пугающие - оправдывал Максвелл свое увлечение привидениями. Эта склонность
происходила от его убеждения в том, что привидения являлись типично
британским порождением, укрепленного тем фактом, что Сэм Ньютон повесился
на потолочной балке. На потолочной балке прямо над головой Максвелла.
У всех старших судей были свои любимые рассказы о Ньютоне. Судья Клод
Домани, единственный юрист, кроме Максвелла, находившийся в помещении
сегодня ночью, рассказывал свой анекдот "Голуби из Ада". Он уходил корнями
к дням Старого Здания Суда, стоявшего ниже по улице, помпезного здания с
колоннами и двумя каменными львами, охранявшими парадные ступеньки.
Долгие годы Сэм Ньютон был беспокойной душой. Во время Второй Мировой
войны его корабль затонул в Южно-Китайском море. За двадцать часов,
прошедших до спасения команды, все члены экипажа кроме четырех были заживо
съедены акулами. Если верить Сэму, он продолжал слышать их вопли во сне.
То, что Сэм находится на грани умопомешательства, было известно его
коллегам по суду. Однажды ранним воскресным утром в 1978 году Клод Домани
в своем кабинете перечитывал приговор, когда ему по телефону позвонил Сэм.
- Клод, ты должен помочь мне. Это Сэм Ньютон. Мой кабинет полон
голубей, и они загаживают все вокруг!
Домани закатил глаза. Ну почему я? - подумал он.
- Сэм, - сказал он мягко, - вот что ты сделай. Расслабься и глубоко
подыши десять минут, если и тогда ты будешь продолжать видеть голубей, я
приду.
Десятью минутами позже телефон зазвонил снова.
- Клод, ты должен помочь мне. Мой кабинет полон голубей, и они
загаживают все вокруг!
- Держись, Сэм. Я иду.
Кабинет Ньютона был на самом верху старого западного флигеля. Весь
путь вверх через три лестничных пролета Домани размышлял, как ему
поступить. Лучше было бы, если бы главный судья сам застал Сэма.
- Я не решился постучать, - вспоминал позже Домани. - Просто толкнул
незапертую дверь и вошел внутрь. К моему удивлению, Сэм был окружен
голубями, загаживающими все вокруг. Кто-то по небрежности в пятницу не
закрыл окно.
Четыре месяца тому назад Сэм окончательно спятил. Каждые полчаса он
покидал зал заседаний, возвращаясь в кабинет, в котором теперь работал
Максвелл. Здесь Сэм держал полицейский радиоприемник, и во время перерыва
он прослушивал его диапазоны, чтобы проверить, не сбежал ли какой-нибудь
убийца, которого он осудил. Его страхи рассеивались, и он мог возвратиться
в зал суда, успокоившись до тех пор, пока не приходило время новой
проверки.
В тот день, когда его радио сломалось, Сэм повесился.
Максвелл занял место Сэма за судейской кафедрой.
Двадцать минут назад Клод Домани заглянул к нему, чтобы сказать, что
он идет наверх перечитать обвинительное заключение к смертному приговору.
- Они боятся признать виновной азиатскую банду, - проворчал он.
Теперь Максвелл сидел один в Палате Верховного Суда, слушая, как
ветер швыряет в здание капли дождя.
Судье потребовалось помочиться.
Скользнув взглядом по конверту, судья выбрался из-за своей кафедры.
Пересекая приемную, чтобы пройти в туалет, он глянул через окно на фонари
Театрального проезда. Находящаяся в квартале отсюда, несколькими этажами
ниже, вывеска "Орфея" проступала в колеблющемся свете проезжающих машин.
Там он в десять отдаст конверт, и, будем надеяться, настанет конец этого
кошмара.
Максвелл опорожнил свой мочевой пузырь и вымыл руки.
Быстро вернувшись в свой кабинет, судья почувствовал осязаемое
присутствие в комнате кого-то еще.
Сэм? Не успел он удивиться, как грубая рука схватила его за
подбородок, запрокинула голову назад, открывая горло.
