глядящего на него.
"Доброе утро, -- приветливо сказал Альберт. -- Мы тебя ждали".
Вы наверное знаете, как бывает порой, когда кто-нибудь промурлыкает
или споет мелодию, и ты часами, а то и днями, повторяешь и не можешь вы-
кинуть ее из головы? У меня такая напасть случилась с детской песенкой.
Я оправился на Сент-Дэвид поиграть в гольф с Биллом Хартом, Аланом Скот-
том и Джином Крейном. Во время игры я не слышал даже весьма искусных вы-
ражений, некоторые из коих, как мне позже сказали, базировались на чис-
тых классических мифах. Все, что я слышал, было:
"Куда ты так быстро бежишь, старина?
Билл Сирз, Моя жизнь.
"Ловлю горизонт. Но мне помощь нужна".
Билл Сирз, Моя жизнь.
Г Л А В А 24. О! Гм! ТОТ ЖЕ СТАРЫЙ ШАБЛОН: ЛОНДОН, ПАРИЖ, РИМ, АФИНЫ,
СТАМБУЛ, РАНГУН, БАНГКОК, ШАНХАЙ, ГОНОЛУЛУ, САНТЪЯГО, БУЭНОС-АЙРЕС,
РИО --
ИЛИ ГДЕ-ТО ЗА РАДУГОЙ Когда я был не выше биты Мики Мэнтла, я обещал
Богу и самому себе, что если когда-нибудь разгадаю смысл своего видения,
я отправлюсь по свету и поделюсь вестью о своем открытии. Я так и не вы-
полнил этого обещания.
Я написал несколько сценариев для радио и телевидения о Вере Бахаи; я
был членом их Национального Радиокомитета; я даже опубликовал эссе о
своих убеждениях в сборнике Эдварда Р. Мюрроу "В это я верю", но потом я
постепенно вернулся к той же формуле успеха: вставай, иди на работу, иди
в банк, иди спать, умирай.
Маргарет знала, что я очень неспокоен. Она предложила, чтобы мы все
поехали на международную конференцию бахаи в Чикаго.
Это был также мой первый визит в Храм Бахаи в Уиллмете, штат Илли-
нойс. Я сразу понял, почему его называют "первой новой идеей в архитек-
туре с тринадцатого века". Это была прекрасная мечта, воплощенная в кам-
не. Комиссия по историческим исследованиям установила, что земля, на ко-
торой стоял Храм, принадлежала племени американских индейцев, чьего вож-
дя звали Архангел.
Я сидел под высоким сводом и слушал слова вдохновения, читаемые по
святым книгам всех вероучений. Я представил себе, как Абдул-Баха стоял
на бесплодной равнине в те дни, когда меня в первый раз посетило виде-
ние, и освящал землю и Всемирный Дом Богослужений, который предстояло
построить на ней, на благо людей всех религий, наций и рас. Он предска-
зал, что когда этот Храм будет построен и освящен, из этого центра Уче-
ния Бахауллы разнесутся во все уголки планеты.
Теперь мы присутствовали при освящении, слушали величественную музыку
хора, прославляющего единство Бога, его посланников и всех Его созданий.
На следующий день в Чикаго начинался большой духовный Мировой Поход,
напоминающий поход, который совершили Пол, Питер, Варнава, Тимофей и
Христовы Апостолы по городам и весям Европы.
Было также послание к Конференции от правнука Бахауллы, мирового гла-
вы Веры Бахаи. Это был вдохновенный призыв к пионерам, "тем, кто идет
первым", идти в далекие страны. Теперь я понимал полное значение моего
видения. Пришло время идти "удить", как Петр, за семь морей души людс-
кие. В душе я всегда понимал, что недостаточно только верить, но, как
Иона, надеялся, что кто-то другой отправится в Ниневию.
Я слишком часто цитировал Маргарет слова греческого философа, чтобы
пытаться сейчас обойтись без них: "Ищи истину. Реши в сердце своем,
правда это или ложь.
Если это ложь, восстань против нее со всей своей силой, но если это
правда -прими и береги ее стойко до конца". За завтраком все Сирзы заго-
ворили одновременно. Похоже, у всех была одна и та же идея, хотя предло-
жения несколько отличались.
Майкл сказал: "Как насчет Китая?" "Я думаю -- Гавайи", -- предложил
Билли.
Почти одновременно мы с Маргарет сказали: "Африка".
