недавно построенного деревянного храма, они захватили из церкви 92 рубля
58 копеек медных денег, 55 копеек серебра и две кассовых книжки на 200
рублей. На четвертый день после этого события Журавлев был "арестован" в
пьяном виде народной толпой и отправлен под конвоем в соседний Козоловс-
кий комитет, но дорогой, при переходе через реку, он бросился в воду и
утонул. Народ признал это за явное наказание Божие. [15]
Тверскими большевиками был захвачен "для нужд совета рабочих и сол-
датских депутатов" загородный архиерейский дом в Трехсвятском, где по
почину архиепископа Серафима в продолжении всей войны содержался на
средства епархии госпиталь. Тверской комиссар по вероисповедным делам
отдал распоряжение распродать все имущество архиерейского дома и в
трехдневный срок выселить живущих в нем монахов. Комиссар Синицын,
20-летний юноша, жил в архиерейских покоях. [16] Архиепископу Серафиму
приказано немедленно покинуть Тверь. В случае сопротивления, большевики
грозили ему заключением под стражу на военную гауптвахту. [17]
Браки совершались под угрозой насилия, без документов о возрасте. В
Томской епархии (село Чемское), как сообщал в центр один корреспондент,
пьяная толпа товарищей молодого человека, который хотел обвенчаться без
таких документов, не выпустила священника из церкви, побила и насильно
заставила венчать. [18]
30-го мая членом Собора Н. Д. Кузнецовым было подано в СНК следующее
заявление:
"В последнее время из разных мест все более и более поступает сообще-
ний, что советская власть на местах предъявляет к священникам разные
требования, которые они по долгу своего служения и по каноническим пра-
вилам не могут исполнять без разрешения на это епархиальной, а иногда и
Высшей Церковной власти. К таким требованиям относятся предписания свя-
щенникам сдать церковное имущество. Так недавно случилось, например, в
Москве с протоиереем Казанской у Калужских ворот церкви Авениром Полозо-
вым. Подобного же характера требование предъявлено в настоящее время
священникам Гжатского уезда Смоленской губернии о передаче метрических
книг.
Когда священник села Рождествена Иоанн Березкин и четверо других от-
казались исполнить это требование, не имея на то права, они были вызваны
в Гжатский Военно-Революционный трибунал Повестка о вызове была вручена
накануне вечером и без всякого обозначения в чем они обвиняются. Только
в самый день суда из краткого разговора с казенным защитником выясни-
лось, что священники обвиняются в непередаче советской власти метричес-
ких книг Затем начался этот неожиданный для священников суд, на котором
они заявили о том, что они не имеют права выдать эти книги. Защитник
просил отложить судебное дело, ссылаясь на позднее получение повесток,
на невозможность для обвиняемых вызвать свидетелей и на то, что обвиняе-
мые до начала суда не знали, в чем они обвиняются.
Суд эту справедливую просьбу не удовлетворил, а председатель его зая-
вил, что Гжатский Военно-Революционный суд должен судить не только обви-
няемых священников, но все духовенство. Передача книг имеет, мол, вто-
ростепенное значение. Высказался и казенный обвинитель, прочитав напи-
санное на 5-6 листах обвинение, в котором шла речь не о доказательстве
вины пяти подсудимых священников, а о порицании духовенства вообще и да-
же о толковании Евангелия.