Блестящее лезвие рассекло его от уха до уха, перерезая сонные артерии
и яремные вены. Когда оно рассекло его дыхательное горло и пищевод, сталь
скользнула по костям позади адамова яблока. Вспышка серебристого света
проникла в его мозг, когда убийца схватил его за волосы и крутанул по
комнате. Задыхаясь, хрипя и истекая кровью, Максвелл безуспешно пытался
глотнуть воздух, пока Головорез, пользуясь струйками крови из артерий,
разрисовывал стены.
Последнее, что увидел судья прежде, чем его разум померк, было
отражение черной маски в окнах.
Его собственное перерезанное горло являло собой широкую красную
усмешку.
ПУСТЬ СОБАКИ ЛАЮТ
10:10 пополудни
Роберт де Клерк находился на штаб-квартире КККП в Ванкувере, когда
позвонил его издатель.
- Что, не спится, да, Кирк?
- Я в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке. Так выходит, у копов,
действительно двадцати четырех часовая работа?
- Мы перемещаем спецотдел "Х" из Оттавы в Ванкувер. С этим связана
гора бумажной работы.
- Поздравляю тебя с публикацией книги. Собаки начали лаять. Критикам
понравились "Волынки". Ученым - нет.
- Антропологи слишком раздражительны. Они ненавидят новые теории,
если только они не дались кровью.
- Это поможет продаже.
- Ну, так пусть собаки лают.
- Причина, по которой я звоню, заключается в том, что один
недовольный намерен перерезать тебе глотку. Он объявил "Журнал Паркера"
фальсификацией. Сравнивает его с "пилтдаунской шуткой" 1912 года и
собирается разоблачить тебя в "Л.-А. Таймс".
- Кто он такой?
- Профессор из Аризоны. Книжный издатель "Таймса" сказал мне об этом
сегодня ночью.
- Это серьезно? Какие у него претензии?
- Что кто-то изготовил Желтый Череп. Он говорит, что невозможно
мешать в кучу челюсти гигантопитека с черепом австралопитека.
- Я не говорил, что череп является черепом австралопитека.
- Его претензии основываются на размерах черепа.
- Зачем бы я стал изготавливать череп?
- Чтобы обеспечить продажу книги. Кого бы заботило, что фальсификация
раскроется, если деньги уже будут в банке.
- Скажи это Клиффорду Ирвингу или почитателям "Дневников Гитлера".
- Хуже всего, что Желтый Череп не был найден вместе с револьвером
Блейка. Что-нибудь вышло из твоего расследования?
- Не слишком много. Я разослал компьютерный запрос во все отделения в
Альберте и Британской Колумбии. Они уточняют тот, который я разослал в
прошлом месяце. Я снова попросил их проверить свои досье, относящиеся к
последним девяноста годам, и проверить, нет ли там упоминания о найденном
теле с двумя черепами. Компьютерный запрос в каждое отделение я сопроводил
ксероксами рисунков Паркера.
- Я все думаю, что случилось с "Путевыми записками", упомянутыми в
"Журнале".
- Этого никто не знает, но я скажу тебе одну вещь. Этот аризонский
проф стоит на очень шаткой почве. "Журнал Паркера" был спрятан почти
столетие. Рисунки в нем предварили открытие и гигантопитека и
австралопитека, которые состоялись после 1920 года. Как мог Паркер смешать
признаки двух видов, если ни один из них даже не был известен в его время?
- Это если предполагать, что "Журнал" является подлинным.
- Так оно и должно быть, если учесть, где он был найден.
- А что, если целый профессор утверждает, что все это ложь?
- Тогда инфракрасный преобразователь Фурье подтвердит возраст
"Журнала". Джо Авакомович в Колорадо, но когда он вернется, я поручу ему
инфракрасную экспертизу книги. Отправим результаты профессору и пригрозим
ему судебным иском.
Исторически это здание носило название Вересковых Зарослей. Переезд
спецотдела "Х" на Западное Побережье привел к тому, что дивизион Е был
потеснен. Так как ни в 37-м здании, ни в Вересковых Зарослях не нашлось ни
одной свободной комнаты, Макдугал распорядился переместить учебную
академию дальше по улице в 33-е здание. Спецотдел "Х" теперь захватил
помещение, которое раньше занимал отдел Зодиака, и кабинет де Клерка в
просторной, с высоким потолком комнате в здании времен Тюдоров. Его окна
выходили на музыкальный салон на краю парка королевы Елизаветы.
