от казацкой пули в разъезде.
А если протянуть нить войны до двадцать пятого года? Игра всегда кон-
чалась в Париже, союзники входили, а Нап отбивался до последнего ба-
тальона. Этот финал Леша не оспаривал у истории, он играл за свой ре-
зультат: время и трупы. Максимальное число погибших он относил на свою
заслугу как демиурга игры. Нап должен был положить больше, чем ему дове-
лось - так звучала вторая цель, которая всегда выполнялось. А если три
миллиона? А если пять? И - до двадцать пятого года?
Он не помнил точного числа развернутых игр. Все они начинались в июне
1812-го, а затем каждая текла по своему руслу. Как правило, новая игра
перекрывала рекорд: первый раз он доигрался только до 1815-го, правда,
без всяких пауз на Эльбу, его драма всегда кончалась один раз и не пере-
игрывалась вновь на сто дней. Второй раз Европа расчерчивалась стрелками
походов уже до 1818-ого. Число мертвых стараниями фантазии выросло на
полмиллиона, в большинстве ими были русские, испанцы и немцы.
Франзуское поражение было не единственной страстью, равно сочувство-
валось всем обреченным: монголо-татарским всадникам, немецко-фашистким
оккупантам, ливонским рыцарям, Деникину, Колчаку. На фоне, как отмеча-
лось, шахматного отношения к современной политике. Но если бы на его
глазах НАТО растерли в прах, а прах занесли в исторические учебники -
тогда, наверное, американцы превращались в очередной предмет мысленных
игр, он наслаждался бы с НАТО, как кот с мышонком, убил бы в своей голо-
ве три миллиарда человек и перенес развязку в третье тысячелетие. Амери-
ка бы все равно проиграла, но по сценарию, в котором выше поражения мог-
ла быть только победа.
Что самое забавное, исторические спектакли можно было разыгрывать в
окончательно фантастичном мире. Так просто: берется контурная карта и
доводится до живого, до реальных очертаний живых земель. Причем Леша во-
лен сам назначать государственные порядки, названия, имена, разбираться
с внутренней и внешней политикой. История эпох была прообразом, не бо-
лее. Допустим, заготовкой служит карта Европы шестого века: Рим сожжен,
Византия молода, королевства выросли, как грибы. Границы проведены пунк-
тиром, на белом пространстве - ни одного названия.
Под лешиной мыслью рождался другой континент. Вотчина Хлодвига обзы-
валась каким-нибудь Зюгерландом, вандальские земли становились торговой
республикой, в обыкновенных Перенеях возникал очаг сверхкультуры. Визан-
тия слыла аморфным ханством, а датские племена прорывались в Африку.
Прелесть заключалась в постоянном раскачивании статус-кво. В разных
уголках карта рождались удивительные люди. Они изменяли мир.
Каждый обладал биографией и точкой рождения: кто-то был зачат в скан-
динавском варварстве под снежным небом, кто-то служил писарем на Сици-
лии, а третьего на Балканах в юности готовили к монастырю. В момент Х
каждый неожиданно начинал работать. Северянин собирал шайку в двадцать
человек и отправлялся грабить Париж, но по дороге воглавлял восстание в
Ирландии и неожиданно выводил оборванных победителей к водам Ла Манша.
Писарь перебирался на итальянский сапожок, где интригами добывал себе
пост министра, оставлял за королем номинальную власть, финансовыми идея-
ми наполнял подвальные сундуки, а прибылью содержал легионы наемников,
засылаемых в Африку и Германию. А будущий монах разочаровался в офици-
альной религии Благого Колеса. Создавал секту невидимого пути спасения.
Находил поклонников. Обретал врагов. Был проклят на Пустынном Соборе.
