недальновидные, увлеченные своими товарищами и впоследствии глубоко рас-
каявшиеся в подписании этого письма. Враги Церкви торжествовали. Раскол
был налицо. Нужно было только всячески его раздувать и углублять, а на
это Советы мастера.
Петроградское духовенство было невероятно поражено и возмущено
письмом 12-ти, в котором оно имело полное основание усматривать все
признаки клеветнического доноса. На состоявшемся многолюдном собрании
духовенства авторам письма пришлось выдержать жестокий отпор.
Главным защитником выступления 12-ти был Введенский, произнесший
пространную речь, чрезвычайно наглую и угрожающую. Ясно было, что он уже
чувствует за собой могущественную "руку".
Митрополит со свойственной ему кротостью постарался успокоить разбу-
шевавшиеся страсти. Для него самым главным было предотвратить кровавые
столкновения между верующими и властью.
Медлить было нельзя. Положение становилось все более напряженным. Бы-
ло решено вступить в новые переговоры с властью, и по настоянию митропо-
лита задача эта была возложена на Введенского и Боярского, как на лиц,
удовлетворяющих власть. Этот выбор одобрили.
Новые посланцы быстро уладили дело. Между митрополитом и Петроградс-
ким советом состоялось формальное соглашение, изложенное в ряде пунктов
и напечатанное в "Правде" в начале апреля. Кое-каких уступок для Церкви
все-таки удалось добиться. Самое существенное было то, что верующим пре-
доставлялось право заменять подлежащие изъятию церковные предметы другим
равноценным имуществом.
Митрополит обязался, со своей стороны, обратиться к верующим с соот-
ветствующим воззванием, которое и было напечатано в том же номере газе-
ты. В этом воззвании митрополит, не отступая от свой принципиальной точ-
ки зрения, умолял верующих не сопротивляться даже в случае применения
насилия при изъятии.
Казалось бы, с этого момента все споры и недоразумения между духо-
венством и властью следовало считать законченными.
Изъятие проходило с большой интенсивностью. Серьезных препятствий не
встречалось, если не считать отдельных случаев народных скоплений и обо-
юдных оскорблений. В конце концов изъятие было произведено всюду с таким
успехом, что сам глава местной милиции вынужден был констатировать в
официальном донесении вполне спокойное проведение кампании.
Но грянул гром, и с совершенно неожиданной стороны.
Введенский. Белков и Красницкий, выдвинувшиеся за эти дни, - не жела-
ли останавливаться на своем пути.
Благодаря содействию и подстрекательству врагов Церкви, перед ними
открывалась новая грандиозная перспектива - захватить в свои руки цер-
ковную власть и пользоваться ею под крылышком известных органов.
В начале мая в Петрограде разнеслась весть о церковном перевороте,
произведенном группой этих священников, об "устранении Патриарха Тихона
от церковной власти". Точных сведений никто, впрочем, не имел.
Введенский, возвратившийся после "переворота" из Москвы в Петроград,
направился прямо к митрополиту и заявил ему об образовании нового, выс-
шего церковного управления и о назначении его. Введенского, главой уп-
равления по Петроградской епархии.
В ответ на это со стороны митрополита последовал шаг, которого, веро-
ятно, никто не ожидал, зная удивительную душевную мягкость и кротость
Владыки. Всему есть предел. Митрополит проявлял величайшую уступчивость,
пока речь шла только о церковных ценностях. Цель изъятия и, с другой
стороны, опасность, угрожающая верующим, оправдывали такую линию поведе-
ния.
Митрополит не только разумом, но и инстинктом искренне и глубоко ве-
рующего христианина сразу понял, что речь идет уже не о "священных сосу-
дах". Волна мятежа подступает к Церкви. И митрополит ответил категори-
ческим отказом признать такое положение.
Этим митрополит не ограничился. На другой же день вышло постановление
Владыки, по смыслу которого Введенский был объявлен находящимся "вне
Православной Церкви", с указанием всех мотивов этого постановления.
