это был не он! Жизнь лица его остановилась. Разверстые глаза его были слепы.
Неверными движениями он шатко передвигался по гладкому полу бокса. Он был
контужен? Его хлопнули гладильной доской?
-- Что'? Что'? -- замирая спрашивали мы. (Если он еще не с электрического
стула, то смертный приговор ему во всяком случае объявлен.) Голосом,
сообщающим о конце Вселенной, бухгалтер выдавил:
-- Пять!! Лет!!!
И опять загрохотала дверь -- так быстро возвращались, будто водили по
легкой надобности в уборную. Этот вернулся, сияя. Очевидно его освобождали.
-- Ну? Ну? -- столпились мы с вернувшейся надеждой. Он замахал рукой,
давясь от смеха:
-- Пятнадцать лет!
Это было слишком вздорно, чтобы так сразу поверить.
1. Уцелевшие бухенвальдские узники ЗА ТО И САЖАЛИСЬ в наши лагеря: как
это ты мог уцелеть в лагере уничтожения? Тут что-то нечисто!
2. Теперь, через 27 лет, уже всплыла первая честная работа об этом (П. Г.
Григоренко -- Письмо в журнал "Вопросы истории КПСС" -- Самиздат, 1968), а
дальше они умножатся -- не все же свидетели умерли, -- и скоро никто не
назовет правительства Сталина иначе как правительством безумия и измены.
3. Один из главных военных преступников, бывший начальник разведупра
РККА, генерал-полковник Голиков теперь руководил заманом и заглотом
репатриированных.
4. Об этом более общо пишет Витковский (по тридцатым годам): удивительно,
что лже-вредители, понимая, что сами они никакие не вредители, высказывали,
что военных и священников [[трясут]] правильно. Военные, зная про себя, что
они не служили иностранным разведкам и не разрушали Красной армии, охотно
верили, что инженеры -- вредители, а священники достойны уничтожения.
Советский человек, сидя в тюрьме, рассуждал так: я-то лично невиновен, но с
ними, с врагами годятся всякие методы. Урок следствия и урок камеры не
просветляли таких людей, они и осуждённые всё сохраняли ослепление ВОЛИ:
веру во всеобщие заговоры, отравления, вредительства, шпионаж.
5. В нашей критике установлено писать, что Шолохов в своем бессмертном
рассказе "Судьба человека" высказал горькую правду об "этой стороне нашей
жизни", "открыл" проблему. Мы вынуждены отозваться, что в этом вообще очень
слабом рассказе, где бледны и неубедительны военные страницы (автор видимо
не знает последней войны), где стандартно-лубочно до анекдота описание
немцев (и только жена героя удалась, но она -- чистая христианка из
Достоевского), -- в этом рассказе о судьбе военнопленного ИСТИННАЯ ПРОБЛЕМА
ПЛЕНА СКРЫТА ИЛИ ИСКАЖЕНА:
1) Избран самый некриминальный случай плена -- без памяти, чтобы сделать
его "бесспорным", обойти всю остроту проблемы. (А если сдался в памяти, как
было с большинством -- что' и как тогда?)
2) Главная проблема плена представлена не в том, что родина нас покинула,
отреклась, прокляла (об этом у Шолохова вообще ни слова) и именно [[это]]
создаёт безвыходность, -- а в том, что там среди нас выявляются предатели.
(Но уж если это главное, то покопайся и объясни, откуда они через четверть
столетия после революции, поддержанной всем народом?)
3) Сочинен фантастически-детективный побег из плена с кучей натяжек,
чтобы не возникла обязательная, неуклонная процедура приема пришедшего из
плена: СМЕРШ -- Проверочно-Фильтрационный лагерь. Соколова не только не
сажают за колючку, как велит инструкция, но -- анекдот! -- он еще получает
от полковника месяц отпуска! (т. е. свободу выполнять [[задание]] фашистской
разведки? Так загремит [[туда же]] и полковник!)
6. Иосиф Тито еле увернулся от этой участи. А Попов и Танеев, сподвижники
Димитрова по лейпцигскому процессу, оба схватили срок. Для самого Димитрова
Сталин готовил другую участь.
