замыкали шествие.
Совсем стемнело, когда пред нами показался замок Шос. Не так давно
пробило десять; было безлунно и тепло, мягкий юго-западный ветерок шур-
шал в листве, заглушая звук наших шагов; мы подошли ближе, но ни проб-
леска света не было видно ни в одной части замка. Вероятно, дядя уж лег
в постель, что для нас оказалось бы как нельзя лучше. Не доходя шагов
пятидесяти, мы напоследок шепотом посовещались, а после с Торренсом и
стряпчим неслышно подкрались вплотную к замку и спрятались за углом, и
едва мы укрылись, как Алан, не таясь, прошествовал к дверям и громко
постучал.
ГЛАВА XXIX
Я ВСТУПАЮ В СВОИ ВЛАДЕНИЯ
Довольно долго Алан барабанил по двери впустую, и стук его лишь отда-
вался эхом в замке и разносился окрест. Но вот тихонько скрипнул оконный
шпингалет, и я понял, что дядя занял свой наблюдательный пост. При скуд-
ном свете он мог разглядеть только Алана, черной тенью стоящего на поро-
ге, три свидетеля были недосягаемы для его взора; казалось бы, чего тут
опасаться честному человеку в собственном доме? Меж тем он первые минуты
изучал ночного гостя в молчании, а когда заговорил, то нетвердым голо-
сом, как будто чуя подвох.
- Кто там? - проговорил он. - Добрые люди по ночам не шатаются, а с
ночными птицами у меня разговор короткий. Чего надо? А не то у меня и
мушкетон имеется.
- Это не вы ли, мистер Бэлфур? - отозвался Алан, отступая назад и
вглядываясь в темное окно. - Поосторожнее там с мушкетоном, штука нена-
дежная, не ровен час, выстрелит.
- Чего надо-то? И кто вы сами будете? - со злобой проскрипел дядя.
- Имя свое мне нет особой охоты горланить на всю округу, - сказал
Алан, - а вот что мне здесь надобно, это дело другого рода, и скорей вас
затрагивает, нежели меня. Коли угодно, извольте, переложу на музыку и
вам спою.
- Какое там еще дело? - спросил дядя.
- Дэвид, - молвил Алан.
- Что? Что такое? - совсем другим голосом спросил дядя.
- Ну как, полным именем называть, что ли? - сказал Алан.
Наступило молчание.
- Пожалуй, впущу-ка я вас в дом, - неуверенно проговорил дядя.
- Еще бы не впустить, - сказал Алан. - Только вопрос, пойду ли я. Вот
что я вам скажу: лучше потолкуем мы с вами об этом деле прямо тут, на
пороге - причем либо так, либо никак, понятно? У меня, знаете, упрямства
будет не меньше вашего, а родовитости гораздо поболе.
Такой поворот событий обескуражил Эбенезера; какое-то время он молча
осваивался, потом сказал:
- Ну, что поделаешь, раз надо, так надо, - и затворил окно.
Однако же прошел немалый срок, покуда он спустился с лестницы, и еще
больший - пока отомкнул все замки, коря себя (я полагаю) и терзаясь но-
выми приступами страха на каждой ступеньке, перед каждым засовом и крю-
ком. Но наконец послышался скрип петель: как видно, дядя со всяческими
предосторожностями протиснулся за порог и (видя, что Алан отошел на нес-
колько шагов) уселся на верхней ступеньке с мушкетоном наготове.
- Вы берегитесь, - сказал он, - мушкетон заряжен, шаг сделаете - и
считайте, что вы покойник.
- Ух ты! - отозвался Алан. - До чего любезно сказано.
- А что, - сказал дядя, - обстоятельства настораживают, стало быть,
мне и след держаться настороже. Ну, значит, уговорились - теперь можете
выкладывать, с чем пришли.
- Что ж, - начал Алан, - вы, как человек догадливый, верно, смекнули
уже, что я родом из горного края. Имя мое к делу не относится, скажу
только, что моя родная земля не столь далеко от острова Малл, о котором
вы, думаю, слыхали. Случилось так, что в местах этих разбилось судно, а
на другой день один мой родич собирал по отмелям обломки на топливо да
вдруг и натолкнись на юнца, утопленника, стало быть. Ну, откачал он ма-
лого; потом кликнул других, и упрятали они того юнца в развалины старого
замка, где и сидит он по ею пору, а содержать его моим родным обремени-
тельно. Родня у меня - народ вольный, закон блюдет не так строго, как
кое-кто; проведали они, что юнец из порядочной семьи и вам, мистер Бэл-
фур, родной племянник, да и попросили, чтоб я к вам заглянул и столко-
вался на сей счет. Могу вас сразу упредить, что если мы не придем к сог-
ласию, едва ли вы когда еще с ним свидитесь. Потому что родичи мои, -
просто прибавил Алан, - достатком похвалиться не могут.
