перь посмотрим, как выражалось понятие о княжеских отношениях в ос-
тальном народонаселении, как выражал его летописец, представитель своих
грамотных современников. Однажды младший князь не послушался старшего,
завел с ним вражду; летописец, осуждая младшего, говорит, что он не ис-
полнил своих обязанностей; но как же понимает он эти обязанности: "Дурно
поступил этот князь, - говорит он, - поднявши вражду против дяди своего
и потом против тестя своего". В глазах летописца, князь дурно поступил,
потому что нарушил родственные обязанности относительно дяди и тестя - и
только.
В случаях когда выгоды младших не затрагивались, то они обходились
очень почтительно с старшим; если старшин спрашивал совета у младшего,
то последний считал это для себя большою честью и говорил: "Брат! ты ме-
ня старше: как решишь, так пусть и будет, я готов исполнить твою волю;
если же ты делаешь мне честь, спрашиваешь моего мнения, то я бы так ду-
мал", и проч. Но другое дело, когда затрагивались выгоды младших князей;
если бы старший вздумал сказать: вы назвали меня отцом, и я, как отец,
имею право наказывать вас, - то, разумеется, младший отвечал бы ему:
разве хороший отец наказывает без вины детей своих? Объяви вину и тогда
накажи. Так, узнавши об ослеплении Василька, Мономах и Святославичи пос-
лали сказать Святополку, своему старшему: "Зачем ты ослепил своего бра-
та? Если б даже он был виноват, то и тогда ты должен был обличить его
перед нами и, доказав вину, наказать его". Старший раздавал волости
младшим; когда он был действительно отец, то распоряжался этою раздачею
по произволу, распоряжался при жизни, завещевал, чтобы и по смерти его
было так, а не иначе; но когда старший был только отец названный, то он
не мог распоряжаться по произволу, потому что при малейшей обиде младший
считал себя вправе вооруженною рукою доставить себе должное; вообще
старший не предпринимал ничего без совета с младшими, по крайней мере с
ближайшими к себе по старшинству; этим объясняются множественные формы в
летописи: посадили, выгнали и проч., которыми означаются распоряжения
целого рода; обыкновенно старший князь по занятии главного стола делал
ряд с младшею братьею касательно распределения волостей. Князья собира-
лись также думать вместе о земских уставах определяли известные правила,
с которыми должны были сообразоваться в своем поведении. После, когда
права разных князей на старшинство запутались, то иногда князья уславли-
вались: если кто-нибудь из них получит старшинство, то должен отдать
другому какую-нибудь волость.
Единство княжеского рода поддерживалось тем, что каждый член этого
рода, в свою очередь, надеялся достигнуть старшинства и соединенного с
старшинством владения главным столом киевским. Основанием старшинства
было старшинство физическое, причем дядя имел преимущество пред племян-
никами, старший брат - пред младшими, тесть - пред зятем, муж старшей
сестры - пред младшими шурьями, старший шурин - пред младшими зятьями; и
хотя во время господства родовых отношений между князьями встречаем
борьбу племянников от старшего брата с младшими дядьми, однако племянни-
ки при этом никогда не смели выставлять своих родовых прав, и притязания
их, основывавшиеся на случайных обстоятельствах, должны были, исключая
только одного случая, уступать правам дядей самых младших. Но мы видим
иногда, что некоторые князья и целые племена (линии) княжеские исключа-
ются из родового старшинства и это исключение признается правильным. Ка-
ким же образом могло произойти подобное явление? Для решения этого воп-
роса должно посмотреть, каким образом князь достигал старшинства, приб-
лижался к нему? Первоначально род состоял из отца, сыновей, внуков и т.
