редких медикаментов.
- Обойдусь. Я не нуждаюсь ни в каком милосердии. Ну вот и все!
Диагност завершил свою работу над тобой. Скорее всего, у тебя даже шрамов
не останется.
Аппаратура оставила Раулинса в покое. Он сел и поглядел на Мюллера.
Глаза его сделались совершенно здравыми. Мюллер стоял в одном из углов
этой шестиугольной комнаты, оперевшись спиной о стену.
- Если бы я мог предположить, - сказал он, - что они нападут на тебя,
я бы не оставил тебя одного так долго. У тебя не было оружия?
- Не было.
- Хищники, которые питаются только падалью, обычно не нападают на
живых. Что могло привлечь их к тебе?
- Клетка, - сказал Раулинс. - Она выделяла запах гниющего мяса.
Приманивала их. И, ни с того, ни с сего, множество их начало карабкаться
внутрь. Я думал, они съедят меня живьем.
Мюллер улыбнулся.
- Интересно, - сказал он. - Значит, и клетки эти тоже
запрограммированы как ловушки. Благодаря твоему неприятному приключению,
мы получили любопытную информацию. Я даже не могу сказать тебе, насколько
меня интересует эта клетка. Как весьма интересует меня любая деталька
этого невероятного окружения. Акведук. Пилоны-календари, устройство,
которые чистят улицы. Я тебе благодарен, что ты помог мне несколько
углубить мое знание лабиринта,
- Я знаю еще одного человека, у которого точно такой же подход. Для
него неважно, насколько он рискует или какой ценой должен заплатить, чтобы
извлечь для своего опыта необходимые данные. Борд...
Энергичным движение руки Мюллер остановил Раулинса.
- Кто?
- Бордени, - сказал Раулинс. Эмилио Бордени. Мой профессор
эпистологиии в университете. Преподавал он поразительно. Но на самом деле
только герменетику... как учиться...
- Эвристику, - поправил его Мюллер.
- Ты уверен? Я бы поклялся, что...
- Ты ошибаешься, - сказал Мюллер. - Ты же говоришь со специалистом.
Герменетика это филологическая дисциплина, занимающаяся толкованием
Священного Писания, но в последнее время нашедшая широкое применение в
связи. Твой отец знал бы это превосходно. Собственно, и моя миссия у
гидрян была экспериментом в области прикладной герменетики. Только он не
удался.
- Эвристика, герменетика! - Раулинс фыркнул от смеха. - Но в любом
случае я рад, что помог тебе в изучении этих клеток. Мой достойный вклад в
эвристику. Но на будущее я предпочел бы обходиться без таких переживаний.
- Само собой, - согласился Мюллер. Он ощущал странное добродушие. Он
уже почти забыл, как это приятно - помогать людям. И, кроме того, как это
приятно - иметь возможность вести свободную беседу. Он спросил:
- Ты пьешь, Нед?
- Спиртное?
- Именно это я имел в виду.
- Умеренно.
- Я тебя угощу нашим местным напитком, - сказал Мюллер. - Он
изготавливается какими-то гномиками в недрах этой планеты. - Он извлек
изящную плоскую бутылку и два фужера. Аккуратно налил в фужеры не больше,
чем по двадцать миллилитров. - Я его получаю в зоне "Д", - разъяснил он,
протягивая один из бокалов Раулинсу. - Этот напиток там бьет из фонтана.
Он в самом деле заслуживает носить этикетку: "Пей меня!"
Раулинс осторожно продегустировал.
- Крепковато!
- Примерно шестьдесят процентов алкоголя. Именно так. Понятия не
имею, что составляет остальное, как оно изготавливается и для чего.
Попросту эта штука пришлась мне по вкусу. Она как-то сразу, и сладковатая
и изысканная. В голову бьет, само собой. Я полагаю, это еще одна из
ловушек. Можно преприятнейше налакаться... а остальное выполнит лабиринт.
- Он поднял фужер в руке. - Твое здоровье!
- Твое здоровье!
Они оба улыбнулись от этого архаического тоста и выпили.
"Будь бдителен, Дик, - напомнил себе Мюллер. - Ты уже начал брататься
с этим парнишкой. Не забывай, где ты. И почему. Ведь ты же - чудовище!"
- Можно, я возьму немножко этой отравы в лагерь? - спросил Раулинс.