Дядя прочистил горло.
- Печаль невелика, - сказал он. - Он и всегда-то малый был никчемный,
так чего ради мне его вызволять?
- Ага, вижу я, куда вы гнете, - сказал Алан. - Прикидываетесь, будто
вам дела нет, чтобы сбавить выкуп.
- Ничуть не бывало, - сказал дядя, - это чистая правда. Судьба малого
меня ничуть не трогает, никаких выкупов я платить не собираюсь, так что
по мне хоть на мыло его пускайте.
- Черт побери, сэр, родная кровь - не шутка! - вскричал Алан. - Как
можно отринуть братнина сына, ведь это стыд и позор! А коли вы и реши-
тесь на это, не очень-то, я полагаю, вас будут жаловать - в здешних кра-
ях, если прознают.
- Меня и так не очень жалуют, - сказал Эбенезер. - Да и потом, откуда
людям дознаться? Конечно уж, не от меня и не от вас или от ваших роди-
чей. Так что пустой это разговор, мил человек.
- Тогда, значит, сам Дэвид расскажет, - сказал Алан.
- Это как же? - встревожился дядя.
- А вот так, - сказал Алан. - Мои родичи, понятно, племянничка вашего
продержат лишь до тех пор, пока есть надежда за него выручить деньги, а
коль такой надежды нет, я больше чем уверен, его отпустят на все четыре
стороны, и пропади он пропадом!
- Нет, эдак тоже ни к чему, - сказал дядя. - Меня это не особо устро-
ит.
- Так я и знал, - сказал Алан.
- Это отчего же? - спросил Эбенезер.
- Ну как же, мистер Бэлфур, - отвечал Алан. - По всему, что мне дове-
лось слыхать, тут дело могло повернуться двояко: либо вы дорожите Дэви-
дом и согласитесь уплатить, чтобы он - к вам вернулся, либо по очень
веским причинам его присутствие вам нежелательно, и вы уплатите, чтоб мы
его держали у себя. Похоже, что первого не наблюдается, ну, значит, быть
второму, а для меня это благая весть - в моей же мошне прибавится, да и
родные не будут внакладе.
- Что-то я не уразумею, - сказал дядя.
- Правда? - сказал Алан. - Ну, поглядите: малый вам тут не надобен;
как бы вы желали с ним распорядиться и сколько за это заплатите?
Дядя не отозвался, только беспокойно поерзал на месте.
- Так вот что, сэр! - вскричал Алан. - Было бы вам известно, я дворя-
нин; я ношу королевское имя; я не бродячий торговец какой-нибудь, чтоб
обивать у вас пороги. Иль вы дадите мне учтивый ответ, причем сей же
час, или, клянусь скалами Гленко, я все кишки" из вас выпущу.
- Эй, уважаемый, полегче! - возопил дядя, с трудом поднимаясь на но-
ги. - Какая муха вас укусила? Я же простой человек, а не учитель танцев,
и я, ей-ей, стараюсь соблюдать учтивость. Это вы такую дичь порете, что
стыдно слушать. Кишки выпустит, ишь ты, какой скорый! - огрызнулся дядя.
- А как насчет моего мушкетона?
- Что значит порох в ваших дряхлых руках против блестящей стали в ру-
ке Алана? - отвечал мой друг. - То же, что сонная улитка противу быст-
рокрылой ласточки. Вам не успеть курок нашарить своим неуклюжим пальцем,
как рукоятка моей шпаги затрепещет на вашей груди.
- Э, уважаемый, да кто же спорит? - сказал дядя. - Извольте, будь
по-вашему, я вам ни в чем не поперечу. Только скажите, что вам надобно,
и увидите, мы с вами мигом поладим.
- Я, сэр, хочу лишь одного, - сказал Алан, - чтобы со мною не юлили.
Ну, словом, коротко и ясно: убить вам мальчишку или держать под замком?
- Ах ты, грехи какие! - всполошился Эбенезер. - Ах, грехи! И как это
язык поворотится!
- Убить или оставить в живых? - повторил Алан.
- В живых оставите, в живых! - причитал дядюшка. - И никаких кровоп-
ролитий, сделайте милость.
- Что ж, это как угодно, - сказал Алан. - Только так обойдется доро-
же.
