узнав о союзе Болеслава с младшими Ярославичами, о движении Олега и Вла-
димира к чешским границам, прислал к Болеславу просить мира и получил
его за 1000 гривен серебра. Болеслав послал сказать об этом Олегу и Вла-
димиру, но те велели отвечать ему, что не могут без стыда отцам своим и
земле возвратиться назад, ничего не сделавши, пошли вперед взять свою
честь и ходили в земле Чешской четыре месяца, т. е. опустошали ее: Вра-
тислав чешский прислал и к ним с предложением о мире; русские князья,
взявши свою честь и 1000 гривен серебра, помирились. Нет сомнения, что
этот поступок рассердил Болеслава, который потому и решился помочь в
другой раз Изяславу. Между тем умер Святослав в 1076 году. Всеволод сел
на его место в Киеве зимою, а на лето должен был выступить против Изяс-
лава, который шел с польскими полками; на Волыни встретились братья и
заключили мир: Всеволод уступил Изяславу старшинство и Киев, а сам ос-
тался по-прежнему в Чернигове. Помощь поляков не могла быть бескорыстна,
и потому очень вероятны известия, по которым Изяслав поплатился за нее
Червенскими городами.
Мир между Ярославичами не принес мира Русской земле: было много пле-
мянников, которые хотели добыть себе волостей. Всеслав полоцкий не хотел
сидеть спокойно на своем столе, начал грозить Новгороду, как видно,
пользуясь смертию Святослава и предполагаемою усобицею между Изяславом и
Всеволодом. Сын последнего, Владимир, ходил зимою 1076 года к Новгороду
на помощь его князю Глебу, без сомнения, против Всеслава. Летом, после
примирения и ряда с Изяславом, Всеволод вместе с сыном Владимиром ходил
под Полоцк; а на зиму новый поход: ходил Мономах с двоюродным братом
своим, Святополком Изяславичем, под Полоцк и обожгли этот город; тогда
же Мономах с половцами опустошил Всеславову волость до Одрьска; здесь в
первый раз встречаем известие о наемном войске из половцев для междоу-
собной войны.
На северо-западе нужно было постоянно сторожить чародея Всеслава; а с
юго-востока начали грозить новые войны, и не от одних степных варваров,
но от обделенных князей, которые приводили последних. Мы видели, что,
кроме Владимира новгородского, умерли еще двое младших Ярославичей, Вя-
чеслав и Игорь, оставя сыновей, которым, по обычаю, отчин не дали и дру-
гими волостями не наделили; изгои подросли и стали сами искать себе во-
лостей. В то время как Святослав умер, а Всеволод выступил против Изяс-
лава, Борис, сын Вячеслава смоленского, воспользовался удалением дяди и
сел в Чернигове; но мог держаться там только восемь дней и убежал в Тму-
таракань, где княжил один из Святославичей, Роман, После Святослава ос-
талось пять сыновей: Глеб, Олег, Давид, Роман, Ярослав. При жизни отца
Глеб сидел в Новгороде, Олег - во Владимире-Волынском, Роман - в Тмута-
ракани, о Давиде неизвестно, Ярослав был очень молод. Роман тмутараканс-
кий принял Бориса Вячеславича, но за ним должен был дать убежище и род-
ным братьям, потому что Изяслав не хотел дать волостей детям Святославо-
вым. Глеб был изгнан из Новагорода; Олег выведен из Владимира; Глеб по-
гиб далеко на севере, в странах чуди заволоцкой; Олег ушел сначала было
в Чернигов, к дяде Всеволоду, от которого мог ждать больше милости, чем
от Изяслава; но и Всеволод или не хотел, или не мог наделить Святослави-
ча волостью, и тот отправился к братьям в Тмутаракань, известное убежище
для всех изгнанников, для всех недовольных. Выгнавши племянников, Ярос-
лавичи распорядились волостями в пользу своих детей: Святополка Изясла-
вича посадили в Новгороде, брата его Ярополка - в Вышгороде, Владимира
Всеволодовича Мономаха - в Смоленске. Но изгнанные князья не могли жить
праздно в Тмутаракани: в 1078 году Олег и Борис привели половцев на
Русскую землю и пошли на Всеволода; Всеволод вышел против них на реку
Сожицу (Оржицу), и половцы победили Русь, которая потеряла много знатных
людей: убит был Иван Жирославич, Туки, Чудинов брат. Порей и многие дру-
гие. Олег и Борис вошли в Чернигов, думая, что одолели; Русской земле
они тут много зла наделали, говорит летописец. Всеволод пришел в брату
Изяславу в Киев и рассказал ему свою беду; Изяслав отвечал ему: "Брат!
