общественную работу, возглавляет Совет ИТР, смело вскрывает и критикует
недостатки, существующие на производстве, политически грамотен, морально
устойчив, отношения в коллективе хорошие, пользуется заслуженным
авторитетом у товарищей... Директор объединения. Подпись. Секретарь
партийной организации. Подпись. Председатель профсоюзного комитета.
Подпись. _П_е_ч_а_т_ь_. Все, как полагается. Это еще в период дружеского
согласия. Из характеристики Корецкого, выданной девять месяцев спустя для
представления в народный суд Ленинского района: Обнаружил слабую
профессиональную подготовку, в вопросах технологии металлоконструкций
разбирается плохо, злостно пренебрегает инструкциями министерства,
неоднократно нарушал производственную дисциплину, имеет замечания со
стороны администрации объединения, с порученной общественной работой не
справлялся, склонен к политической демагогии, груб и высокомерен, огульным
критиканством и пренебрежительным отношением к мнению товарищей по работе
фактически поставил себя вне коллектива... Директор объединения. Подпись.
Секретарь партийной организации. Подпись. Председатель профсоюзного
комитета. Подпись. _П_е_ч_а_т_ь_. Все как полагается. Те же самые люди,
которые выдвигали его вперед. Потому что он стал опасен, потому что
закрутилась бумажная карусель, потому что пришли уже в действие скрытые
рычаги и, невидимо набирая силу, застучали вокруг ножи и цилиндры
обезличивающей машины уничтожения.
Полдень. Двадцатый век.
Свидетельница Бехтина: Я не хотела говорить, что Корецкий брал из
общественной кассы деньги на свои личные цели, потому что это - неправда,
но следователь Мешков сильно кричал на меня и грозился посадить в тюрьму
на три дня - "подумать". Тогда я испугалась и подписала составленное им
заявление. Защита вопросов не имеет. Свидетель Кусаков: Сразу же после
этого меня вызвал товарищ Батюта и предупредил, что если я буду
упорствовать, то меня привлекут к уголовной ответственности, потому что я
помогаю презренному отщепенцу дискредитировать органы советской власти.
Тогда я изменил свои показания. Защита вопросов не имеет. Свидетель
Постников: Меня попросили остаться, и Г.В.Шпунт сказал, что мой долг
коммуниста - выступить с разоблачением нашего общего врага. Я ответил, что
не знаю Корецкого, но Г.В.Шпунт объяснил, что это совершенно неважно,
текст критического выступления мне напишут, главное - побольше ораторов,
надо продемонстрировать осуждение преступника здоровым рабочим
коллективом. Затем мне дали текст, и я выступил. Защита вопросов не имеет.
Свидетель Венник: Примерно месяц назад некто Б., находясь в состоянии
алкогольного опьянения, доверительно сообщил мне, что Корецкому теперь -
труба, его скоро посадят. Так решили на самом верху, потому что Корецкий
м_е_ш_а_е_т_. Я забыл об этом разговоре, но вспомнил, когда Корецкого
арестовали. Защита вопросов не имеет.
Полный мрак, растерявшийся вымерший город, болотная тишина,
сдавленный тревожный шепот в квартирах - при погашенном свете, за
опущенными тяжелыми шторами, - недоверие, замкнутость, темнота, страх
обмолвиться хотя бы одним лишним словом. Водянистые ужасные призраки
бродят по замершим улицам, поднимаются на этажи и, хихикая, прикладывают
ухо к дверям, - проникают сквозь щели в прихожие, роются по углам,
омерзительно улыбаясь, разглядывают спящих, ни о чем не подозревающих
вялых людей, прикасаются к лицу холодными белыми пальцами. Глухота.
Безъязычие. Комья сырой земли. Обвиняемый И.М.Корецкий, русский,
исключенный из КПСС. Сразу же после ареста следователь Мешков начал
угрожать мне, что если я не сознаюсь, то он добьется для меня высшей меры.
