дверью аудитории ее возмущенное лицо и свое письмо у нее в руке. Но она
не пришла.
Следующий день повторил прошедший. Я боялся, что она может покончить
с собой, но, отогнав эту мысль, пошел на занятия. Днем я снова позвонил
ей, и снова бесполезно. Вернувшись домой, я хотел снять трубку телефона
с рычага, но не стал этого делать, не желая признаться себе, что надеюсь
на ее звонок.
На следующий день я вел семинар по американской литературе около
двух. Чтобы подойти к аудитории, мне нужно было пройти через широкий
кирпичный двор, где всегда было полно народу. Студенты выставляли там
плакаты с требованиями легализации марихуаны или защиты китов. В их гуще
я опять, впервые за долгое время, увидел Хелен Кайон, и опять рядом с
ней был Реке Лесли, держащий ее за руку. Они выглядели совершенно
счастливыми, и я отвернулся, чувствуя себя одиноким и брошенным.
Я вдруг вспомнил, что два дня не брился и не менял белье.
Тут, отвернувшись от Хелен и Рекса, я увидел высокого бледного
человека в темных очках, глядящего на меня из-за фонтана. У его ног
сидел тот же босоногий мальчик в лохмотьях. Грег Бентон выглядел теперь
еще более устрашающе, чем у "Последнего рифа"; на солнце в толпе он и
его брат казались чем-то совершенно чуждым, как пара ядовитых пауков.
Даже привыкшие ко всему студенты Беркли сторонились их. Бентон не
говорил мне ничего и не делал никаких жестов - просто смотрел, и в его
взгляде читалась ничем не прикрытая злоба.
Каким-то образом я понял, что он не, причинит мне вреда. Он мог
только смотреть на меня, и я впервые порадовался тому, что здесь так
много людей. Потом я вспомнил, что Альма в опасности. Может быть, она
уже мертва.
Я отвернулся от Бентона и его брата и быстро пошел к воротам. Я
чувствовал, как он смотрит мне вслед, но, повернувшись, обнаружил, что
Бентон вместе с братом исчезли. Остались только толпы студентов и
по-идиотски счастливые Хелен и Реке.
Когда я дошел до дома Альмы, мой страх уже казался абсурдным. Разве
она сама не сигнализировала мне о нашем разрыве тем, что не пришла в
ресторан? То, что я теперь беспокоюсь за нее, не более чем ее последняя
манипуляция моими чувствами. Потом я заметил, что занавески в ее окне
раздвинуты.
Я вбежал по лестнице дома напротив, откуда было видно ее окно. Ее
квартира была пуста. Остались только голые стены, а на полу, там, где
был ковер, лежал мой конверт. Нераспечатанный.
Глава 6
Я пришел домой в полном смятении и оставался в таком состоянии
несколько недель. Я не мог понять, что случилось, и испытывал
одновременно облегчение и чувство невозвратимой потери. Она, должно
быть, съехала в тот день, когда мы должны были встретиться в ресторане,
но зачем? Последняя шутка? Или она знала, что все кончено уже после
Стилл-Бэлли?
Неужели она была в отчаянии? В это я не мог поверить.
Теперь, когда она исчезла, я остался в понятном, расчисленном мире с
одной только загадкой - загадкой ее исчезновения. Другую, большую
загадку: кто она была? - я не разгадывал. Мне было страшно.
Я много пил и спал большую часть дня. У меня словно отняли всю
энергию, и ее осталось ровно столько, чтобы спать, пить и думать об
Альме.
Когда через пару недель я начал вновь посещать занятия, я как-то
встретил в холле Либермана. Сперва он сухо кивнул мне, но потом, заметив
что-то в моих глазах, сказал: "Зайдите-ка ко мне в офис, Вандерли". Он
тоже был зол, но с его злостью я мог мириться: это была злость
человека.., а не человеко-волка.
я знаю, что вы мной недовольны, - сказал я. Но у меня в жизни все
спуталось. Я болен. Обещаю, что постараюсь закончить год прилично.
- Недоволен? Это слишком мягкое слово, - он откинулся назад в кожаном
кресле. - Не думаю, что мы когда-нибудь ожидали от наших стажеров
многого. Я доверил вам важную лекцию, и что за дрянь вы из нее сделали!
