ну ночь класть поклонов, потому что ночным поклоном и пением человек по-
беждает дьявола и получает прощение грехов. Когда и на лошади сидите, да
ни с кем не разговариваете, то чем думать безделицу, повторяйте беспрес-
танно в уме: "господи, помилуй!" если других молитв не умеете, эта мо-
литва лучше всех. Больше же всего не забывайте убогих, но сколько можете
по силе кормите, больше других подавайте сироте, сами оправдывайте вдов,
а не позволяйте сильным погубить человека. Ни правого, ни виноватого не
убивайте, ни приказывайте убивать. В разговоре, что бы вы ни говорили,
никогда не клянитесь богом: нет в этом никакой нужды; когда придется вам
крест поцеловать к братье, то целуйте подумавши, можете ли сдержать
клятву, и раз поцеловавши, берегитесь, чтоб не погубить души своей. С
любовию принимайте благословение от епископов, попов и игуменов, не уст-
раняйтесь от них, по силе любите и снабжайте их, пусть молятся за вас
богу. Пуще всего не имейте гордости в сердце и уме, говорите: все мы
смертны, ныне живы, а завтра в гробе; все, что ты, господи, дал нам, не
наше, а твое, поручил нам на малое число дней; в землю ничего не зары-
вайте; это большой грех. Старых чти как отцов, молодых как братью. В до-
ме своем не ленитесь, но за всем присматривайте сами; не надейтесь ни на
тиуна, ни на отрока, чтоб гости не посмеялись ни дому, ни обеду вашему.
Вышедши на войну, также не ленитесь, не надейтесь на воевод; питью, еде,
спанью не предавайтесь; сторожей сами наряжайте; распорядившись всем,
ложитесь, по вставайте рано, и оружия не снимайте с себя: от лени чело-
век внезапно погибает. Остерегайтесь лжи, пьянства и блуда: в этих поро-
ках и душа и тело погибают. Если случится вам ехать куда по своим зем-
лям, то, не давайте отрокам обижать жителей, ни своих, ни чужих ни в се-
лах, ни на полях, чтоб после вас не проклинали. На дороге или где оста-
новитесь, напойте, накормите нищего; особенно же чтите гостя, откуда бы
он к вам ни пришел, простой или знатный человек, или посол; если не мо-
жете чем иным обдарить его, то угостите хорошенько: странствуя, они раз-
носят по всем землям хорошую или дурную славу о человеке. Больного на-
вестите, и к мертвому ступайте, потому что мы все смертны; человека не
пропустите не поздоровавшись, всякому доброе слово скажите. Жен своих
любите, но не давайте им над собою власти. Что знаете доброго, того не
забывайте, а чего еще не знаете, тому учитесь; не ленитесь ни на что
доброе; прежде всего не ленитесь ходить в церковь: да не застанет вас
солнце на постели..." В заключение Мономах рассказывает детям о своих
трудах: этим важным для историка рассказом мы уже воспользовались в сво-
ем месте.
Мы встречали известия о страсти к паломничеству, к путешествиям во
св. землю, распространившейся в описываемое время между русскими людьми;
до нас дошло описание одного из таких путешествий, совершенного игуменом
Даниилом. Это описание особенно замечательно отсутствием духа нетерпи-
мости относительно латинских христиан, обладавших тогда Иерусалимом. Ко-
роль Балдуин обласкал русского игумена, который за это распустил об нем
добрую славу по своей земле: "Позвал мя бяше добре и любя мя вельми, яко
же есть муж благоделен и смирен вельми и не гордит. Яз рекох ему: княже
мой господине! молю ти ся бога деля и князей деля русьскых, повели ми,
да бых и яз поставил свое кандило на гробе святом от всея Русьскыя зем-
ли. Он же с тщанием и с любовью повеле ми поставити кандило; посла со
мною мужа своего... Бог тому послух и св. гроб господень, яко во всех
местах святых не забых имен князей русьскых и княгинь, и епископ и игу-
мен, и бояр, и детей моих духовных. И о сем похвалю бога моего благо,
яко сподобил мя худаго имена князей русьскых написати в лавре св. Саввы,
и ныне поминаются имена их в ектеньях и с женами, и с детьми. Се же име-
на их: Михаил Святополк, Василий Владимир, Давыд Святославич, Михаил
Олег, Панкратий Святослав, Глеб Менской, и сколько есть помнил, опричь
всех князей русьскых и боляр, и отпехом литургию за князей русьскых, и
за вся хрестьяне 50 литургий, и за усопшня литургию отпехом. И буди же
всем почитающим се с верою и любовию благословенье от бога и от св. гро-
ба и от всех мест святых. Бога деля, братие и господие мои, не зазрите
худоумью моему и грубости моей. Да не будеть в похваленье написанье се
мене ради, но гроба господня ради кто с любовью почтеть, да мзду приметь
от бога спаса нашего, и бог мира с всеми вами в веки веков. Аминь". Да-
ниил встретил в Иерусалиме многих русских паломников - новгородцев и ки-
евлян.