не тужи, вспомни, что со мною самим случилось! во-первых, разве не выг-
нали меня и именья моего не разграбили? потом в чем я провинился, а был
же выгнан вами, братьями своими? не скитался ли я по чужим землям ограб-
ленный, а зла за собою не знал никакого. И теперь, брат, не станем ту-
жить: будет ли нам часть Русской земле, то обоим, лишимся ли ее, то оба
же вместе; я сложу свою голову за тебя". Такими словами он утешил Всево-
лода и велел собирать войско от мала до велика; другого не оставалось
больше ничего делать, потому что Святославичи, конечно, не оставили бы в
покое Изяслава, главного врага своего. Изяслав выступил в поход с сыном
своим Ярополком, Всеволод - с сыном Владимиром. Последний находился в
Смоленске, когда узнал о вторжении изгнанных князей; поспешил на помощь
к отцу и оружием проложил себе путь сквозь половецкие полки к Переяслав-
лю, где нашел Всеволода, пришедшего с битвы на Сожице. Ярославичи с сы-
новьями пошли к Чернигову, жители которого затворились от них, хотя Оле-
га и Бориса не было в городе; есть известие, что они ездили в Тмутара-
кань собирать новое войско. Чернигов имел двойные стены; князья присту-
пили к внешней ограде (городу); Мономах отбил восточные ворота, и внеш-
ний город был сожжен, после чего жители убежали во внутренний. Но Ярос-
лавичи не имели времени приступить к последнему, потому что пришла весть
о приближении Олега и Бориса; получивши ее, Изяслав и Всеволод рано ут-
ром отошли от Чернигова и отправились навстречу к племянникам, которые
советовались, что им делать? Олег говорил Борису: "Нельзя нам стать про-
тив четырех князей; пошлем лучше к дядьям с просьбою о мире"; Борис от-
вечал: "Ты стой - смотри только, я один пойду на них на всех". Пошли и
встретились с Ярославичами у села на Нежатине Ниве; полки сошлись, и бы-
ла сеча злая: во-первых, убили Бориса, сына Вячеславова; Изяслав стоял с
пешими полками, как вдруг наехал один из неприятельских воинов и ударил
его в плечо копьем: рана была смертельная. Несмотря на убиение двух кня-
зей с обеих сторон, битва продолжалась; наконец, Олег побежал и едва мог
уйти в Тмутаракань (3 октября 1078 года). Тело Изяслава взяли, привезли
в лодке и поставили против Городца, куда навстречу вышел весь город Ки-
ев; потом положили тело на сани и повезли; священники и монахи провожали
его с пением; но нельзя было слышать пения за плачем и воплем великим,
потому что плакал по нем весь город Киев; Ярополк шел за телом и причи-
тал с дружиною: "Батюшка, батюшка! не без печали ты пожил на этом свете;
много напасти принял от людей и от своей братьи; и вот теперь погиб не
от брата, а за брата сложил голову". Принесли и положили тело в церкви
Богородицы, в гробе мраморном. По словам летописца, Изяслав был красив
лицом, высок и полон, нравом незлобив, кривду ненавидел, правду любил;
лести в нем не было, прямой был человек и не мстительный. Сколько зла
сделали ему киевляне! самого выгнали, дом разграбили, а он не заплатил
им злом за зло; если же кто скажет: он казнил Всеславовых освободителей,
то ведь не он это сделал, а сын его. Потом братья прогнали его, и ходил,
блуждал он по чужой земле; а когда сел на своем столе, и Всеволод прибе-
жал к нему побежденный, то Изяслав не сказал ему: "А вы что мне сдела-
ли?" и не заплатил злом за зло, а утешил, сказал: "Ты, брат, показал ко
мне любовь, ввел меня на стол мой и назвал старшим: так и я теперь не
помяну первой злобы: ты мне брат, а я тебе, и положу голову свою за те-
бя", что и случилось; не сказал ему: "Сколько вы мне зла сделали, а вот
теперь пришла и твоя очередь", не сказал: "Ступай, куда хочешь", но взял
на себя братнюю печаль и показал любовь великую. Смерть за брата, прек-
расный пример для враждующих братий, заставил летописца и, может быть,
всех современников умилиться над участью Изяслава при господстве непос-
редственных чувств. Однако и летописец спешит опровергнуть возражение
насчет казни виновников Всеславова освобождения и складывает всю вину на
сына Изяславова, Мстислава: значит, это возражение существовало в его
время; монах Киевопечерского монастыря должен был знать и о последующих
гонениях, например на св. Антония; Всеволоду Изяслав простил, потому что
и прежде, как видно, этот Ярославич был мало виноват, да и после загла-
дил свою вину; наконец, собственная безопасность принуждала Изяслава во-
оружиться против племянников; но детям Святославовым, конечно, невинным
в деле отца, Изяслав не мог простить и отнял у них волости, себе и Русс-
кой земле на беду.
