- Я тебя провожу, дорогуша, - она помогла ему встать, - я знаю одно местечко, как раз для тебя, - обхватив Калотрика за талию и устроив его руку на своих неслабых плечах, она с материнской нежностью погладила торчащий у него из заднего кармана бумажник. Мне она подмигнула; её раскрашенное лицо сияло нестерпимо ярко для моего опалённого Пламенем сознания. - Удачи, китобой. Загляни как-нибудь в салон мадам Энни. Спроси Мельду. Когда они окончательно скрылись из виду, я медленно набрал полную грудь холодного воздуха. Похоже, всё вокруг начинало возвращаться по местам, но я забыл о чём-то важном... какое-то поручение... Ах, да! Бренди! С крайней осторожностью я вышел на улицу и встал на самый медлительный тротуар. Прошло немало времени, прежде чем я выбрал среди проплывавших мимо баров один не слишком подозрительный и сошёл с дорожки. Буквы, покрытые зелёной светящейся краской, добываемой из сушняцкого планктона, складывались в название: "Бар и Гриль Меркля".
Я прошёл внутрь и пнул медный рычаг у основания стойки. Показался Меркль, приземистый, лысеющий мужчина с загорелым лицом и щеголеватыми усиками.
- Чего налить, моряк?
- Смешай-ка мне ерша, - прорычал я; ни дать ни взять - настоящий морской волк.
- Это что ещё такое? - Я объяснил. - Извини, такого мы не держим, - поджав губы, сообщил Меркль, - ничего крепче десяти градусов.
- Почему?
- Потому, что это незаконно. - Мог бы и сам догадаться.
- Тогда эля.
Вскоре мне представилась возможность убедиться, что низкий процент алкоголя в напитках не может вынудить достаточно целеустремлённого сушнеца оставаться трезвым. Я как раз избавлялся от привкуса Пламени во рту, когда один из посетителей бара с воинственным рёвом смял жестяную кружку о голову собутыльника. Тот не растерялся и сшиб обидчика со скамьи своим здоровенным кулаком.
- А ну, прекратить сейчас же! - гаркнул Меркль, доставая длинную алюминиевую палицу, усаженную бронзовыми шипами. - Отправляйтесь на улицу и там уладьте свои разногласия, как подобает джентльменам.
- Я ему все зубы пересчитаю, - пообещал зачинщик, поднимаясь с пола и допивая остатки пива из мятой кружки. Вглядевшись повнимательней в его бледное опухшее лицо, я узнал Блакберна, гарпунёра с "Выпада". Он и его противник, мускулистый сушнец, рыжая поросль в ноздрях которого соперничала по длине с усами, переругиваясь, пошли к выходу.
Я прикончил эль, стянул с ближайшего столика оставленные кем-то чаевые и заплатил по счёту.
- Заказы с доставкой принимаете? - поинтересовался я.
- Само собой.
Заказав три кварты самого крепкого эля с доставкой в порт, я оставил номер дока, в котором стоял "Выпад".
На улице я нашёл Блакберна с приятелем за прежним занятием - они катались по мостовой, развлекая быстро собиравшихся зевак. Я протолкался поближе. У Блакберна из волосатой ноздри капала кровь, у его оппонента была разбита губа. Ни тот, ни другой уже не могли толком стоять на ногах; их хватало только на то, чтоб изредка отоваривать друг дружку по корпусу. Слабели как драчуны, так и их кулаки, так что эффект каждого удара оставался прежним. После очередного тумака жертва издавала короткий басовитый стон, прерываемый судорожным свистящим вдохом. Наконец они остановились, измочаленные, беспомощно вцепившись друг в друга и тяжело сопя.
Медленно, сосредоточенно, через силу, рыжеусый сжал кулак. Блакберн обессиленно приподнял руку.
- К чёрту, - выдавил он сквозь распухшие губы, - пойдём лучше по бабам.
- Точно, - кивнул его противник. Они с трудом поднялись на ноги и поковыляли рука об руку в направлении весёлого дома через улицу напротив, к несказанному разочарованию зрителей.
Выглянуло солнце - похоже, самое время пообедать. Ступив на тротуар, я покинул Межзвёздную улицу и поднялся в более приличную часть города, где заказал бифштекс в ресторанчике под открытым небом. Кухня, к сожалению, оставляла желать лучшего - сушняцкие специи придавали мясу едкий привкус, а прилагавшийся на гарнир салат изобличал глубокое кулинарное невежество его автора. О чаевых не могло быть и речи.
