успевая писать ничего своего. Если уж я мало читал Хоуэллса или Купера,
то с критикой их творчества, знания которой требовала программа, был и
вовсе незнаком. В итоге с утра я вел занятия, потом обедал в баре или
кафе, а вечера проводил в университетской библиотеке. Глаза у меня
болели от переутомления, а в желудке плескался жидкий казенный кофе. Я
сдружился со стажером из Висконсинского университета по имени Хелен
Кайон - наши столы в офисе стояли рядом, и она даже читала мою первую
книгу, хотя и не прониклась ею.
Она всего боялась, не следила за своей внешностью и махнула рукой на
мужчин, занималась в основном шотландскими современниками Чосера. В свои
двадцать три года она уже опубликовала несколько работ.
- Мой отец имел фамилию Кайински, и я такая же упрямая полячка, -
говорила она, но это был классический самообман. Упрямой она была лишь в
отношении чосерианцев. Хелен была крупной девицей в больших очках, с
длинными волосами, собранными в прическу неопределенного стиля.
В третий раз, когда я увидел ее за соседним столом, я пригласил ее на
ленч. От неожиданности она чуть не подпрыгнула. По-моему, я первым в
Беркли сделал ей такое предложение.
Через несколько дней я, возвращаясь с занятий, застал ее в офисе. Наш
ленч прошел не очень удачно; сравнивая свои статьи с моим романом, она
воскликнула: "Но я же пишу правду!"
- Я ухожу, - сказал я ей.
- Может, пойдем куда-нибудь выпьем.
- Нет, я ненавижу бары, и мне нужно еще поработать. Но вы можете
проводить меня домой. Хотите? Я живу на холме.
- Я тоже там живу.
- Что вы читаете? - Я показал ей книгу. - О, Натаниэл Готорн. Ваша
тема?
- Гарви Либерман сказал, что через три недели мне нужно читать
большую лекцию о Готорне, а я не читал "Дом о семи фронтонах" со школы.
- Либерман просто лентяй.
Я мог с этим согласиться: кроме меня, три других его помощника
готовили за него лекции.
- Все будет хорошо, если я сумею как-то свести это все воедино.
- Во всяком случае, говорить тут не о чем.
- Нет. Только жевать, - так и было во время нашего ленча.
- Простите, - она потупилась, но я погладил ее по плечу и попросил не
беспокоиться.
Когда мы спускались по лестнице (Хелен тащила пухлый портфель с
книгами и рукописями, а я только "Дом о семи фронтонах"), мимо нас
проскользнула высокая светловолосая девушка. Прежде всего мне бросились
в глаза ее бледность, удивительно спокойное выражение лица и соломенный
оттенок волос. Ее круглые глаза были светло-голубыми. Я почувствовал
странную смесь возбуждения и любопытства: в полутьме лестницы она
выглядела как белый призрак во мраке пещеры.
- Мистер Вандерли? - спросила она.
Когда я кивнул, она пробормотала свое имя, но так тихо, что я не
расслышал.
- Я учусь на английском отделении. Я хотела спросить, можно ли мне
прийти на вашу лекцию о Готорне. Я нашла вашу фамилию в плане профессора
Либермана.
- Пожалуйста, приходите, - сказал я. - Но эта лекция для младших
курсов. Для вас это будет только потерей времени.
- Спасибо, - сказала она и пошла наверх.
- Откуда она узнала меня? - спросил я у Хелен, втайне радуясь своей
популярности. Хелен молча указала на название книги у меня в руках.
Она жила в трех кварталах от меня, на втором этаже громадного старого
дома, в квартире, которую делила с двумя другими девушками. Комнаты
выглядели абсолютно одинаковыми, как и мебель в них, - о присутствии
хозяек говорили только груды книг на столах.
Одинаковыми казались и жительницы этих комнат, которых Хелен описала
мне, пока мы поднимались на холм. Одна из них, Мередит Полк, тоже из
Висконсина, стажировалась на отделении ботаники. Они с Хелен
познакомились, когда искали жилье, выяснили, что учились в одном
университете, и решили поселиться вместе. Третья девушка по имени Хилари
Легарди училась на театральном отделении.
