что было вообще характерно для стиля нашей жизни. Это была опьяняющая
смесь.
* * * В ту ночь, когда закончился наш медовый месяц, у меня было яр-
кое сновидение. Я проснулся и увидел склонившуюся надо мной Маргарет.
"Что случилось?" -- спросила она.
"Ничего".
"С кем ты разговаривал во сне?" Я рассказал ей. "Это был тот самый
чудесный образ, который приходил ко мне, когда я был мальчишкой, в Мин-
несоте. Я никогда не забуду его".
Маргарет села на кровать рядом со мной.
"Я сидел на скале, -- сказал я. -- Зима как будто внезапно обрушилась
на всю округу. Я взглянул на холм слева от меня, -- этот прекрасный сия-
ющий образ стремительно мчался с холма прямо ко мне. Он подъехал ко мне
и, осыпав облаком снега, остановился на вираже. Затем он поманил меня
пальцем.
"Пойдем со мной", -- сказал он.
Потом я тоже оказался на лыжах, и мы спускались по склону вместе.
Мы промчались по ложбине к широкому выступу и встали, глядя на долину
внизу. И тотчас же зима кончилась, и воздух стал теплым и наполнился
ароматом роз. Внизу, в долине, в сумерках поблескивал город. Это был го-
род волшебно мерцающих огней.
Далеко справа было видно, как луна отражается в большом серебряном
озере.
Мой чудесный спутник показал вниз на город. Он улыбнулся мне и ска-
зал: "Вот город". Потом он исчез, а я проснулся и увидел, что ты смот-
ришь на меня.
"Где был тот город? -- спросила Маргарет. -- Ты узнал его?" "Нет. Я
никогда не видел его прежде. Но я узнаю его, если увижу снова".
Одно я знал: где бы ни был тот город, я буду искать, пока не найду
его. Я был уверен, что в том городе мне откроется смысл моего видения, и
что-то прекрасное случится со мной. Я чувствовал, что внутри весь горю.
"Твое лицо светится, как двухсотваттная лампочка", -- сказала мне
Маргарет.
"Постоянного или переменного тока?" -- спросил я.
"Я не могу сказать, -- ответила она, -- пока не дотронусь".
Она поцеловала очень счастливого мужчину.
Г Л А В А 18. "О-О-О-О-О-О!" ПОКУПКИ, ИЛИ КАК СТАТЬ МИЛЛИОНЕРОМ "Чего
мне больше всего не хватает с тех пор, как мы поженились, -- сказала мне
однажды утром за завтраком Маргарет, -- так это покупок".
"Я думал, ты собираешься сказать -- еды", -- сказал я, отправляя в
рот последнюю булочку с корицей.
Когда мы поженились, Маргарет сказала, что знала -- я старомодный тип
мужа, который не любит жить на средства жены. Она добавила, что, тем не
менее, надеется, что в этом плане я не буду совсем уж архаичным. Я ска-
зал ей принужденно, что постараюсь не быть.
"У меня их не так уж много, -- сказала она. -- Но, пожалуй, хватит,
чтобы не допустить продажи нашего имущества с молотка".
Я поблагодарил ее за храбрую попытку стать счастливой на мое жало-
ванье.
"Я не стараюсь быть счастливой, -- сказала она мне. -- Я стараюсь не
быть несчастной".
Я засмеялся. Вот тогда она и представила мне "О-о-о-о!" покупки.
Хороший "О-о-о-о!" покупатель идет в центр города, когда магазины уже
закрыты.
Во всех витринах еще горят огни, и ты можешь поглазеть на все краси-
вые вещи и повосклицать "О-о-о-о!", но, к счастью, нельзя войти и все
это купить. Маргарет могла любоваться своей "любимой" блузкой и воскли-
цать О-о-о-о!", но мне это ничего не стоило. Она никогда не выражала не-
довольства, хотя мы ходили "О-о-о-о!" покупать регулярно.
Однажды мы делали покупки в рабочее время. "Я хочу купить подарки
мальчикам, -сказал я ей. -- Я бы хотел оставить им несколько подарков,
прежде чем мы распрощаемся и уедем на Запад".
"Распрощаемся?" "Да, я хотел бы навестить Майкла в больнице, а также
убедиться, что у Билли все в порядке".
"Они поедут с нами", -- сказала Маргарет.
"Насовсем?" Она кивнула.
"Видишь ли, -- объяснил я, -- врачи не отпустят Майкла из больницы, а
Билли -сущее наказание".
