Перкат. Я писал книгу...
Z. Появились ли у вас за это время новые знакомства?
Перкат. Новых - нет... А вот старые... Послушайте, господин следова-
тель. Давайте перестанем морочить друг друга... Все ведь ясно как
день... Я официально заявляю вам, что виновен, я заранее согласен и с
обвинениями, которые прозвучат в мой адрес, и с приговором, который вы-
несет мне суд... Чего еще? Вы ведь нашли труп! Так зачем же нам ходить
вокруг да около?!
Z. О каком трупе вы говорите?
Перкат. Боже мой! Неужели снова?!. (Перкат схватился за голову и не-
которое время стонал.) Я говорю о трупе моей жены Марии Перкат, о трупе,
который я оставил на балконе виллы моего друга Рана Эльстадта. Это я
убил Марию...
Z. В доме вашего друга, господин Перкат, были обнаружены только пол-
ный разгром и много крови. Никакого трупа там не было.
Перкат. Был... Я отрезал ей голову... И она тут же умерла... Я убил
ее! Убил!!! Я...
Z. Успокойтесь, пожалуйста... Взгляните сюда. Это письмо писали вы?
Перкат. Да. Это мое письмо. Я отправил его из аэропорта за несколько
минут до вылета в Германию. Неужели оно ничего вам не объясняет?
Z. Увы... У вашего друга было десятка два ваших писем. Экспертиза по-
казала, что все они написаны действительно вами. Все, кроме этого. Это
письмо писал совсем другой человек... Человек, который, как мы полагаем,
и устроил в квартире Рана Эльстадта весь этот балаган.
Перкат. Вы хотите сказать, что это - не мой почерк? Постойте, где мои
очки!
Дальнейшее, по словам следователя, только подтвердило его подозрения
о том, что профессор Франц Перкат тяжело болен. Взглянув на неровные
строчки письма, Перкат вскрикнул, отбросил от себя треклятый листок,
обхватил голову руками с такой силой, что обе дужки его роговых очков
одновременно треснули, и со стоном повалился на пол.
Перекрестный допрос состоялся через четыре дня. Перкат, по его
собственным заверениям, уже пришел в себя и готов был держать ответ. Он
даже поклялся следователю, что будет взвешивать каждое свое слово и
сдерживать эмоции.
Z. Как давно вы знаете господина профессора?
Эльстадт. С ноября 1944 года. Мы познакомились в нацистском лагере.
Z. Господин Перкат, какие отношения складывались у вас с вашей покой-
ной женой?
Перкат. Мы любили друг друга. Жили в мире и согласии вплоть до ее
безвременной кончины - именно безвременной (здесь Перкат горько усмех-
нулся) - в декабре 1968 года.
Z. Господин Эльстадт, вы были знакомы с Марией Перкат?
Эльстадт. Я видел ее несколько раз до их свадьбы, а затем мы общались
в течение трех или четырех недель, поскольку я жил в доме Франца. Потом
я уехал и больше Марию не видел.
Перкат. Хочу обратить ваше внимание на один весьма существенный мо-
мент. Ран уехал из-за Марии. Он уже тогда подозревал, что она... Впро-
чем, может быть, я и ошибаюсь...
Z. По какой причине вы покинули Харбург, господин Эльстадт?
Эльстадт. По той же причине, по которой большинство евреев репатрии-
руются в Израиль. Никакой связи с моим отношением к Марии мой отъезд не
имел.
Z. А какое, собственно, отношение было у вас к жене господина Перка-
та?
Эльстадт. Да... никакое... Прости, Франц...
Z. И все-таки?
Эльстадт. Ну хорошо. Не буду скрывать, что я не был сторонником этого
брака и даже пытался уговорить Франца не связывать свою жизнь с этой
женщиной, но он меня не послушался. В ее облике мне все время чудилась
какая-то угроза... Я не могу точно сформулировать, но мне казалось, что
в самой глубине ее глаз, в самой темноте ее души таится весь ужас нашего
с Францем прошлого... Когда я оставался с Марией один на один (а это бы-
ло всего три или четыре раза), у меня возникало чувство, что я снова
стою на краю ямы и что на этот раз солдат уже не бросит свой автомат и
никуда не убежит...