Выйдя на улицу, я решил вернуться на "Выпад" и проверить, не там ли Далуза. Межзвёздная оказалась запружена - какие-то парни устроили разборку прямо на проезжей части. Заметив в свалке несколько знакомых лиц, я счёл разумным направиться в обход, через Портняжную улицу - иначе б меня неминуемо втянули в общее веселье.
Наверняка, на Портняжной когда-то и в самом деле обитали портные, но сейчас здесь обосновались продавцы масок. Каждая лавка поражала воображение обилием цветов и форм, я даже пожалел, что в моём рюкзаке осталось ещё многое из того, что я приобрёл вместе с маской на Острове. Казалось, с тех пор прошло много лет. С тех пор прошло всего два месяца.
Вверх по стене арнарского утёса лифт тащился как черепаха, и я заранее подготовился к не менее долгому спуску вниз. Какого же было моё удивление, когда кабина стала не то чтоб опускаться, а просто падать так, что мои ступни не касались пола. Остальные пассажиры уже успели надеть маски и, плавая в воздухе, выглядели степенно, будто суд присяжных Конфедерации, выносящий смертный приговор. Я поспешил нацепить маску, прежде чем пыль доберётся до глаз и лёгких. Последнюю четверть пути кабина тормозила, и я еле устоял на ногах. Нетвёрдым шагом вышел я к докам и глубоко вдохнул. Воздух на уровне моря был плотнее и богаче запахами.
На "Выпаде" работа кипела вовсю - одни рабочие перестилали палубу, приклеивая длинные полосы китового вара, другие трудились на свежепоставленных мачтах, натягивая оснастку. Я присвистнул: наверняка капитану пришлось основательно раскошелиться, чтоб добиться столь многого за столь короткое время. Другой капитан мог бы обратиться в арнарское представительство своей компании, но у Десперандума подобной поддержки нет. Все деньги, что он тратит - его собственные. Впечатляет.
Палатку Далузы куда-то убрали, и не удивительно - рабочие как раз настилали палубу в том месте, где она обычно стояла. Может, Далуза всё-таки полетела в город? Я решил разузнать у капитана - он хоть и не очень одобрял моё увлечение (я уж всерьёз подумывал, не точнее ли использовать слово "любовь"), но вряд ли стал бы скрывать.
Люк оказался незаперт, и я спустился по трапу в гостиную. На столе высилась гора немытой посуды. Я снял маску и постучал в дверь каюты.
- Открыто, - пророкотало из-за двери.
Едва войдя, я сразу почувствовал напряженную тишину, густевшую в комнате. Десперандум покачивался в своём кресле, а возле койки, буравя капитана глазами, застыл Мерфиг.
- А, Ньюхауз! - притворно обрадовался Десперандум.
- Я не помешал?
- Нет-нет. Матрос Мерфиг только что внёс довольно интересное предложение. Не мог бы ты, Мерфиг, повторить всё ещё разочек? - Мерфиг, потупясь, смолчал. - Нет? Ну ладно. Мерфиг прослышал, что я в некотором роде учёный, и пришёл ко мне... проситься в ученики. - Я молча слушал. - Однако, боюсь, матрос Мерфиг и я придерживаемся разных мнений относительно того, что есть научный метод. Матрос Мерфиг не постеснялся выразить свою точку зрения.
Мерфиг не мог больше сдерживаться:
- Вы думаете, мы варвары, так? - произнёс он с нажимом. - Вы явились из ниоткуда в своих блестящих межзвёздных кораблях и думаете, что встретились с низшей расой. Видит Бог, мы грешники. Видит Бог, мы не вняли заповеданному, но это не повод смотреть на нас и наше знание как на пыль под ногами. Десперандум снисходительно улыбнулся.
- Матрос Мерфиг расстроился, когда я показал ему, что его знание на самом деле является мистикой, а не наукой.
- Мы имеем глаза, - звенящим голосом продолжал Мерфиг, - и мы видим. Мы не говорим об этом вслух, но мы знаем, что в глубинах что-то есть, что-то древнее, страшное и сильное. Оно... они... живут там миллионы лет, в глубинах, учатся, живут, крепнут с каждым днём, пока наконец не достигнут того, чего мы себе даже вообразить не можем, пока не станут как... как боги нижнего мира.
