получит в придачу время на ТВ для сенсационного выступления. Материалы мы
уже готовим...
- Почему ты думаешь, что против нас играют?
- Я ощущаю это кожей.
- Я бы с удовольствием избавился от этого дела.
- Ничего, - усмехнулся Айсман, - если мы с тобой выскочили из той
передряги, то из этой-то наверняка выберемся. Ты начни, ты начни только. А
потом дело уйдет от тебя, и уйдет оно к Бергу, к этому паршивому демократу
из прокуратуры.
9
<М-р Аверелл У. Мартенс,
бокс-4596, Иллинойс, США.
Уважаемый мистер Мартенс!
Сейчас в Западном Берлине прокурор Берг (профессор права
Боннского университета, почетный профессор Сорбонны, рожден в
Кенигсберге в 1903 году в семье теолога, социал-демократ) ведет
расследование обстоятельств таинственной гибели Ганса Дорнброка, а
также исчезновения болгарского гражданина - аспиранта Павла Кочева.
Научным руководителем Кочева в течение его двухлетнего пребывания в
аспирантуре был я. Именно я ориентировал его на исследование
нацистского прошлого концерна Ф. Дорнброка. Именно я рекомендовал ему
заняться изучением вопроса о неонацистских тенденциях в Западной
Германии, о помощи неонацистам со стороны концерна Дорнброка,
возрожденного в начале 50-х годов, несмотря на решения Потсдамской
конференции.
Поэтому я готовлюсь к тому, чтобы выступить со свидетельскими
показаниями против официальной версии, согласно которой П. Кочев
<попросил политического убежища>. Я еще не готов к тому, чтобы
выступить со своей версией, однако опровержение очевидно
несправедливого так же необходимо, как и утверждение справедливости.
Я был бы глубоко признателен Вам, мистер Мартенс, если бы Вы
согласились помочь мне, ответив на ряд вопросов:
1. В 1945-1946 годах Вы являлись начальником отдела
декартелизации в военной администрации. В связи с чем Вы оставили
этот пост?
2. Вы обнаружили Дорнброка и, задержав его, передали британским
оккупационным властям по месту его проживания. Судя по сообщениям
печати, Вы также выявили еще несколько десятков нацистов - как
<фюреров военной экономики>, так и работников аппарата РСХА. Не
приходилось ли Вам сталкиваться в ходе расследования с бывшими
офицерами СД и СС Айсманом, Холтоффом, Вальтером Нозе и Куртом
Гролле?
3. Подвергались ли Вы давлению со стороны людей, близких к
германским картелям, во время Вашей работы в Германии?
Я был бы весьма Вам признателен за ответ.
С наилучшими пожеланиями
Максим М. Исаев (Владимиров),
профессор, СССР>.
ДОРНБРОК ПРИ АДЕНАУЭРЕ
_____________________________________________________________________
1
Через десять месяцев после смерти Самуэля служба разведки банковской
корпорации Дигона положила на стол Барри документы, которые неопровержимо
свидетельствовали о том, что крупнейшие корпорации Штатов направили в
Германию своих представителей для контактов с теми, кто определял
финансовое и промышленное могущество гитлеровского рейха.
Дигон попросил службу разведки перепроверить эти сообщения. Ему были
названы источники информации, показаны копии перехваченных телеграмм и
устроена тайная встреча с юрисконсультом одного из дюпоновских банков,
который подтвердил поездку в Гамбург и Дюссельдорф своих доверенных людей.
Дигон отправился в Вашингтон: там он встретился с Алленом Даллесом.
- Мне понятен ваш гнев, - дружески улыбаясь, сказал Даллес, - но ведь
не мне учить вас реализму: мир без Германии невозможен. Если будет
вырезана элита промышленников и банкиров, там начнут царствовать нувориши,
выходцы из мелких торговцев, из крестьян. Такие люди не в состоянии
понимать прогресс, их тянет назад к очагу, к маленькому домику в горах, к
мычанию коров в хлеве. Они будут противиться всему новому - не потому, что
они против него, на словах они будут трубить о прогрессе, - просто в силу
своей интеллектуальной ограниченности. Неужели вы хотите, чтобы Вильгельм
Пик поглотил западные зоны? Что тогда будет с Европой?