Перкат. Раньше ты не говорил мне этого, Ран...
Эльстадт. Я жалел тебя, Франц! Ты ведь так любил Марию...
Z. Господин Перкат! По показаниям офицера харбургской полиции Рихарда
Ритца, вы однажды уже пытались доказать, что якобы убили свою жену. Чем
вы можете объяснить эти повторяющиеся попытки обвинить себя в преступле-
нии, которого вы не совершали и которого никогда бы не совершили, будь
ваша жена действительно жива?
Перкат. К сожалению, вы заставили меня стать слишком осторожным, что-
бы отвечать на подобные вопросы откровенно. Понимаете, она появляется
внезапно, и я вынужден ее убивать, потому что... В общем, она была слиш-
ком разговорчивой тогда, в апреле... Нет, не могу продолжать... Вы снова
скажете, что я спятил...
Z. Еще несколько коротких вопросов, господин Перкат. Вы считаете, что
ваша жена до сих пор жива?
Перкат. Нет. Не считаю. Вы удовлетворены?
Z. Вы верите в призраки?
Перкат. В известном смысле... Ведь я парапсихолог... Но в призрак мо-
ей жены я не верю.
Z. Насколько я понял из объяснений моих немецких коллег, вы вправе
потребовать эксгумации, если сумеете обосновать ее необходимость. Други-
ми словами, если у вас найдется достаточное количество улик, указывающих
на то, что ваша жена действительно жива...
Перкат. Я думал об этом. Но выкопать труп на еврейском кладбище не
так-то просто. Могут возникнуть серьезные общественные проблемы...
Z. Господин Эльстадт, вы можете дать свою оценку происходящему с ва-
шим другом?
Эльстадт. Мне трудно судить, насколько Франц болен и болен ли он во-
обще. Я склонен полагать, что он просто переутомился. К тому же вы не
должны сбрасывать со счетов наше ужасное прошлое. Прошедшие через лагеря
смерти - люди особенные. Может быть, это прозвучит жестоко, но они оста-
ются смертниками до конца своих дней....
Перкат. Ах, как же ты прав, дорогой мой Ран! Ты даже не представляешь
себе, до какой степени ты прав!..
По-настоящему Перкату поверили лишь в последний, третий раз. Некий
журналист Дитер Лидтке (очевидно, псевдоним) из Киля предъявил на суд
публики магнитофонную кассету, в которой профессор Перкат признавался в
страшном преступлении - в убийстве собственной жены. Журналист скрупу-
лезно перенес запоздалые признания покойного профессора на бумагу и
опубликовал в газете статью под названием "Откровение некрофила".
"Я, профессор Харбургского университета Франц Перкат, заявляю, что 12
февраля 1974 года в 23 часа 25 минут в городском парке Брунсбюттеля в
третий и, я надеюсь, в последний раз убил собственную жену Марию Перкат.
Я отрезал ей голову большим хлебным тесаком, который купил за пять часов
до убийства в магазине на углу рыночной площади. И она тут же умерла.
Затем я погрузил труп в багажник своего автомобиля и отвез его в Хар-
бург, на кладбище, где и зарыл под памятником, поставленным 8 декабря
1968 года на могиле моей жены Марии Перкат.
Я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не жалею. Я сделал то, о чем
мечтал каждый из моих товарищей по тем жутким временам, когда все мы
стояли у адских врат.
Доказательством моего преступления может служить кровь Марии, которую
я собрал в стеклянный флакон из-под туалетной воды и спрятал в моем до-
машнем сейфе. Там же хранятся и отпечатки пальцев моей жертвы, которые я
догадался снять после того, как Мария умерла. Не рассчитывая на объек-
тивность правосудия, я умудрился вдобавок ко всему записать наш послед-
ний с Марией разговор на магнитофонную пленку. Она также находится в
сейфе..."
Далее Перкат в мельчайших подробностях описал вечер, предшествовавший
убийству. Он сообщил, что встретил Марию на спектакле в драматическом
театре Гамбурга. "Мы не виделись около двух лет, и мне эта встреча была
крайне приятна". После спектакля он повез ее в отель, "где мы провели
чудесную, полную любви ночь..." (Напомню, что Перкату в это время было
шестьдесят пять лет, а Мария была на шесть лет младше мужа).
