лав пошел к ним навстречу; но из Белгорода ночью, тайком от киевлян, бе-
жал в Полоцк, вероятно, боясь стать между двух огней, потому что ос-
тальные Ярославичи не могли ему благоприятствовать в борьбе с Изяславом.
Так, этому чародею удалось только дотронуться копьем до золотого стола
киевского, и, "обернувшись волком, побежал он ночью из Белгорода, заку-
танный в синюю мглу". Киевляне, оставшись без князя, возвратились в свой
город, собрали вече и послали сказать Святославу и Всеволоду Ярослави-
чам: "Мы дурно сделали, что прогнали своего князя, а вот он теперь ведет
на нас Польскую землю; ступайте в город отца вашего! если же не хотите,
то нам нечего больше делать: зажжем город и уйдем в Греческую землю".
Святослав отвечал им: "Мы пошлем к брату: если пойдет с ляхами губить
вас, то мы пойдем против него ратью, не дадим изгубить отцовского горо-
да; если же хочет придти с миром, то пусть приходит с малою дружиною".
Киевляне утешились, а Святослав и Всеволод послали сказать Изяславу:
"Всеслав бежал; так не води ляхов к Киеву, противника у тебя нет; если
же не перестанешь сердиться и захочешь погубить город, то знай, что нам
жаль отцовского стола". Выслушавши речи братьев, Изяслав повел с собою
только Болеслава да небольшой отряд поляков, а вперед послал в Киев сына
своего Мстислава. Мстислав, вошедши в город, велел избить тех, которые
освободили Всеслава, всего семьдесят человек, других ослепить, некоторые
при этом погибли невинно. Когда сам Изяслав приблизился к городу, то ки-
евляне встретили его с поклоном, и опять сел он на своем столе (2 мая).
Поляки Болеслава II подверглись такой же участи, как и предки их, прихо-
дившие в Русь с Болеславом I: их распустили на покорм по волостям, где
жители начали тайно убивать их, вследствие чего Болеслав возвратился в
свою землю. С известием о возвращении Изяслава летописец, по-видимому,
связывает известие о том, что этот князь перевел торг с Подола на гору.
Казнивши тех киевлян, которые вывели из тюрьмы Всеслава, Изяслав не
медлил вооружиться против последнего: выгнал его из Полоцка, посадил там
сына своего Мстислава, а когда тот умер, то послал на его место другого
сына, Святополка. Всеслав, сказано в летописи, бежал, но не прибавлено,
куда; впрочем, это объясняется из следующего известия, что Всеслав в
1069 году явился перед Новгородом с толпами финского племени води, или
вожан, среди которых, следовательно, нашел он убежище и помощь. В это
время в Новгороде княжил Глеб, сын Святослава черниговского, которого мы
видели в Тмутаракани. Новгородцы поставили против вожан полк, и бог по-
собил новгородцам: они задали вожанам страшную сечу, последних пало мно-
жество, а самого князя Всеслава новгородцы отпустили ради бога. И после
этого поражения Всеслав не отказался от борьбы; к храброму князю отовсю-
ду стекались богатыри; он успел набрать дружину, выгнал Святополка из
Полоцка и, хотя был побежден другим Изяславичем у Голотичьска, однако,
как видно, успел удержаться на отцовском столе. Изяслав завел с ним пе-
реговоры - о чем, неизвестно; известно только то, что эти переговоры
послужили поводом ко вторичному изгнанию Изяслава, теперь уже родными
братьями. Это вторичное изгнание необходимо имеет связь с первым: Изяс-
лав возвратился в Киев под условиями, которые предписали ему братья; в
городе не могли любить Изяслава и в то же время не могли не питать рас-
положения к Святославу, который сдержал гнев брата, который с горстью
дружины умел поразить толпы половцев, очистить от них Русь. Сын Изясла-
ва, Мстислав, казнил киевлян, освободивших Всеслава, виновных вместе с
невинными, но тем дело еще не кончилось; гонения продолжались, и гонимые
находили убежище в Чернигове у Святослава. Так св. Антоний, основатель
Печерского монастыря, подвергнувшийся гневу великого князя, как приятель
Всеслава, был ночью взят и укрыт в Чернигове Святославом. Если бы даже