- Хилари постоянно сидит дома, а по ночам слушает рок, - жаловалась
Хелен. - Приходится затыкать уши. Но с Мередит мы дружим, хотя она
немного странная. Пытается меня охранять.
- От чего?
- От всего.
Обе соседки были дома, когда мы пришли. Тут же из кухни вышла полная
черноволосая девица в голубых джинсах и воззрилась на меня через толстые
линзы очков. Мередит Полк. Хелен сказала ей, что я преподаватель
литературы, на что Мередит буркнула "Очра" и снова скрылась на кухне. Из
другой комнаты гремела музыка.
Потом девица в очках опять вылетела из кухни, уселась на стул у
стены, заставленной горшками с кактусами, и замурлыкала.
- Вы у нас в штате? - хороший вопрос от стажера первого года.
- Нет, у меня договор на год. Я писатель.
- А-а, - протянула она. Потом: - Так это вы приглашали ее на ленч?
-Да.
- А-а.
Музыка продолжала греметь.
- Хилари, - кивнула она на стену. - Наша соседка.
- Вам не мешает?
- А я уже не слышу. Концентрация. Для растений это даже полезно.
Пришла Хелен с бокалом виски, в котором плавал кубик льда, похожий на
дохлую рыбу. Для себя она принесла чашку чая.
- Извините, - Мередит встала и удалилась в направлении своей комнаты.
- Приятно видеть мужчину в этом унылом месте, - сказала Хелен. В этот
момент с нее слетело все беспокойство и комплексы, и под напускной
ученостью проступил подлинный живой ум.
Мы переспали с ней через неделю в моей квартире. Она оказалась не
девушкой и, после того как решилась, вела себя с поистине чосерианской
простотой и решительностью.
- Ты никогда меня не полюбишь, - сказала она мне в постели, - и я от
тебя этого не жду.
Она провела у меня две ночи. По вечерам мы вместе сидели в
библиотеке, работая каждый над своей темой. Первым знаком того, что
что-то не так, послужило для меня появление у моей двери Мередит Полк.
- Дерьмо, - прошипела она, когда я открыл дверь и впустил ее. -
Хладнокровный ублюдок! Ты разбил ей сердце. Использовал как шлюху. Ты
даже не знаешь, чего ты ее лишил. Она так мечтала преподавать! Впрочем,
не думаю, что для тебя имеет значение что-то, кроме твоих сексуальных
нужд.
- Минутку, - сказал я. - Как я могу помешать ей преподавать?
- Это ее первый семестр здесь. Они же следят за нами. Как они
посмотрят на то, что стажер прыгает в постель к первому попавшемуся
парню?
- Это же Беркли. Не думаю, что здесь это кого-нибудь беспокоит.
- Свинья! Это тебя ничего не беспокоит и не волнует!
- Убирайся, - я наконец вышел из себя. Она походила на рассерженную
лягушку.
Сама Хелен, бледная и грустная, появилась через пару часов. Она не
обсуждала обвинения, выдвинутые Мередит Полк, только сказала, что
поругалась с ней.
- Мередит пытается меня защитить. Прости, Дон, - тут она заплакала. -
Не гладь меня по спине, Дон. Это глупо. Я никогда не буду счастлива с
тобой. Прости, что я это тебе говорю. Но ты ведь не любишь меня,
правда?
Правда ведь?
- Не знаю, что и ответить. Лучше я налью тебе чай.
Когда я вернулся с чаем, она лежала у меня на постели, сжавшись в
комок.
- Я хотел бы съездить с тобой куда-нибудь. В Шотландию. Я столько
читал про Шотландию и никогда там не был.
- Ее глаза за стеклами очков блеснули.
- Зачем я сюда приехала? - всхлипнула она. - Мне было так хорошо в
Мэдисоне. Зачем я приехала в Калифорнию?
- Ты здесь на месте больше, чем я.
- Неправда. Ты можешь прижиться везде. А я везде буду только бельмом
на глазу.
- Какая книга тебе больше всего понравилась в последнее время? -
спросил я.
Она удивленно и даже испуганно взглянула на меня.
- "Риторика смеха" Уэйна Бута. Я ее дважды перечитывала.
- Да, твое место именно в Беркли.
- Мое место в зоопарке.
Она оправдывалась и за Мередит Полк, и за свои собственные
несбыточные ожидания, но я знал, что у нас с ней все кончено. Продолжать
играть с ней я не мог.
