усмехнулся, - сначала его надо вытащить, а потом будем ломать голову над
легендой его возвращения. Какие еще мнения, товарищи?
- Разрешите, товарищ комиссар?
- Пожалуйста...
Лондон, 1936
__________________________________________________________________________
На приеме у чрезвычайного и полномочного посла Германии Иоахима фон
Риббентропа собрались активисты Англо-германского общества, дипломаты,
видные английские и иностранные журналисты, актеры, представители делового
мира. Угощали, как всегда на приемах в германском посольстве, вкусной
колбасой, отменным бело-розовым окороком и - в огромных количествах -
лучшим мюнхенским пивом.
Уго Лерст, встречавший гостей у входа, поклонился Мэри Пейдж, пожал
руку Яну Пальма и сказал:
- Пойдемте, я буду вас знакомить с моими коллегами. Учтите, я никому
не говорил, что вы побежденный, я говорил всем, что вы - победитель.
- Напрасно, - заметил Пальма, - я люблю, когда обо мне говорят
правду. Во всяком случае, о моих победах и поражениях в спорте.
Мэри засмеялась:
- Не верьте ему, мистер Лерст. Ян не терпит, когда о нем говорят
правду. Он страшный честолюбец, он хочет всегда выигрывать.
- Покажите мне человека, который любит проигрывать, - вздохнул Лерст.
- Думаете, я люблю проигрывать?
Он остановился возле благообразного старикашки и сказал:
- Мистер Роквон, позвольте представить вам мистера Яна Пальма. Он -
бриллиантовое перо Риги, пишет и для ваших газет...
Пальма и Роквон пожали друг другу руки. Лерст пояснил Мэри:
- Мистер Роквон - один из организаторов журнала "Англо-германское
ревю".
- А я и не слыхал о таком журнале, - шепнул Ян Мэри так, чтобы его
шепот услышал Лерст. - Может быть, я не прав?
- Я тоже не слыхала.
- О нем мало кто знает, - улыбнулся Лерст, - а мне бы хотелось, чтобы
об этом журнале знало как можно больше людей в Великобритании.
- Да, подпольный журнал в Лондоне пока еще не в моде. Впрочем, кто
знает, что будет через год-другой.
- Я хочу познакомить вас с мистером Риббентропом, - сказал Лерст и
подвел Пальма и Мэри к послу.
Риббентроп был одет в строгий черный костюм. В петличке поблескивал
маленький золотой значок члена партии.
- Господин посол, - сказал Лерст, - позвольте представить вам друга
Германии, журналиста Яна Пальма.
- Рад видеть вас, мистер Пальма.
- Очень рад видеть вас, господин посол.
- Мисс Мэри Пейдж, - сказал Лерст, представляя подругу Яна.
- Здравствуйте, мисс Пейдж. Как приятно, что вы нашли время посетить
нас.
- Мисс Пейдж, - пояснил Лерст, - не только любит спорт, не только
великолепно поет о спорте, но и представляет собой класс английских
болельщиц в спорте.
Мэри поправила Лерста:
- Это не класс, это сословие.
- Вероятно, мисс Пейдж увлекается не только спортом и пением, -
заметил Риббентроп, - но и общественными науками. Различать класс и
сословие - удел философов и социологов, но отнюдь не очаровательных
женщин.
- В наш век, - ответила Мэри, - женщины все больше и больше тяготеют
к политике. Ничего не поделаешь - это теперь модно.
Риббентроп развел руками:
- Что же делать мужчине? Вероятно, долг рыцаря - уступить место
женщине.
Пальма хмыкнул:
- Если мы пустим женщин в политику и уступим им место, господин
посол, нам будет очень трудно жить дальше. Начнется худшая форма
либерального вандализма.
- Я думаю, - сказал Риббентроп, - что вандализм нам грозит отнюдь не
от прекрасных дам. Я думаю, что варварство грозит нам со стороны тех
мужчин и женщин, которые живут восточнее Лондона, Берлина и - в
определенной мере - Варшавы.
К Риббентропу подошел лорд Редсдейл - сухой, словно бы
мумифицированный старик.
