Белая Сова не ответил, и тогда Блейк хлестнул его лошадь. Встав на
дыбы, животное взбрыкнуло, сбрасывая кри со своей спины. Блейк резко
натянул веревку, вздергивая Белую Сову вверх за одну ногу. Когда он петлей
закрепил веревку за корень, служащий шкивом, перья индейца и его косички
окунулись в поток.
- Да здравствуют кильты, долой гребни, - вопили Павшие Парни, их
широкие палаши вздымались и опускались. - Пусть цветные язычники испробуют
сталь горцев!
Блейк словно молотом ударил кулаком между ног Белой Совы.
"Славьтесь, горцы", - пела волынка Мунро.
Вопль невыносимой боли сорвался с губ индейца, когда оба его яичка
были расплющены о кости его таза. Рванувшись, кри подскочил, словно
марионетка на веревочке, его свободная нога задергалась в воздухе. Мышцы
его живота сжались узлом, спина изогнулась крючком. Жилы на его шее
напряглись, а глаза закатились.
- Череп, парень? - сказал Блейк, обрушивая новый удар. Вниз по его
щеке стекала кровь из содранного струпа на виске.
Судорожно хватая ртом воздух, кри безвольно повис. Блейк ослабил
веревку так, что лицо несчастного погрузилось в воду. Белая Сова отчаянно
забился, чтобы вынырнуть, но его сведенные судорогой мышцы не слушались.
Каждый раз, когда его губы поднимались над поверхностью воды, кулак снова
обрушивался вниз. Снова и снова, как того требовала воображаемая волынка.
Солнечный Огонь опустилась на колени на пол типи, ребенок в ее животе
шевельнулся. Она отодвинула один из матов, открывая находящуюся под ним
траву. Пользуясь ножом Лающего Волка, она принялась рыть землю.
- Почему мы должны уйти? - спросил ее брат.
- Потому что мы не можем доверять сиу. Мы должны вернуться к своему
собственному народу до тех пор, пока Белая Сова не освободится.
Она вытащила из тайника спрятанную одежду врача. Когда она развернула
ее, Лающий Волк уставился на Желтый Череп.
- Что это такое?
- Трофей моего мужа со Скользкой Травы.
- Но что это? - спросил он, пораженный размерами.
- Виндиго, - ответила она.
ХРУСТ
Ванкувер. Вторник, 17 марта 1987 г. 6:02 утра
Университет Британской Колумбии (УБК) венчает собой самый лучший в
городе участок земли. Раскинувшись на холмистом плато Пойнт-Грэй, он
тянется на запад, словно язык во французском поцелуе, приникая к
Джорджия-Стрэйт. На юге Ричмонд замыкает устье реки Фрэзер, в то время как
Английская бухта и Кост-Маунтинс находятся на севере. По другую сторону
пролива, напротив кончика языка, расположен Ванкувер-Айленд, а за ним
открытый океан и путь в Азию.
Как обычно, химик приехал перед рассветом. Он заварил термос кофе в
университетской лаборатории, затем, покинув здание, направился к Рек-Бич.
Летом берег из-за уединенности был нудистской вотчиной, но теперь он
был пуст, если не считать птиц. Химик по извилистой тропинке спустился к
башням.
Раньше в башнях размещались большие орудия. Во время Второй Мировой
войны они охраняли гавань от нападения японцев. Сегодня заброшенные
сооружения были растрескавшимися, облезшими и покрытыми пометом морских
чаек.
Химик зашагал по берегу вокруг мыса. Слева от него холмы тянулись до
находящегося над ним УБК. Достигнув южной оконечности, он остановился,
чтобы отхлебнуть кофе. Пар клубился вокруг него, словно обрывки утреннего
тумана.
На другом берегу реки Фрэзер просыпался Ричмонд. Ранние птицы
взлетали и садились на Си-Айленде. Огни машин на мостах напоминали
электрические жемчужины, уже слегка потускневшие в утренней суете.
Площадка предприятия выглядела черным провалом на берегу.
Глядя на строительную площадку, химик нахмурился. Остановить это
безумие было его манией. Сегодняшнее правительство ничего не сделало бы
инвестору даже при нарушении им законов, лишь бы плата была достаточной.
