Я пробежал глазами следующую.
Милый Теодор!
Все растения заберет мистер Хьюитт, который выразил желание, чтобы ты
ухаживал за ними. Он будет платить тебе около двухсот долларов в неделю.
Всего доброго. Ниро Вульф.
И, наконец, последняя.
А.Г.!
Не разыскивай меня.
Всего доброго и с наилучшими пожеланиями.
Н.В.
Я еще раз перечел записки, внимательно всматриваясь в каждое слово,
потом, отрывисто бросив Фрицу и Теодору: "Сядьте в кресла и подождите",
отправился в кабинет и уселся за своим столом. Они придвинули кресла и
сели лицом ко мне.
- Он ушел, - глухо повторил Фриц, словно пытаясь убедить себя.
- Ты очень наблюдательный, - огрызнулся я.
- Тебе известно, где он, - в голосе Теодора прозвучало обвинение. -
Некоторые орхидеи нельзя перевезти, не повредив их. Я вовсе не хочу
работать на Лонг-Айленде, даже за двести долларов в неделю. А когда он
вернется?
- Послушай, Теодор, - взорвался я. - Мне совершенно наплевать, что ты
там хочешь или не хочешь. Мистер Вульф избаловал тебя, поскольку никто не
вынянчивает его цветы лучше тебя. Но мне ты сейчас напоминаешь только одно
- кислое молоко. Я имею в виду твою постную рожу. Я не знаю, ни где
находится мистер Вульф, ни когда он вернется, если он вообще вернется.
Тебе он приписал "всего доброго", а мне "всего доброго и с наилучшими
пожеланиями". Уловил разницу? Тогда заткнись и не мешай.
Я переключился на Фрица.
- Мистер Вульф считает, что Марко Вукчич станет платить тебе вдвое
больше, чем он сам. Очень на него похоже, да? Сам видишь, я зол как черт
из-за его выходки, хотя и вовсе не удивлен. Теперь, чтобы вы поняли,
насколько хорошо я его знаю, расскажу вам, как было дело: вскоре после
моего звонка он нацарапал эти записки и покинул дом, оставив дверь
распахнутой - ты же сам сказал, что дверь была открыта, - чтобы любой
праздношатающийся убедился, что в доме больше нет никого и ничего,
стоящего внимания. Ты встал, как всегда, в шесть тридцать, увидел открытую
дверь, поднялся в его спальню, убедился, что кровать пуста, и нашел на
столе записки. Потом поднялся в оранжерею, позвал Теодора, вы спустились с
ним в спальню, устроили обыск и обнаружили, что все вещи на месте. А потом
сидели и глазели друг на друга до самого моего приезда. Можешь что-нибудь
добавить?
- Я не хочу работать на Лонг-Айленде, - заявил Теодор.
А Фриц добавил только:
- Разыщи его, Арчи.
- Он запретил.
- Да, но ты... все равно найди его! Где он будет спать? А что будет
есть? - Фриц всплеснул руками.
Я встал, подошел к сейфу, открыл его и заглянул в ящичек, где мы
всегда хранили наличные на случай непредвиденных расходов. Там должно было
быть чуть больше четырех тысяч; осталось же в наличии чуть больше тысячи.
Я закрыл дверцу сейфа, крутанул ручку и заявил Фрицу:
- Ему хватит и на ночлег, и на питание. Так, я точно изложил факты?
- Не совсем. Мы недосчитались одной сумки, пижамы, зубной щетки,
бритвы, трех рубашек и десяти пар носков.
- А трость он захватил?
- Нет. Только старое серое пальто и старую серую шляпу.
- Посетители у него были?
- Нет.
- А телефонные звонки, кроме моего?
- Я даже не знаю, что ты звонил. Мой параллельный аппарат тоже
подключен к сети, как и у него, но сам знаешь, что в твое отсутствие я
отвечаю на звонки лишь тогда, когда он сам меня просит. Звонок был всего
один, в двенадцать минут первого.
- Проверь свои часы. Звонил я. В пять минут первого. - Я подошел и
потрепал его по плечу. - Ладно. Надеюсь, работа на новом месте тебе
понравится. А как насчет завтрака?
- Но, Арчи! Его завтрак...