- Дороже? - закричал Эбенезер. - Неужто вы не погнушаетесь осквернить
руки преступлением?
- Ха! - бросил Алан. - Все едино, то и другое преступление. Зато
убить было бы проще, быстрее и верней. А содержать малого - дело хлопот-
ное, мороки не оберешься.
- Я все же предпочту, чтоб он остался жив, - сказал Эбенезер. - Я ни-
когда к нечистым делам не был причастен, и для того, чтобы потрафить ди-
кому горцу, начинать не собираюсь.
- Глядите, совестливый какой... - насмешливо обронил Алан.
- Я человек твердых убеждений, - просто сказал Эбенезер. - А если мне
за то приходится платить, я расплачиваюсь. К тому же, - прибавил он, -
не забывайте, что юнец - сын моего родного брата.
- Хм, ну-ну, - сказал Алан. - Тогда потолкуем насчет цены. Назвать ее
довольно затруднительно, сперва придется выяснить кой-какие незначащие
обстоятельства. Недурно бы узнать, к примеру, сколько вы дали в задаток
Хозисону.
- Хозисону? - ошеломленно вскричал дядя. - За что?
- А чтоб похитил Дэвида, - сказал Алан.
- Ложь это, наглая ложь! - завопил дядя. - Никто его не похищал. Это
вам бессовестно налгали. Похитил! Да ни в жизнь!
- Если его и не похитили, не наша с вами в том заслуга, - сказал
Алан. - И не Хозисона, если верить тому, что он сказал.
- То есть как это? - вскричал Эбенезер. - Значит, Хозисон вам все
рассказал?
А ты как думал, дубина ты старая! - закричал Цуан. - Откуда же еще
мне знать об этом? Мы с Ходаисоном заодно, он со мной в доле - теперь
сами видите, есть ли вам польза лгать... Да, прямо скажу, почтенный, ду-
рака вы сваляли, что того морячка так основательно посвятили в свои де-
ла. Но о том поздно горевать: что посеешь, то и пожнешь. Вопрос в дру-
гом: сколько вы ему заплатили?
- А сам он вам не сказывал? - спросил дядя.
- Уж это мое дело, - ответил Алан.
- Ну, все едино, - сказал дядя. - Что бы он там ни плел, то наглая
ложь, а правда, как перед господом богом, вот она: заплатил я ему двад-
цать фунтов. Но скажу начистоту: помимо этого, ему предназначалась вы-
ручка, когда запродаст малого в Каролине, а это был бы кус пожирней, но
уж не из моего кармана, понятно?
- Благодарю вас, мистер Томсон. Этого совершенно довольно, - молвил
стряпчий, выходя из-за угла. - Вечер добрый, мистер Бэлфур, - прибавил
он с изысканной любезностью.
- Добрый вечер, дядя Эбенезер, - сказал и я.
- Славная выдалась погодка, мистер Бэлфур, - прибавил, в свой черед,
Торренс.
Ни слова не сказал мой дядя, ни словечка, а как стоял, так и плюхнул-
ся на верхнюю ступеньку и вытаращил на нас глаза, точно окаменев. Алан
незаметно вынул у него из рук мушкетон; стряпчий же, взяв его под ло-
коть, оторвал от порога, повел на кухню (следом вошли и мы) и усадил на
стул возле очага, где еле теплился слабый огонек.
В первые мгновения мы все стояли и глядели на него, торжествуя, что
дело завершилось столь успешно, однако же и с долей жалости к посрамлен-
ному противнику.
- Полно, мистер Эбенезер, полно, - промолвил стряпчий, - не нужно от-
чаиваться, я обещаю, что мы вам предъявим мягкие условия. А пока дай-
те-ка ключ от погреба, и Торренс в честь такого события достанет нам бу-
тылочку вина из запасов вашего батюшки. - Он повернулся и взял меня за
руку. - Мистер Дэвид, - сказал он, - я вам желаю всяческих радостей от
этой доброй и, я полагаю, вполне вами заслуженной перемены в судьбе. -
Вслед за тем он не без лукавства обратился к Алану: - Мистер Томсон,
позвольте выразить вам мое восхищение: вы свою роль провели с незауряд-
ным искусством, и лишь одно я не вполне себе уяснил. Вас, как я понимаю,
зовут Джеме или Карл? А если нет, значит, Георг?
- Отчего же, сэр, я непременно должен зваться каким-то из этих трех
имен? - воинственно произнес Алан и весь подобрался, словно бы учуяв
обиду.
- Да нет, сэр, просто вы помянули про королевское имя, - невинно