Ходил с сумой, проповедуя смертельную ересь. За ним следовала толпа го-
лодных идиотов в две тысячи ртов, по дороге он учил их жить и делился
собственой богоизбранностью. Приговаривался к смерти, бежал. Сжег все
монастыри на Балканах, выиграл четыре крупных сражениях. Создал лучшую в
мире армию, скрепленную узами духовного братства. В день высадки десанта
на Крит произнес безумную речь, бросив человечеству вызов: все народы и
страны объявлялись проклятыми, по словам пророка они отжили свой век и
имели одну судьбу - попасть под сень новой веры. Императорам и вождям
предлагалось добровольно встать на колени, а несмирившим гордость он
грозил огнем и мечом. Лучшая в мире армия желала драться и соглашалась
умирать. Во все концы мира устремились посланники с записью безумных ре-
чей. Их встречали при дворах, выслушивали, вешали, сжигали, сажали на
кол и разрубали в куски, а речи принимали всерьез. И боялись ужасающего
пророка.
Итальянский министр и британский узурпатор заключали договор о проти-
востоянии ереси: понятно, что дороги судеб этих людей финально пересека-
лись. Нить каждого разматывалась так, чтобы привести к подножия мирового
господства - на этом настаивал изначальный смысл. Кроме них, фигурировал
некий дикарь, собравший на Днепре неслыханную орду, мореплаватель, осно-
вавший первые банки и отстроивший на Гибралтаре богатейший город земли,
мистик из рыбацкой деревни, навсегда переехавший в столицы, нашедший
учителей, прочитавший книги и основавший Орден мертвой головы - жесто-
чайшую паутину, взявшую Европу под присмотр лунопоклонников, прирожден-
ных эзотериков и монахов-убийц. Все шли в одну сторону.
Ересиарх договорился с Магистром. Лунопоклонники и новосектанты дели-
ли на двоих человечество, проведя по меридиану магическую черту. Магистр
отдавал ему знания и делился Сетью, Ересиарх принимал мертвоголовых в
лоно своей веры, предлагая им посты и дарую поддержку в сто тысяч копий.
Они заключили пакт против официальной Церкви, дурной, умирающий, погряз-
ший наверху в догмах, а корнями ушедшей в радости жизни.
Варвары вторглись на просторы Восточной Европы. Дикарь не читал книг,
но был намерен вывести своих на берег Атлантики. Министр долго колебал-
ся, но выложил деньги: Святейший Круг назвал его главой официальной ре-
лигии. Он родился средневековым менеджером, умел биться с энтропией и
поднимать умирающие структуры. Для борьбы с ересью он опустошил сундуки,
но купил заплыв в свои воды кораблей с туманного Альбиона, дабы выжечь
заразу в средиземноморских портах. На деньги Ордена Купец отстроил в
Гибралтаре свою армаду, посадил на корабли балканских матросов и встре-
тил английскую флотилию. Еретики затопили северян, Скандивав уцелел, по-
пал в плен, бежал.
Проповедники Ересиарха заполонили леса Восточной Европы. Но Орда, как
ей и положено, отвергла потусторонние заигрывания: Дикарь не видел резо-
на отказываться от старой веры. Но нашел выгоду, когда Министр предложил
ему бесплатное оружие, военный союз и причисление к лику святых многове-
ковой Церкви Благого Колеса. Языческие пляски закончились, но часть вои-
нов предпочла своему вождю родных идолов - возник заговор. Староверов
прибили гвоздями к деревьям, но уцелевшие расщепили Орду надвое и Дикарь
потерял треть солдат.
Министр работал над сводом законов, выжигающих гнилье из старой рели-
гии. Эзотерический Магистр поднял восстания в трех городах, передал их
под прямую протекцию Ордена и нашпиговал Италию адептами Луны: по своей
традиции он наносил удар сразу в сердце. Армия Ерисиарха победно вошла в
Малую Азию, смяла пять маленьких государств и отдала их под власть Импе-
рии Святого Духа. Купец стал единоличным собственником Средиземного мо-
ря, славясь лучшим в истории флотом. Владелец гибралтарского рая увлекся
пиратством, обложил данью порты и всерьез грозил Министру морским на-
шествием. Африканские колонии отошли ему целиком, Италия с трудом проти-
востояла десантам. Скандинав вернулся на Альбион, набрал из невозмутимых
крестьян когорты копьеносцев и лучников, переправил силу на материк и
начал неумолимое движение к Гибралтару: по пути он громил еретические
провинции, а награбленное жертвовал монастырям, сохранившим в хаосе пре-
данность Благому Колесу.