Впрочем, кротость Владыки сказалась и тут. В постановлении было ска-
зано: "Пока Введенский не признает своего заблуждения и не откажется от
него".
Постановление, напечатанное немедленно в газетах, вызвало ярость со
стороны советской власти.
В первое время озлобление было так велико с их стороны, что совсем
забылся провозглашенный принцип "невмешательства" в церковную жизнь.
Заголовки газет запестрели о том, что митрополит Вениамин осмелился
отлучить от Церкви священника Введенского: "Меч пролетариата тяжело об-
рушится на голову митрополита!"
Нечего и говорить, что все эти бешеные выкрики выдавали окончательно
и закулисное участие врагов Церкви в "живо-церковной интриге", о чем,
впрочем, все догадывались.
Однако, после бешеных атак первых дней наступило некоторое раздумье.
Обаяние митрополита среди верующих было очень велико. Отлучение Введенс-
кого не могло не произвести на них огромного впечатления.
Физически уничтожить митрополита было нетрудно, но возвещенное им
постановление пережило бы его и могло создать серьезные последствия, уг-
рожавшие в зародыше раздавить новую "обновленческую" церковь. Решили,
поэтому, испробовать другой путь - путь угроз и компромиссов. Через нес-
колько дней после отлучения к митрополиту явился Введенский в сопровож-
дении бывшего председателя Петроградской ЧК, Петроградского коменданта
Бакаева, который с этой должностью совмещал должность чего-то вроде
"обер-прокурора" при вновь образовавшемся "Революционном епархиальном
управлении".
Введенский и Бакаев предъявили митрополиту ультиматум: либо он отме-
нит свое постановление о Введенском, либо против него и ряда других ду-
ховных лиц будет на почве изъятия церковных ценностей возбужден процесс,
в результате которого погибнут и он, и наиболее близкие ему лица. Митро-
полит спокойно выслушал предложение и ответил категорическим отказом.
Введенский и Бакаев удалились, осыпав митрополита угрозами.
Митрополит ясно понимал, что угрозы эти не тщетны и что с того момен-
та, как он стал поперек дороги большевикам, в связи с образованием "Об-
новленческой церкви", он обречен на смерть. Но сойти с избранного пути
он не пожелал.
Предчувствуя, что ему придется вступить на многострадальный путь, он
приготовился к ожидавшей его участи, отдал наиболее важные распоряжения
по епархии, повидался со своими друзьями и простился с ними.
Предчувствия не обманули митрополита. Через несколько дней, вернув-
шись после богослужения в Лавру, он застал у себя "гостей" - следовате-
ля, агентов и охрану. У него произвели тщательный, но безрезультатный
обыск.
Затем ему было объявлено, что против него и еще некоторых лиц возбуж-
дено уголовное дело, в связи с сопротивлением изъятию церковных ценнос-
тей, и что он с этого момента находится под домашним арестом.
Этот льготный арест продолжался недолго - 2 или 3 дня, по истечении
которых митрополита увезли в дом предварительного заключения, где он на-
ходился все дальнейшее время, до своей мученической кончины.
Дело катилось по уготовленным рельсам советского "правосудия".
Кроме митрополита по делу привлечено было большинство членов "Правле-
ния общества православных приходов", настоятели некоторых церквей, члены
различных причтов и просто люди, попавшиеся во время уличных беспорядков
при изъятии ценностей, - всего 87 человек. [2]
Этот процесс возбудил огромное волнение в городе. Сотни лиц, семьи
обвиняемых, их друзья, стали метаться по городу, хлопоча об освобождении
заключенных и спеша запастись защитниками.
Существовавшая тогда еще легальная организация Красного Креста (имею-
щая целью помогать политическим заключенным) и разные другие обществен-
ные кружки и организации считали желательным, чтобы защиту митрополита
взял на себя бывший присяжный поверенный Я. С. Гуревич, который с момен-
та прихода новой власти оставил адвокатуру и в судах не выступал. Но бы-
ло ясно, что именно это обстоятельство, т.е. отношение Гуревича к новой
власти и юстиции в данном случае оказывалось препятствием к его участию,
ввиду исторического значения процесса для Русской Церкви в целом. Так
смотрел на этот вопрос и сам Гуревич. Кроме этого возникало еще одно
тактическое, так сказать, препятствие - его еврейское происхождение.
