две-три секунды. Быстро бежала? Так огонь еще быстрее. Одним словом, в живых
Ольга осталась не по правилам, "жульнически", как булгаковский кот Бегемот.
Если бы свидетели не подтвердили, что Ольга находилась вместе с ними в
выставочном зале, никто бы в такое приключение не поверил: сказали бы, как
судья Деду, что причудилось. Лично я твердо уверен, что лифтовой холл и
коридор Ольга пролетела на метле, как это на ее месте сделала бы любая
другая ведьма.
Ну, и второе: буквально через минуту после того, как она проскочила в
студию, полыхнула фильмотека (это сотни три фильмов!) и в коридор вырвалось
такое пламя, какое увидишь разве что при нефтяном пожаре.
Кто скажет, что не чудо?
Наверное, нет такого неудачника, которому не позавидовал бы другой, еще
больший неудачник. Я знаю людей, которые даже мне завидуют, мне --
феноменальному неудачнику! Это тольке Лиза считает меня везунчиком --
потому, что я на ней женился. Лизу, в самом деле, я заполучил не без труда,
что дает ей законное право напоминать о дарованном ею счастье и упрекать за
недостаточиоо внимание к ее особе -- участь всех без исключения мужей. Зато
у Лизы есть одно отличнейшее качество: она так любит читать, что стоит ей
подсунуть интересную книжку -- и я снободен как воробей. Тому, что я больше
месяца безвылазно торчу у Нестеровых, мы обязаны Ольге, которая раздобыла
для Лизы всю серию "Проклятые короли". У Славы, к примеру, дела обстоят куда
хуже: живет он вместе с тещей, которая немалую свою энергию тратит на то,
чтобы по десять раз на дню уточнять местопребывание зятя во времени и
пространстве. Вечера не проходит, чтобы теща не позвонила Нестеровым и
металлическим голосом не напомнила Славе, что если ему некогда общаться со
своей женой, то у других мужчин такое время найдется. И Слава, терзаясь,
метется домой. Зато, в отличие от меня, ои ухожен, кормлен и выглядит
довольным -- как может быть довольной потерявшая свободу, но любимая
хозяйкой собака.
Теперь о том, почему я феноменальный неудачник.
Я -- НШ, начальник штаба оперативной группы пожаротушения. Как только
мы прибываем на пожар и Вася начинает руководить, я развертываю штаб и
принимаю на себя следующие обязанности: получаю от РТП задания на
расстановку сил, организую непрерывную разведку, осуществляю связь между РТП
и начальниками боевых участков, докладываю кому положено обстановку,
самостоятельно, когда сочту необходимым, принимаю решения, обеспечиваю
контроль, веду документацию и так далее -- всего около тысячи обязанностей.
Штаб -- это мой складной стол, к которому я прикован на все время
пожара. Летом я изнываю от жары, зимой мерзну, как последняя бездомная
дворняга. На пожарах с повышенным номером я постоянно окружен городским
начальством, которое изводит меня вопросами и заваливает советами: известно,
что в пожарах, как и в футболе, понимают все.
Кого начальство активное всего критикует? Того, кто на виду, меня по
этажам искать не надо -- вот я стою. Если пожар потушен плохо, кто виноват?
Начальник штаба. Если хорошо, кого хвалить? Молодцы, пожарные!
И еще: ребята выходят из пожара с волдырями и шишками, я -- без единой
царапины; они работают стволами, топорами и ломами, я -- карандашом и
горлом; они спасают людей, я -- самоспасаюсь от начальства. А ведь и у меня
есть руки, и они чешутся!
Да, я жалуюсь: НШ -- плохая должность, и я торчу на ней уже целых семь
лет. Даже не верится, что когдато я лазал по штурмовке, как обезьяна, давил
огонь и выносил людей -- может, приснилось? Единственное утешение, что через
должность НШ, как через чистилище, прошли все, и, следовательно, у меня есть
шансы когданибудь от нее избавиться. Рано или поздно, когда Васю уволят из
пожарной охраны за строптивость (он, чудак, надеется, что повысят в
должности!), я стану дежурным по городу, а мое место займет Слава. Он пока
что НТ, начальника тыла, "над цистернами начальник, и гидрантов командир".
"Суеверие в период научно-технической революциинедостойное и позорное
явление" -- так было справедливо указано в нашей стенгазете. Мы боремся с
суевериями на собраниях, клеймим в заметках и искореняем в личной жизни.
Даже странно видеть, как человек, знающий назубок устав и читающий
"Литературную газету", меняется в лице, когда дорогу перебегает черный кот.
Не далее как позавчера он прошмыгнул перед самым бампером нашей "Волги" -- и
что же? Иные на нашем месте поехали бы другой дорогой, а мы только
посмеялись. Правда, Коля, наш водитель, тут же рванул на красный свет, но
было бы смешно думать, что здесь имеется какая-то связь с пресловутым котом,
с которого Коля, между прочим, пообещал в следующий раз содрать шкуру.
