убеждал его Бжозовский.
- Люди босы, и я должен их обуть! - гремел Борейко.
- Считаю вопрос исчерпанным, прошу уйти! - обозлился заведующий
хозяйством.
- Я держусь другого мнения и иду прямо к генералу. - И, широко распахнув
дверь, в коридор вылетел разъяренный поручик, едва не сбив Звонарева с ног.
- Ты откуда в таком виде? - удивился он, оглядывая своего запыленного с
дороги друга.
Прапорщик пояснил.
- Идем к Белому, он у себя в кабинете.
- Надо доложить через адъютанта.
- К черту всех адъютантов! - И Борейко шагнул в кабинет генерала.
Белый был чем-то занят с Тахателовым и не сразу посмотрел на вошедших.
Оба офицера молча ожидали, пока генерал заговорит с ними.
- Откуда вы такой запыленный? - наконец обратился Белый к прапорщику.
Тот подал конверт от Стесселя и коротко изложил суть происшедшего.
- Жаль, что Роман Исидорович заранее нас не предупредил о своих планах, -
заметил генерал.
- По-видимому, они у него возникли внезапно. Кроме того, он хочет
использовать элемент неожиданности и атаковать японцев без проволочки и
просит только его поддержать.
- Флот наш быстро раскачать трудно. Напрасно вы отдали Стесселю письмо,
адресованное Витгефту, я сам поговорю с ним и адмиралом Лощинским.
Что-нибудь да предпримем, чтобы помочь Кондратенко.
Звонарев хотел было уходить, но его задержал Тахателов расспросами о
дороге, по которой должен был идти мортирный взвод. Генерал тем временем
обрушился на Борейко.
- Пора прекратить ваши чудачества, поручик! Каждый день ко мне со всех
сторон поступают жалобы на вас, - говорил Белый, резко отчеканивая слова. -
Подполковник Бжозовский жалуется, что вы вчера самовольно захватили
пятьдесят пар заготовок и отказались их вернуть. Хотя я ценю вас как боевого
офицера и хорошего артиллериста, все же я решил перевести вас обратно на
Электрический Утес. Пока этим и ограничусь. Заготовки же верните на склад.
- Я уже пошил из них сапоги.
- Когда же вы успели это сделать?
- Посадил всех сапожников своей роты и призанял у соседей, они мне за
ночь и стачали пятьдесят пар.
- Я отдам в приказе выговор вам с переводом на Электрический Утес младшим
офицером.
- На Залитерную вы кого собираетесь назначить, ваше превосходительство?
- Штабс-капитана Высоких.
- Этот подойдет! - одобрил выбор генерала Борейко.
- Я того же мнения, - иронически улыбнулся генерал и отпустил офицеров.
Через час Звонарев вместе с Белым отправился к Витгефту на "Цесаревич".
Там они застали адмиралов Лощинского, Ухтомского и Григоровича.
Белый был среди моряков своим человеком, поэтому его встретили без всяких
церемоний: Матусевич дружески взял его под руку и провел к Витгефту. Эллис и
Звонарев последовали за ними. Хотя официального заседания не было, но
морские и сухопутные превосходительства обменялись мнениями по поводу
предложения Кондратенко.
- Кроме судов отряда Михаила Федоровича, - кивнул в сторону Лощинского
Витгефт, - мы ничего выделить не сможем.
- А крейсера "Аскольд", "Диана", "Паллада" и особенно "Баян"? - напомнил
Белый.
- Они так глубоко сидят, что долго придется тралить рейд для их прохода -
тогда можно будет вывести и броненосцы.
- Тем лучше! Пока Михаил Федорович со своими канонерками, миноносцами и
крейсерами будет обстреливать берег, броненосцы обрушатся на Дальний, -
предложил Белый.
- Дальнинский рейд сильно заминирован, и к нему близко подходить опасно.
Кроме того, японцы выдвинув свой флот к Артуру, отрежут нас от него и
заставят в море принять бой, что для нас совсем невыгодно.
- Побольше решительности, Вильгельм Карлович, - уговаривал адмирала
Белый. - Я всегда стоял за тесное сотрудничество с флотом, думаю, что и на
этот раз выражаю ту же точку зрения. Необходимо обстрелять Дальний, хотя бы
с большой дистанции. Это заставит японцев обратить внимание на охрану этого
порта и отвлечет часть их морских и сухопутных сил.
