писец говорит только о волнении, которое в первом случае было утишено
прибытием князя Остея. Три раза упоминаются веча, или восстания: два ра-
за веча простых людей на бояр - в Костроме, Нижнем, Торжке, один раз -
вече в Ростове на татар; упоминаются и прежде советы на татар в городах,
причем видим и участие князей; но в старых городах, Смоленске, Муроме,
Брянске, жители вмешиваются в княжеские усобицы: смольняне не хотели
иметь своим князем Святослава Мстиславича, и последний должен был силою
сесть у них на столе; брянцы сходятся вечем на князя своего Глеба Свя-
тославича; в Муроме обнаруживаются две стороны, из которых одна стоит за
князя Федора Глебовича, а другая - за Юрия Ярославича.
Но и в описываемое время существовал на севере город, который, нес-
мотря на усилия Андрея Боголюбского, Всеволода III, сына его Ярослава,
внука Ярослава, правнука Михаила, сохранил прежнее значение старших го-
родов в областях, значение власти, сохранил прежний обычай, как на думу,
на вече сходиться: то был Новгород Великий. Мы видели, как вследствие
родовых княжеских отношений и усобиц явились ряды, как великие князья
рядились с киевлянами, как после Всеволода Ольговича тиун в Киеве стано-
вился выборным от города; мы видели, что вследствие тех же самых обстоя-
тельств, но еще более усиленных, явились ряды и в Новгороде, и здесь по-
садники и тысяцкие стали выборными. Мы видели, что начало рядов новго-
родских должно отнести ко временам Всеволода Мстиславича; но дошедшая до
нас самая древняя из договорных грамот новгородских с великими князьями
относится ко временам Ярослава Ярославича; после этого князя мы имеем
целый ряд подобных грамот с малыми изменениями одна против другой, ибо
новгородцы держались старины: новые отношения, явившиеся на севере, не
могли дать им новых льгот; все старание их долженствовало быть направле-
но к тому только, чтоб удержать прежнее.
Так, в начале грамот новгородцы обыкновенно говорят, чтоб князь цело-
вал крест на том, на чем целовали деды и отцы, держать Новгород в стари-
не, по пошлине, без обиды; после исчисления всех условий говорится, что
так пошло от дедов и отцов. В грамотах Ярослава Ярославича говорится
только о крестоцеловании княжеском; но в грамотах сына его Михаила явля-
ется уже и клятва новгородцев - держать княжение честно, по пошлине, без
обиды; наконец, с того времени, как младшие, удельные, князья московские
начали присягать - держать княжение старших честно и грозно, новгородцы
также должны были внести в свои грамоты: грозно. Договор заключался от
имени владыки, посадника, тысяцкого, соцких, от всех старейших, от всех
меньших, от всего Новгорода. Владыка посылал князю благословение, ос-
тальные сановники и жители поклон.
По условиям, определявшим права князя как правителя, князь держал все
волости новгородские не своими мужами, но мужами новгородскими. Мы не
должны забывать, что под именем волостей разумелось тогда не только то,
что мы теперь разумеем под этим названием, но также должности, доходы.
Князь без посадника не раздавал волостей, не давал грамот. Князь рядил
Новгород и раздавал волости, находясь в Новгороде, но не мог делать это-
го, находясь в Суздальской земле; без вины не лишал никого волости. На
Немецком дворе князь торговал посредством купцов новгородских, не мог
затворять двора, приставлять к нему приставов, нарушать договоров, зак-
люченных с городами немецкими, должен был, по выражению грамот, блюсти
новгородскую душу, т. е. не делать новгородцев клятвопреступниками перед
немцами. Из этих условий видим, что давать грамоты, скреплять ими из-
вестные права - принадлежало князю только при участии посадника; но по-
том Новгород в этом отношении забыл старину, и грамоты стали даваться на
вече без участия князя; так, дана была жалованная грамота Троицкому Сер-
гиеву монастырю в следующей форме: "По благословению господина преосвя-
щенного архиепископа богоспасаемого Великого Новгорода владыки Еуфимия,
по старой грамоте жалованной, пожаловали посадник Великого Новгорода Ди-
митрий Васильевич и все старые посадники, тысяцкий Михайла Андреевич и
все старые тысяцкие, и бояре, и житые люди, и купцы, и весь господин Ве-
ликий Новгород на вече, на Ярославле дворе". Великий князь Василий Ва-
сильевич уничтожил эту новизну; в его договоре с новгородцами читаем ус-
ловие: "Вечным грамотам не быть" - вместе с другим условием: "А печати
быть князей великих". Понятно, что, присвоивши себе право давать грамоты
от веча, без князя, новгородцы привешивали к этим грамотам и свою горо-
довую печать.