Маргарет была решительна. "Мы поедем всей семьей. Я стану матерью
двух сыновей, и никто не сможет этому помешать. Вы были в разлуке уже
слишком долго".
Я обнял ее. "Ты очень славная", -- сказал я.
Она холодно посмотрела на меня. "А что ты представлял себе? Злую ма-
чеху?" "Нет, -- ответил я честно, -- но я не представлял себе и Золушку.
В конце концов, это -- романтическая поездка".
"Они еще очень малы, -- сказала она. -- Им вряд ли вообще понадобится
комната".
Должен сказать, что когда мы приехали в Милуоки, Маргарет нервничала.
Она до ужаса боялась, что не понравится мальчикам. У Билли, пяти с поло-
виной лет, были глаза цвета спелых оливок и темно-каштановые волосы, ко-
роткие, как ворс на ковре.
Я не мог посещать его слишком часто, пока он был мал. Когда его мать
умерла, он стал жить с моими родителями. Когда умерла моя мать, он со
своим дедом поселился у моей сестры Эллы. Отец и Билли были большими то-
варищами. Я был чужим для них.
Когда я впервые появился дома после почти годового отсутствия, мы с
ним весьма церемонно пожали друг другу руки.
"Это твой отец", -- сказали ему.
"Здравствуйте, сэр", -- сказал он.
Я плакал в ту ночь. Я дал себе обещание приезжать чаще, даже если для
этого мне придется занимать деньги. Теперь мы стали более близкими
друзьями. Когда мы поднимались по ступенькам в квартиру, Маргарет сжала
мою руку.
"Молись за меня", -- сказала она.
Билли обнял меня радостно, просмотрел все подарки, которые мы принес-
ли, а потом прошептал мне.
"Кто эта милая леди?" Я сказал ему. "Это твоя новая мама".
Он посмотрел на Маргарет очень внимательно, с особым интересом. Потом
он улыбнулся и сказал: "Порядок".
Втроем мы поехали в больницу, в Уоватоса, навестить Майкла. Ему было
около четырех лет. У него были длинные волнистые, светлые волосы и фар-
форово-голубые глаза. После долгой консультации врачи все же отказались
разрешить ему покинуть больницу.
"Он не сможет получать необходимый уход на дому", -- твердо сказали
они.
Маргарет была столь же уверена, что он не останется. "Он не сможет
получать необходимой ему любви в больнице", -- настаивала она. Это была
настоящая битва.
Я пытался успокоить ее, но она была непреклонна.
Наконец, она взяла сумочку и собралась уходить.
"Куда ты идешь?" -- спросил я.
"Платить за проживание, -- сказала она мне жестко. -- Билли и я оста-
емся здесь с Майклом, а ты поедешь в Солт-Лейк-Сити один".
"Не будь смешной".
"Я не собираюсь оставлять его здесь одного, когда его родители нахо-
дятся в двух тысячах миль отсюда. Он не столько нуждается в медицинской
помощи, сколько нуждается в доме и чувстве защищенности".
В дверях она заколебалась. "Они лишь врачи, -- сказала она. -- А ты
отец. Если ты скажешь, что он покидает больницу, они не смогут остано-
вить тебя".
Я посмотрел на врачей, потом на Маргарет, потом на Билли, который
держался за ее руку изо всех сил. Я вздохнул.
"Он едет", -- сказал я.
Я подписал необходимые документы, освобождающие врачей от ответствен-
ности, в то время как главный врач кудахтал осуждающе сквозь зубы, убеж-
денный, что я обрек своего сына на верную смерть.
Майкл познакомился с Маргарет в автомобиле. Я сказал ему, кто она.
"У меня никогда не было матери", -- сказал он весело, гудя автомо-
бильным клаксоном. Он оглядел Маргарет очень внимательно, прежде чем
просигналить во второй раз.
Маргарет крепко его обняла. "Нет, была, -- сказала она. -- У тебя бы-
ла замечательная мать. Ты просто был слишком мал, чтобы запомнить. Я бу-
ду стараться, чтобы быть хотя бы наполовину такой же хорошей".
Майкл, казалось, был весьма удовлетворен. Он сказал: "У некоторых ре-
бят в больнице они толстые. Матери".
Маргарет засмеялась. "Ты огорчен?" "Нет". -- сказал он неуверенно и
указал на ее прическу. -- Твои волосы прямо как мои". Маргарет кивнула.