Как бы ни было, первый старший или великий князь после Ярослава пал в
усобице. Все усобицы, которые мы видим при старшинстве Изяслава, проис-
ходили оттого, что осиротелые племянники не получали волостей. При от-
сутствии отчинного права относительно отдельных волостей дядья смотрели
на осиротелых племянников как на изгоев, обязанных по своему сиротскому
положению жить из милости старших, быть довольными всем, что дадут им
последние, и потому или не давали им вовсе волостей, или давали такие,
какими те не могли быть довольны. Но если дядья считали для себя выгод-
ным отсутствие отчинного права, то не могли находить для себя это выгод-
ным осиротелые племянники, которые, лишась преждевременною смертию отцов
надежды на старшинство в роде, хотели по крайней мере достать то, чем
владели отцы, или хотя другую, но более или менее значительную волость,
чтобы не быть лишенными Русской земли. Таким образом, мы видим, что пер-
вые усобицы на Руси произошли от отсутствия отчинного права в отдельных
волостях, от стремления осиротелых князей-изгоев установить это право и
от стремления старших не допускать до его установления. Князьям-изгоям
легко было доискиваться волостей: Русь граничила со степью, а в степи
скитались разноплеменные варварские орды, среди которых легко было наб-
рать войско обещанием добычи; вот почему застепный Тмутаракань служит
постоянным убежищем для изгоев, которые возвращаются оттуда с дружинами
отыскивать волостей.
Мы видели деятельность изгоя Ростислава, сына Владимирова; у него ос-
тались сыновья в том же положении, следовательно, с теми же стремления-
ми; мы видели судьбу изгоя Бориса Вячеславича; у него, как видно, не бы-
ло ни братьев, ни сыновей; но были сыновья у Игоря Ярославича - тоже из-
гои; к числу их Изяслав захотел присоединить еще и детей Святославовых,
тогда как последние имели основание не считать себя изгоями: их отец был
старшим, умер на главном столе. Если Изяслав мог считать это старшинство
незаконным и мстить детям своего гонителя отнятием у них волостей, то
Всеволод не имел на это никакого права: Изяслав был изгнан не одним Свя-
тославом, но Святославом и Всеволодом вместе; Всеволод признавал изгна-
ние Изяслава справедливым, признавал старшинство Святослава до самой
смерти последнего; на каком же основании он мог считать сыновей Святос-
лавовых изгоями, лишить их волостей? Несмотря на то, Всеволод, враждуя с
Святославичами за недавнее изгнание и пользуясь правом победы, не думал
приглашать их в Русь, и тем готовил для себя и для потомков своих новую
усобицу.
Всеволод сел в Киеве, на столе отца своего и брата, взял себе все во-
лости русские, посадил сына своего Владимира в Чернигове, а племянника
Ярополка Изяславича - во Владимире-Волынском, придав к нему Туров. Но
обделенные князья не могли долго оставить его в покое. В 1079 году явил-
ся Роман Святославич с половцами у Воина, Всеволод вышел навстречу, стал
у Переяславля и успел заключить мир с половцами, разумеется, давши им
верное вместо неверного, обещанного Романом. Половцы не только не сдела-
