для последних льгот было больше, давалась им свобода от всех податей на
двойное количество лет в сравнении с первыми, обыкновенно на десять лет
вместо пяти; в случае успешного заселения данного участка землевладелец
получал новые льготы, новые награды; так, например, монахи Кириллова мо-
настыря за то, что полученную ими пустошь распахали, людей собрали, сел-
це и деревни нарядили, получили от великого князя Василия Васильевича
льготу: никому из чиновников не велено было ездить на это селце и дерев-
ни и останавливаться в них, брать кормы, проводников, подводы. Условия,
на которых пришлые люди поселялись на пустых участках, разумеется, зави-
сели от взаимного соглашения их с землевладельцами: они могли обрабаты-
вать землю за известную плату от владельца, по найму, и назывались най-
митами, могли пользоваться землею, уплачивая владельцу ее половину соби-
раемых произведений, и потому назывались половниками, треть произведений
- почему назывались третниками, крестьянин, занявший при поселении
деньги у землевладельца, назывался серебряником, наконец, встречаем наз-
вание рядовых людей - от какого-нибудь, нам неизвестного, ряда, или до-
говора. Мы видим из княжеских грамот, что эти люди переходили с одной
земли на другую, из одного княжества в другое, перезывались; понятно,
что самые льготы, которые они получали при заселении пустых участков,
побуждали их к переходам: ибо, живя на одном месте, по истечении извест-
ного срока, например десяти лет, они лишались льгот, и им выгодно было
перейти на другое место, заселив которое они получали опять льготы.
Впрочем, видим уже ограничение произвольного перехода сирот, или
хрестьян (так называлось тогда сельское народонаселение), определением
срока для него: сирота мог оставлять землю, отказываться, только осенью,
по окончании полевых работ, именно за две недели до Юрьева дня и неделю
спустя после Юрьева дня осеннего, причем серебряники должны были запла-
тить свое серебро. Потом видим запрещение перехода или перезыва крестьян
в виде льготы для известного землевладельца: так, например, великий
князь Василий Васильевич пожаловал игумена Троицкого Сергиева монастыря
и братию, запретив переход крестьянам-старожилцам из монастырского села
Присек и деревень, к нему принадлежащих. Дальнейшим ограничением было
запрещение землевладельцам, которых земли были освобождены от общего
княжеского суда и пошлин, принимать к себе тяглых волостных людей, тя-
нувших судом и пошлинами к князю, они должны были довольствоваться
только перезывом инокняженцев: так, Иоанн Калита запретил юрьевскому ар-
химандриту принимать на свои земли тяглых волоцких людей и выходцев из
Московского княжества; так, великий князь Василий Димитриевич постановил
это условие при позволении митрополиту Фотию купить деревню в волости
Талше. Наконец, иногда князь не только позволял известному землевла-
дельцу не отпускать от себя крестьян, но давал право возвращать и тех,
которые прежде вышли: так, великий князь Василий Васильевич дал это пра-
во игумену Троицкого Сергиева монастыря относительно людей, вышедших из
монастырских сел в Углицком уезде. Что же касается до отношений переход-
ного сельского народонаселения к землевладельцам, то мы знаем, что неко-
торым из последних князья жаловали право суда над поселенными на их зем-
лях людьми, кроме душегубства и суда смесного; в последнем случае зем-
левладельцы эти судили вместе с наместниками и волостелями княжескими
или их тиунами; иногда жаловалось право суда, кроме душегубства, разбоя
и татьбы с поличным.
Но подле этого переходного сельского народонаселения мы видим народо-
население несвободное, принадлежащее землевладельцам; так, в жалованных
грамотах землевладельцам отличаются люди, купленные ими, от тех, кого
они перезовут, или старожилцы и пришлые люди отличаются от окупленных;
князья в своих договорах отличают холопей своих от сельчан, говорят о
своих бортниках и оброчниках купленных, о людях купленных, о людях дело-
вых, которых они прикупили или за вину взяли себе, о людях полных (рож-
денных в холопстве), купленных грамотных (отдавшихся добровольно в хо-
лопство по кабальным грамотам). Из зависимых людей упоминаются также
закладни, или закладники, которые на известных условиях заложились за
Другого, так как главным побуждением к закладничеству было желание осво-
бодиться от повинностей, лежавших на свободном и самостоятельном челове-
ке, то князья и условливаются не держать закладней в городе (Москве).
Таким образом, мы должны отличать в описываемое время людей свободных и
самостоятельных, людей несамостоятельных (каковы были закладни) и, нако-
нец, людей несвободных, которые могли быть вечно или временно несвободны
смотря по тому, родились ли они в несвободном состоянии, были куплены,
попались в плен или отдались добровольно в холопство на ограниченное
число лет. Для первых встречаем название людей полных, челяди дернова-
той, выражение: послать на отхожую - значило освободить подобных людей.
Замечательно, что вместо человек вольный говорилось: "Человек великого
князя". Что касается положения холопа, то новгородцы в своих договорах
требуют, чтобы донос холопа, или раба, на господина не имел силы и чтобы
судьи не судили холопа и половника без господаря.
Говоря о разных слоях народонаселения в древней Руси, мы не можем
обойти вопроса о том: кто и как мог владеть земельною собственностию?