Защита митрополита была тяжелой и ответственной задачей. В таком деле
и при такой обстановке возможны со стороны защиты промахи и неудачи, от
которых никто не застрахован. Но если они постигнут русского адвоката,
никто его в них не упрекнет, тогда как защитник-еврей при всей его доб-
росовестности, может сделаться мишенью для нападок со стороны групп и
лиц, антисемитски настроенных.
Все эти переговоры и сомнения были разрешены неожиданно быстро: сам
митрополит обратился из заключения к Гуревичу с просьбой взять в свои
руки его защиту, не колеблясь и не сомневаясь, ибо он. Владыка, ему бе-
зусловно доверяет. Все вопросы были исчерпаны этим заявлением и Гуревич
немедленно принял на себя защиту.
Процесс начался в субботу 10-го июня 1922-го года. Заседание советс-
кого революционного трибунала проходило в зале филармонии на углу Михай-
ловской и Итальянской улиц.
В этот день с раннего утра толпа народа запрудила Михайловскую,
Итальянскую и часть Невского проспекта. Несколько десятков тысяч человек
стояли там несколько часов в ожидании прибытия подсудимых в трибунал.
Стояли неподвижно, в благоговейной тишине. Милиция не разгоняла это
страшное молчаливое собрание.
Наконец показался экипаж, в котором везли митрополита под эскортом
конных стражников. Толпа загудела. Почти все опустились на колени и за-
пели: "Спаси, Господи, люди Твоя..." Митрополит благословлял народ. Почти
у всех на глазах были слезы
Центром всего громадного процесса был митрополит Вениамин. На нем
сосредоточивалось все внимание - и врагов и благоговевшей перед ним ве-
рующей массы, заполнившей зал заседания, и прочей публики, неверующей
или инаковерующей, но относившейся в течение всего процесса к митрополи-
ту с исключительным сочувствием, как к явной и заранее обреченной жерт-
ве.
Особняком, разумеется, стояли те "посетители", которые в большом ко-
личестве направлялись в трибунал властью "по нарядам", для того, чтобы
создать соответствующее настроение
Другая замечательная личность на процессе - настоятель Троице-Сергие-
ва подворья архимандрит Сергий (Шеин) Большое сходство и в то же время
яркий контраст с митрополитом Сходство - в глубокой вере и готовности за
нее пострадать Разница - в характере и темпераменте. Митрополит не боял-
ся смерти, но он и не искал ее Он спокойно шел навстречу ожидавшей его
участи, отдавшись на волю Божию.
О. Сергий, по всему было видно, желал пострадать за веру Отсюда - его
пламенная и вдохновенная речь на суде, отличавшаяся от спокойных и сжа-
тых объяснений и ответов Владыки
Профессор уголовного права Петроградского университета, председатель
правления православных приходов Петрограда Ю.П. Новицкий, спокойный, яс-
ный и твердый в своих объяснениях Бывший петербургский присяжный пове-
ренный И. М. Ковшаров, заранее покорившийся своей участи - смело глядел
в лицо своей "судьбе" и не скупился на полные горечи сарказмы. Все это
жертвы, которые были обречены на смерть, к радости "Ново-обновленческой
живой церкви".
Кроме этих лиц к делу привлечены были епископ Ладожский Венедикт
(Плотников), настоятели почти всех главных церквей Петрограда, в том
числе и настоятель собора прот. Богоявленский, настоятель Казанского со-
бора прот. Н. К. Чуков (впоследствии митрополит Ленинградский Григорий),
настоятель Измайловского собора прот. Чельцов, профессора Духовной ака-
демии. Богословского института и университета, профессор Военно-юриди-
