Буйвол дотронулся до орлиных перьев в своих волосах.
- Разве мы не шаганош - союзники? - задал он риторический вопрос. -
Разве Великий Отец не приветствовал нас, когда мы сражались с
американскими восикуш, отступниками, во время Революции? Разве король
Георг не давал нам медали, чтобы закрепить мир?
- Вчера, Вождь С Белым Лбом...
Он повернулся к Уолшу.
- ...белые люди охотились за мной, как за диким зверем из-за моей
крови. Сегодня...
Сидящий Буйвол обратился к толпе.
- ...белые люди раскинули свои шатры рядом с моим. Могут ли шаганош
оскорблять меня в моем лагере? Нет...
Он снова повернулся к Уолшу.
- ...потому, что Вождь С Белым Лбом предлагает свою руку мира.
Сегодня мое сердце преисполнено радости и скорби. Радости потому, что я
встретил белых людей, чьим словам я верю. А скорби потому, что они лишают
меня моей силы.
- Лакота, - сказал Сидящий Буйвол, обращаясь к толпе, - трава, где
живут шаганош, не окрасится кровью. Для подтверждения этого я зарыл свое
оружие за границей.
- Вождь С Белым Лбом, - сказал он Уолшу, - знай, что мое сердце
преисполнено добра, кроме маленького его уголка, где находится
мини-ханскапи. Мы оставили ту сторону потому, что не могли заснуть.
Большая Женщина добра к своим детям и держит их в мире. Мы пришли, чтобы
наши дети могли спать, ничего не опасаясь. Расскажи нам о своих законах,
которым мы должны подчиняться. Я попрошу Легкое приготовить трубку мира.
Лакота не хотят ничего другого, кроме как идти по широкой дороге к дню
успокоения. Давай выкурим вместе трубку, чтобы между нами был только мир.
Хитрый старый педераст, подумал Уолш.
Буйволова Трубка была священной для сиу. Бизон, вырезанный на ее
чашечке, олицетворял собой Землю, от которой произошло все живое.
Двенадцать орлиных перьев, свешивающихся с ее мундштука, символизировали
Небо с его двенадцатью лунами. Чашечка и мундштук были скреплены вместе
травой-которая-никогда-не-рвется, чтобы дружба, установленная курением,
длилась вечно. Кастлер однажды курил эту трубку.
Лающий Волк и Солнечный Огонь наблюдали из своей палатки.
Суперинтендант сидел на шкуре, окруженный толпой, беседуя с вождями, пока
трубка передавалась от одного к другому. Красноватый, вызывающий кашель
дым вился над его шлемом.
- Ваше присутствие здесь создает проблемы для королевы Виктории. Мой
вождь, комиссар Маклеод, обязан защищать всех ее детей. Вы раскинули
лагерь там, где охотятся черноногие, кровавые и равнинные кри. Между вами
не должно быть никакой войны из-за бизоньих стад.
Чтобы выразить согласие, лакота выпустил клуб дыма.
- Только немногие американцы желают вам зла. Было бы лучше, если бы
вы вернулись на ту сторону. Им просто нужно убедиться, что раз бизоны
ушли, лакота будут подчиняться их законам.
В ответ на это предложение Сидящий Буйвол нахмурился.
- Я добыл много еды в свое время. Создатель сотворил меня индейцем, а
не подобием индейца. И я им не стану.
- Вы не можете развязать войну с американцами, а потом вернуться в
Канаду, чтобы найти себе здесь убежище. Мы готовы отстаивать здесь свои
принципы. Подчинитесь нашим законам, и Великая Мать обеспечит безопасность
своих детей. Нарушьте наши законы, и вам придется покинуть британскую
землю.
Когда Уолш встал, произнося речь за процветание имперского владения,
в лагерь въехал Белая Сова, ведя за собой восемь лошадей.
- Кто это приезжает? - спросил Лающий Волк у своей сестры.
- Мой муж, - ответила Солнечный Огонь.
Уолш вдел одну ногу в стремя, когда подошел Лаваль. В одежде из
оленьей кожи, пятидесятилетний разведчик работал на конную полицию с 1874
года. Их пути пересеклись на Олд-Вайвз-Крик во время Великого Марша на
Запад.
- Почему он называет меня Вождем С Белым Лбом? - спросил Уолш.