Защитник из публики, крестьянин, справедливо указал суду, что судить
священников нельзя, по долгу своей службы не имеющих права выдавать мет-
рики без разрешения Высшей Церковной власти. Но трибунал, несмотря на
все это, приговорил 4 священников к наказанию за саботаж к 1 месяцу
тюрьмы и общественных работ, а о. Иоанна Березкина, 68-летнего старца, к
2 месяцам тюрьмы и общественных работ. Для устройства своих дел священ-
никам было предоставлено 7 дней, истекающих 30-го мая, причем приговор
решили привести в исполнение, несмотря на заявление об его обжаловании
В тексте обжалования было сказано: "Прошу возможно скорее сделать
распоряжение о приостановлении исполнения приговора Гжатского Военно-Ре-
волюционного Трибунала до рассмотрения высшей инстанции жалобы осужден-
ных. Иначе хорошо же будет положение священников, отбывших наказание,
если высшая инстанция отменит приговор Подобное положение осужденного
человека не допускалось даже в военных судах павшего государственного
строя, и приговор их приводился в исполнение лишь по рассмотрении дела
высшей инстанцией
Кроме того, я обращаю внимание, что Гжатский Военно-Революционный
Трибунал вопреки требованию справедливости вовсе не принял во внимание
отсутствие у священников права выдавать метрики, не выяснил всех обстоя-
тельств этого факта, и совершенно неправильно квалифицировал самое прес-
тупление как саботаж. Поэтому я уверен, что обжалованный приговор трибу-
нала не может быть оставлен в силе и приостановление его исполнения тем
более необходимо.
Мало того, заключение в тюрьму 5 священников, а затем, по-видимому, и
всех других в Гжатском уезде, с которыми собираются поступить таким же
образом, вызывает прекращение богослужения в уезде и закрытие храмов, а
это может дать повод к большим волнениям в православном населении, что
едва ли в интересах самой же советской власти.
Вопрос о передаче метрических книг, как выяснилось из разговора моего
с представителями СНК, не так прост, как представляется иным агентам
местной советской власти, и будет подлежать обсуждению и разрешению Ко-
миссии, учрежденной для разъяснения декрета от 23-го января 1918 года.
Это обстоятельство еще более свидетельствует о необходимости прекра-
щения или по меньшей мере приостановления всех дел о передаче священни-
ками метрических книг.
Наконец, дела, подобные Гжатским, и многие другие, возбуждают общий
вопрос, правильно ли поступает советская власть, обращая к священникам
разного рода требования, которые они по долгу своего служения не должны
исполнять без разрешения Высшей Церковной власти. Такой порядок, не со-
ответствующий положению священников и, нужно прямо сказать, совершенно
несправедливый. Он ставит священников в безвыходное положение, - не пе-
редав метрических книг, подвергнуться наказанию от революционного суда
или репрессиям советской власти, а передав книги, потерпеть наказание
церковное. Сколько излишних конфликтов и недовольства создается на этой
почве. Сколько появляется бесцельных судебных дел, которые многие начи-
нают рассматривать прямо уже как борьбу против церковного строя вообще.
Поэтому в интересах справедливости и умиротворения населения я прошу
СНК немедленно разъяснить местным властям, что все подобные требования,
которые находят нужным предъявлять по делам церковным, во избежание на-
силия над совестью священников, должны быть обращены не к священникам, а
к епархиальной власти. Этим сразу будет устранено много недоразумений,
судебных дел, и вызываемой неправильностью их, вражды и злобы.
Прошу возможно скорее уведомить о принятом решении по этому срочному
вопросу". [19]
По поводу этого заявления Отдел по проведению в жизнь декрета об от-
делении Церкви от государства послал 30-го мая в Гжатский Военно-Револю-
ционный трибунал следующее отношение:
"Отдел считает нужным разъяснить, что Революционный трибунал в праве
приостанавливать приведение приговора до рассмотрения дела высшей инс-
танцией и что при наличии кассации оной жалобы и возможности отмены при-
говора Революционным трибуналом надлежит относиться крайне осторожно к
приведению в исполнение обжалуемого приговора суда". [20] И все...
Московские газеты сообщали о событиях в Донецкой области. По распоря-
жению СНК были конфискованы и заняты советами Покровский и Курянский мо-
настыри. Вокруг монастырей собралась огромная толпа народа. По распоря-
жению властей для разгона собравшихся были высланы красногвардейцы. Тол-
па встретила их враждебно. Тогда в помощь красногвардейцам был послан
отряд под предводительством матроса Самушкина, который "объявил" людям,
что матросы будут решительно бороться с "черносотенной агитацией". [21]
По сообщению "Утра России" в Смоленской епархии народный комиссар по
внутренним делам губернии Генкин, судя по фамилии - еврей, организовал
гонения на Церковь.