- Будь добр. А для кого?
- Для одного человека, кто бы смог в полной мере оценить его
достоинства. Он - гурман. Он путешествует с коллекцией самых разнообразных
напитков. Их там примерно с сотню сортов и, могу допустить, с сотни разных
планет. Мне даже трудно вспомнить все названия.
- Там есть что-нибудь с Мардука? - спросил Мюллер. - С планет Денеба?
С Ригеля?
- Честно говоря, я не знаю. Понимаешь, я не прочь выпить, но не
разбираюсь в марках.
- Может, этот твой приятель захотел бы какие-нибудь из своих
деликатесов обменять... - Мюллер замолчал. - Нет, нет, - сказал он чуть
погодя, - забудь о том, что я сказал. Не хочу никаких обменов.
- Ты бы мог просто пойти со мной в лагерь, - сказал Раулинс. - Он бы
побаловал тебя всем, что есть в его запасах. Это уж вне сомнения.
- До чего ты хитрый, Нед! - теперь Мюллер печально глядел на свой
фужер. - Меня не удастся уговорить, Нед. Я не хочу иметь ничего общего с
теми людьми.
- Мне неприятно, что ты так к этому подходишь.
- Еще выпьешь?
- Нет. Мне пора возвращаться. Я ведь пришел сюда не на весь день. В
лагере меня такой ад поджидает за то, что я ничего не сделал из того, что
мне было поручено.
- Большую часть этого времени ты провел в клетке. За это они не могут
быть на тебя в претензии.
- Могут, все-таки. Я уже за вчерашнее получил немного. Им, вроде бы,
не особенно нравиться, что я прихожу к тебе.
Мюллер неожиданно почувствовал, как что-то защипало у него в сердце.
Раулинс продолжал:
- Я и так растранжирил здесь сегодня весь день, так что нисколько бы
не удивился, если бы они совсем запретили мне приходить сюда. Они будут на
меня злы. Понимаешь, раз уж они знают, что ты не горишь желанием
сотрудничать с ними, они расценивают эти мои визиты к тебе как простую
трату времени, которое я мог бы потратить на помощь нашим группам в зонах
"Б" или "Ф".
Он допил фужер до конца и поднялся, слегка пошатываясь. Посмотрел на
свои голые ноги. Какая-то распыленная диагностом лечебная субстанция цвета
кожи покрыла ранки так, что трудно было догадаться, что недавно ноги были
искалечены. Он с трудом натянул свои изодранные брюки.
- Ботинок и не буду надевать, - заявил он. - Они в жутком состоянии.
Наверное, я могу добраться до лагеря и босиком.
- Мостовая очень гладкая, - сказал Мюллер.
- Ты мне дашь немного этого напитка для моего приятеля?
Ни слова не говоря, Мюллер вручил Раулинсу наполовину еще полную
фляжку. Раулинс прикрепил ее к поясу.
- Это был очень интересный день. Я надеюсь, что мне еще удастся
навестить тебя.
Пока Раулинс, прихрамывая, добирался до зоны "Е", Бордман спросил:
- Как твои ноги?
- Устали. Но раны быстро подживают. Ничего со мной не случится.
- Смотри, чтобы у тебя бутылка не выпала.
- Не бойся, Чарльз. Я ее надежно привязал. Я не хотел бы лишить тебя
такого удовольствия.
- Нед, послушай. Мы в самом деле выслали к тебе множество роботов. Я
все время смотрел на твое ужасное сражение с этими зверями. Но мы ничего
не могли поделать. Каждого робота Мюллер останавливал и уничтожал.
- Все в порядке, - сказал Раулинс.
- Он на самом деле неуравновешен. Он не захотел пропустить во
внутренние зоны ни одного нашего робота.
- Все в порядке, Чарльз. Ведь я же выбрался из этого живым.
Однако Бордман не мог прекратить говорить о своем:
- Мне пришло голову, что если бы я совсем не выслал туда роботов,
Нед, то было бы значительно лучше. Ведь они слишком надолго задержали
Мюллера. За это время он вполне мог вернуться к тебе. Освободить тебя, или
же поубивать этих животных. Он...
Бордман замолчал, скривился и мысленно обругал себя за эти бредни.