- Из-за полей вашего шлема, закрывающего брови от солнца. Вы видели
молодца, прискакавшего, когда вы закончили говорить? Соломон полагает, что
трое из приведенных им лошадей принадлежат отцу Декорби.
- Это тот, кого кри называют Священником-Говорящим-На-Всех-Языках?
- Он самый, - ответил Лаваль. - Он всегда держит для них одну-две
лошади на всякий случай.
Уолш вытащил ногу из стремени и глянул на похитителя. Окруженный
воинами безлуких, Белая Сова хвастался своим преступлением.
- Он американский сиу?
- Равнинный кри, один из тех, кто пересек границу для сражения с
людьми Кастера.
Суперинтендант подозвал своего заместителя.
- Видите того парня в центре? Арестуйте его за кражу. Дадим сиу
наглядный урок.
- Слушаюсь, - ответил шотландец.
Вилфред Блейк был высоким мужчиной с твердым прямым взглядом. Он
также был одет в алую тунику Северо-западной конной полиции. Его грудь,
плечи, шея и руки были обтянуты мышцами, а спина прямая - словно шомпол.
Обветренное за десятилетия сражений во всем мире, его румяное лицо
казалось старше его сорока лет. Ниже квадратного лба и слегка скошенных
невыразительных глаз кожа на обоих висках была грубой и покрытой
струпьями. Его брови казались такими же густыми, как и пышные усы.
Показав жестом безлуким, чтобы они отошли в сторону, Блейк схватил
кри за руку.
- Пошли, парень. Не советую доставлять мне хлопоты.
Белая Сова удивленно уставился на него. Арестован здесь, среди его
друзей? Семеро белых против нескольких племен? Он расхохотался в лицо
Блейку.
Быстрота реакции шотландца поразила сиу, словно громом. Схватив его
за косичку, он рванул голову кри в сторону, затем ударил его между глаз
открытой ладонью. Солнечный Огонь вскрикнула, когда Белая Сова рухнул на
землю.
Индейцы возбужденно указывали на свое оружие. Белый, который дрался
голыми руками, являл для них нечто новое. Когда двое безлуких двинулись,
чтобы вмешаться, Уолш прорычал:
- Ты и ты - тоже арестованы.
Констебль достал три пары наручников из седельной сумки.
Блейк сковал запястья Белой Совы у него за спиной, затем проделал то
же самое с обоими сиу. Он прошел к палатке, отстранив Солнечный Огонь.
- Нет! - вскрикнула она, когда Лающий Волк вытащил нож.
Блейк унаследовал "Энфилд" от Сэма Брауна.
- Брось это, парень, или тебе придется умереть.
Юноша попятился наружу.
- Ты - кри, не так ли? - сказал Блейк, пытаясь перейти на их язык.
Солнечный Огонь кивнула, не отрывая глаз от карабина.
- Почему ты вскрикнула? Во время драки?
- Ты ударил моего мужа.
- Ты хорошая жена. Значит, это его палатка.
Для Блейка большинство индейских скво были безобразными
собирательницами дров и скоблильщицами шкур, но эта была привлекательной
на свой варварский манер. Темные, словно ночь, глаза, угольно-черные
волосы; в ее лице была какая-то загадка. Ладная фигура; одежда из оленьих
шкур, выпирающий живот - Солнечный Огонь была на шестом месяце
беременности. Блейк подумал, что ей двадцать лет. На самом деле ей было
пятнадцать.
Типи было построено из бизоньих шкур, растянутых и скрепленных
вместе. Соломенные коврики покрывали траву прерии, которая служила полом.
Ивовые корзинки для отдыха, связанные ремнями, служили той же цели, что и
кресла белых. На одном из сидений Блейк заметил книгу в кожаном переплете.
На ее обложке были вытеснены слова: "Журнал Паркера".
- Эт' немног' меняет дело, крошка. Твой муж - беспокойный парень. Ему
мо' быть пр'тся отвечать не токо за кражу.
Забрав "Журнал", он покинул палатку.
Толпа, окружающая Уолша, была настроена враждебно. Воины размахивали
томагавками, старики с посохами в руках угрожали ему.
- Пойми, Сидящий Буйвол, я знаю, что говорю. Преступи наши законы, и
ты станешь моим врагом. Кри, который украл лошадей, поедет с нами.