К описываемому времени относится сочинение другого Даниила, так назы-
ваемое Послание Даниила Заточника к князю Юрию Владимировичу Долгоруко-
му. Из самого умилостивительного послания этого можно узнать только то,
что молодой еще человек, неизвестно какого происхождения и звания, разг-
невал князя и был заточен на озеро Лаче; в послании Даниил ничего не го-
ворит о вине своей; но по сильным выходкам против приближенных к князю
людей и женщин можно догадываться, что он их наговорам приписывал свое
несчастие. Как видно, впоследствии сочинение это было известно грамотным
людям и ценилось благодаря украшениям слога, которые нравились в стари-
ну; сам Даниил, как видно из его слов, считал себя мудрецом; выпишем
несколько строк, чтобы иметь понятие об этой мудрости. "Вострубим, бра-
тия, яко во златокованныя трубы, в разум ума своего, и начнем бити среб-
реныя арганы, и возвеем мудрости своя... Не возри на мя, княже господи-
не, яко волк на ягня; но возри на мя, господине мой, аки мати на младен-
ца. Возри, господине, на птицы небесные, яко ти ни орют, не сеют, ни в
житницу собирают, но уповают на милость божию; так и мы, княже господи-
не, желаем твоея милости: зане, господине, кому Боголюбово, а мне горе
лютое; кому Белоозеро, а мне чернее смолы; кому Лачь озеро, а мне, на
нем седя, плачь горки... Княже мой, господине мой! избави мя от нищеты
сия, яко серну от тенета, яко птицу от кляпцы, яко утя от ногтей носима-
го ястреба, яко овцу от уст лвовых. Аз бо есми, княже господине, яко
древо при пути: мнози посекают его и на огнь вмещут; такоже и аз всеми
обидим есмь, зане огражен есмь страхом грозы твоея... Весна бо украшает
цветы землю, а ты, княже господине, оживляеши вся человеки своею ми-
лостью, сироты и вдовы, от вельможь погружаеми... Видех велик зверь, а
главы не имеет, тако и добрые полки без добраго князя погибают. Гусли бо
строются персты, тело основается жилами, а дуб крепится множеством коре-
ния: так и град наш крепится твоею державою, зане князь щедр отец есть
всем: слузи бо мнози отца и матери лишаются и к нему прибегают. Добру бо
господину служа, дослужится свободы; а злу господину служа, дослужится
большия работы. Зане князь щедр, аки река без берегов текуще всквозе
дубравы, напояюща не токмо человецы, но и скоти и вся звери; а князь
скуп, аки река, велик брег имуще каменны: нельзя пити, ни коня напоити.
А боярин щедр, аки кладезь сладок; а скуп боярин, аки кладезь солон. Не
имей себе двора близ княжа двора; не держи села близ княжа села: тиун бо
его яко огнь трепетицею накладен, а рядовичи его яко искры; аще от огня
устережешися, но от искры не можешь устрещися жжения порт. Княже, госпо-
дине мой! не лиши хлеба нища мудра, ни вознеси до облак богатого безум-
на, несмысленна: нищь бо мудр, яко злато в калне сосуде, а богат красен
несмыслен, то аки паволочитое зголовье, соломы наткано. Господине мой!