Признак старости. Он почувствовал складки жира на своем животе. Необходимо
вновь придать себе вид шестидесятилетнего мужчины и одновременно вернуть
хорошее физическое самочувствие тех времен, когда ему было пятьдесят.
Таким способом хитрый человек скрывает свою хитрость.
После длительного молчания он сказал:
- Я полагаю, что Мюллер уже подружился с тобой. Я рад. Пришло время,
чтобы его соблазнить и заставить покинуть лабиринт.
- И как я это сделаю?
- Пообещай ему исцеление, - сказал Бордман.
10
Они встретились через два дня около полудня зоне "Б". Мюллер
приветствовал Раулинса с явной радостью и облегчением. Раулинс подошел,
наискосок пересекая овальный - может быть, танцевальный - зал,
расположенный между двумя сапфировыми башнями с плоскими крышами. Мюллер
кивнул:
- Как ноги?
- Превосходно.
- А твой приятель? Понравился ему мой напиток?
- Безумно. - Раулинс вспомнил блеск в лисьих глазах Бордмана. - Он
шлет тебе какой-то особенный коньяк и надеется, что еще раз угостишь его
своей отравой.
Мюллер присмотрелся к бутылке в вытянутой руке Раулинса.
- К чертям это, - холодно произнес он. - Ты не уговоришь меня ни на
какой обмен. Если ты дашь мне эту бутылку, я ее разобью.
- Но почему?
- Дай-ка, я тебе это покажу. Нет, подожди. Не разобью. Ну давай.
Он обеими руками взял красивую плоскую бутылку у Раулинса, открутил
колпачок и поднес к своим губам.
- Вы - дьяволята! - ласково сказал он. - Что это? Из монастыря на
Денебе-12?
- Я не знаю. Он лишь сказал, что тебе это придется по вкусу.
- Дьяволы! Искусители! Товарообмен, чтоб нам всем гореть в аду! На
этом конец. Если ты еще раз заявишься ко мне с этим проклятым коньяком...
или каким-нибудь другим, я не возьму. Чем ты, собственно, занят целыми
днями?
- Работаю. Я же говорил тебе. Им не нравится, что я посещаю тебя.
"И все же он меня ждал, - подумал Раулинс. - Чарльз был прав: я уже
добрался да него. Почему он такой упрямый?"
- Где они сейчас копают? - спросил Мюллер.
- Нигде не копают. Мы сейчас исследуем акустическими зондами границу
зоны "Е" и "Ф", чтобы установить хронологию... был ли этот лабиринт
построен сразу, или же его районы постепенно нарастали? А как ты думаешь,
Дик?
- Чтоб ты сдох. Ничего нового из археологии ты от меня не услышишь! -
Мюллер сделал еще один глоток коньяка. - Ты, вроде бы, слишком близко
стоишь, - заметил он.
- Метра четыре-пять. Ты был еще ближе, когда подавал мне эту фляжку.
Ты не ощущаешь последствий?
- Ощущаю.
- Но скрываешь их, как положено стоику, верно?
Пожав плечами, Раулинс беззаботно ответил:
- Мне кажется, что впечатление слабеет по мере повторения. Оно и до
сих пор сильное, но мне гораздо лучше, чем было в первый день. Ты уже
замечал что-нибудь похожее в случаях с другими?
- Никто другой не отважился на повторения, как ты это называешь, -
сказал Мюллер. - Иди-ка сюда, малыш. Видишь вон это? Это мой водопровод.
Прямо роскошь. Черная труба бежит вдоль всей зоны "Б". Она из оникса, как
мне кажется. Из полудрагоценного камня. В любом случае - смотрится
прекрасно. - Мюллер погладил трубу и пошлепал по акведуку. - Там есть
какая-то система насосов. Они выкачивают воду из каверны где-нибудь на
глубине может в тысячу километров, не знаю. На поверхности Лемноса нет
никакой воды.
- Моря есть.
- Независимо от... ну, от чего-то там. Вот здесь ты видишь один из
кранов. Такой есть через каждые пятьдесят метров. Насколько я
ориентируюсь, это был водопровод для всего города, из чего вытекает, что
те, кто выстроил этот город, не нуждались в большом количестве воды.
Скорее всего, вода не имела для них принципиального значения, поскольку
они все это так спроектировали. Подключений я не нашел. Или же