- Германские бизнесмены шли с Гитлером. Где гарантия, что, сохранив
эту <элиту>, мы не окажемся вновь лицом к лицу с новым вариантом фюрера?
- Это серьезный вопрос, и он встанет на повестку дня, если мы выведем
наши танки из Германии. А разве мы вправе сделать это, бросив на произвол
судьбы Европу? Я бы советовал вам слетать туда: вы встретите там много
интересных людей и столкнетесь с разными мнениями. Вам будет о чем
подумать, мистер Дигон... Во имя спасения Европы я пошел на переговоры с
Гиммлером, который казнил моих друзей - Гердлера и фельдмаршала
Вицлебена... Я понимаю, узы кровного братства сильны и неизбывны, но,
согласитесь, узы морального братства порой так же сильны и трагичны...
Когда Барри К. Дигон отправился в Европу, верховный комиссар
американской зоны оккупации Германии предоставил в его распоряжение Джона
Лорда. Полковник закончил Гарвард, прошел войну, будучи прикомандирован к
разведке, три раза его забрасывали в немецкий тыл, и он возвращался - один
раз с переломленной в локте рукой, которую, как ни бились врачи, пришлось
ампутировать.
- Я ненавижу наци, - сказал как-то Лорд, когда они ехали с Дигоном по
разрушенному Кельну, мимо заводских руин, безлюдных, исковерканных. - Но
кто же вдохнет жизнь в эту страну? Кто? Мне больно говорить вам, но никто
этого не сделает, кроме тех старичков, которые сидят в тюрьме как военные
преступники...
- Значит, вы намерены спасти немецких бизнесменов? - поинтересовался
Дигон. - Но ведь все они платили Гитлеру... Они были с наци...
- Они сумели наладить ему производство, и это было мощнейшее
производство. А что будет с Европой, если мы выведем наши танки? Сталин
через неделю войдет в Париж. Здешних стариков от бизнеса надо доить, и это
должны делать мы, чтобы не повторилась ошибка Вудро Вильсона, когда мы
ушли из Европы.
- Хотите чего-нибудь выпить?
- Стакан молока - с наслаждением.
- Вы бы не согласились вместе со мной поужинать?
- О'кей. Я знаю одно местечко, где можно поболтать. Как вы относитесь
к айсбану?
- Лучше сразу же выстрелите мне в висок.
- Простите, я забыл, что вам нельзя есть свинину. Ладно, сделают
крольчатину.
- Это здесь стоит, видно, громадных денег?
- Я одолжу вам, если не хватит! Почему все миллионеры такие страшные
скупердяи?
- Я борюсь с собой, - в тон ему ответил Дигон, - но безуспешно.
Знаете, у меня есть друг - Джаншегов. Он стоит примерно триста миллионов.
Как-то лакей в ресторане - он там всегда ест котлетки - сказал ему:
<Мистер Джаншегов, вы даете мне доллар на чаевые; спасибо, конечно, доллар
- это доллар, но ваш сын дает мне не меньше десяти>. А Джаншегов ему
ответил: <Если бы у меня был отец, как у этого сукина сына, я бы давал вам
двадцать...>
- В моих руках сконцентрирован такой материал, который позволяет
подумать о будущем, точнее говоря - о собственном деле. А оно немыслимо
без капиталовложений. Денег у меня нет, оклады в армии полунищенские.
- Вы хотите, чтобы я помог вам? - спросил Дигон.
- Да.
- Я всегда довольно смело шел на финансирование всякого рода
начинаний, порой рискованных, по я знал исходные данные: кто? зачем?
степень риска? возможность удачи? И это, - он взглянул на Джона, - должно
быть не эмоциональным подвижничеством, но цифровой выкладкой.
- Понимаю, - ответил Лорд. - Вам нужны гарантии. Их нет. Но у меня
есть факты.
