вновь вернуться к вопросу о гвоздике. Твое мнение?
- Я против, - твердо отрезал Фриц.
Вульф кивнул.
- Возможно, ты и прав. Подчеркиваю - возможно. Кстати, помнишь, что
говорил на сей счет Марко Вукчич в прошлом году? Надо пригласить его на
пиршество. В понедельник к обеду?
- Пожалуй, да, - согласился Фриц, - хотя мы договорились о том, что в
понедельник нам доставят плоды ирги с икрой...
- Да, да, помню. - Вульф осушил стакан и вытер платком губы. Он
всегда считал, что мужские платки должны пахнуть только пивом. - Значит,
послезавтра за обедом Марко сначала полакомится колбасками, а потом
отведает утку по-мондорски. - Он наклонился вперед и погрозил пальцем. -
Теперь о луке-шалоте и свежем тимьяне: на твоем месте я не стал бы
полагаться на мистера Колсона. Нас могут опять подвести. Арчи придется
съездить к...
На этом месте Арчи пришлось идти отпирать дверь, что я сделал с
превеликим удовольствием. Я высоко ценю, причем почти всегда, результаты
глубокомысленных кулинарных бесед Фрица и Вульфа, когда блюда подают на
стол, но сама болтовня действует мне на нервы. Так что, когда в дверь
позвонили, я охотно оторвался от стула и заспешил в прихожую. На крыльце
стоял моложавый субъект с приплюснутым носом и свертком в руках, в
шапочке, на которой было написано "Служба доставки Флита". Я расписался на
квитанции, закрыл дверь и двинулся к кабинету, перед которым меня ждал уже
не только Фриц, но и сам Вульф, который проявляет недюжинное проворство в
тех случаях, когда, как ему кажется, дело того стоит. Он принял сверток из
моих рук и торжественно направился на кухню, сопровождаемый по пятам
Фрицем и мною.
Небольшая картонка была заклеена липкой лентой. Вульф установил ее на
длинном столе, достал со стойки нож, перерезал ленту и приподнял края
крышки. Я всегда гордился своей реакцией, и в тот миг, когда послышалось
шипение, я рванул Вульфа за руку и крикнул Фрицу:
- Ложись! Бомба!
Вульф, как я уже упоминал, когда захочет, способен передвигаться с
поразительной быстротой для человека его габаритов. В мгновение ока мы
очутились с ним в прихожей, Фриц пулей вылетел следом и даже успел
захлопнуть за собой дверь, а взрыв еще не раздался. Не замедляя хода, мы
пересекли прихожую и ворвались в кабинет, где притормозили, чтобы
перевести дух. Взрыва по-прежнему не было.
- Эта штука все еще шипит, - заметил я и начал подкрадываться к
двери.
- Назад, Арчи! - проревел Вульф.
- Тише, - отмахнулся я и, опустившись на четвереньки, выбрался в
прихожую. Там я повел носом по сторонам, втягивая воздух, подполз на один
ярд к щели под кухонной дверью и снова принюхался.
Секунду спустя я принял вертикальное положение, отряхнулся, вернулся
в кабинет и снисходительно поведал:
- Пустяки. Слезоточивый газ. И шипение прекратилось.
Вульф возмущенно засопел.
- Значит, колбасы не будет, - мрачно промолвил Фриц.
- Окажись в этой картонке настоящая бомба, колбасы было бы
предостаточно, - заверил я. - Только не Для нас, а из нас. Тем не менее
хлопот нам все равно задали. Так что посидите пока здесь и почешите языки.
Я решительно протопал в прихожую, прикрыв за собой дверь, отомкнул
парадную дверь и оставил ее раскрытой настежь, подошел к кухонной двери,
постоял перед ней, потом, набрав в легкие воздуха, вошел на кухню,
пробежал через нее к черному ходу, распахнул дверь, выходящую во двор, и
бегом вернулся в прихожую. Там стоял удушливый запах газа, так что я
ретировался на крыльцо. Не прошло и минуты, как меня окликнули:
- Арчи!
Я повернулся. Голова Вульфа с мясистым, немного удлиненным лицом
торчала из окна гостиной.
- Да, сэр, - радостно осклабился я.
- Кто принес картонку?
Я не стал выгораживать Службу доставки Флита.