д.; когда отец умирал, его место для рода заступал старший брат; он ста-
новился отцом для младших братьев, следовательно, его собственные сы-
новья необходимо становились братьями дядьям своим, переходили во вто-
рой, высший ряд, из внуков в сыновья, потому что над ними не было более
деда, старшина рода был для них прямо отец: и точно, дядья называют их
братьями; но другие их двоюродные братья оставались по-прежнему внуками
малолетними (внук-унук, юнук, малолетний по преимуществу), потому что
над ними по-прежнему стояли две степени: старший дядя считался отцом их
отцам, следовательно, для них самих имел значение деда; умирал этот
старший, второй брат заступал его место, становился отцом для остальных
младших братьев, и его собственные дети переходили из внуков в сыновья,
из малолетних - в совершеннолетние, и таким образом мало-помалу все мо-
лодые князья чрез старшинство своих отцов достигали совершеннолетия и
приближались сами к старшинству. Но случись при этом, что князь умирал,
не будучи старшиною рода, отцом для своих братьев, то дети его остава-
лись навсегда на степени внуков несовершеннолетних: для них прекращался
путь к дальнейшему движению; отсюда теперь понятно, почему сын не мог
достигнуть старшинства, если отец его никогда не был старшиною рода; так
понимали князья порядок восхождения своего к старшинству; они говорили:
"Как прадеды наши лествицею восходили на великое княжение киевское, так
и нам должно достигать его лествичным восхождением". Но когда в этой
лестнице вынималась одна ступень, то дальнейшее восхождение становилось
невозможным; такие исключенные из старшинства князья считались в числе
изгоев. Каждый член рода княжеского при известных условиях мог достигать
старшинства, получать старший стол киевский, который, таким образом, на-
ходился в общем родовом владении; но другие волости оставались ли посто-
янно в наследственном владении известных племен княжеских, или, соот-
ветствуя различным степеням старшинства, переходили к князьям различных
племен при их движении к старшинству лествичным восхождением? Для реше-
ния этого вопроса посмотрим, как поступали князья вначале, когда различ-
ные случайные обстоятельства не нарушали еще чистоты их отношений. Когда
умер четвертый сын Ярослава, Вячеслав, княживший в Смоленске, то эта во-
лость не перешла в наследство к его сыновьям, но отдана была братьям пя-
тому Ярославичу, Игорю, княжившему прежде на Волыни: ясный знак от-
сутствия наследственности волостей и движения князей из одной волости в
другую по старшинству, лествичным восхождением; потом, когда Святослав
Ярославич по изгнании брата получил старшинство вместе с главным столом
киевским, то следующий по нем брат, Всеволод, княживший прежде в Переяс-
лавле, переходит на место Святослава в Чернигов. Известная волость могла
сделаться наследственным достоянием какой-нибудь одной княжеской линии
только в том случае, когда князь по вышеизложенным причинам терял воз-
можность двигаться к старшинству лествичным восхождением; тогда, получив
от родичей какую-нибудь волость, он и потомство его принуждены были нав-
сегда ею ограничиться, потому что переход из одной волости в другую ус-
ловливался возможностью движения к старшинству, несуществовавшею для из-
гоев; так образовались особые волости Полоцкая, Галицкая, Рязанская,
после Туровская; линия второго Ярославича, Святослава, известная больше
под племенным названием Ольговичей, также вследствие известных обстоя-
тельств подверглась было тяжкой для князей участи изгойства, и поэтому
самому Черниговская волость принимала было характер особного выделенного
княжества, но Ольговичам удалось, наконец, принудить Мономаховичей приз-
нать свои права на старшинство, и необходимым следствием этого признания
было восстановление родовой общности приднепровских волостей для обеих
линий: Ольгович сел в Киеве, а Мономахович - на его место в Чернигове.