После долгих споров решили, что с утра в море выйдет отряд подвижной
береговой обороны под флагом Лощинского в составе "Новика", трех канонерок и
шести миноносцев. Крейсера же и "Ретвизан" должны быть готовыми, к выходу на
помощь в случае надобности.
Дома Звонарева ждал подполковник Науменко.
- Едемте сейчас на позиции: вас вызывает Кондратенко. На ночь намечено
наступление, а с рассветом флот поддержит нас с моря.
- Сейчас велю седлать, - ответил прапорщик.
- У штаба стоит экипаж Сахарова, он нас довезет.
Через четверть часа, сопровождаемые взводом казаков, они уже катили
вместе с Сахаровым в экипаже по средней артурской дороге.
Звонарев, развернув карту, рассказывал начальнику штаба о предполагаемых
действиях отряда Лощинского. Сахаров с большим интересом следил за его
объяснениями, делая заметки у себя в записной книжке.
- Для доклада генералу Фоку, - пояснил он.
К заходу солнца они добрались до Кондратенко, который торопливо начал
расспрашивать Звонарева о намерениях флота.
- Необходимо будет завтра с утра хорошенько наладить связь с моряками
через Семафорную гору. Ночью наши разведчики пойдут на поиск, и если он
будет удачен, то их поддержит Двадцать шестой полк, - говорил Науменко.
- Каково будет расположение полков, батареи и резервов? - поинтересовался
Сахаров.
Науменко начал указывать на карте расположение частей, а капитан быстро
наносил его на свою карту.
- Откуда у вас, Василий Васильевич, такая чудесная карта? - обратил
внимание подполковник.
- Японская, - спокойно ответил Сахаров. - В Дальнем, купил.
- Вот бы нам такую! Наши очень плохи: все названия перевраны, дороги и
деревни нанесены не там, где надо, высоты указаны неверно, - жаловался
Науменко. - Нельзя ли у вас скопировать?
- Пожалуйста! После доклада Фоку пришлю вам карту для копировки, -
предложил Сахаров.
- Прекрасно, будем вам очень благодарны...
Распрощавшись, Сахаров покатил дальше.
В темноте легко было сбиться с дороги, и поэтому Сахаров посадил, в свой
экипаж встретившегося вскоре человека, который указывал кучеру дорогу. Когда
надобность в проводнике миновала, человек слез, получив от капитана за труд
двугривенный и небольшую бумажку с непонятными значками, которую он
тщательно спрятал за пазуху.
Разведчики Двадцать шестого полка должны были двинуться около полуночи.
Общее руководство ими было возложено на Енджеевского, и около десяти часов
вечера поручик зашел в штаб за получением окончательных распоряжений. Здесь
он встретился с Звонаревым, только что приехавшим из Артура.
- У вас все готово к сегодняшней ночной операции? - спросил у Стаха
Кондратенко.
- Так точно, ваше превосходительство! Люди разведены в исходное
положение, и им подробно объяснено задание. Я постараюсь без шума добраться
до линии батареи и частных резервов, там атакую и буду ждать подхода полка,
чтобы пропустить его вперед.
- Только сильно не задерживайтесь, углубляйтесь в расположение противника
не дальше двух-трех верст, а то вас могут отрезать от главных сил полка, -
предупреждал генерал.
- Разрешите мне отправиться с разведчиками, - обратился к генералу
Звонарев.
- Вы мне нужны здесь, - отказал Кондратенко, - затем, что я отвечу
Василию Федоровичу, если с вами чтонибудь случится? Он и так настаивает на
вашем возвращении в артиллерию,
- Поручите мне, Роман Исидорович, держать связь с охотниками, - попросил
Звонарев.
- Только, чур, зря не рисковать и аккуратно посылать донесения, - уступил
наконец генерал.
Обрадованный прапорщик вышел вместе с Енджеевским.