- Добрый вечер, милорд, - сказал Риббентроп, шагнув навстречу
Редсдейлу. - Я рад, что вы нашли возможность посетить нас.
- Добрый вечер, мистер Риббентроп, я всегда посещаю и буду посещать
те места, где собираются люди, симпатичные мне и разделяющие мои взгляды.
Редсдейл посмотрел на Яна и полувопросительно сказал:
- Вы сын старого Пальма?
- Да, сэр.
- Это вы временами пишете для "Пост"?
- Да, сэр.
- У вас воистину бриллиантовое перо.
- Благодарю вас, сэр, но пока что я считаю его железным.
- Ну, уж позвольте мне давать оценку вашей работе, - сказал Редсдейл,
- и запомните, что я не люблю делать комплименты. Впрочем, вы не женщина,
вы в них не нуждаетесь. Надеюсь также, что вы и не гомосексуалист, посему
не нуждаетесь в них, как дурной мужчина.
Риббентроп смущенно отвел глаза, а Мэри рассмеялась. Это спасло
положение.
- Мы сейчас дискутировали проблему, - продолжил Риббентроп, - о том,
кто угрожает цивилизации. Мистер Пальма считает прекрасных дам главной
угрозой прогрессу. А я полагаю, что главная угроза - это Восток, и в
данном случае я солидарен с мистером Киплингом: "Запад есть Запад, Восток
есть Восток, но вместе им не сойтись".
- Как вам сказать, - ответил Редсдейл, - сойтись можно. У нас стало
модным забывать традиции "Эмпайр ментелити", традиции имперского
самосознания... А ведь в этом мы где-то близки к Востоку, я бы даже
конкретизировал - к Китаю. Я анализировал философию китайской
императорской власти. Заметьте, Китай называет себя "Срединным царством" и
все земли вокруг считает своими владениями. Земли за Амуром и в сторону
южных морей - это владения, которые должны принадлежать Китаю, а весь
остальной мир - владения, которые могут стать Китаем.
Риббентроп заметил:
- С сожалением должен констатировать, что в Великобритании, в стране,
к которой я отношусь с глубочайшим уважением, совершенно не знают о
благородных целях фюрера Германии Адольфа Гитлера и принятой им на себя
миссии по спасению западной цивилизации.
Пальма сказал:
- Господин посол, по-моему, в Англии не дают себе отчета в том, что
расовая теория господина Гитлера в общем-то не противоречит основным
принципам британской имперской политики в колониях...
Риббентроп обернулся к лорду Редсдейлу:
- Вот такие люди должны пропагандировать идеи англо-саксонской и
арийской общности.
- Господин посол, - Редсдейл пожевал губами, - мистер Пальма воистину
блистательный журналист, и я не вижу более подходящей фигуры на пост
ведущего политического обозревателя "Англо-германского ревю".
- Милорд, я латыш...
- Дело защиты Европы от большевизма - общее дело всех народов
континента... Латыш, представляющий страну, отделившуюся от красных,
должен быть рыцарем нашей идеи...
Ян растерянно посмотрел на Мэри, и она, улыбнувшись, чуть заметно
кивнула ему головой.
- Я польщен, - сказал Ян, - но...
Риббентроп заключил:
- Давайте без всяких "но". Хотя по-английски "но" звучит "бат", и в
этом есть элемент фонетической незавершенности, "абер" произносится более
категорично, рвуще, я бы просил исключить "абер" из вашего ответа.
- Мне трудно быть одном в совершенно новом для меня журнале: на кого
мне там опираться, кто будет питать меня идеями? Кто сможет предложить мне
британский вариант мыслей мистера Гитлера? С моей точки зрения, журнал
должен быть не органом германского посольства, а органом друзей
англо-германского сближения, этой серьезной и, с моей точки зрения,
перспективной идеи.
Редсдейл достал свою карточку и написал дату: "17 июля 1936 года".
- В пятницу мы собираемся у леди Астор в Клайвдене, приезжайте
туда...