- Боги нижнего мира, - закатив глаза, повторил Десперандум, - классика. Пойми, Мерфиг, я отказал тебе вовсе не из-за недостатка уважения к тебе лично. Ты славный матрос, но это всё.
- А как же акулы? - чуть не плача, выкрикнул Мерфиг. - Я наблюдал за ними. Я много за чем наблюдал, - он метнул взгляд в мою сторону. - Они всегда приходят, когда мы убиваем кита. Они не могут его видеть. Они не могут почуять кровь, её впитывает пыль. У них маленькие уши, они не могут его услышать. Но стоит только киту умереть, как они уже знают об этом. Я видел, как вы вскрывали одну из них, у них маленький мозг. И всё же они жестоки и умны; умнее, чем положено зверю.
- Это мы уже проходили, - устало отмахнулся Десперандум. - У них есть летучие рыбы, забыл? Я думаю, ты и за ними наблюдал, маленькие такие штучки с крыльями и отлично действующими глазами. - Мерфиг ничего не ответил. - Ещё что-нибудь, матрос?
- Только одно, капитан, - его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. - К концу рейса станет ясно, кто из нас ближе к Божьей истине. Я так скажу: вы подвергаете опасности не только свою жизнь, но и гораздо большее, чем жизнь, когда играете с тем, чего не способны понять.
Внезапно Десперандум от души расхохотался грубым басом. Ему понадобилось изрядное время, чтобы более-менее успокоиться.
- Прости меня, Мерфиг, - выговорил он, вытирая слёзы с утонувших в весёлых морщинках глаз, - за отсутствие должного уважения к твоему народу. Просто до сих пор я и представить не мог, сколь значительны ваши способности в области развлечений.
Бледное лицо Мерфига стало ещё бледнее. Непослушными руками он кое-как натянул свою маску с мишенями и кинулся из каюты, одолев трап в три прыжка.
- На самом деле я не хотел обижать этого парня, - признался Десперандум. - Мне он нравится. Но, понимаешь ли, у него дурная наследственность. Когда колония состоит исключительно из мистиков и религиозных фанатиков не от мира сего; из тех, у кого рациональное на последнем месте... ты слушаешь, Ньюхауз?
- Да, сэр.
- А если прибавить сюда по сути своей жёсткую и консервативную культуру... Всё упирается в человеческий материал. Осциллоскоп из полена не сделаешь.
- Так точно.
Десперандум откинулся в кресле, со скрипом смирившимся с новой позой хозяина.
- С чем пришёл, Ньюхауз?
- Хотел узнать, может вы видели...
- Ага, наблюдателя? Помнится, наша предыдущая беседа на эту тему была бесцеремонно прервана...
Я не стал оправдываться, лишь напустил на себя слегка смущённый вид.
- Вы не знаете, где она сейчас, сэр?
- Я тебя ценю, Ньюхауз, как человека, как терранца, ну и как повара, разумеется.
За всё время, что я мотаюсь по этому кратеру, я впервые нормально ем.
- Благодарю, сэр.
- С не меньшим уважением я отношусь к Далузе. Она со мной третий рейс. Но то, что творится между вами, ничего кроме дурных предчувствий во мне не пробуждает. Подумай, что может вынудить кого бы то ни было сменить планету, тело и даже биологическую принадлежность?
- Она рассказывала мне о своей несхожести с остальными...
- Она была уродом, - без обиняков уточнил Десперандум. - Она была так страшна, что никто из её, хм, племени, не желал ни прикасаться, ни даже разговаривать с ней. Она была парией.
А тут эта экспедиция - богоподобные существа в скафандрах высокой защиты. Они были не прочь поговорить. Они готовы были выложить свои идеи любому, кто согласился бы их выслушать. Однако, для предупреждения возможного вторжения, их разорвали на клочки. - Он пожал плечами. - Гонители Далузы вывозились в крови своих жертв и умерли в мучениях. Когда прибыла спасательная команда, Далуза была готова. Она отправилась с ними, чтобы лечь под нож.
- Я понимаю её.
Десперандум нахмурился.
- Знаю, негоже применять человеческие мерки к чужаку, но не приходило ли тебе в голову, что, возможно, Далуза не совсем нормальна?
- Капитан, нет никаких способов определения нормальности. Вы сами сказали, что нелепо мерять её нашей меркой, ну а коль она безумна по их стандартам, не вижу, какое это может иметь значение для меня. Я просто понятия не имею, что считается нормой для её народа, мало того - с ваших слов они производят не самое приятное впечатление...