Фанквань Чжу предложил необходимую сумму, и, соответственно, правительство
превратилось в марионетку на ниточке.
Уже несколько месяцев химик толковал о вредных эффектах. Фабрика
медикаментов на реке могла вызвать мутации в популяции лосося. Когда люди
едят такого лосося, они тоже могут отравиться гормонами роста, половыми
гормонами и Бог весть чем еще. Гормоны в пище уже повлияли на наступление
периода плодовитости. Скоро девочки будут способны забеременеть в восемь
лет.
"Фанквань Чжу Фармасьютикал Инк." не имеет никакой программы по
предотвращению сброса отходов в реку Фрэзер. Предлагаемое предприятие
создаст тысячи новых рабочих мест. Выигрыш и проигрыш от строительства
оценивался "фифти-фифти" для всех заинтересованных сторон, это являлось
такого рода азиатскими инвестициями, которым нынешнее правительство
склонно было содействовать. Спасибо тебе за твои письма, которые останутся
в досье.
В Ванкувере стало активным движение "Гринпис". К настоящему моменту
химик сосредоточил свои интересы в области права. Сегодня в полдень, в
частности, он собирался встретиться с юристом, который выиграл несколько
сложных процессов. Результаты опытов в лаборатории химика обеспечили бы
необходимые доказательства.
Бам!.. Бам!.. Бам!.. Бревна ударялись друг о дружку.
Устье реки Фрэзер использовалось для сплава строевого леса. Бок о бок
плавучие бревна вытянулись вдоль Рек-Бич. Дождь, ливший все последние дни,
прекратился, чего нельзя было сказать о ветре, колеблющем воду и
раскачивающем бревна, словно галеоны в проливе. Веревки, связывающие
некоторые бревна, были слишком слабыми.
Панки, схватившие химика, застали его врасплох. Когда он споткнулся о
бревно, загораживающее берег, железные пальцы схватили его вскинутые руки;
ассистент профессора мельком заметил черную кожу над черными джинсами.
Руки его пленителей были покрыты китайскими татуировками, а уши были
пронизаны небольшими серьгами.
Банг!.. Банг!.. Банг!.. Бревна терлись друг о дружку, просвет между
ними открывался и закрывался, словно пасть.
Когда бревна разошлись, панки сунули его туда, удерживая его за кисти
по грудь в воде.
Потребовалось только одно сжатие, чтобы раздробить его ребра; осколки
вонзились в его внутренние органы, словно пики.
Сила сжатия перерезала ученого пополам.
Кормом для рыб обе половинки скользнули под бревна.
ТРИ МОЗГА, ОДИН РАЗУМ
Подступы к Британской Колумбии. 8:51 утра
Кэрол посмотрела вниз, на акульи зубы Северного Каскада. Она могла
видеть Олимпийский полуостров, Сиэтл, Маунт-Рэиньер. А выше были видны
снега Канады.
В 1962 году ее семья путешествовала по Скалистым горам: они посетили
Банф, озера Лузы, Йохо и Джаспер. По дороге домой они остановились в
Оконагане, проведя ночь в "Дью Дроп Инн" на берегу озера Скаха. Местные
ребятишки разожгли костер на берегу и поджаривали корни алтея на
заостренных прутиках, пугая при этом друг друга страшными историями.
- Привет, - сказала Кэрол.
- Привет, - ответили они ей хором.
- Не возражаете, если я сяду рядом?
- Кто-нибудь, дайте ей прут.
Тощий коротышка с прыщами протянул ей свой.
- Откуда ты? - спросил прыщавый.
- Амарильо, Техас. Чем вы занимаетесь?
- Играем в одну игру.
- Можно мне тоже поиграть?
- У тебя есть деньги?
- Один доллар.
- Ладно.
- Как называется эта игра?
- Какая ты вонючка!
- Как вы в нее играете?
- Ты в игре?
- Да.
- Тогда гони свой бакс.
Она достала из кармана смятую купюру и опустила в кружку. Один из
канадцев забрал ее.
- Мой батя говорит, что наши школы лучше, чем ваши, - сказал
Прыщавый. - В десять раз лучше, говорит мой батя. Он говорит, что вы
стоите, прижав руки к сердцу, уставившись на свой флаг и думая, что вы
лучше всех. Он говорит, что вы кучка пустоголовых холоднокровных латинян.