- Ничего, я готов его съесть. Я сорок миль проделал на пустой
желудок. - Я снова похлопал его по плечу. - Послушай, Фриц. Я, конечно,
зол на него, чертовски зол. Но после того как я проглочу дюжину гренок с
жареной ветчиной и восемь-десять яиц под твоим фирменным соусом, а также
кварту кофе, возможно, я и подобрею. Скорее всего, разозлюсь еще сильнее,
а может и нет. Кстати, как насчет его любимого меда, который ты мне уже
давненько не давал? Тимьянового, кажется?
- Его осталось... немного. Четыре банки.
- Отлично. Тогда на десерт подай мне его вместе с горячими оладьями.
Может, тогда я и сменю гнев на милость.
- Ни за что бы не подумал... - голос Фрица предательски дрогнул, и он
умолк, а потом начал заново: - Ни за что бы не подумал, что такое может
случиться. В чем дело, Арчи? - Он буквально скулил. - Что произошло? У
него был такой прекрасный аппетит в последнее время...
- А мы сегодня собирались пересадить несколько мильтоний, - упавшим
голосом добавил Теодор.
Я досадливо крякнул.
- Так иди и пересаживай. От него все равно толку как с козла молока.
И вообще убирайся и оставь меня в покое! Я должен пораскинуть мозгами. К
тому же я голоден как волк. Поди прочь!
Теодор, бурча под нос, зашаркал вон из комнаты. Фриц направился
следом за ним, но в дверях притормозил.
- Правильно, Арчи. Пораскинь, пожалуйста, мозгами. Очень прошу. А я
пока приготовлю тебе завтрак.
Он вышел, а я остался, чтобы напряженно мыслить, но шарики упорно
отказывались шевелиться. Я был слишком выбит из колеи, чтобы спокойно
думать. "Не разыскивай меня". Абсолютно в духе Вульфа, который прекрасно
знал, что, случись мне заявиться домой и обнаружить, что он исчез, я тут
же приступлю к поискам. Вот и сделал так, что мне даже подступиться
нельзя. Не могу сказать, правда, что он застал меня врасплох, нет. Не зря
я покинул дом Лидса без предупреждения и по дороге жал на все педали: у
меня было предчувствие. Два года минуло с тех пор, как Вульф наказал мне:
"Арчи, ты должен забыть, что знаешь имя этого человека. Если когда-либо,
во время одного из моих дел окажется, что я столкнулся с ним и должен его
уничтожить, я покину свой дом, найду место, где могу работать - а также
спать и есть, если хватит времени, - и останусь там, пока все не
закончится".
Так что насчет Вульфа я не беспокоился, но вот как быть со мной? С
другой стороны, год спустя он заявил пятерым членам семейства Сперлинг в
моем присутствии: "В этом случае он поймет, что мы схлестнулись не на
живот, а на смерть, но это буду знать и я, поэтому заблаговременно
перемещусь в оперативный штаб, местонахождение которого будет известно
лишь мистеру Гудвину и, возможно, еще двоим". Ладно. Никто не собирался
вступать с ним в пререкания по поводу оперативного штаба или перемещения.
Но я был тем самым упомянутым мистером Гудвином, и этот мистер Гудвин
сейчас тупо пялился в записку. "Не разыскивай меня". Что мне делать,
скажите на милость? Естественно, что теми двумя, которых он имел в виду,
были Саул Пензер и Марко Вукчич, но я был даже не вправе позвонить Саулу и
задать пару закамуфлированных вопросов; правда, если он посвятил в свою
тайну Саула и не посвятил меня, то и черт с ним. С другой стороны, что мне
говорить людям - таким, например, как окружной прокурор Вестчестерского
округа?
На этот вопрос ответ я получил, по меньшей мере, частично, из
совершенно неожиданного источника. Расправившись с гренками, оладьями,
ветчиной, яйцами, тимьяновым медом и кофе, я вернулся в кабинет, чтобы
проверить, сумею ли я совладать с эмоциями и начать шевелить мозгами, и
усердно этим занимался, когда вдруг заметил, что сижу в кресле Вульфа за
его столом. Меня словно пружиной подбросило. Кроме самого Вульфа еще
никто, не исключая и меня, никогда не сиживал в этом кресле, а я тут
расположился в нем, будто так и положено. Значит, дело плохо, подумалось
мне. Видно, я уже подсознательно решил, что Вульф расстался со своим
креслом раз и навсегда, а такие мысли совершенно непростительны, даже в
моем обозленном состоянии. Я выдвинул ящик стола, чтобы просмотреть его
содержимое, и сделал вид, что именно с этой целью и занял кресло шефа; я
уже начал копаться в бумагах, когда в дверь позвонили.