Посчитав, что сквозняк уже достаточно очистил воздух, я воротился на
кухню, где ко мне присоединился Фриц. Внимательно изучив внутренность
картонки, мы пришли к выводу, что устройство было довольно нехитрое:
металлический цилиндр с клапаном, который приоткрывался, как только кто-то
пытался раскрыть картонку. Вблизи картонки еще ощущался резкий запах газа,
и Фриц отнес ее в подвал. Я же прошел в кабинет, где застал Вульфа,
который сидел за столом и оживленно беседовал по телефону.
Я плюхнулся на свой стул и промокнул носовым платком слезящиеся
глаза.
- Ну что, разоблачили этих лицемеров? - поинтересовался я, когда он
положил трубку.
- Я с самого начала знал, что Флит здесь ни при чем, - проворчал
Вульф.
- Конечно. Позвать полицейского?
- Нет.
Я согласно кивнул.
- Вопрос был чисто риторический. - Я снова протер глаза и
высморкался. - Ниро Вульф не обращается в полицию. Ниро Вульф сам
вскрывает все посылки с колбасой и оставляет своих врагов в дураках. - Я
еще раз высморкался. - Правда, в один прекрасный день Ниро Вульф вскроет
не ту картонку и тогда то, что от него останется...
- Твой вопрос был не риторический, - грубо оборвал меня Вульф. -
Слово "риторический" имеет другой смысл.
- Вот как? Но вопрос-то задал я. И я хотел, чтобы он звучал
риторически. Кстати, как вы докажете, что я не знаю значения слова
"риторический"? Всякий раз, когда вы задаете мне вопрос, а Бог тому
свидетель - это случается сплошь и рядом, должен ли я предполагать, что...
Зазвонил телефон. В миллион моих обязанностей, за которые мне платят
жалованье, входят и секретарские функции, так что я снял трубку. И тут
случилось нечто из ряда вон выходящее. Нечего и говорить о том, что этот
голос потряс меня, так как я вдруг ощутил, что под ложечкой у меня
предательски засосало. Сила шока во многом определяется его внезапностью,
но я никак не могу сказать, что голос, прозвучавший в телефонной трубке,
оказался для меня сюрпризом. Напротив, я думаю, что мы оба, Вульф и я,
сидели и переливали из пустого в порожнее в ожидании, пока раздастся
именно этот голос.
Все, что он произнес, было:
- Могу я переговорить с мистером Вульфом?
В желудке у меня что-то оборвалось, но я охотнее сгорел бы в геенне
огненной, чем проявил свою слабость. Я ответил, не слишком, впрочем,
учтиво:
- А, приветик. Если это вы, конечно. Кажется, вас когда-то звали
Дункан?
- Да. Мне мистера Вульфа, пожалуйста.
- Минутку. - Я прикрыл трубку рукой и сказал Вульфу:
- Это он.
- Кто? - рявкнул Вульф.
- Вы уже догадались по выражению моего лица. Мистер Икс. Мистер Зек.
Он.
Стиснув зубы, Вульф потянулся к телефону.
- Ниро Вульф слушает.
- Здравствуйте, мистер Вульф. - Я продолжал держать у уха
параллельную трубку, и резкий, холодный, педантичный голос звучал точно
так же, как и четыре предыдущих раза за последние три года, когда мне
доводилось его слышать. Он отчетливо произнес, чеканя каждое слово:
- Вы узнали меня?
- Да, - отрывисто сказал Вульф. - Что вам угодно?
- Хотел напомнить вам, что я умею быть великодушным. Сами понимаете,
что в картоночке могло оказаться нечто большее, чем безобидный газ, но я
решил ограничиться предупреждением. К тому же, год назад я говорил вам,
что без вас наш мир во многом утратит свою привлекательность.
- Согласен, - сухо бросил Вульф.
- Несомненно. Кстати, я не забыл, как вы блестяще изобличили убийцу
Луиса Роуни. Впрочем, тогда ваши интересы совпали с моими. Теперь же,
когда вы занялись делом миссис Барри Рэкхем, они не совпадают, так что я
не могу с этим примириться. Из уважения к вам я не хочу, чтобы вы лишились
гонорара. Возвратите задаток, откажитесь от дела, и через два месяца,
начиная с сегодняшнего дня, я вручу вам десять тысяч наличными. В прошлом
вы дважды пренебрегли аналогичным предложением с моей стороны, но
обстоятельства спасали вас. Больше не советую вам рисковать. Придется вам
понять, что...