Материал был опубликован в газете 13 марта 1974 года. Эксгумация тру-
па Марии Перкат последовала 15 марта. А 27 февраля того же года, то есть
за две недели до всех этих событий, профессор парапсихологии Франц Пер-
кат скончался от обширного инсульта в гамбургской клинике для душевно-
больных.
Дитер Лидтке на протяжении трех месяцев старался быть в курсе всех
подробностей дела и заработал на этом, по всей вероятности, неплохие
деньги. Он даже открыл в газете рубрику с ужасающим названием "Мертвая
голова", где ежедневно сообщал публике новые подробности.
"Экспертиза показала, что в гробу Марии Перкат находилась покойная
Мария Перкат, похороненная, как и полагается, в декабре 1968 года, - пи-
сал Лидтке в своей рубрике. - Но вопрос о том, почему голова трупа была
отделена от тела, пока остается открытым..."
"...Версия лейтенанта Милля: сумасшедший профессор выкопал труп жены,
отвез его в парк, расчленил, затем привез на кладбище и закопал обрат-
но..."
"...Марта Маурер, домохозяйка из Харбурга, утверждает, что профессор
Перкат неоднократно домогался ее, угрожая навести на ее семью каббалис-
тическое проклятие..."
"...Мы беседуем с раввином Фридрихом Летцем, который выдвинул вчера
сенсационную версию убийства Марии Перкат.
- Эта история связана с так называемым "Заговором оставшихся", - го-
ворит раввин Летц. - Этот заговор организовали нацистские преступники,
не успевшие бежать из страны после капитуляции. Большинство из них, в
частности обслуга концлагерей, и сегодня проживают на территории Герма-
нии по поддельным документам. Более того, многие из них выправили себе
еврейские паспорта и составили семьи с бывшими узниками и узницами лаге-
рей смерти. Лучшего "прикрытия" не придумать. Я полагаю, что профессор
Франц Перкат пал жертвой "Заговора оставшихся", а его жена во время вой-
ны была хирургом в том самом лагере, где находился Перкат. Надеюсь, ни-
кому не надо объяснять, что подразумевается под словом "хирург"...
Мы обратились в комиссию при министерстве юстиции и получили исчерпы-
вающий ответ:
- Никакого "Заговора оставшихся" не существовало и не существует. Ко-
миссия считает необходимым официально заявить, что все слухи, связанные
с причастностью бывших нацистов к помешательству харбургского профессора
не имеют под собою никаких оснований..."
"... В профессорском сейфе был обнаружен пузырек из-под одеколона
"Кельнская вода" с красной жидкостью, листок бумаги со смазанными отпе-
чатками пальцев и магнитофонная бобина.
- Все это похоже на грандиозную шутку, - заявил нам один из следова-
телей. - В пузырьке находились красные чернила... Профессор Перкат, меж-
ду прочим, чернилами другого цвета и не пользовался... На магнитофонной
ленте была записана только одна фраза, произнесенная мужским голосом.
Звучала она так: "Ну, Мария, прощайся с прошлым..." Затем следовали то
ли всхлипы, то ли хрипы, а дальше... "Свадебный марш" Мендельсона - до
самого конца пленки. Экспертиза установила, что магнитоноситель является
пленкой второго типа, выпущенной в Гамбурге в июне 1949 года. Запись
произведена в январе-феврале 1974 года, поэтому качество воспроизведения
оставляет желать..."
Надо отдать должное профессионализму немецкого журналиста. Он работал
без устали и пытался не упустить ни одного намека, ни одного слуха. От
его возбужденного взгляда не укрылась ни одна более или менее существен-
ная деталь. Он, к примеру, первым обратил внимание на потрепанный ти-
тульный лист научного ежегодника "Психосоматика", найденный в домашнем
сейфе профессора Перката. На этом листе был помещен короткий некролог,
посвященный безвременной кончине ученого. Под его фотографией в мантии и
конфедератке стояла подпись: "Невосполнимая утрата". А ниже значилась
дата выпуска ежегодника: 17 марта 1974 года, щ 26. Было известно, что
кроме больного профессора ни один человек не имел доступа к этому сейфу.
Но профессор скончался в конце февраля и никак не мог положить в свой