7. Впрочем, когда пленники и [[знали]], они поступали часто так же.
Василий Александров попал в плен в Финляндию. Его разыскал там какой-то
старый петербургский купец, уточнил имя-отчество и сказал: "Вашему батюшке
остался я должен с 17-го года большую сумму, заплатить было не с руки. Так
поневольтесь получить!" Старый долг -- за находку! Александров после войны
был принят в круг русских эмигрантов, там же нашлась ему и невеста, которую
он полюбил, не как-нибудь. А будущий тесть для его воспитания дал ему читать
подшивку "Правды" -- всю как она есть с 1918 по 41-й год без сглаживаний и
исправлений. Одновременно он ему рассказывал ну, примерно, историю
[[потоков]], как во главе 2-й. И всё же... Александров бросил и невесту, и
достаток, вернулся в СССР и получил, как легко догадаться, [[десять]] и
[[пять намордника]]. В 1953-м году в Особом лагере он рад был [[зацепиться]]
бригадиром...
8. Сколько можно установить сейчас, Андрей Андреевич Власов, не окончив
из-за революции нижегородской духовной семинарии, был призван в Красную
армию с 1919г. и воевал рядовым. На южном фронте, против Деникина и
Врангеля, он поднялся до командира взвода, потом и роты. В 20-х годах
окончил курсы "Выстрел"; с 1930 г. стал членом ВКП (б); с 1936 г., уже в
звании комполка, послан военным советником в Китай. Видимо, никак не
связанный с высшими военными и партийными кругами, он естественно оказался в
том сталинском "втором эшелоне", который был выдвинут на замену вырезанных
командармов-комдивов-комбригов. С 1938 г. он получил дивизию, а в 1940 г.
при первом присвоении "новых" (старых) воинских званий стал генерал-майором.
Из дальнейшего можно заключить, что среди генеральской смены, где много было
совсем тупых и неопытных, Власов был из самых способных. Его 99-я стрелковая
дивизия, которую он обучал и готовил с лета 1940 г., не была захвачена
врасплох гитлеровским нападением, напротив: при общем нашем откате на
восток, он пошла на запад, отбила Перемышль и шесть дней удерживала его.
Быстро миновав должность командующего корпусом, генерал-лейтенант Власов под
Киевом в 1941 г. командовал уже 37-й армией. Из огромного Киевского мешка он
вышел и в декабре 41 г. под Москвой командовал 20-й армией, успешное
контрнаступление которой в защиту столицы (взятие Солнечнегорска) отмечено в
сводке Информбюро за 12 декабря (перечень генералов такой: Жуков, Лелюшенко,
Кузнецов, Власов, Рокоссовский, Говоров...) Со стремительностью тех месяцев
он успел стать зам. командующего Волховским фронтом (Мерецкова), получить
2-ю Ударную армию и во главе её начать 7 января 1942 г. попытку прорыва
ленинградской блокады -- наступление через р. Волхов на северо-запад.
Операция была задумана комбинированной, с нескольких сторон, от Ленинграда
тоже, в ней должны были в согласованные сроки принять участие также 54-я,
4-я, и 52 армии. Но те три армии либо не тронулись во время по неготовности,
либо быстро остановились (у нас еще не умели таких ых операций планировать,
а главное -- снабжать). -- Вторая же Ударная пошла успешно и к февралю 1942
г. оказалась углубленной в немецкое расположение на 75 километров! И с этого
момента даже для неё у сталинского верховного авантюрного командования не
оказалось -- ни людских подкреплений, ни боеприпасов. (И с такими-то
резервами начали наступление!) Так остался колеть в блокаде и Ленинград, не
зная новгородских подробностей. В марте еще держались зимние пути, с апреля
же развезло всю болотистую местность, по которой продвинулась 2-я Ударная, и
не стало никаких путей снабжения, и не было помощи с воздуха. Армия
оказалась БЕЗ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ -- и при этом Власову ОТКАЗАЛИ В РАЗРЕШЕНИИ НА
ОТХОД! После двухмесячного голодания и вымаривания армии (солдаты оттуда
рассказывали мне потом в бутырских камерах, что с околевших гниющих лошадей
они строгали копыта, варили стружку и ели) началось 14 мая немецкое
концентрическое наступление против окруженной армии (и в воздухе,
разумеется, только немецкие самолеты!) И лишь тогда (в насмешку) было
получено разрешение возвратиться за Волхов... И еще были эти безнадежные
поытки прорваться! -- до начала июля.