С тех пор я видел Хелен Кайон только два раза.
Глава 2
Я нашел ключ к лекции о Готорне - цитату из эссе Р.П.Блекмора: "Когда
у нас отняты все возможности, тогда мы в самом деле грешны". Эта мысль,
мне казалось, сквозит во всех произведениях Готорна, пронизывает его
романы и рассказы мрачным христианством, всюду видящим кошмары. Я нашел
высказывание самого Готорна о его творческом методе: "Мои вещи
производят впечатление на читателя, насколько позволяет мой талант, тем,
что в них духовный механизм волшебной легенды сочетается с образами и
характерами повседневной жизни". Освоив основную идею лекции, я начал
заносить в блокнот полезные детали.
Эта работа полностью поглощала мое внимание в течение пяти дней до
лекции. Хелен не докучала мне, я обещал съездить с ней на уик-энд, когда
закончу работу.
Мой брат Дэвид приобрел коттедж в Стилл-Вэлли и приглашал меня туда,
если мне захочется отдохнуть от Беркли. Это было типичное для Дэвида
радушие, но мне не очень хотелось пользоваться его услугами. После
лекции можно будет отвезти Хелен в Стилл-Вэлли и тем самым убить двух
зайцев.
В день лекции я перечитал главу Д.Г.Лоуренса о Готорне и нашел там
такие строки:
Первое, что делает она, - соблазняет его.
Первое, что делает он, - поддается соблазну.
И второе, что делают они, - скрывают свой грех, и терзаются им, и
пытаются понять.
Таков миф Новой Англии.
Я выпил чашку кофе и стал просматривать свои записи. После Лоуренса я
увидел все в новом свете и стал лихорадочно вставлять в план новые
куски. Хелен позвонить я, конечно, забыл.
Взойдя на кафедру, я увидел Хелен и Мередит Полк в заднем ряду
аудитории. Мередит сидела, надувшись: так всегда выглядят естественники
на обсуждении какой-нибудь гуманитарной проблемы. Хелен слушала с
интересом.
После лекции меня подозвал к себе профессор Либерман, сказал, что ему
очень понравилось и что он просит прочитать вместо него лекцию о Стивене
Крэйне, поскольку он улетает на конференцию в Айову... Короче говоря, он
предложил мне продлить контракт еще на год.
Меня одновременно возмутила его наглость и польстило его внимание.
Либерман, еще сравнительно молодой, был уже признанным авторитетом - не
ученым в понимании Хелен Кайон, а, скорее, критиком. Его поддержка много
значила в нашей среде. Студенты плотной массой потянулись к выходу, в их
джинсовой массе передо мной мелькнуло белое платье. Потом я увидел лицо.
Это была та самая студентка, что остановила меня на лестнице.
Теперь она выглядела по-другому, здоровее: легкий золотистый загар
покрывал ее лицо и руки; ее голубые глаза искрились. Она показалась мне
одной из самых привлекательных девушек, которых я видел, - что не так-то
легко в Беркли, облюбованном красотками со всего Запада. Но эта была
особенной - ни малейшего налета вульгарности и полное спокойствие. Хелен
Кайон потеряла все свои шансы.
- Хорошо, - сказала она, подойдя ко мне. - Я рада, что пришла, - я в
первый раз заметил ее мягкий южный акцент.
- И я рад. Спасибо за комплимент.
- Не хотите отметить успех?
- Это приглашение? - Я тут же мысленно обругал себя за такую
прямолинейность.
- Что? Нет-нет, - казалось, она хочет сказать: "Что вы себе
позволяете?" Я поглядел на задний ряд. Хелен и Мередит Полк уже шли к
двери. Хелен не оборачивалась - видимо, она поднялась с места, как
только увидела, как я смотрю на блондинку, но Мередит Полк так и
пыталась изничтожить меня взглядом.
- Вы кого-то ждете? - спросила девушка.
- Нет, ничего важного. Может, перекусите со мной? Я ужасно
проголодался.
Я уже знал, что она более важна для меня, чем Хелен Кайон.
Расставшись с Хелен, я к тому же избавлял себя и ее от недель, а то и
месяцев болезненных сцен. Что бы там Мередит ни говорила, я не хотел