В Клайвдене, в цитадели той части консервативной партии
Великобритании, которая шла с Чемберленом за "умиротворение и крестовый
поход против большевизма", в замке у леди Астор, владелицы нескольких
газет и журналов, держательницы многомиллионных акций, собрался узкий круг
ее друзей.
Редсдейл, наблюдая за партией в гольф, неторопливо шел по огромному,
гладко подстриженному лугу к замку, беседуя с Пальма:
- Я скажу вам, Ян, что привлекает меня в этом молодом, необузданном,
в чем-то хамском, а в чем-то героическом движении национал-социалистов во
главе с Гитлером. С моей точки зрения, само название их партии -
национал-социалистская - несет в себе известный вызов практике,
каждодневной практике канцлера Гитлера. Я бы не примирился ни с
национализмом, ни с социализмом в Германии. И тем не менее я не только
примирился с национал-социализмом в Германии, я приветствую это движение.
Мой друг и противник Черчилль не хочет понять главного: дети любят играть
в странные игры со звучными названиями. Молодое движение, победившее в
Германии коммунистов и социал-демократов, сейчас играет в эти взрослые
игры с детским названием. Нам нужно держать руку на пульсе этой игры.
Когда ребенок повзрослеет и захочет вместо лука взять охотничье ружье, мы,
взрослые, должны подготовить ему верную мишень.
- Я понимаю вас, милорд, - сказал Пальма. - Меня только волнует
чересчур игривый характер ребенка. Дитя, стрелявшее из лука во все
стороны, может точно так же стрелять из ружья, когда повзрослеет... Я уж
не говорю о гаубицах...
- Опасения правомочные, - согласился Редсдейл. - Правомочные, если мы
не будем работать с этим движением и если мы не поможем движению крепко
стать на ноги и осознать свое единство с нашей цивилизацией. Если бы в
Германии к власти пришел человек по фамилии... я путаюсь всегда в немецких
фамилиях... Господи, да с любой фамилией! И если бы этот человек
исповедовал национальный коммунизм или коммунистический интернационализм,
но при этом своим главным врагом он называл бы Москву, я бы аплодировал
этому движению и старался бы ему всемерно помочь. Надеюсь, вы понимаете,
что по своей воле я никогда не сяду за один стол с мистером Гитлером...
Это недоучившийся ефрейтор, нувориш без каких-либо устоявшихся моральных
принципов... Да и потом он просто дурно воспитан. Но поскольку своим
главным врагом он называет Москву, а Москва - это наш главный враг, как я
могу не поддерживать Гитлера?
- Я понимаю вас, милорд.
- Я знаю, обо мне шепчутся по углам, - продолжал Редсдейл. - Я знаю,
меня называют английским нацистом. Пусть. Наши личные интересы преходящи,
интересы Британии незыблемы. Когда-нибудь потомки поблагодарят меня за то,
что я стойко переносил оскорбления в прессе, и за то, что я был так
спокоен по отношению к тем, кто не понимал моей позиции. Все определяет в
нашей жизни будущее, а никто так верно не знает цену будущему, как
старики, которым осталось мало времени на этой суматошной земле.
Редсдейл подвел Яна к группе молодых мужчин:
- Господа, позвольте представить вам Яна Пальма. Да-да, это сын того
латышского Пальма, который был здесь послом. Молодой Пальма назначен
политическим обозревателем журнала "Англо-германское ревю".
Ян пожал всем руки.
- Дик Джоун.
- Очень приятно. Пальма.
- Майкл Фугер.
- Очень приятно. Пальма.
- Дхозеф Коуэлл.
- Очень приятно. Пальма.
- Пойдемте, господа, - сказал лорд, - сейчас леди Астор покажет нам
занятный сеанс спиритизма. Она увлечена одним прозорливцем.
Редсдейл пояснил Яну, пока они шли по большой каменной террасе в
римском стиле:
- Фугер и Коуэлл связаны с Руром, они часто бывают в Берлине, могут
помочь вам в контактах с серьезными людьми рейха, которые отвечают за
промышленность Германии. Мистер Джоун близок к премьер-министру, вам
следует прибегать к его помощи лишь в исключительных случаях...