не зри внешняя моя, но зри внутреная: аз бо одеянием есмь скуден, но ра-
зумом обилен; юн возраст имею, а стар смыслом; бых мыслию яко орел паряй
по воздуху. Но постави сосуды скудельничьи под поток капля языка моего,
да накаплют ти сладчайши меду словеса уст моих... Не море топит корабли,
но ветри, и не огнь творит разжение железу, но подымание мешное: также и
князь не сам впадает в многия в вещи злыя, но думцы вводят. С добрым бо
думъцею князь высока стола додумаетца, а с лихим думъцею думает, малаго
стола лишен будет... Не муж в мужех, кем своя жена владеет; не работа в
работах, под жонками воз возити... Что есть жена зла? гостница неусыпае-
мая, купница бесовская, мирскы мятежь, ослепление уму, начальница всякой
злобе... Аз ни за море ходил, ни от философ научился, но бых яко падая
пчела по различным цветом и совокупляя яко медвеный сот; тако и аз по
многим книгам собирая сладость словесную и разум, и совокупих яко мех
воды моръския, а не от своего разума, но от божия промысла". К Посланию
прибавлено следующее известие: "Сии словеса аз Данил писах в заточении
на Белеозере, и запечатав в воску, и пустих в озеро, и взем рыба пожре,
и ята бысть рыба рыбарем, и принесена бысть ко князю, и нача ея пороти,
и узре князь сие написание, и повеле Данила свободити от горкаго заточе-
ния".
Древнейшие произведения народной фантазии относятся ко временам Вла-
димира св.; содержание их составляют подвиги богатырей, борьба их с
степными варварами, с которою был соединен важнейший интерес для народа.
В описываемое время продолжалась та же борьба и по-прежнему служила
главным содержанием песен и сказаний; богатырей сменили князья; самым
славным, самым народным именем в борьбе с погаными было имя Мономаха; не
могло быть, чтоб походы доброго страдальца за Русскую землю на поганых
не служили содержанием народных поэтических сказаний; следы этих сказа-
ний находим в начале Волынской летописи: "По смерти же великаго князя
Романа, приснопамятнаго самодержца всея Руси, одолевша всем поганьскым
языком, ума мудростью ходяща по заповедем божиим: устремил бо ся бяше на
поганыя яко и лев, сердит же бысть яко и рысь, и губяше яко и коркодил,
и прохожаше землю их яко и орел, храбор бо бе яко и тур. Ревноваше бо
деду своему Мономаху, погубившему поганыя Измалтяны, рекомыя половци,
изгнавшю отрока в Обезы за Железныя врата. Сърчанови же оставшю у Дону,
рыбою ожившю; тогда Володимер Мономах пил золотым шоломом Дон, приемши
землю их всю и зогнавши окаянныя агаряны. По смерти же Володимере, ос-
тавъшю у Сырьчана единому гудьце же, Ореви, посла и в Обезы, рек: Воло-
димер умерл есть, а воротися, брате, пойди в землю свою; молви же ему
моя словеса, пой же ему песни половецкия; оже ти не восхочет, дай ему
поухати зелья, именем евшан. Оному же не восхотевшю обратитися, ни пос-
лушати, и дасть ему зелье, оному же обухавшю и восплаковшю, рче: да луче
есть на своей земле костью лечи, нели на чюже славну быти. И приде во
свою землю, от него родившюся Концаку, иже снесе Сулу, пешь ходя, котел
нося на плечеву".
Но в целости дошло до нас поэтическое сказание о несчастном походе
северских князей, Игоря Святославича с братьею на половцев, Слово о пол-
ку Игореве. Особенные доблести этих князей, их ревность добыть себе сла-
вы в борьбе с погаными, их великодушие, по которому они не захотели по-
кинуть в беде черных людей, заслуженная, следовательно, народная любовь
к этим князьям, любопытные подробности похода, необыкновенная удача вна-
чале, необыкновенное бедствие в конце, которое, однако, не уменьшило, но
еще увеличило славу князей, наконец удивительное спасение Игоря из плена
- все это должно было возбуждать сильный интерес в народе к этому собы-
тию, которое потому и стало предметом украшенного, поэтического сказа-
ния; самые подробности похода, как они сохранились в летописи, всего
лучше показывают нам интерес, связанный для древней Руси с этим событи-
ем, всего лучше объясняют нам возможность и необходимость существования
Слова. Нам нет нужды даже предполагать, что сочинитель Слова был житель
страны Северской, ибо вспомним, что в это время племя Ольговичей стояло
на первом месте во всей южной Руси: старший в этом племени, Святослав