Министр свирепыми налогами выжимал из народа деньги на очередную
идею. В отчаянии он арестовал наугад десяток баронов, обвинил в лунном
культе, казнил, на изъятое имущество сотворил закованную в железо конни-
цу. Воины поскакали на восток, восстанавливая в звании прежних епископов
и готовя Ерисиарху удар в открытую спину. Тот увяз в Турции, тщетно от-
биваясь от языческих партизан...
16
- Ну почему ты такой глупый? - вздохнул Понтий Пилат. - Я на самом
деле люблю тебя. Разумеется, я желаю тебе добра. А желать добра в моем
понимании означает подарить силу. Только как тебе ее передать?
Понтий вздохнул и исчез в тумане, мелькнув на прощанье заляпанным ка-
муфляжем.
В дверь стучали. Очень осторожно; видимо, костяшками пальцев, а не
мокрым вонючим сапогом.
"Какая вежливость", - изумился Смурнов.
Стук да стук, а вот и человек на пороге. Клетчатый неожиданно подал
руку. Смурнов вяло пожал крепкую ладонь, завидуя удлиненным пальцам,
гладкой коже и замаскированной силе. Легко посмеиваясь, гость опустился
в кресло.
- Тянет на разговоры, - признался он. - Слабость, конечно, но что с
ней делать?
- Да я слушаю, - вежливо отозвался Смурнов.
- А что тебе остается? - говорливый улыбнулся в бессчетный раз. -
Знаешь, когда-то я ломал голову под проблемой понимания.
- Понимания чего? - не понял Смурнов.
- Всего, - ответил философичный. - Понимания одним человеком другого,
понимания великих абстрактных истин и мелких частных проблем. Механизм
же один - но давай ради наглядности говорить об онтологических истинах.
Самое принципиальное в знании: как вообще можно знать? А самое инте-
ресное, что нельзя знать, если тебе передали знание. Допустим, есть кни-
га, которая содержит ответы на все жизненные вопросы. Такой книги нет -
но есть какие-то книги банальных истин, содержащие часть ответов на
часть вопросов. И вот если дать любому человеку Книгу Истины, то любой
ее не поймет. Хотя официально, на бытовом уровне принято считать, что
поймет - ну как не понять, если слова написаны, а читать, слава богу,
любой имеет? А дальше приходим к странному убеждению, - в хорошей фило-
софской литературе это есть, но я-то приходил сам! - убеждению в том,
что подлинно живет только тот, кто каждый день умирает и готов умирать.
Этот постулат имеет отношение к закону, по которому человеком восприни-
мается информация. А воспринимается она лишь лишь в особых экзистнци-
альных точках и состояниях, когда ее возможно принять.
Любая новая информация... давай определимся с тем, что мы называем
информацией, поскольку она у нас в особом смысле. Мелкие количественные
знания нас не интересуют, мы сейчас говорим о качественных переходах,
выводящих на другой уровень сознания, другое мировоззрение, дающее со-
вершенно новый смысл внешнему миру и тем самым переворачивающее мир
внутренний. То есть онтологические истины, которые, кстати, отделяют
сформированного человека от ребенка или "простого человека", который,
собственно, тот же ребенок, раз у него сознание ребенка, сознание без
этих простых онтологических истин. Если приглядеться - хорошо видно.
Так вот, переход возможен не в любом состоянии, то есть перед тобой
может находиться великий учитель или умнейшая книга - а ни черта не пой-
мешь. Суть в том, что не было состояния души, в котором что-то восприни-
мается, и зря перед тобой распинался учитель, и зря ты брал в руки кни-
гу... Обывательски этот момент всегда забывается, профанированно гово-
рится так: если человек глуп - пусть сядет и подумает. Пусть поучится у
умных людей, они же есть. Пусть почитает, в книгах все написано. Там,
кстати, все действительно написано, но совет это причитать и понять
смотрится глупо, потому что без наличия других условий ничего не прочи-
тается и ничего не поймется. Условие одно: человек понимает, если надо
понять. Если НАДО в конкретной ситуации извлечь ответы на конкретные
