Эвлюэлла объяснила, что она ничего не может сделать, потому что не
живет в этой гостинице, но искалеченный Летатель не хотел отпускать ее.
Тогда Гормон с величайшей осторожностью поднял его, словно мешок сухих
костей (чем он, собственно, и был), и поставил в сторонку. Мы поднялись по
ступеням и оказались лицом к лицу с тройкой вежливых Ньютеров, которые
спросили нас о наших намерениях и направили к следующему барьеру, за
которыми стояли двое высоких Указателей. Они в унисон велели нам
остановиться.
- Мы просим аудиенции, - сказал я. - Мы просим милости Принца.
- Аудиенция была четыре дня назад, - сказал Указатель справа. - Мы
запишем вашу просьбу на ролик.
- Нам негде спать! - не выдержала Эвлюэлла. - Мы голодны! Мы...
Я одернул ее. Гормон тем временем залез в зев своего кошеля.
В его руке сверкнуло что-то яркое: кусочки золота, вечного металла, с
оттисками бородатых лиц с ястребиными носами. Он нашел их, роясь в
развалинах. Вначале бросил монету Указателю, который не пускал нас. Тот
поймал ее на лету, провел пальцем по сверкающему аверсу, и монета исчезла
в складках его одежды. Второй Указатель терпеливо ждал. Гормон,
засмеявшись, бросил и ему.
- Может, - сказал я, подвернется какая-нибудь специальная аудиенция?
- Может, и подвернется, - ответил один из Указателей. - Проходите.
Мы прошли во дворец и остановились в огромном резонирующем
пространстве, глядя на центральный проход, ведущий к окруженной защитой
тронному залу в апсиде. Здесь было еще больше нищих - привилегированных, с
переходящими по наследству грамотами - и толпы Пилигримов, Связистов,
Летописцев, Музыкантов, Писцов и Указателей. Я слышал невнятные молитвы; я
чувствовал запах ладана. Я ощущал колебания подземных гонгов. В прошлые
циклы это здание было молитвенным домом одной из старейших религий -
христианства (как мне сказал Гормон, заставив меня опять подозревать, что
он - Летописец, переодетый Измененным), и оно до сих пор сохраняло
некоторую святость, хотя и использовалось сейчас в качестве резиденции
роумского правительства. Но как же нам попасть к Принцу?
Я увидел слева маленькую узорчатую часовенку, к которой тянулась
очередь преуспевающих Торговцев и Землевладельцев. Приглядевшись, я
заметил три черепа над информационным устройством - знак хранилищ памяти -
а рядом дородного Писца. Сказав Гормону и Эвлюэлле, чтобы они подождали, я
стал в очередь.
Она постоянно двигалась, и спустя примерно час я стоял у информатора.
Черепа без глаз смотрели на меня; внутри этих закупоренных коробок
булькала питательная жидкость, поддерживающая деятельность мертвых, но все
еще функционирующих мозгов, чьи биллионы биллионов синапсов теперь служили
несравненными ячейками памяти. Писец, казалось, был ошеломлен тем, что в
очереди оказался Наблюдатель, но прежде, чем он раскрыл рот, я быстро
проговорил:
- Я пришел просить милости Принца Роума. Мы с друзьями не имеем
крова. Мой собственный союз не принял меня. Что мне делать? Как я могу
получить аудиенцию?
- Приходите через четыре дня.
- Я уже много дней ночевал на дороге. Теперь я нуждаюсь в отдыхе.
- Общественная гостиница...
- Но я же союзный! - запротестовал я. - Пока существует гостиница
моего союза, меня не пустят в общественную, а мой союз отказал мне из-за
каких-то новых ограничений и... Войдите в мое положение!
Писец устало сказал:
- Вы можете подать прошение о специальной аудиенции. Его отклонят. Вы
можете попытаться.
- Где это?
- Здесь. Сформулируйте свою просьбу.
Я назвал себя черепам информационного устройства, назвал имена своих
товарищей и их статус, а также объяснил ситуацию. Все это было выслушано и
отправлено в хранилища памяти, куда-то глубоко под землю, и когда все было
сделано, Писец сказал:
- Если прошение будет принято, вас известят.