Я не помчался сломя голову открывать, поскольку за недостатком
времени не успел обмозговать линию поведения. Сквозь одностороннее стекло
в парадной двери я разглядел, что на крыльце стоит незнакомец в штатском,
и решил было позволить ему натешиться вдоволь и звонить до упаду, но
любопытство взяло верх и я отпер дверь. Передо мной стоял невзрачный
субъект с оттопыренными ушами, в стареньком замызганном пальтишке, который
пожелал видеть Ниро Вульфа. Я ответил, что по воскресеньям мистер Вульф не
принимает, но я его доверенный помощник и, возможно, могу чем-нибудь
помочь. Лопоухий согласился, достал из кармана конверт, извлек из него
лист бумаги и развернул.
- Я из "Газетт", - заявил он. - Вот копия объявления, которое мы
получили утром с почтой - мы хотим удостовериться, что оно подлинное.
Я забрал у него бумагу и пробежал глазами текст. Почерк Ниро Вульфа
на нашем фирменном бланке я узнал мгновенно. Наверху было написано:
"Поместите это объявление в "Газетт" в понедельник, в первой секции,
шириной в два столбца, длиной, как потребуется. Шрифт тонкий, неброский.
Счет пришлите по указанному адресу".
Ниже печатными буквами было выведено:
МИСТЕР НИРО ВУЛЬФ
ОБЪЯВЛЯЕТ О СВОЕМ ВЫХОДЕ
ИЗ ДЕТЕКТИВНОГО БИЗНЕСА
С СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, 10 АПРЕЛЯ 1950 г.
Отныне мистер Вульф клиентов не принимает.
По всем незавершенным делам
просьба обращаться к мистеру Арчи Гудвину.
Лиц, не являющихся клиентами, прошу не беспокоить.
Под объявлением стояла подпись Вульфа. В ее подлинности сомневаться
не приходилось.
Заучив текст наизусть, я возвратил объявление ушастому.
- Да, все в порядке. Нормально. Поместите его на видное место.
- Оно подлинное?
- Абсолютно.
- Послушайте, я хотел бы поговорить с ним. Помогите мне! Черт побери,
это же настоящая сенсация, если мне удастся взять у него интервью!
- Вы что, собственным объявлениям уже не верите? Тут написано черным
по белому, что отныне мистер Вульф не принимает. - Я притворил дверь,
оставив лишь тонкую щель. - Вас я прежде не встречал, но Лон Коэн - мой
старый приятель. Он приходит в полдень, кажется?
- Да, но...
- Передайте, чтобы он не терял времени зря и не звонил по этому
поводу. Мистер Вульф не принимает, а я занимаюсь только клиентами, как
гласит объявление. Не прищемите ножку, дверь закрывается.
Я затворил ее и задвинул засов. Не успел я сделать и двух шагов, как
из кухни появился Фриц и выпалил:
- Кто это был?
Я смерил его взглядом.
- Черт побери, а ведь при мистере Вульфе ты никогда не отваживался
даже мечтать о том, чтобы задавать такой вопрос ему или мне. И теперь не
мечтай, во всяком случае, пока я в таком премерзком настроении.
- Я только хотел...
- Прекрати. И вообще советую не попадаться мне под горячую руку, пока
я все не обдумаю.
Я возвратился в кабинет и уселся - теперь уже в собственное кресло.
Хоть какие-то инструкции от Вульфа я, наконец, получил, пусть даже таким
окольным путем. Объявление означало, что я не должен ломать голову, как
скрыть его отсутствие; как раз наоборот. И - еще важнее: мне вменялось не
заниматься больше Рэкхемом. Я должен был только встречаться с клиентами по
незавершенным делам, исключительно с клиентами; миссис Рэкхем же, которая
была мертва, встретиться со мной не могла, следовательно, этот вопрос был