- он помолчал, успокаиваясь. - И вы пропустили больше занятий, чем
кто-либо в истории университета со времен поэта-алкоголика, который
пытался поджечь медпункт. Короче, вы вели себя отвратительно. Я хочу,
чтобы вы знали, что я о вас думаю. Вы поставили под угрозу весь наш
учебный план.
- Я не буду с вами спорить. Просто я оказался в странной ситуации.
Думаю, что у меня произошел нервный кризис.
- Вы, так называемые творческие люди, считаете, что вам все
позволено. Надеюсь, вы не ожидаете, что я дам вам блестящую
рекомендацию.
- Конечно, нет, - тут я вспомнил кое о чем. - Позвольте задать вам
один вопрос.
- Я слушаю.
- Слышали ли вы когда-нибудь о профессоре из Чикаго по имени Алан
Маккени?
Его глаза расширились.
- А почему вы спрашиваете?
- Так, интересно.
- Ну ладно, - он встал и подошел к окну. - Вы знаете, я терпеть не
могу сплетен.
Я знал, что он обожал сплетни, как большинство критиков.
- Я немного знал Алана. Мы встречались на симпозиуме по Роберту
Фросту пять лет назад. Он был умным человеком, немного схоластиком, но
это ведь Чикаго. И семья у него была хорошая.
- И дети были?
Он подозрительно взглянул на меня.
- Конечно. Потому это и было так трагично. Ну, конечно же, то, что
потеряла наука...
- Там была замешана женщина?
Он кивнул.
- Похоже, что так. Я слышал об этом на встрече МЛА. Та девица просто
высосала его. Она была его студенткой. Такие вещи иногда случаются в
университетах. Девушки влюбляются в преподавателей, иногда они
заставляют их бросать семьи, но чаще нет. У большинства из нас хватает
здравомыслия, - он самодовольно улыбнулся. "Ну ты и дерьмо", - подумал
я.
- Он и не бросил. Он просто убил себя. А та девица исчезла,
по-английски. Надеюсь, с вами не случилось ничего подобного?
Она соврала мне буквально все. Я думал, о чем она еще лгала мне.
Вернувшись домой, я позвонил "де Пейсер Ф.". Трубку взяла женщина.
- Миссис де Пейсер?
-Да.
- Извините, но я из Калифорнийского банка. Мы хотим проверить
некоторые сведения, сообщенные нам мисс Моубли. Она написала в
ведомости, что вы ее тетя.
- Кто? Как ее фамилия?
- Альма Моубли. Она забыла сообщить ваш адрес и приходится
обзванивать всех людей с этой фамилией. Нам нужны точные данные.
- Но я не знаю ни о какой Альме Моубли!
- У вас нет племянницы Альмы, которая учится в Беркли?
- Конечно, нет. Думаю, вам лучше обратиться к этой мисс Моубли и
взять у нее правильный адрес.
- Я так и сделаю. Извините, миссис де Пейсер.
Второй семестр был унылым и дождливым. Я приступил к новой книге, но
продвигалась она плохо. Я не знал, кто такая Альма: безжалостная
хищница, как ее описал Либерман, или просто психически нездоровая
женщина. Не выяснив этого для себя, я не мог вставить ее в роман и таким
образом избавиться от нее. И еще я чувствовал, что в романе не хватает
какого-то элемента, но не мог его определить.
В апреле мне позвонил Дэвид. Голос у него был молодым и совершенно
счастливым.
- Удивительные новости. Не знаю, как тебе и сказать.
- Роберт Редфорд купил твое жизнеописание для нового фильма.
- Что? А-а, нет. Два месяца назад, третьего февраля, - в этом был он
весь, - я ездил к клиенту в Колумбос-Серкл. Погода была ужасная, и я
влез в такси. И знаешь, оказался рядом с самой красивой женщиной, какую
когда-нибудь видел. Она была такая красивая, что у меня во рту
пересохло. Не знаю, как я набрался храбрости, но к концу поездки я
пригласил ее на обед. Обычно я таких вещей не делаю.
Да, обычно Дэвид был слишком осторожен. Не думаю, что он хоть раз в
жизни побывал в баре.
- Ну вот, мы с этой девушкой виделись с тех пор почти каждый вечер.
Знаешь, мы решили пожениться. Это половина новостей.
- Поздравляю. Желаю, чтобы тебе повезло больше, чем мне.