- А вам известен, такой факт, - спросил Дигон, - что здесь, в
Германии, до тридцать восьмого года у нас с братом был небольшой актив -
что-то около сорока миллионов долларов? Деньги эти не бог весть какие, но
ведь и такие деньги не лежат в мусорном ящике. Давайте будем считать
гарантией следующее предложение: я приглашаю вас стать моим доверенным
лицом в поисках этих денег. Мне известно лишь то что все наши бумаги и вся
наличность в дрезденском банке были переданы Дорнброку - убийце моего
брата. Стоимость работы оцените сами...
Лорд отставил свой стакан с молоком, закурил и достал из кармана
пачку маленьких, квадратной формы, тугих мелованных бумажек. Он прикрыл их
рукой и сказал:
- Это немецкие картели, мистер Дигон. Связи, данные на сегодняшний
день, имена. Я начну по порядку. Я хочу, чтобы вы поняли, отчего я пришел
к вам с этим разговором. Итак начнем с <И. Г. Фарбениндустри>. Шефами <И.
Г.> вы считали Абса и Шмица, и правильно делали. Я бы причислил сюда и
Боша, но он неосторожно вошел в сорок втором году в имперский совет по
делам вооружений. Шмиц и Бош сейчас у нас в тюрьме, в Ландсберге. Абса
после трехмесячного ареста мы освободили: он ничего не подписывал, кроме
банковских чеков, хотя на эти банковские чеки покупались станки для
выработки газа <циклон>. Но это так, сантименты... Так вот, Абс имел уже
семь встреч - с людьми из Штатов и из Лондона. Дюпон прислал к нему своих
людей. Уже два месяца здесь живет господин из нашей <Дженерал дайстаф
корпорейшн>, добиваясь свидания с Шмицем, который сидит V нас в
Ландсберге... А Шмиц был директором германского филиала этой компании.
- Это все, что у вас есть?
- Это полпроцента того, что я имею.
- Связи, номера счетов, кредиторы?
- Это я храню в наших сейфах и стараюсь не подпускать туда людей ФБР,
которым кто-то хорошо платит, - из тех, кто прилетел к Абсу. Словом, <И.
Г. Фарбениндустри>, которую мы должны, - Джон поморщился, -
декартелизировать, ужо обложена со всех сторон, а немцы не забывают тех,
кто протянул им руку помощи в трудные дни, как и не забывают тех, кто
отвернулся от них в трудную минуту; они не смогли забыть Версаль, и
появился Гитлер... Далее... Концерн Маннесмана. Генеральный директор
концерна Цанген у нас в тюрьме. Он был заместителем председателя имперской
хозяйственной палаты и руководителем имперской группы <Промышленность>, он
также курировал группу вооружения. Он у нас в тюрьме, и к нему нашли
подходы люди из Канады. Концерн Клекнера. Вокруг этого концерна вьется
Аденауэр, и я не исключаю такой возможности, что его сын вскоре станет
юрисконсультом Клекнера, а это будет значить, что англичане наложили лапу
на все это дело в Рейнско-Вестфальской области. Крупп... <Дженерал
электрик> уже здесь, и, пока мы держим сына старика Круппа Альфреда в
Ландсберге, его братья Бертольд и Гарольд фон Болен ведут переговоры с
нашими бизнесменами о развертывании производства. Как вы понимаете,
сейчас, когда немецкие старички сидят в наших тюрьмах, разговор с ними
легок, приятен и весьма результативен в плане ваших интересов. Концерн
Симменса - европейская ориентация, нашим туда не влезть... - Джон Лорд
откинулся на спинку кресла и улыбчиво посмотрел на Дигона.
- Занятно, - сказал тот, - я рад, что приобрел такого интересного
знакомого. Теперь я спокоен за судьбу моих сорока миллионов и могу улететь
в Штаты...
Лорд закурил.
<Смелее, парень, - подумал Дигон. - Я знаю, почему ты ничего не
сказал о концерне Дорнброка. Если ты скажешь о нем все, значит, с тобой
надо иметь дело, но если ты, зная о гибели Самуэля, промолчишь, значит,
тебе еще рано включаться в серьезное дело. А подчинив себе Дорнброка, я