По условиям, определявшим права князя как судьи, князь не судил суда
без посадника; новгородцы обязываются не отнимать суда у великокняжеских
наместников, исключая двух случаев: во-первых, когда придет весть о
вторжении неприятеля; во-вторых, когда жители будут заняты укреплением
города, и обвиненные или тяжущиеся не будут иметь времени отвечать перед
судом. Сотские и рядовичи без великокняжеского наместника и без посадни-
ка не судят нигде. Зов к суду по волости производится посредством позов-
ников великокняжеских и новгородских, в городе посредством подвойского
великокняжеского и новгородского. Если князю донесут на кого бы то ни
было, то он не дает веры доносу, прежде нежели исследуется дело; князь
не посуживает грамот, т. е. не переменяет грамот, данных прежними
князьями; не посужает ряду вольного, т. е. когда соперники полюбовно
уладят дело между собою; не замышляет сам суда; не дает веры наветам хо-
лопа или рабы на господина; не судит ни холопа, ни рабы, ни половника
без господаря их; дворяне княжеские из Новгородской волости за рубеж су-
да не выводят и не судят, вязчей пошлины не берут. Если случится суд ве-
ликокняжескому человеку с новгородцем, то судят от великого князя боярин
и от Великого Новгорода боярин, судят право, по крестному целованию. Ес-
ли же заспорят, не смогут решить дела, то, когда великий князь, или его
брат, или сын приедут в Новгород, тогда решат это дело. Судей своих по
волости князь шлет на Петров день.
По условиям, определявшим доходы княжеские, князь получал дар от всех
Новгородских волостей; в Торжке и Волоке держал тиуна в той части этих
городов, которая ему принадлежала, а в Вологде тиуна не держал; на двух
погостах, Имоволожском и Важанском, брал куны; когда князь ехал в Новго-
род, то брал дар по станциям (по стояниям), а когда ехал из Новгорода,
тогда дара не брал. Судных пошлин новгородцы обязываются не утаивать,
равно как всяких доходов и оброков княжеских. Пошлины великим князьям и
митрополиту от владыки брать по старине. Крюк великим князьям по старине
на третий год. Князь пользовался в назначенных местах правом косить се-
но, ловить зверей, рыбу, варить мед. Князь собирал дань в Заволоцких
владениях Новгорода; но он или продавал (отдавал на откуп) эту дань Нов-
городу, или мог посылать и своего мужа, но только из Новгорода в двух
насадах, и никак не с Низу, и потом посланный должен был возвращаться
опять в Новгород, а не прямо к великому князю; раздавать даней на Низу
князь не мог. В Вотскую землю князь посылал ежегодов. Дворяне княжеские
и тиуны его имеют право брать прогоны; но дворяне не имеют права по се-
лам брать подводы у купцов, разве только в том случае, когда надобно
дать весть о приближении неприятеля. Ни князь, ни княгиня, ни бояре, ни
дворяне их не могли в Новгородской волости держать сел, покупать их,
принимать в дар, также ставить слобод и мытов.
Из всех этих условий видно, что Новгород не платил великому князю да-
ни, исключая даней заволоцких, о которых упоминается еще под 1133 годом.