- Теперь самое трудное. Ее зовут Альма Моубли.
- Не может быть, - тихо сказал я.
- Подожди, Дон. Я знаю, какой это шок для тебя. Но она рассказала мне
обо всем, что у вас было, и, думаю, ты должен знать, как она сожалеет о
случившемся. Она знает, что сделала тебе больно, но она чувствовала, что
не сможет жить с тобой. И еще, она в Калифорнии была в странном
состоянии. Не совсем собой, как она выразилась. Она боится, что ты
составил о ней неверное представление.
- Именно неверное. Послушай, она лжет. Она что-то вроде ведьмы.
Берегись ее.
- Дон, послушай. Я женюсь на этой девушке. Она совсем не то, о чем ты
думаешь.
Нам с тобой надо поговорить. Откровенно говоря, я надеюсь, что ты
прилетишь в Нью-Йорк на уик-энд и встретишься со мной. Расходы я оплачу.
- Это смешно! Спроси ее про Алана Маккени. Интересно, что она тебе
расскажет. А потом я скажу тебе правду.
- Она уже рассказала мне об этом, и о том, что она солгала тебе и
почему. Пожалуйста, Дон, приезжай. Мы все трое должны в этом
разобраться.
- Осторожнее, Дэвид. Она настоящая Цирцея.
- Слушай, я сейчас на работе, но я тебе еще позвоню, ладно? Нам нужно
это обсудить. Не хочу, чтобы у моего брата были плохие отношения с моей
женой.
Плохие отношения? Я чувствовал ужас.
Вечером Дэвид позвонил опять. Я спросил, слышал ли он уже про Тэкера.
И про Х.Х.Х.
- Это она и называет "неверным представлением". Она все это выдумала.
Ей было нелегко прижиться в Калифорнии. А у нас в Нью-Йорке кого этим
удивишь? Здесь никто и не слышал про Х.Х.Х.
А миссис де Пейсер? Оказывается, она сказала ему, что это был способ
побыть одной.
- Погоди, Дэвид. Ты когда-нибудь, когда касался ее, чувствовал..,
что-нибудь странное? Неважно, какой силы, просто странное?
- Нет.
Дэвид явно чего-то недоговаривал, но продолжал звонить мне, настаивая
на моем приезде.
- Дон, я все равно не могу понять твоего поведения. Конечно, ты
разочарован, но что невероятного в том, что Альма возникла в моей жизни
и решила выйти за меня замуж? Нам надо с тобой поговорить. И Альма этого
хочет.
Я не знал, что и думать. Конечно, я был разочарован и сердит на них
обоих, но не только это. Я боялся за Дэвида.
После месяца бесплодных уговоров брат позвонил мне и сказал, что
летит по делам в Амстердам вместе с Альмой. Меня он попросил еще раз все
обдумать.
- Посмотрим, - сказал я. - Но будь осторожен.
- В каком смысле?
- Просто. Будь осторожен.
К тому времени я окончательно утвердился во мнении, что Альма
подстроила встречу с Дэвидом, как и со мной. Я вспоминал Грега Бентона и
Тэкера Мартина - теперь они тоже встретились с моим братом.., может
быть.
***
Через четыре дня мне позвонили из Нью-Йорка и сообщили, что Дэвид
мертв. Это был сослуживец брата, которому звонила голландская полиция.
- Хотите приехать, мистер Вандерли? - спросил он. - Ваше присутствие
не обязательно, но я счел своим долгом вам сообщить. Вашего брата у нас
очень любили. Никто не может понять, что случилось. Похоже, он выпал из
окна.
- А его невеста?
- О, у него была невеста? Он никому это не говорил. Она была с ним?
- Конечно. Она, должно быть, все видела и знает, что случилось. Я
прилечу первым же рейсом.
На следующий день я вылетел в Нью-Йорк и там обратился в полицию. Мне
сказали следующее: Дэвид действительно выпал из окна отеля. Владелец
отеля слышал его крик, но больше ничего - ни спора, ни звуков борьбы.
Альма, похоже, покинула его: в комнате не оказалось никаких ее вещей.
Я побывал в Амстердаме и сам видел тот номер. В шкафу все еще висели
три костюма Дэвида и стояли две пары туфель. С теми, что были на нем, он
взял в пятидневную поездку четыре костюма и три пары туфель. Бедный
Дэвид.