Он требовал, чтобы я подтвердил, будто все вещи в моей квартире куплены на
нетрудовые доходы, а когда я категорически отказался, то ко мне были
применены недозволенные методы расследования, после чего я подписал
признание, рассчитывая на суде рассказать всю правду. Но следователь
Мешков требовал помимо этого, чтобы я указал, где спрятаны деньги,
полученные мною в качестве взяток. Денег у меня не было. Я их не брал.
Меня три раза возили домой, и я указывал различные места на участке перед
домом, там разрывали землю, но, естественно, ничего не нашли, и
следователь Мешков сказал, что за укрывательство мне добавят еще пять лет.
Он также неоднократно вызывал мою жену, допрашивал и обвинял в
пособничестве, обещая ее посадить, а поскольку это не помогло, то привлек
к дознанию мою дочь, пятнадцати лет, и на первом же допросе пригрозил ей,
что если она будет запираться, то ее исключат из школы. Тогда жена продала
некоторые вещи, а вырученные деньги, тысячу двести рублей, отнесла в
милицию, и следователь Мешков оформил их как вещественное доказательство.
Кроме того, он велел мне задним числом подписать несколько документов,
которые бы удостоверили, что я использовал служебное положение в личных
целях. И я эти документы подписал. Но вы признаете себя виновным,
гражданин Корецкий? Нет, категорически не признаю. Однако, на следствии вы
свою вину безоговорочно признали. Я уже объяснял, почему был вынужден
сделать это. То есть, вас заставили ее признать? Ну - конечно! Подсудимый,
я лишаю вас слова! На каком основании? Сядьте пожалуйста, подсудимый! Это
произвол! Подсудимый, сядьте!
Вот на чем ломается человек: он ломается на своем окружении. Надо
ночью забрать жену на допрос - чтоб стояла на улице милицейская коробчатая
машина с выключенными фарами. Надо, чтобы дико трещал звонок и чтобы
громыхали по лестнице стопудовые каменные сапоги. Надо, чтоб вспыхивал
резкий свет и чтобы, как выстрелы, хлопали незапертые двери. Надо, чтобы
надрывались начальственные голоса и чтобы соседи вокруг, пробудившись,
наполовину высовывались из окон. Надо произвести обыск - обязательно в
выходные, при всеобщем стечении народа, под стон и треск передвигаемой
мебели, оставив бесстыдно развороченную квартиру. Надо прислать
милиционера в школу и забрать как свидетеля дочь - непосредственно с
середины урока, со скандалом в учительской, а затем точно так же
отконвоировать ее обратно, чтоб вся школа смотрела и видела: ее отец в
тюрьме. Сломать человека очень просто: нажатие, сухой треск, горячее
короткое пламя стыда: Делайте со мной, что хотите!.. - и дальше уже -
рутина, механическое привычное канцелярское действие, натужный скрип
перьев, шуршание бумаги, вращение массивных бюрократических шестеренок.
Тишина и спокойствие. Удивленная пауза. Ярко-голубые глаза на лице.
Гражданин, что вы там все записываете? Я делаю пометки для газеты. Делать
записи в суде категорически запрещено. Почему запрещено, разве это -
закрытый процесс? Я вам говорю: отдайте блокнот! Но позвольте, но как же!
Гражданин, вы опять нарушаете! Но позвольте! Я вам повторяю: отдайте
блокнот! Солнце. Тлеющий воздух. Облупленные коридоры. Злоба. Выкрики.
Рычание мотора под открытым окном. Я в последний раз вам говорю: отдайте
блокнот. Защита вопросов не имеет. Девочка-секретарь с веснушчатым хитрым
лицом, любопытствуя, протягивает за блокнотом бескостную мягкую лапку. Она
уже - власть, эта девочка, она уже чувствует свою избранность и
причастность, она уже начинает _в_е_р_ш_и_т_ь_, потому что она идет по
проходу, и комариные узкие бедра ее лениво колышутся - морщатся родимые
пятна на голой спине. Все уже безнадежно. Все было безнадежно с самого
начала.