Несмотря на то, однако, мы встречаем в летописи слово: отчина:
князья, не исключенные из старшинства, употребляют это слово для означе-
ния отдельных волостей; в каком же смысле они употребляют его? В настоя-
щем ли его смысле, как наследственного владения, или в другом каком-ли-
бо? В 1097 году князья, внуки Ярославовы, собрались вместе и решили,
чтобы каждый из них держал свою отчину: Святополк - волость отца своего
Изяслава - Киев, Владимир Мономах - отцовскую волость - Переяславль,
Святославичи - Чернигов; но мы никак не поймем этого распоряжения, если
станем принимать слово отчина в смысле наследственного владения для од-
ной линии, потому что Киев был столько же отчиною Святополка, сколько и
отчиною всех остальных князей: и Всеволод и Святослав княжили в нем; но
если здесь Киев называется отчиною Святополка не в смысле наследственно-
го владения исключительно для него и для потомства его, то не имеем ни-
какого права и Переяславль и Чернигов считать отчинами Мономаха и Свя-
тославичей в другом смысле. Еще пример на восточной стороне Днепра: в
1151 году Ольговичи - дядя Святослав Ольгович и племянник Святослав Все-
володович говорят Изяславу Давыдовичу: "У нас две отчины, одна моего от-
ца Олега, а другая твоего отца Давыда; ты брат, Давыдович, а я Ольгович;
так ты, брат, возьми отца своего Давыдово, а что Ольгово, то нам дай, мы
тем и поделимся", вследствие чего Давыдович остался в Чернигове, а
Ольговичам отдал Северскую область. Но для Святослава Всеволодовича Чер-
нигов был точно так же отчиною, как и для Давыдовича, потому что отец
его, Всеволод Ольгович, княжил в Чернигове, и когда Давыдович получил
Киев, то Чернигов, отчину свою, уступил Святославу Ольговичу. Итак, что
же такое разумелось под отчиною? Отчиною для князя была та волость, ко-
торою владел отец его и владеть которою он имеет право, если на родовой
лествице занимает ту же степень, какую занимал отец его, владея означен-
ною волостью, потому что владение волостями условливалось степенью на
родовой лествице, родовыми счетами.
Теперь остается вопрос: в каком отношении находились волости младших
князей к старшему? Мы видели, что отношения между старшим и младшими бы-
ли родовые, младшие князья хотели быть названными сыновьями и нисколько
не подручниками старшего, а такое воззрение должно было определять и от-
ношения их к последнему по волостям: не допуская подручничества, они ни-
как не могли допустить дани, как самого явственного знака его, не могли
допустить никакого государственного подчинения своих областей старшему в
роде князю; последний поэтому не мог иметь значения главы государства,
верховного владыки страны, князя всея Руси, который выделял участки зем-
ли подчиненным владельцам во временное или наследственное управление.
Волости находятся в совершенной независимости одна от другой и от Киева,
являются отдельными землями и в то же время составляют одно нераздельное
целое вследствие родовых княжеских отношений, вследствие того, что
князья считают всю землю своею отчиною, нераздельным владением целого
рода своего.
ГЛАВА ВТОРАЯ
СОБЫТИЯ ПРИ ЖИЗНИ СЫНОВЕЙ ЯРОСЛАВА I (1054 - 1093)
Линии Рюрикова рода, Изяславичи и Ярославичи. - Распоряжения послед-
них насчет своих волостей. - Движения Ростислава Владимировича и гибель
его. - Движения Всеслава полоцкого и плен его. - Нашествие половцев. -
Поражение Ярославичей. - Восстание киевлян и бегство великого князя
Изяслава из Киева. - Возвращение его и вторичное изгнание. - Вторичное
возвращение Изяслава и смерть его в битве против обделенных племянников.
- Характер первых усобиц. - Княжение Всеволода Ярославича в Киеве. - Но-
вые движения обделенных князей. - Усобицы на Волыни. - Борьба с Всесла-
вом полоцким. - Смерть великого князя Всеволода Ярославича. - Печальное
состояние Руси. - Борьба с половцами, торками, финскими и литовскими
племенами, болгарами, поляками. - Дружина Ярославичей.
По смерти Ярослава I княжение целым родом надолго утвердилось в Руси;
в то время области, занятые первыми варяго-русскими князьями, разделя-