- Раз так, то переодевайтесь! Шашку и шпоры долой! - распоряжался Стах. -
Наденьте солдатскую рубаху вместо кителя, погоны мы вам нарисуем прямо на
ней. Возьмите винтовку, а револьвер суньте в карман, так-то вам куда удобнее
будет, чем в вашем обычном снаряжении. Вы пойдете сперва вместе со мной, а
затем двинетесь самостоятельно. В помощь вам я дам своего фельдфебеля
Денисова, он будет вам очень полезен. Все время внимательно следите за моими
сигналами свистком: протяжный - значит, наступать или стрелять, короткий -
значит, отходить и собираться ко мне. Вот и все, - учил прапорщика
Енджеевский.
Вскоре оба офицера отправились к долинке за передовыми окопами, где
собирались охотники.
Ночь выдалась темная, грозовая. Временами налетал шквальный ветер, под
его порывами гаолян сильно шелестел; поблескивали зарницы, быстро неслись
низкие тучи.
- Лучшей погоды и не придумать: за шорохом деревьев и гаоляна ничего не
услышишь, а при слабых зарницах многого не разглядишь, - радовался Стах. -
Позвать взводных ко мне в палатку, - распорядился он.
Вскоре в маленькой палатке собралось человек пять солдат. Енджеевский
разложил карту прямо на земле и при свете электрического фонарика стал еще
разъяснять солдатам, что надо делать во время поиска.
- Мой заместитель прапорщик Звонарев. - Енджеевский осветил его с головы
до ног. - Запомните: я всегда в папахе, а он будет в фуражке. С прапорщиком
пойдет Денисов, поняли?
- Так точно, Евстахий Казимирович, поняли! - хором ответили солдаты.
- С вами, Сергей Владимирович, пойдет третий взвод, - они у меня большие
ловкачи, но увлекаться им не разрешайте! - предупреждал Енджеевский. - Пора
в путь! - решил он, взглянув на часы. - С богом или чертом, с кем кому
больше нравится! - пошутил Стах на прощание.
- Третьему взводу всегда чертяка ворожит, - отозвался длинноусый солдат с
рябинками на лице.
- Недаром фамилия твоя Чертовский, - ответил Енджеевский. - Ваш взводный,
- указал он Звонареву на говорившего.
- Расходись по местам, ребята! Я пойду прямо вперед, вы сперва за мной, а
в долине свернете налево. Желаю успеха, Сергей Владимирович! - пожал он руку
Звонареву и скрылся в темноте.
- Нам сюда, ваше благородие, - сказал Чертовский и повел прапорщика в
сторону.
- Становись! - вполголоса скомандовал Денисов. - Выходи на дорогу,
винтовки на ремень. Глазко, иди вперед, будешь держать связь с первым
взводом.
Солдаты двинулись по узенькой тропинке. Когда глаза привыкли к темноте,
Звонарев стал различать чуть белевшую узенькую тропинку, спускавшуюся круто
вниз.
- Прошли наши окопы, - вскоре шепотом сообщил прапорщику Денисов.
Стрелки шли совсем бесшумно, только изредка шуршал, катясь под уклон,
срывавшийся из-под ног камень.
Пересекли маленький ручеек в долине и вошли в гаолян.
- Сейчас справа будет японская батарея, а за ней их окопы, - прошептал
унтер-офицер.
Поле стало резко подниматься вверх, и вскоре отряд вышел на вершину
хребта.
Звонарев остановился с Чертовским, пропуская вперед остальных. Все было
по-прежнему окутано густым мраком ночи, и отряд осторожно продвигался
дальше, почти вплотную подбираясь к японскому лагерю.
- Глазко, Прядин! - шепотом позвал Денисов. - Видите часового!
- Так точно!
- Мигом снять, но без шуму! Первое и второе отделения кинутся по свистку
на первые две палатки, третье и четвертое - на левое крыло, - распоряжался
солдат. - Винтовку приготовьте, ваше благородие, может, стрелять придется.
Прошло несколько томительных мгновений. Японский часовой, посвистывая,
продолжал расхаживать вдоль батареи. Стрелки расположились по сторонам,
поближе к намеченным палаткам. Только Звонарев, Дроздов и Чертовский
остались на месте.
Вдруг раздался глухой удар о землю и тихая возня. Часовой исчез, и
Дроздов оглушительно засвистел. Шестьдесят человек одновременно поднялись на
ноги и бросились к палаткам. Грянул выстрел, другой, кто-то дико вскрикнул,
десятки фигур замелькали в темноте, сталкиваясь на бегу, падая и вновь