Очередной номер "Смоленских епархиальных ведомостей" был задержан
местной цензурой в корректуре и не допущен к выходу за то, что в нем был
описан крестный ход. [22]
"Братские речи" повествовали об ограблении священника с. Шороховки.
Тамбовской епархии. Подробности - обычные для тех дней: четыре грабителя
в солдатских шинелях, избиение священника, тщательный обыск в доме,
"реквизиция" денег и платья. Тревога была поднята своевременно, в селе
происходил как раз мирской сход, и тем не менее грабители безнаказанно
скрылись, оставив семью священника без денег и совершенно раздетую. [23]
Трагичные события произошли в Уфимской епархии.
Вблизи города Уфы приютился небольшой Одигитриевский мужской монас-
тырь.
Революционные события достигли и его Монастырь разгромили, разгромили
в буквальном смысле этого слова. Монастырский храм осквернили. Стены ру-
били, разламывали, окна выбили, иконы превратили в щепы и даже измазали
нечистотами. Святой престол один святотатец взял к себе в дом, и место
Трапезы Господней превратил в обеденный стол. [24]
Раскаяния среди "воров и разбойников" не было видно, святотатство
продолжалось. Хотя "широка заповедь Господня зело" о любви, но "не без
ума же носят меч духовный и преосвященнейшие владыки - епископы", - го-
ворилось в заметке по этому поводу.
Надо было произвести суд духовный, надо было анафематствовать упорных
и дерзких кощунников и святотатцев, надо было пресекать это великое зло
"Мы должны прощать своих врагов, но не Божиих". [25]
К чести Уфимского епископа Андрея надо сказать, что, узнав о происхо-
дившем в г. Уфе погроме, он обратился к своей пастве с посланием, в ко-
тором, между прочим, писал:
"Я не могу и не имею права, как епископ, молчать, оставлять грабите-
лей без церковного наказания. Всякий грабитель есть оскорбитель Святой
Церкви, и Церковь на два года отлучает его от святого своего общения, по
священным канонам. Поэтому и я, как епископ Церкви Уфимской, по данной
мне от Господа Иисуса Христа власти вязать и решить грехи человеческие,
настоящим посланием своим определяю и объявляю: все воры и грабители,
носящие христианское имя и участвовавшие в погроме храмов г. Уфы, отлу-
чаются от святого Причастия на два года." [26]
Сельский исполнительный комитет хутора "Осечи", Конотопского уезда
Черниговской епархии требовал роспуска соседнего монастыря. Сельский ис-
полнительный комитет с. Оболнья, Кролевецкого уезда, самовольно поставил
сторожей на хуторе Зубковщине, принадлежащем Рыхловскому монастырю, и не
позволил вывести из хутора сельскохозяйственные продукты, необходимые
для жизни монахов. [27]
В применении репрессий по отношению к духовенству Совдепы на местах
часто практиковали пожизненную ссылку, хотя "такая мера не предусмотрена
ни одним декретом". [28]
В виде особой кары священнослужители принудительно привлекались к
"трудовой повинности" в виде очищения отхожих мест, улиц, базарных пло-
щадей и других черных работ. [29]
"Кронштадские известия" сообщали (перепечатка - в "Новом Луче") о
том, что православных священнослужителей исполком совета рабочих и сол-
датских депутатов привлекает к совершенно неподходящей их положению "ми-
лицейской" службе. [30]
С ревностью не по разуму, сломя голову, большевики бросились на путь
таких "церковных реформ", которые как будто нарочно задевали и оскорбля-
ли религиозные чувства верующих.
Издевательства доходили до того, что в Новгородской губернии, напри-