- Где я должен буду находиться?
- Поближе к дворцу, я полагаю.
Я понял. Я должен буду присоединиться к легиону неудачников, забивших
площадь. Сколько их надеялись на благосклонность Принца Роума и до сих пор
находятся здесь месяцы, годы, ожидая, что им разрешат представиться? Ночуя
на камнях, выпрашивая объедки, живя бессмысленной надеждой...
Я исчерпал все средства. Я вернулся к Эвлюэлле и Гормону; разъяснил
им ситуацию и предложил приспосабливаться к жизни в этом городе, кто как
сможет. Гормона, как несоюзного, пустят в любую ночлежку для ихней братии.
Эвлюэлла, наверное, найдет кров в своем союзе. Только мне придется
ночевать на улице, впрочем, не впервой. Но я все же надеялся, что нам не
придется разделяться. Я начал думать о нашей компании, словно о семье.
Странная мысль для Наблюдателя.
Мы двинулись к выходу, и в это время мой внутренний голос напомнил
мне, что наступил час Наблюдения. Это моя обязанность и моя привилегия -
как только настанет время, проводить наблюдение там, где я нахожусь,
независимо от обстоятельств. Поэтому я остановился, раскрыл тележку и
приготовил инструменты. Гормон и Эвлюэлла остановились рядом.
Я видел косые взгляды и откровенную насмешку на лицах тех, кто
проходил мимо. К Наблюдателю перестали относиться с уважением, ибо
Наблюдаем мы долго, а обещанный враг так и не пришел. Но у каждого свое
дело, пусть даже смешное с точки зрения другого. То, что для одних
бессмысленный ритуал, для других - дело всей жизни. Я упрямо принудил себя
впасть в транс. Мир метнулся назад, я взвился в небо. Знакомая радость
наполнила меня, я рассматривал знакомые и не совсем знакомые места, мой
мозг гигантскими прыжками мчался сквозь галактики. Не прячется ли где
армада? Не стягиваются ли где войска для покорения Земли? Я вел наблюдение
четыре раза в день, и то же делали остальные члены союза, каждый немного в
разное время, так что в любую минуту на страже был чей-то недремлющий
мозг. Не думаю, что это было пустой затеей.
Когда я вышел из транса, вдалеке послышался отдающий металлом голос:
- Дорогу Принцу Роума! Дорогу Принцу Роума!
Я заморгал, у меня перехватило дыхание, и я с усилием стряхнул с себя
последние остатки транса. От угла дворца ко мне приближался позолоченный
паланкин, сопровождаемый четырьмя шеренгами Ньютеров. Рядом с каждой
шеренгой шел человек в богато украшенной одежде и блестящей маске
Магистра, а возглавляла процессию тройка Измененных, коренастых и
широкогрудых, чьи глотки копировали резонаторы лягушек-быков. При
появлении они испустили величественный трубный рев.
Меня сильно поразило то, что Принц прибегал к услугам Измененных,
пусть даже и обладающих таким даром.
Моя тележка стояла на пути этой величественной процессии, и я
поспешно начал убирать инструменты, чтобы откатить ее раньше, чем все это
великолепие надвинется на меня.
Голод и страх заставляли мои пальцы дрожать, и я никак не мог
правильно поставить уплотнения. Чем больше я торопился, тем больше все
валилось у меня из рук, а Измененные были уже так близко, что их рев
оглушал, и Гормон бросился помогать мне, а я шикнул на него, ибо тому, кто
не входит в мой союз, запрещено касаться моих инструментов. Я оттолкнул
его, и в тот же момент авангард Ньютеров был рядом. Они готовы были
пустить в ход сверкающие кнуты.
- Ради Воли! - воскликнул я. - Я - Наблюдатель!
И услышал в ответ тихий, спокойный голос:
- Оставьте его. Это Наблюдатель.
Движение прекратилось. Принц Роума заговорил.
Ньютеры отступили. Измененные умолкли. Носильщики поставили паланкин
на землю. Толпа подалась назад, лишь Гормон, Эвлюэлла и я остались на
месте. Занавеска из подпрыгивающих цепочек раздвинулась. Двое Мастеров
поспешно бросились к паланкину и протянули руки сквозь звуковой барьер.