- Что такое холоднокровные латиняне?
- То, чем ты являешься, тупица.
- Это неправда. У нас хорошие школы.
- Да? Ну-ка, посмотрим. Какая ты вонючка?
Обиженная, Кэрол отдала ему прутик.
- Вашингтон был вашим первым президентом. Если они учили тебя в школе
не ерунде, назови нашего первого премьер-министра.
Она не знала.
- А теперь на деньги, - сказал Прыщавый. У вас пятьдесят штатов, а у
нас десять провинций. Спорим, я могу назвать больше штатов и их столиц,
чем ты - наших. В пять раз больше. Это честное предложение.
Пока Прыщавый тарабанил названия, остальные вели счет. Он ошибся на
Конкорде, Нью-Хэмпшир, на счете девяносто девять.
- Ладно, Техас. Твоя очередь, - злорадно произнес он.
Когда Кэрол назвала девять из двадцати, все засмеялись. О таких
местах, как Фредриктон и Чарлоттетаун, она никогда даже не слышала, и
думала, что Калгари является столицей Альберты.
- Хотишь попробовать с королями Англии? - спросил Прыщавый.
На следующий день ее семья выезжала, а другая семья - из Утахи -
въезжала.
Кэрол подслушала, как местные мальчишки строили планы.
Они называли эту игру вовсе не "Какая ты вонючка".
Они называли ее "Тупоголовые янки".
- Ты удивительно молчаливая.
- Просто я думаю, - ответила Кэрол.
- О чем? - спросил Цинк.
- О том, как я была здесь в последний раз.
Самолет пересек границу и шел на посадку. Когда он развернулся над
Джорджия-Стрэйт, чтобы подлететь к Си-Айленду со стороны моря, она
рассказала, как Прыщавый посадил ее в лужу двадцать пять лет назад.
- Наверное, он изучил атлас, - сказал Чандлер. - Хорошо, если я смогу
назвать пять американских столиц.
- Дело в том, что это продолжает меня задевать и сегодня.
- В школе меня все время задирал один малый, его звали Скотт. Я
надеялся, что однажды смогу начистить ему физиономию.
- Сопливый маленький ксенофоб.
- Можно сказать и так. Канадцы никогда не бывают так счастливы, как
тогда, когда они жалуются на янки. Если вы не посягаете на нашу землю, то
это наша нефть или вода. История этой страны зиждется на страхе перед
Штатами.
Посадочное шасси под ними выпрыгнуло из своего укрытия. Крылья
скользили над Галф-Айлендс и дельтой реки Фрэзер.
- Не принимай этого лично на свой счет. Просто это Канада. Мы нация,
воспитанная в ненависти к самой себе. Французы ненавидят англосаксов.
Англичане презирают лягушатников. На востоке питают отвращение к черным.
На западе к китайцам. Но нашей величайшей трагедией, конечно, являются
индейцы. Мы смешанная страна. Мы не знаем, кем мы являемся на самом деле.
Можно описать канадца, только констатировав, кем он не является. Мы
переняли эту ненадежность от "чужих".
- Я могу охарактеризовать канадца, - сказала Кэрол. - Как лесоруба с
хорошо подвешенным языком, в рубашке с красными нашивками.
- Попробуй представить себе кого-нибудь, кто пьет бразильский кофе с
французскими булочками, сидя в датском кресле и глядя американское ТВ. Ты
совершенно права. Мы чувственные ксенофобы. Нация каннибалов, которые
поедают сами себя.
- Чувственные?
Самолет коснулся земли, один раз качнулся и взвыл турбинами. Когда
двигатели заработали тише, Цинк нарисовал что-то на своей салфетке. Он
протянул набросок Кэрол.
- Это образец творчества твоего абстрактного периода, Рембрандт?
- Это, студентка, поперечное сечение твоего мозга.
- Кто так говорит?
- Авакомович.
- Кто он такой?
- Это русский, возглавляющий наши лаборатории. Джо - лучший друг де
Клерка. Получил орден Ленина до того, как бежал с корабля. "Тайм" назвал
его "техником Ренессанса". Джо ест, дышит и видит сны не так, как другие.