Было нелегко прощаться с дедом. Казалось, я был связан со стариком
гигантской резиновой лентой. Чем дальше я уезжал, тем туже становилась
связь. Я знал, что, если мои ноги оторвутся от земли, я приземлюсь прямо
на ящик с овсом.
Маргарет помогала мне готовить специальную передачу с дедом перед
тем, как мы покинули Филадельфию. Я разговаривал с ним в своей передаче
через дальнюю телефонную связь с Миннесотой. Я годами рассказывал о нем
истории своим слушателям, так что у них появилось чувство, будто они
знакомы с ним. Был его день рождения, к тому же это было прощание. Мы
оба знали, что никогда больше не поговорим друг с другом, но мы не расп-
ространялись об этом.
Я думал, что голос деда будет слабым и отдаленным. Ему было уже за
девяносто. Но он вышел в эфир таким же свежим и энергичным, как Мэл Ал-
лен во время Съезда Янки.
"Ты думаешь, что сможешь когда-то достичь чего-нибудь?" -- первое,
что он спросил у меня.
"Я буду стараться", -- ответил я.
Мой голос казался более старым, чем его. У меня в горле был комок ве-
личиной с апельсин.
"С днем рождения, дед".
"У меня их было так много, -- сказал он, -- что я чувствую себя обма-
нутым. Они все еще не забрали меня из протекающего амбара. Это не очень
весело -продолжать жить в нем".
Неожиданно он спросил:
"Медаль Дакара за первое место еще у тебя?" "Прямо здесь", -- сказал
я ему, похлопывая по бумажнику.
"Не удовлетворяйся вторым местом. Держись впереди и не позволяй обс-
тавить себя в этих джунглях. И, сынок..." "Да?" "Не звони мне так поздно
ночью больше. Я -- старый человек".
Я услышал его смех, когда он клал трубку. Я почти видел его, толкаю-
щего дядю Клиффа под ребра и торжествующего: "Я могу пережить всю стра-
ну".
Медленно положил я телефонную трубку.
"Прощай, дед". -- сказал я.
Старик на следующей неделе получил сотни поздравительных открыток со
всех концов страны от людей, которые считали, что знакомы с ним. Я уве-
рен, что он был очень рад.
Дед тоже отправился в путешествие. Он проделал с дядей Клиффом путь
до Западного Побережья. Он потерял амбар и лошадей, и тогда взял ма-
ленький участок земли для сада за городом и каждый день шел, хромая, че-
рез город в свой сад. Когда он не мог уже передвигаться, он стал вязать
носки и свитера в подарок внукам. Его знал каждый, и, когда он, как ста-
рый Принц, однажды ночью отправился спать и не проснулся больше, один из
газетных обозревателей написал о нем благодарственное слово, о чужаке,
который пришел в их город и за несколько коротких месяцев покорил их
сердца философией, гласившей: "Чужих нет. Есть друзья, с которыми я еще
не знаком".
Мы продали нашу ферму и все наше имущество. До самого конца
большинство друзей полагало, что это только рекламный трюк.
"Вы правда уезжаете?" -- говорили они удивленно.
"Вы все бросаете?" Маргарет высказалась лучше всех. "Мы не бросаем
ничего. Мы все приобретаем.
Жизнь заключается в движении".
"Я никогда не считал вас религиозными фанатиками. Вся твоя жизнь уш-
ла, Билл, на то, чтобы добиться всего этого. Множество парней отдали бы
свою правую руку, чтобы иметь твою работу, а ты отбрасываешь все, как
банановую кожуру".
"У тебя не хватало времени относить деньги в банк в эти дни, Билл. Ты
делал их!
Оставайся".
"Он чувствует, что должен отправляться в Ниневию", -- отвечала Марга-
рет.
"Куда?" "В Ниневию".
"А я думал, вы уезжаете в Африку?" "Это верно".
"Лучше бы вы купили себе атлас. А то даже до Нью-Йорка не добере-
тесь".
Дни нашего африканского путешествия были полны незабываемого счастья,
волнений и смеха. Я написал об этом в книге, названной "Черное солнце".
А эта история о мальчике и его мечте закончилась у подножия радуги.