"Твои глаза голубые -- тоже как мои". Он казался довольным. Неожиданно
он показал ей язык. Маргарет в ответ тоже показала ему язык. Майкл по-
вернулся ко мне и прошептал доверительно на ухо: "Я думаю, она будет ми-
лой и доброй".
Потом гораздо более важный предмет привлек его внимание. Он возбуж-
денно закричал: "Смотрите! Корова! Корова! Которая не в книжке! Это нас-
тоящая корова!"
Не думаю, чтобы мне приходилось еще хоть раз в жизни видеть, чтобы
еще какая-то гольштейнская корова вызвала такую бурю восторгов, как это
ленивое создание, пасущееся вдоль Каунти-Луп-Роуд под Уоватосой.
Мы вчетвером поехали в Миннесоту на "Форде В-8", который принадлежал
Маргарет.
Она решила, что на пути в Солт-Лейк-Сити, мы все должны повидать де-
да.
"Мы проедем Миннесоту, Южную Дакоту, Монтану и Вайоминг, -- сказала
она мальчикам. -- И вы увидите Старый гейзер в Йеллоустонском парке".
"Я предпочел бы увидеть деда", -- сказал Билли.
Майкл не согласился. "Я лучше погляжу гейзер".
Пришлось их разнять.
Билли и Майкл отправились на две недели в Миннесоту. Дед водил их
повсюду.
Маргарет и старый джентльмен поладили, как два закадычных друга.
"Что ты нашла такого в моем внуке?" -- спросил он Маргарет, не обра-
щая на меня внимания.
"Частицу вас", -- сказала она.
Они везде ездили вместе в коляске. Он разрешал ей держать вожжи и да-
же пообещал, что она сможет оседлать Бьюти и покататься на ней, его ра-
дости и гордости, верхом.
Прежде чем мы покинули Миннесоту, у меня был долгий разговор с дедом.
Мы сидели на том же старом ящике для овса. Он опять оцарапал меня бакен-
бардами, но только теперь мне пришлось для этого наклониться.
"Твои письма становятся все реже и короче", -- сказал он мне.
Я извинился.
"Я не жалуюсь, -- сказал он. -- Только я заметил , что ты начал пи-
сать крупными каракулями, чтобы побыстрее заполнить лист бумаги. Не пи-
ши, покуда у тебя не появится, что сказать, сынок; между тобой и мной
нет никаких других обязательств, кроме любви. И не надо делать этот ис-
кусственно".
"Знаешь, в чем дело, -- сказал я ему. -- Я был занят своей работой".
"Может быть, -- сказал он. -- Я не заметил, чтобы в последнее время в
твоих письмах слишком часто упоминалось о Боге. Ты и Он были довольно
большими друзьями".
"По радио о Нем много не говорят", -- пояснил я.
"Полагаю, нет".
"Но я все еще продолжаю искать разгадку своего видения".
"Нашего видения, -- напомнил он мне. -- Я первым получил здесь права
на землю, я был первым, кто беседовал с тобой о Боге и выслушал тебя с
сочувствием".
Конечно, он был прав. Он дал мне тычка под ребра. -- "Не бросай это".
"Иногда все кажется недостижимым, но потом, когда я уже готов все
бросить, что-то происходит, и видение становится ближе".
Дед очень огорчился. "Недостижимым!" -- фыркнул он.
Волосы деда выглядели гораздо белее, чем когда я его видел последний
раз. Иногда казалось, как будто он вообще не живет в собственном доме.
Он видимо, понял, о чем я думаю.
"Да, -- сказал он, оглядываясь, -- старый амбар совсем развалился.
Крыша течет, и ветер задувает снег и дождь в окна. Может быть, теперь
придется перебираться в любой день. Надеяться на то, что все будет про-
должаться вечно, нельзя, я так полагаю".
"Ты -- будешь", -- доверительно сказал я ему.
"Надеюсь, что нет, -- сказал он. -- Давно жду, когда они придут и за-
берут меня.
Должно быть, адская путаница у них там наверху в документах. Все, ко-
го я знал, ушли уже давно, и большинство их сыновей -- тоже. Да ведь я
старше, чем ратуша!"
"Из-за тебя я чувствую себя молодым, дед", -- сказал я.
"Верно, но ты всегда был беспокойным человеком. Рядом с тобой я
чувствую себя младенцем". Он протянул руку и взял мою. Рука была совсем
маленькая и морщинистая. "Мы не говорили много об этом, сынок, но мы оба
знаем, что в последний раз мы сидим вместе на этом ларе для овса".
Он крепко сжимал мою руку. Вошла Маргарет, пощелкивая хлыстом по сво-