И появился Принц Роума.
Он был так юн! Он был совсем мальчишкой, волосы его были темными и
прямыми, лицо - несформировавшимся. Но он был рожден повелевать, и,
несмотря на всю его молодость, он был властителем, подобно которому я не
видел. Его тонкие губы были плотно сжаты, орлиный нос был узок; его глаза,
глубокие и холодные, были бездонными колодцами. Он был одет в богатые
одежды союза Правителей, но на щеке его была насечка: двойной крест
Защитников, а на плечи наброшена шаль Летописцев. Правитель может войти в
любой союз, в который пожелает. Для Правителя странно не быть Защитником,
но меня поразило то, что Принц был еще и Летописцем. Это не тот союз, где
властвует жестокость.
Он со слабым интересом поглядел на меня и сказал:
- Ты выбрал странное место для наблюдения, старик.
- Час выбирает место, сир, - ответил я. - Я был здесь, и я выполнил
свой долг. Я не мог знать, что вы пожелаете пройти здесь.
- Твое Наблюдение не обнаружило врагов?
- Никаких, сир.
Я был готов испытать судьбу, ухватиться за неожиданное появление
Принца и попросить его покровительства, но его интерес ко мне таял, словно
догорающая свеча, а я не осмелился заговорить, когда он смотрел в сторону.
Он довольно долго разглядывал Гормона, хмурясь и потирая пальцем
подбородок. Потом его взгляд упал на Эвлюэллу. Глаза его посветлели.
Лицевые мускулы дрогнули, тонкий нос затрепетал.
- Подойди сюда, маленькая Летательница, - сказал он, кивнув. - Ты
пришла с этим Наблюдателем?
Она испуганно кивнула.
Принц протянул к ней руку и сжал ее в кулак; она взмыла в воздух и
опустилась перед паланкином, и с усмешкой, настолько неприятной,
походившей на злобную гримасу, юный Правитель втащил Эвлюэллу за занавес.
В тот же момент двое Мастеров восстановили звуковой барьер, но процессия
не двинулась с места. Я оцепенел. Рядом со мной замер Гормон. Его сильное
тело застыло, словно в столбняке. Я откатил тележку на свободное место.
Шли бесконечные минуты. Придворные сохраняли молчание, рассеяно поглядывая
по сторонам.
Наконец, занавеска снова раздвинулась. Эвлюэлла шагнула наружу и
пошатнулась. Лицо ее было бледно, глаза часто мигали. Она выглядела
ошеломленной. На щеках поблескивали струйки пота. Она чуть не упала,
Ньютер подхватил ее и опустил на землю. Крылья ее топорщились под одеждой,
превращая в горбунью и говоря мне, что она испытывает сильнейшее нервное
потрясение. Она безмолвно подошла к нам неуверенной, шаркающей походкой,
метнула на меня быстрый взгляд, бросилась к Гормону и прижалась к нему.
Носильщики подняли паланкин. Принц Роума покинул дворец.
Когда он исчез из виду, Эвлюэлла хрипло бросила:
- Принц даровал нам место в королевском приюте.
5
Управляющий, конечно же, не поверил нам.
Гости Принца размещаются в королевском приюте, который расположен на
углу дворца, в небольшом саду, полном цветов и душистого кустарника.
Обычные обитатели этого приюта - Мастера и случайный Правитель. Иногда
здесь находят себе тепленькое местечко особо важный Летописец, которому
поручено какое-нибудь исследование, или занимающий высокое положение
Защитник, прибывший с тайным стратегическим планом. Поселить в приюте
Летательницу было бы делом чрезвычайно странным; пустить Наблюдателя -
явно нежелательным; разместить же Измененного или любого другого
несоюзного - вообще выходящим за рамки допустимого. Когда мы явились, то
были встречены Слугами, которые отнеслись к нам сперва весело, ибо приняли
нас за шутников, потом - раздраженно, а после - презрительно.
- Убирайтесь! - сказали они нам в конце концов. - Подонки! Нечисть!
Эвлюэлла серьезно ответила:
- Принц предложил нам здесь места, и вы не можете нас прогнать.