Три викторианских библиотечных стола были установлены буквой "Н"
возле стола старшего суперинтенданта. В обрамлении из ячменных колосьев и
сахарного тростника высоко над головой де Клерка был подвешен крест
Северо-западной конной полиции; его кресло было антиквариатом со времен
становления Сил. Размышляя о звонке своего издателя, он в задумчивости
откинулся на спинку кресла, затем потянулся за экземпляром "Волынок, крови
и славы". Он раскрыл ее на разделе, в котором воспроизводился "Журнал
Паркера":
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ИМПЕРИАЛИСТ
В 1857 году Блейк находился в лагере на Ганге и во время восстания
сипаев оказался в осажденном Каунпуре. В течение нескольких месяцев он
засыпал под вопли солдат, прибитых гвоздями к грубо сколоченным крестам,
затем ему удалось вырваться оттуда живым и он воочию видел возле Бибигара
поле, усеянное отрезанными головами, туловищами и конечностями британских
женщин и детей. Последующие годы горцы упивались местью в Лакнаве, где
одетый в кильт, хладнокровный и выкрикивающий "Каунпур!" в качестве своего
боевого клича Блейк проткнул своим штыком несчетное количество
бунтовщиков, не беря никого в плен, следуя за ведущими его в бой
волынками.
С 1847 по 1854 годы лорд Элджин был генерал-губернатором Канады. Во
время китайской войны 1856 года Элджин был послан в Китай, чтобы выразить
неудовольствие королевы по поводу несговорчивости Китая. Блейк был в
составе войск Элджина в 1861 году, когда они подожгли летний дворец
императора, "нанеся верный удар по необузданной гордыне".
Во время Рьельского восстания 1870 года Блейк сражался в Канаде
вместе с людьми Висконта Уолсли. После того как метисы и кри были разбиты,
он вместе с Уильямом Батлером зимой пересек канадские прерии на собачьей
упряжке, чтобы исследовать обстановку на Западе. Их рекомендации были
взяты за основу при создании Северо-западной конной полиции.
Британцы присутствовали на Золотом Берегу в течении двухсот
пятидесяти лет. Они построили цепочку фортов вдоль африканского побережья,
сперва в качестве сборных пунктов для рабов, затем для ведения оживленной
торговли. Ашанти, жившие в глубине материка, постоянно угрожали
Кэйп-Коаст-Каслу и в 1825 году обезглавили губернатора сэра Чарльза
Макарти, когда тот отважился на путешествие в их владения. Ежегодно череп
Макарти - используемый теперь в качестве кубка Асантахеной - проносился на
шесте через Комасси.
В 1872 году Лондон приказал Уолсли высадиться на побережье.
Блейк командовал огневой цепью в битве при Армоафо, когда волна за
волной ашанти накатывали на армию Британской Империи. "Квадрат" глубиной в
три шеренги, уступающий по численности противнику в пять раз, следовал его
приказу "Стрелять пониже, стрелять пореже", в то время как гора мертвых
африканцев росла перед ружьями Черной Стражи. Горцы штурмом победоносно
взяли Комасси, где Блейк осквернил Рощу Смерти Асантахены, пинком
опрокинув Золотой Стул, неизменно влажный от крови 120.000 жертв
жертвоприношений. Королева наградила его Крестом Виктории.
В 1874 году Блейк уволился из армии, чтобы вступить в Северо-западную
конную полицию. В своей книге "Люди, одетые в туники" я писал о нем:
"Вилфред Блейк был лучшим детективом в Северо-западной конной
полиции. Он был лучшим следопытом среди всех "Всадников равнин". Этот
офицер отличался честностью, дисциплиной, преданностью и
самопожертвованием; инспектор воплощал в себе то сочетание патриотизма и
"воинствующего христианства", которое создало Британскую Империю. Он был