Святослав делал это единственно из любви и уважения к святому мужу, то
Изяслав с своей стороны не мог не оскорбиться приязнию брата к человеку,
в котором он видел врага своего. Эти обстоятельства должны были возбуж-
дать в Святославе властолюбивые замыслы, питать надежду на их успех, а в
Изяславе возбуждать вражду к брату; и вот между Ярославичами началась
вражда: они не ходят уже вместе в походы, как ходили прежде; Изяслав
один воюет с Всеславом, один вступает с ним в переговоры; по самой при-
роде отношений между князьями последний поступок Изяслава должен был
возбудить негодование и подозрение в братьях; Святослав начал говорить
Всеволоду: "Изяслав сносится с Всеславом, на наше лихо; если не предуп-
редим его, то прогонит он нас", - и успел возбудить Всеволода на Изясла-
ва. Летописец обвиняет во всем Святослава, говорит, что он хотел больше
власти, обманул Всеволода; как бы то ни было, младшие братья вооружились
против старшего; Изяслав в другой раз принужден был выйти из Киева, где
сел Святослав, отдавши Всеволоду Черниговскую волость; что в Киеве все
были за Святослава, доказывает удаление Изяслава без борьбы; летописец
говорит, что Святослав и Всеволод сели сперва на столе в селе Берестове
и потом уже, когда Изяслав выехал из Киева, Святослав перешел в этот го-
род.
Изяслав с сыновьями отправился опять в Польшу; как видно, на этот раз
он вышел из Киева не торопясь, успел взять с собою много имения; он го-
ворил: "С золотом найду войско", позабывши слова деда Владимира, что с
дружиною добывают золото, а не с золотом дружину. Изяслав роздал
польским вельможам богатые подарки; они подарки взяли, но помощи не дали
никакой, и даже выслали его из своей страны. Чтоб объяснить себе это яв-
ление, мы должны бросить взгляд на состояние западных славянских госу-
дарств в это время. Мы видели, что вмешательство Болеслава Храброго в
дела Богемии кончилось так же неудачно для него, как и вмешательство в
споры между русскими князьями. Поляки были изгнаны из Богемии, родные
князья - Яромир и Олдрих стали княжить в стране, но недолго княжили мир-
но. Олдрих, по словам старой чешской песни, был "воин славный, в которо-
го бог вложил и мочь и крепость, в буйную голову дал разум светлый". В
1012 году он выгнал Яромира, за что - не знает ни песня, ни летопись.
Императору Конраду II не нравилось, однако, единовластие у чехов: не раз
вызывал он Олдриха к себе, и когда тот, наконец, явился к нему, то был
заточен в Регенсбург. Яромир начал опять княжить в Богемии сообща с пле-
мянником Брячиславом, сыном Олдриховым, а между тем император предложил
своему пленнику возвратиться на родину и княжить там вместе с старшим
братом; Олдрих присягнул, что уступит брату половину земли, но как скоро
возвратился домой, то велел ослепить Яромира. По смерти Олдриха единов-
ластителем земли стал сын его Брячислав I. Мы видели, как этот дея-
тельный князь воспользовался невзгодою Польши по смерти Болеслава Храб-
рого и расширил свои владения на счет Пястов, за что и слывет восстано-
вителем чешской славы. По смерти Брячислава I в Богемии мы встречаем та-
кие же явления, какие видим и у нас на Руси с того же самого времени,
именно с 1054 года, со смерти Ярослава I: мы видим, что и в Богемии на-
чинает владеть целый род княжеский с переходом главного стола к старшему
в целом роде. По смерти Брячислава I великим князем, т. е. старшим в ро-
де (Dux principalis), становится старший сын его Спитигнев II; остальные
Брячиславичи были: Вратислав, Конрад, Яромир и Оттон. Как у нас Яросла-
вичи, так и в Богемии Брячиславичи недолго жили в согласии: второй Бря-
числавич, Вратислав, должен был сначала искать убежища в Венгрии от
преследований старшего брата; однако после, помирившись с последним,
возвратился на родину и в 1061 году наследовал в старшинстве Спитигневу.