Кроме людей служилых и духовенства в числе землевладельцев видим и гос-
тей: под 1371 годом находим известие, что в Нижнем Новгороде был гость
Тарас Петров, который выкупил из плена своею казною множество всяких чи-
нов людей и купил себе вотчину у великого князя, шесть сел за рекою
Кудьмою. Но значение гостя в летописи не определено: иногда гости упот-
ребляются вообще в смысле торговых людей, купцов, иногда в значении луч-
ших, богатейших купцов; в новгородских памятниках гости не составляют
особого разряда, везде видим только купцов. Но естественно, что только
богатейшие купцы, гости, могли приобретать земельную собственность, ибо
они одни только по своим средствам могли, не оставляя торговли, зани-
маться и сельским хозяйством, тогда как купцы незначительные не были в
состоянии в одно время и торговать в лавке и жить в селе. Кроме того,
столкновение государственных интересов должно было уже в описываемое
время вести к тому, что купцам нельзя было владеть земельною собствен-
ностию, ибо всякий землевладелец должен был служить государству, а купец
был человек данный, плативший в казну деньги с своего промысла; если ку-
пец становился землевладельцем, то он относительно государственных тре-
бований должен был совмещать в себе два характера: человека служилого и
человека данного; но понятно, что он не мог удовлетворить вместе этим
двум требованиям; мало того, мы видели, что по финансовым требованиям он
не мог бросить торга и перейти в служилые люди, ибо князья клялись друг
другу не принимать к себе в службу торговых людей. Все землевладельцы
необходимо должны были перейти в служилые люди, ибо государство не хоте-
ло между служилыми и промышленными людьми признавать никакого другого
разряда: так, после, по Уложению, дети неслужилых отцов, купившие вотчи-
ны, должны были записаться в царскую службу; в противном случае вотчины
отбирались у них в казну. Класса землевладельцев, живущих на своих зем-
лях, не могло образоваться в описываемое время, ибо и теперь, как преж-
де, продолжалась постоянная колонизация северо-восточных пространств,
постоянное переселение, брожение; земледельцу невыгодно было оставаться
долго на одном месте по самому качеству почвы на северо-востоке, которая
нигде не обещала продолжительного плодородия; чрез несколько времени
после первого занятия, после выжиги леса, требовала уже больших трудов,
и земледельцу выгодно было оставлять ее и переходить на новую почву.
Кроме того, во все продолжение древней русской истории мы видим стремле-
ние менее богатых, менее значительных людей закладываться за людей более
богатых, более значительных, пользующихся особенными правами, чтобы под
их покровительством найти облегчение от повинностей и безопасность.
Стремление это мы видим и в других европейских государствах в средние
века; оно естественно в новорожденных обществах, при отсутствии безопас-
ности, когда правительство, законы еще не так сильны, чтоб дать покрови-
тельство, безопасность всем членам общества. Таким образом, выгодно было
земледельцам переходить на земли богатых и знатных землевладельцев, ар-
хиереев, монастырей, вельмож, ибо кроме вышеупомянутых льгот при первом
поселении поселенцы пользовались еще льготами, заключавшимися в разных
правах, которые имели те или другие землевладельцы, а главное - пользо-
вались покровительством сильных людей. При обращении внимания на отличи-
тельную черту нашей древней истории, на колонизацию страны, легко реша-
ется вопрос о том, как произошла поземельная собственность и различные
ее виды. Как только Северо-Восточная Русь выступает на историческую сце-
ну, так мы видим в ней сильную колонизацию, происходящую под покрови-
тельством князей; если бы мы даже не имели определительных известий об
этой колонизации, то мы необходимо должны были бы предположить ее, ибо
история застает Северо-Восточную Русь финскою страной, а потом видим ее
славянскою; следовательно, допустив даже, что финское народонаселение не
исчезало, но ославянивалось, мы должны допустить сильную славянскую ко-
лонизацию. Но эта колонизация происходила не в доисторические времена,
когда "живяху кождо с родом своим на своих местех"; она происходила на
памяти истории, когда Северо-Восточная Русь составляла уже определенную
область, княжество, где владела известная линия княжеская; следова-
тельно, колонизация не могла происходить без ведома и влияния известного
правительства. Ростов Великий существовал до призвания князей; ему при-
надлежала обширная, малонаселенная, но определенная область. Для потом-
ков первых насельников, городских и сельских, земля находится в общем
владении; на это указывает обычный способ владения землями, принадлежав-
шими общинам городским и сельским. Но остаются обширные ненаселенные
пространства, никому не принадлежащие, т. е. принадлежащие городу Росто-
ву, а в Ростове находится высшее правительственное лицо, князь, который
управляет всею областью посредством своих чиновников, волостелей, следо-
вательно, никакая дальнейшая перемена, никакие новые права и отношения
не могут произойти без ведома, без распоряжения княжеского; положим, что
сначала князь распоряжается в области не без ведома и участия старшего
города, но, конечно, мы не имеем никакого права думать, чтобы после Анд-
рея Боголюбского и Всеволода III князья распоряжались чем бы то ни было
с ведома и согласия ростовцев. Прежде всего князья могли распоряжаться
землею, принадлежащею их волости, отдавая ее в полное владение членам
своей дружины с правом населять ее всякого рода людьми, вольными и не-
вольными; могли распоряжаться землею отдавая ее духовенству; наконец,
могли продавать ее богатым купцам, или гостям, подобным вышеупомянутому
Тарасу Петрову, которые имели возможность населить купленную землю,- вот
разные виды происхождения частной земельной собственности, вотчин. Но с
одной стороны, мы видели, что для жителей городов и сел существовала ис-
конная привычка смотреть на земли, принадлежавшие их городам и селам,
как на общее достояние; земля принадлежала общине, а не отдельным членам
ее; когда же община потеряла свое самостоятельное значение перед князем,
то земля, естественно, стала государевою; с другой стороны, земли оста-
валось все еще много; как частные люди, землевладельцы старались насе-
