоторое время смотрел на него,
словно пытаясь определить, мог ли он открыть дверь сам. Вдруг дверь
захлопнулась, раздался тяжелый лязг металла.
Он начал открывать ее, стараясь не оглядываться на камеры. Как назло,
вспомнилась история, которую ему рассказали эти полоумные адвокаты -
что-то из фильмов ужаса Кларка Маллигена. Они явно что-то знают, но
скрывают за этой чепухой. Если бы они были помоложе, он бы...
Из камер послышался шум.
Хардести бросил дверь и прошел в узкий бетонный коридор между
камерами, тоже освещенный странным розовым светом. Тела лежали под
простынями, как мумии в музее. Никакого шума здесь быть не могло, ему
просто почудилось.
Он вдруг понял, что боится. Он не мог узнать всех, так много их было,
но кто находится в первой камере, он знал. Джим Харди и миссис Берне.
Вряд ли они когда-нибудь еще смогут шуметь.
Он заглянул в камеру через решетку. Тела лежали на полу вдоль стен,
накрытые простынями. Ничего особенного. "Подожди-ка", - сказал он себе,