По смерти Вратислава II, по известному обычаю, мимо сыновей его, насле-
довал старшинство брат его Конрад I, но княжил только восемь месяцев:
это был последний из Брячиславичей, и по смерти его, в 1092 году, высту-
пает второе поколение, внуки Брячислава I. В Польше Казимиру Восстанови-
телю (Restaurator) наследовал в 1058 году сын его Болеслав II Смелый. За
два года перед тем умер император Генрих III; смуты, последовавшие во
время малолетства сына и преемника его Генриха IV, потом борьба этого
государя с немецкими князьями и с папою надолго освободили Польшу от
влияния Империи, и Болеслав Смелый, пользуясь этою свободою, имел воз-
можность с честью и выгодою для Польши установить свои отношения к со-
седним странам. Мы видели, что с его помощью Изяслав получил опять Киев;
с помощью же Болеслава успел овладеть престолом и венгерский король Бе-
ла, сыновья которого удержались в Венгрии также благодаря польскому ору-
жию. С чехами Болеслав вел почти постоянную войну: в то время как наш
Изяслав вторично явился к польскому двору (1075 г.), Болеслав воевал с
Вратиславом чешским, который находился в тесном союзе с императором Ген-
рихом IV; очень вероятно, что эти обстоятельства не позволяли Болеславу
подать помощь русскому князю, который, будучи принужден оставить Польшу,
принял совет деда, маркграфа саксонского, и поехал в Майнц просить зас-
тупления у врага Болеславова, императора Генриха IV. Таким образом, кня-
жеские междоусобия на Руси доставляли случай немецкому императору расп-
ространить свое влияние и на эту страну: но, во-первых, благодаря отда-
ленности Руси это влияние не могло никогда быть очень сильно; во-вторых,
обстоятельства, в которых находился теперь император, были такого рода,
что помогли даже и Польше высвободиться из-под его влияния. Приняв от
Изяслава богатые дары, Генрих IV послал к Святославу с требованием возв-
ратить Киев старшему брату и с угрозою войны в случае сопротивления. Ра-
зумеется, что дело должно было и ограничиться одною угрозою. Летописец
говорит, что когда немецкие послы пришли к Святославу, то он, желая пох-
вастать перед ними, показал им свою казну, и будто бы послы, увидав мно-
жество золота, серебра и дорогих тканей, повторили старые слова Владими-
ра Святого: "Это ничего не значит, потому что лежит мертво: дружина луч-
ше, с нею можно доискаться и больше этого". Летопись прибавляет, что бо-
гатство Святослава, подобно богатству Езекии, царя иудейского, рассыпа-
лось розно по смерти владельца. Из этих слов летописца можно видеть, что
современники и ближайшие потомки с неудовольствием смотрели на поведение
старших Ярославичей, которые не следовали примеру деда и копили бо-
гатства, полагая на них всю надежду, тогда как добрый князь, по гос-
подствовавшему тогда мнению, не должен был ничего скрывать для себя, но
все раздавать дружине, при помощи которой он никогда не мог иметь недос-
татка в богатстве.
Если Изяслав обратился за помощью к императору Генриху IV, врагу Бо-
леслава Смелого, то Святослав по единству выгод должен был спешить зак-
лючением союза с польским князем, и точно мы видим, что молодые князья -
Олег Святославич и Владимир Всеволодович ходили на помощь к полякам и
воевали чехов, союзников императорских.
Изяслав, не получив успеха при дворе Генриха, обратился к другому
владыке Запада, папе Григорию VII, и отправил в Рим сына своего с
просьбою возвратить ему стол властию св. Петра: как в Майнце Изяслав
обещал признать зависимость свою от императора, так в Риме сын его обе-
щал подчиниться апостольскому престолу. Следствием этих переговоров было
то, что Григорий писал к Болеславу с увещанием отдать сокровища, взятые
у Изяслава. Быть может, папа уговаривал также польского князя подать по-
мощь Изяславу против братьев, которую тот, наконец, и действительно по-
дал. Для объяснения этого поступка мы не нуждаемся, впрочем, в предполо-
жении о папских увещаниях: есть известие, которое одно объясняет его со-
вершенно удовлетворительно. По этому известию, чешский князь Вратислав,