Вмешавшихся я оставляю с тобой. И если твой язык не раздвоен, они будут
здесь, когда я вернусь.
Габриэль Соломон направился к украденным лошадям.
- Убейте Того-Который-Связывает, - закричал Белая Сова, когда Блейк
привязывал его к лошади.
Сиу повернулись к Сидящему Буйволу, который поднял руку.
Уолш со своими людьми беспрепятственно выехал из лагеря.
Американская пресса позже окрестит Уолша "Боссом Сидящего Буйвола".
О Блейке первый заголовок будет такой: "КОННЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ НЕ
ПУГАЕТСЯ ПРОКЛЯТИЙ СОТНИ ИНДЕЙЦЕВ".
В следующем издании это сменится выражением "КОННЫЕ ВСЕГДА ПОЛУЧАЮТ
СВОИХ ЛЮДЕЙ".
Это выражение прижилось.
Блейк завязал веревку вокруг лодыжек Белой Совы. Свой аркан он
набросил на голову лошади узника.
- Возьми его в форт, - сказал Уолш. - А мы подождем здесь, чтобы
посмотреть, как себя поведут краснокожие.
Блейк вместе с кри покинул группу.
Они остановились, чтобы напоить лошадей в Mauvaises Terres, названной
так французским путешественником в прошлом веке. Было далеко за полдень, и
клонящееся к закату солнце отбрасывало длинные тени на восток. Впереди
Уайт-Мад-Крик змеилась по равнине, но здесь оба речные берега были
отвесными стенами. Уайт-Мад - "Сияющая Река", как называли ее индейцы -
имела слюдяные отложения, вкрапленные в ее берега. Теперь, когда
кроваво-красный диск солнца отбрасывал свои лучи в каньон, кристаллы в
скалистых стенах мерцали перед ними.
Блейк потер висок, ободрав коросту.
"Журнал Паркера", раскрытый, лежал у него на коленях.
- Где череп, парень? Тот, о котором написано в книге? Советую тебе
быть откровенным со мной. Клянусь, он у тебя.
Блейк наклонил голову, когда заиграли волынки. "Пиброк о'Донвил
Дхью". Замечательная мелодия.
- Ты оскальпировал его, парень? Ты съел его сердце?
Одна за другой из скалы вылезали руки скелетов.
Вокруг него берега реки заполнялись Павшими Парнями, костяные белые
пальцы цеплялись за стены. Макферсон и Макгрегор, убитые при Лакнаве.
Грант и Стюарт, которых остановили копья ашанти. Макнахтен и Кэмпбелл,
зарезанные в Китайской войне. Мунро со своей великолепной волынкой,
зарезанный маорийцами. Скелеты со свисающей плотью, задрапированные в
клетчатую шерстяную ткань, озирались кругом.
- Зачем мы здесь? - спросил Макгрегор, его голос отдался эхом,
перекрывая скрежет челюсти.
- Из-за этого цветного язычника? - спросил Макнахтен, и его сгнившие
внутренности выскользнули из-под истлевшего кильта.
- Он мешает пополнению "коллекции трофеев"? - сказал Грант, в чьей
костяной руке был зажат широкий палаш с проржавевшим до оранжевого цвета
лезвием, пятихвостная кожаная сумка горца хлопала его по ребрам.
- Подвешивание развяжет ему язык, - предложил Кэмпбелл, его
изъеденная червями шляпа была запачкана грязью, камзол служил убежищем для
пауков, забавляющихся с добычей.
- Точно, - согласились Павшие Парни. - Подвесь его, Блейк.
Глаза конного переходили с одной мертвой головы на другую, встречая
глазницы, такие же пустые, как отверстия, выбитые выстрелом из двустволки.
- Подвешивание - это как раз то, что нужно, - сказал он.
С запястьями, скованными за спиной, сидя на лошади задом наперед,
Белая Сова нахмурился, когда белый заговорил сам с собой. Блейк спешился и
зацепил веревку, связывающую лодыжки пленного, за дерево, одна ветка
которого свешивалась с речного берега. В этом месте Уайт-Мад-Крик
устремлялся между стенок каньона, со скоростью врываясь в основное русло
за сужением. Ветка, через которую была переброшена веревка, выступала над
потоком. Свободный конец привязи был обмотан вокруг груди Блейка.
- Где череп, парень? Где "Путевые заметки"?