Так (словно повторяя судьбу русской 2-й самсоновской армии, столь же
безумно брошенной в котёл) погибла 2-я Ударная Власова.
Тут конечно была измена родине! Тут конечно жестокое эгоистическое
предательство! Но -- сталинское. Измена -- не обязательно проданность за
деньги. Невежество и небрежность в подготовке войны, растерянность и
трусость при её начале, бессмысленные жертвы армиями и корпусами, чтобы
только выручить свой маршальский мундир -- да какая есть горше измена для
верховного главнокомандующего?
В отличие от Самсонова, Власов не кончил с собой. После гибели армии он
еще скитался по лесам и болотам и сдался в плен 6 июля в районе Сиверской.
Он перевезен был в германскую ставку под Летцен (Восточная Пруссия), где
было собрано несколько пленных генералов и бригадный комиссар Г. Н. Жиленков
(в прошлом успешный партработник, секретарь одного из московских райкомов
партии). Они уже заявили о своем несогласии с политикой сталинского
правительства. Но не хватало настоящей фигуры. Ею стал Власов.
9. Никакой РОА действительно и не было почти до самого конца войны. И
название это и нарукавный герб были сочинены немцем русского происхождения
капитаном Штрик-Штрикфельдом в Остпропагандабтайлюнг. (Незначительный по
должности, он имел, однако, влияние и старался убедить гитлеровские верхи в
необходимости германо-русского союза, а русских привлечь к сотрудничеству с
Германией. Обоесторонне тщетная затея! Обе стороны лишь искали как друг
друга использовать и обмануть. Но у немцев были для того позиции на горе',
власть, у власовских офицеров -- фантазии на дне ущелья.) Армии такой не
было, но противосоветские формирования из недавних советских граждан стали
составляться с первых же месяцев войны. Первыми поддержали немцев литовцы
(круто ж насолили мы им за год!); затем из украинцев была создана
добровольческая дивизия SS-Галиция; затем -- отряды из эстонцев; осенью 1941
г. появились охранные роты в Белоруссии; а в Крыму -- татарский батльон. (И
все это мы посеяли сами! Например, в Крыму -- нашим тупым двухдесятилетним
гонением на мечети, закрытием и разрушением их, тогда как дальновидная
завоевательница Екатерина отпускала государственные средства на постройку и
расширение крымских мечетей. И гитлеровцы, придя, догадались тоже стать на
их защиту.) Позже появились на немецкой стороне кавказские отряды и казачьи
войска (свыше конного корпуса). Первой же военной зимой стали формировать из
русских добровольцев взводы и роты -- но русским формированиям немецкое
командование сильно не доверяло, фельдфебелей и лейтенантов ставили немцев
(лишь унтерофицеры могли быть русские), немецкие же утверждались и команды
("achtung!", "hаlt"! и др.) Более значительными и уже сплошь русскими
формированиями были: бригада в Локте Брянской области -- с ноября 1941 г.
(Местный преподаватель машиностроения К. П. Воскобойников возглавил
"национально-трудовую партию России", манифест к гражданам страны и флаг с
Георгием Победоносцем); формирование в поселке Осинторф под Оршей с начала
1942 г. под руководством русских эмигрантов (лиш я струйка русских
эмигрантов пришла к этому движению, и та не скрывала антинемецких
настроений, допустила многие перебеги на советскую сторону и даже переход
целого батальона, после чего эмигранты были немцами отозваны); да Гиля, под
Люблиным с лета 1942 г. (В. В. Гиль, член ВКП (б) и даже кажется еврей, не
только уцелел в плену, но, при поддержке других пленных, стал старостою
лагеря под Сувалками и предложил немцам создать "боевой союз русских
националистов"). Однако не было еще во всем том никакой РОА и никакого