* * * Майкл сейчас учится на архитектора, Билли хочет быть писателем,
а Маргарет хочет завести еще одну таксу. О да, она все еще "повели-
тельница животных". Когда она выходит прогуляться по нашему участку, они
все еще увязываются за ней. Она все еще похожа на локомотив длинного то-
варного поезда "Нью-Йоркский Центральный". У нас есть цыплята, ги-
гантские шиншилловые кролики и два павлина. Один павлин взбирается на
верхушки всех изгородей, сооружаемых нами, поэтому его назвали Сэр Эд-
мунд. Другой даже не пытается. Его назвали Лорд Листлесс. Есть две таксы
-Сирано и Роксана, два сторожевых пса-риджбека, Биг Финнеган и Скот-
ланд-Ярд, и щенок, который наполовину риджбек, а наполовину --
булль-мастиф. Он рос с пугающей быстротой, как будто кто-то надувал его,
как шар. Когда его прислали нам с соседней фермы, Билли посмотрел и ска-
зал:
"Они ошиблись и прислали нам целую ферму".
У нас также были кошки, нареченные: Фигаро, Мистер, Мерфи, Кубла Хан,
и, вдобавок, приплод в моем коричневом пиджаке, пока безымянный. Я пред-
ложил секстет из "Лючии", но Маргарет сказала: "Не начинай все снова".
Мы не имели права быть такими счастливыми. Наш дом -- удивительное
место. Он почти всегда полон людей. Учение Бахаи говорит: "Если хочешь
иметь дворец в раю, сделай свой дом местом встречи друзей".
Я все еще пытаюсь утолить жажду своей души, делясь открытиями того
удивительного дня с людьми всего света. Я проделал путь свыше четверти
миллиона миль. Я возвращаюсь домой лишь на время, необходимое, чтобы за-
работать достаточно денег для нового путешествия.
Я иногда ем, немного работаю на радио и ТВ и много езжу. Я посетил
Израиль, продолжая личное и подробное исследования всех мест, где бывал
Бахаулла.
Маргарет, Билл, Майк и Сирано отвезли меня в аэропорт, чтобы посмот-
реть, как я улечу. Сколько раз мы прощались за последние пять лет, и в
скольких различных уголках мира! Маргарет также посвятила свою жизнь
распространению Учения Бахаи, и мы постоянно едем, плывем или летим в
противоположных направлениях.
"Не люблю говорить прощай", -- сказала она грустно, когда мы однажды
расставались в лондонском аэропорту.
"Не будь "прощай", -- сказала я ей, цитирую африканскую поговорку, --
не было бы "привет". Она отправилась в путешествие по Индии, Бирме, Таи-
ланду и Малайзии. Из Сингапура она прислала нам всем телеграмму.
"Без вас схожу с ума".
Билли ответил ей: "Похоже на то. Папа в Хайфе, разве ты забыла?". Я
телеграфировал однажды из Штутгарта в Тусон, штат Аризона. Мать Маргарет
ответила: "Маргарет в Мехико". Вернувшись, Маргарет связалась со Штут-
гартом, чтобы услышать лишь: "Билл в Греции".
Однажды днем я сидел в ресторане Римского аэропорта Кьямпино, ожидая
рейса 121 Южно-Африканской кампании до Найроби. Я наслаждался прохлади-
тельным напитком и колонкой Арта Бухвальда во Французском издании "Ге-
ральд трибюн", когда на стол упала тень. Я поднял глаза. Это была Марга-
рет, такая же свежая и полная жизни, как и в тот день, когда я впервые
увидел ее через окно студии.
"Ты со мной?" -- спросил я.
Она показала свой билет, Рейс ЮА No 121 до Найроби.
"Что нового?" Она сказала: "Ничего. Все старое: Мехико, Лос-Анджелес,
Чикаго, Нью-Йорк, Лондон, Париж, Женева, Милан, Рим, Стамбул, Нью-Дели".
Наш смех вызвал всеобщее внимание и неодобрение. Громкоговоритель
объявил наш самолет, и когда мы шли, рука об руку, по взлетной полосе к
большому ДС-7, я передумал о многих вещах: о времени, когда мы несколько
дней сидели в Солт-Лейк-Сити без еды, пока, наконец, не наскребли на
большую кастрюлю супа. Мы зажгли на столе свечи, а для эффекта я внес
таксу, Призрака, лежавшего на подносе вверх лапами. Мальчики заплакали,
решив, что мы собрались его съесть, вскочили и опрокинули весь наш суп
на пол.
О времени, когда я гнал наш джип по Скулкилл-Ривер-Драйв, торопясь в
больницу Ханнемана, придерживая одной рукой Маргарет, в то время как она
почти умирала рядом со мной. Это была ночь, когда мы потеряли нашего ре-
бенка.
О времени, когда у нас оставались последние три доллара и никаких до-
ходов в перспективе. Маргарет сказала: "Мы выбрали ошибочный путь. Надо
же так! Я пойду и истрачу три доллара на хороший обед".