Вульф отнял трубку от уха и аккуратно поместил ее на рычажки.
Буквально тут же я последовал его примеру, чтобы наш собеседник не
заблуждался насчет того, что произошло.
- Дьявольщина, опять началось, - простонал я. - Что за невезение...
- Замолчи, - прорычал Вульф.
Я повиновался. Вульф оперся локтями о подлокотники кресла, сплел
пальцы над самым выпуклым местом необъятного живота и уставился в уголок
бювара. Собственно, сказать-то мне было нечего, кроме того, что наше дело
- дрянь, а это было и так ясно. Однажды Вульф приказал мне навсегда
выбросить из головы имя Арнольда Зека, но называй я его даже Зек, или Он,
или хотя бы Икс, все равно он оставался той личностью, которая месяцев
десять тому назад наслала на нас пару головорезов, вооруженных автоматом и
пулеметом Томпсона. Эти субъекты, расположившись на крыше дома на
противоположной стороне улицы, открыли огонь по нашей оранжерее, перебили
стекла и оборудования на добрых десять тысяч долларов и превратили восемь
тысяч драгоценных орхидей в сырье для компоста. Это тоже задумывалось как
предупреждение.
И вот теперь он хотел, чтобы мы расторгли контракт и не связывались с
Барри Рэкхемом. Вероятно, это означало одно: не шевельнув и пальцем, мы
нашли ответ на вопрос миссис Рэкхем - откуда у ее мужа карманные деньги?
Очевидно, он принимал участие в операциях Арнольда Зека, которые Вульф
как-то назвал незаконными, а некоторые - отвратительными. Ничего
удивительного, что Зек не хотел, чтобы мы занялись одним из его людей. Все
это было ясно как божий день, но вот беда - мы опять нарвались на Зека,
что, по большому счету, было не лучше, чем заполучить цилиндр со
слезоточивым газом вместо изрядной порции дарстовской колбасы.
- А ведь он точно все рассчитал, черт его побери, - пожаловался я. -
Прямо как по нотам. Кто-то наблюдал за домом и видел, что я взял сверток,
а потом распахнул дверь и вышел подышать на крыльцо - они поняли, что
картонку вскрыли, сообщили Зеку, и он тут же позвонил. Черт возьми, он мог
даже...
Я умолк, так как заметил, что разговариваю сам с собой. Вульф меня не
слышал. Он сидел в прежней позе, вперив взгляд в уголок бювара. Я
заткнулся, сел поудобнее и запасся терпением. Прошло добрых пять минут,
прежде чем он заговорил.
- Арчи, - сказал Вульф, взглянув на меня.
- Да, сэр?
- Сколько у нас было дел, начиная с прошлого июля?
- Любых дел? Считая всякую мелочь? Э-э-э, сорок.
- Мне казалось - больше. Хорошо, скажем, сорок. В первый раз мы
случайно стали ему поперек пути два года назад, а во второй - в прошлом
году. Мы оба, он и я, занимаемся преступлениями, а его сети раскинуты
настолько широко, что совершенно логично ожидать: один раз в год или в
одном из сорока дел, за которые мы беремся, мы будем натыкаться на него. И
все начнется сначала. - Он ткнул пальцем в сторону телефонного аппарата. -
Эта штуковина зазвонит, и этот гнусный голос станет диктовать мне условия.
Если мы уступим, то сможем здесь жить и зарабатывать средства к
существованию лишь с его благословения. Если же откажемся повиноваться, то
будем жить в состоянии трепетной бдительности и одного из нас или даже
обоих, возможно, убьют. Твое мнение?
Я покачал головой.
- Вы все разложили по полочкам. Мне не нравится ни то ни другое.
- Мне тоже.
- Если вы погибнете, то я потеряю работу, а если убьют меня, вам
останется только уйти на покой. - Я посмотрел на циферблат наручных часов.
- Самое неприятное, что у нас даже нет недели на размышление. Сейчас
двадцать минут первого, а к трем часам я должен быть в Хиллсайд Кеннелз, и