Из письма Корецкого в высшие партийные инстанции: Постоянно
нарушается социалистическая законность, всякая критика подавляется и
преследуется, несогласных заставляют молчать или убирают всеми доступными
средствами, система угроз и запугиваний, система поощрения "верных людей",
строгая официальная иерархия, лесть, угодничество, чинопочитание,
фактически образовалась элита, как бы стоящая над законом и претендующая
на абсолютную вседозволенность, искажается плановая отчетность,
подтасовываются цифры и показатели, руководство - исключительно волевое,
промахи, ошибки в хозяйствовании прикрываются трескучими фразами, внешнее
показное благополучие, внутри - гниль и пустота, прошу обратить ваше
внимание, принять самые срочные меры, назначить комиссию, произвести
проверку, оградить мое честное имя, - и так далее и тому подобное, на
шести страницах измятой бумаги. Кому он это писал? Зачем? Наивный и
беспомощный лепет. Внезапная зрелость, перелом, первое выдвижение, как бы
открылись глаза: непременно должна восторжествовать всеобщая социальная
справедливость. Мы ведь провозгласили государство трудящихся! Видимо,
круглый, клинический идиот. Или, быть может, самоубийца. То есть, хуже еще
- идиот вдвойне. Проще было повеситься где-нибудь на задворках. Он как
будто не жил все эти тягучие годы, прилипающие на календаре, монотонные
пустые дремотные годы, он как будто не слушал слабоумное радио и не читал
бредовых газет, он как будто не видел на каждом углу стометровые портреты
человека с густыми бровями, который коллекционирует автомобили. Кретинизм.
Погребение. Спазмы самоубийцы. Черный обморок. Лампы дневного света под
потолком. Нечистоты и паутина. Полдень. Двадцатый век. Неподвижные стрелки
часов. Эпоха развитого социализма.
Общественный обвинитель: В то время как... вдохновитель и организатор
всех наших побед... несмотря на отдельные трудности... величавой
торжественной поступью... к новым свершениям, в неутомимой борьбе за
свободу трудящихся... и за мир во всем мире... Находятся еще люди...
оболгать, опорочить... ненавидя наш государственный строй... без души и
без веры... растленного Запада... эти жалкие злопыхатели... самое дорогое
для советского человека... Не допустим... не позволим... дадим
коллективный отпор!.. Будто спекся мутнеющий воздух. Словно в жидком
стекле: тени, краски и голоса, крепко сдавливает все тело неумолимая
жестокая твердь. Защита вопросов не имеет. Прокурор Д.Д.: Незаконная
хищническая деятельность гражданина Корецкого установлена и подтверждена
на следствии многочисленными фактами и показаниями свидетелей. Он
полностью изобличен. Но что побудило этого человека заниматься преступным
вымогательством и распространять гнусную неправдоподобную клевету на
уважаемых людей города, на ответственных партийных и государственных
работников, которые занимают посты, доверенные им народом?
Поднятая над притихшим залом рука, вдохновенные быстрые интонации,
разящие насмерть, светлые сияющие пуговицы на мундире. Все было
безнадежно. Все было безнадежно с самого начала. Платье из стального
кримплена поднимается над зеленым сукном стола: Рассмотрев обстоятельства
дела и приняв во внимание, что обстоятельства дела были приняты во
внимание по всем обстоятельствам дела, суд в составе из надлежащего
состава заседателей признает гражданина Корецкого Игоря Михайловича,
никоторого года рождения, виновным в нарушении статьи шестьдесят седьмой
части второй УК РСФСР и в нарушении статьи девепятой части первой УК РСФСР
и приговаривает гражданина Корецкого Игоря Михайловича, никоторого года
рождения, к семпырем годам заключения при содержании в колонии
общестрогого режима. Приговор может быть обжалован в законовленные
установом сроки... Полный обвал. Запрокинутое кверху лицо. Мраморные
костяшки пальцев, обхватившие дерево парапета. Судорожный всхлип жены.
Шарканье ног и стульев. Торопливое покашливание в коридоре у выхода.