Но мы видели, что в 1259 году наложена была на Новгород дань татарская,
число; летописец говорит, что татары переписали дома христианские и что
богатым было легко, а бедным тяжело; из последних слов можно видеть, что
количество платимой суммы было одинаковое для всех жителей, дань была
наложена без соображения с средствами плательщика. Но мы видели также,
что татары скоро перестают сами сбирать дань и поручают это князьям, ко-
торые таким образом получают возможность распорядиться сбором дани
по-своему; то же самое делают и новгородцы: они платят великому князю
так называемый черный бор для хана и вносят в свои договоры условие:
"Если приведется князьям великим взять черный бор, и нам черный бор дать
по старине". Так, когда Димитрий Донской после Тохтамышева нашествия
должен был дать в Орду большой выход, то послал и в Новгород брать чер-
ный бор. Как брался этот черный бор, мы знаем из данной новгородской
грамоты великому князю Василию Васильевичу на черный бор по Новоторжским
волостям: "Брать князя великаго черноборцам на Новоторжских волостях на
всех, куда пошло по старине, с сохи по гривне новой, да писцу княжому
мортка с сохи; а в соху два коня да третье припряжь, да тшан кожевничий
за соху (идет), невод за соху, лавка за соху, плуг за две сохи, кузнец
за соху, четыре пешци за соху, ладья за две сохи, црен за две сохи; а
кто сидит на исполовьи, на том взять за полсохи; где новгородец заехал
лодьею или торгует лавкою, или староста, на том не взять; и кто будет
одерноватый, берет месячину, на том также не брать. Кто, покинув свой
двор, вбежит во двор боярский или кто утаит соху и будет изобличен, тот
платит за вину свою вдвое за соху". Таким образом, мы видим, что дань
платилась с промыслов и определялась величиною средств промышленника,
причем все промыслы приравнивались к сохе, которая выражала определенную
величину средств, употребляемых при обработке земли.
Мы видели, что определение одних только финансовых отношений Новгоро-
да к великим князьям можно отнести к временам Ярослава I, что определе-
ние остальных отношений, как мы встречаем его в договорных грамотах,
должно быть отнесено ко временам позднейшим, началось не ранее княжения
Ярополка Владимировича в Киеве. Начавшиеся с этих пор усобицы между Мо-
номаховичами и Ольговичами и между разными линиями Мономахова потомства,
частые перемены великих князей отразились в Новгороде, который постоянно
признавал свою зависимость от великого князя, брал себе князя из его ру-
ки: и здесь начались волнения и усобицы, смены, изгнание князей, образо-
вались партии, приверженные то к тому, то к другому из них; если сначала
князья сменялись вследствие смен в Киеве, то потом начали сменяться
вследствие торжества той или другой стороны в самом Новгороде; чиновники
княжеские, посадники, тысяцкие стали выборными, начали сменяться
вследствие торжества той или другой стороны, вследствие смены князей, с
которыми стали заключаться договоры, ряды. Князья южные, занятые своими
родовыми счетами и усобицами, смотрели равнодушно на утверждение такого
порядка вещей в Новгороде; если Ольговичи уступали киевлянам выбор тиу-
на, то нет ничего удивительного, что другие южные князья легко соглаша-
лись и на новгородские условия; Изяслав Мстиславич одинаково ведет себя
как на киевском, так и на новгородском вече. Но, с тех пор как приняли
первенствующее положение князья северные, мы видим постоянное враждебное
столкновение их с бытом Новгорода, развившимся, по всем вероятностям,
полнее и определившимся точнее, нежели в других старых городах. Всеволод
III привел было уже Новгород совершенно в свою волю, сын его Ярослав хо-
тел сделать то же самое, хотел управлять Новгородом из пригорода Торжка:
обоим помешал южный князь Мстислав; Александр Невский шел по следам
предков; брат его Ярослав хотел привести Новгород в свою волю с помощию
татарскою, но был остановлен братом Василием; Димитрий Александрович был
остановлен в подобных же намерениях братом Андреем, Михаил тверской -
Юрием московским. Но московские князья, получивши первенство, изменяют