Другое дело -- приметы, в них мы верим. Ну, не то что верим, что было
бы крайне глупо в период научнотехнической революции, а некоторым образом
считаемся. Судите сами: утром, в день Большого Пожара, Слава явился на
дежурство в новой форменной рубашке. Наивернейшая и тревожная примета! Но
еще не успели мы как следует чертыхнуться, как вошел Чепурин -- в
исключительно аккуратно выглаженных брюках. Здесь уже и сомнений быть не
могло: день предстоит плохой. Но если Слава чего-то мычал и вяло отбивался,
то подполковник и не пытался оправдываться: да, недосмотрел, установил, что
жена выгладила брюки, уже сидя в машине, когда бежать домой и переодеваться
было поздно.
Предвижу, что кое-кто может заикнуться, будто я сам грубо противоречу и
что пожарные, мол, суеверны. Да ничего подобного! Просто научно доказано и
тысячу раз проверено, что на дежурство следует выходить в старой и
неутюженной форме -- закон! Хорошо, помню, как все мы -- Вася, Слава, Леша и
я утром получили новые сапоги и тут же их обули. Обрадовались, ослы! Через
пятнадцать минут мы выехали тушить бензоколонку и вернулись обратно без
подметок. В другой раз Леша гордый, как павлин, явился в новых брюках,
которые после пожара в подвале уважающий себя работяга не взял бы и на
ветошь. А киоск с пингвином? Куда бы мы ни направлялись, Коля старается
прокладывать маршрут таким образом, чтобы остановиться у "Пингвина". Здесь
Леша собирает по двадцать копеек с носа и покупает мороженое, которое мы
потребляем во все времена года, даже в мороз. А что? Говорят, сам Черчилль,
будучи в Москве, заявил: "Народ, который зимой ест мороженое, победить
нельзя!" Может, и не заявлял он такого, или как-то по-другому, но вопрос в
принципе поставлен правильно. Так о "Пингвине": если он открыт -- ура,
братва, день будет спокойный, а вот если закрыт, -- жди пакости, научно
доказано и проверено. В тот день, 13 февраля, "Пингвин" был закрыт на учет.
Но пойму, что там можно учитывать -- фанерные палочки?
И последняя примета: когда мы утром выехали, Слава прикурил, подпалил
левый ус и минут десять по этому поводу сквернословил. А ругать вслух огонь
нельзя, можно только про себя, причем, постукивая пальцем по дереву или по
лбу, если дерева нет.
Так что от примет, ребята, так просто не отмахнешься: даже Кожухов,
который нещадно нас за них ругает, сокрушался, что именно в то утро черт
дернул его надеть новую папаху.
К первым впечатлениям Гулина и Васи я ничего особо нового не прибавлю.
Скажу только, что увидев висящих на шторах людей и услышав гул, как на
стадионе, я подумал: слава богу, что силы уже работают! Это не потому, что
кто-то перехватил ответственность -- с нас ее до конца пожара все равно
никто не снимет, а потому, что оперативные дежурные безоружны. Если мы
прибываем к объекту первыми, до пожарных машин, то оказываемся в самом
гнусном положении. Дом горит, вокруг все бегают, жильцы кричат, видят нас --
всеобщая радость, пожарные приехали, а мы-то ничего не можем, стволов у нас
в "Волге" нет, а без ствола и разведку и как следует не произведешь, И тогда
по нашему адресу раздаются такие проклятья, что не знаешь, куда и деться. В
таких случаях мы, генералы без армии, предпочитаем переждать где-то в
переулке, пока не прибудут силы.
Но Гулин уже работал, и работал отлично! Это для нас крайне важно --
правильно развернуться и начать атаку. По военным меркам, в атаку пока что
пошел взвод, Но в образованную им брешь в обороне противника скоро ворвутся
главные силы нашего гарнизона.
И еще я подумал: с вами наши молитвы, Нина Ивановна! Да не обрушатся в
эти часы на 01 новые вызовы на пожары с повышенными номерами, А если уж они
суждены, то хотя бы завтра: для того чтобы прихлопнуть этот пожар, нам будут
нужны, совершенно необходимы, все наличные силы гарнизона.
Итак, поблагодарив в душе Гулина и Нину Ивановну, я больше ни о чем
постороннем не думал. Вася и Леша побежали в разведку, Слава -- встречать
силы и ставить автонасосы на гидранты, а я положил на стол лист пластика и
быстро расчертил на нем поэтажный план Дворца.
Я этот пластик сохранил на память, он и сейчас передо мной. Пластик
здорово потерт, в грязных пятнах -- не документ, а кошачья подстилка. Не
посвященный в наши пожарные дела ничего в моих каракулях не поймет: цифры и
стрелки, крючки и закорючки, штрихи и иероглифы... Это -- номера
подразделений, направления боевых действий, количество людей и стволов иа
этажах, трехколенки, штурмовки и автолестницы, участки, где пожар
локализован, и так далее. Хорошая домохозяйка, увидев у мужа на столе такой
лист, брезгливо взяла бы его палльчиками и потащила выбрасывать (так оно и
было -- еле спас), я же, заполучив его через шесть лет, даже разволновался.
Для меня сей лист -- говорящий, одного взгляда достаточно, чтобы припомнить,
как проходил бой.
Если кто думает, что тушение пожара происходит по заранее намеченному,
четкому и отработанному плану, то он глубоко заблуждается.
Конечно, такие планы у нас имеются, но их главный недостаток в том, что
они предусматривают пожар теоретический, то есть такой, каким он мыслится
автору плана, в этом тщательно продуманном документе (он всегда лежал у меня
в планшете наряду с другими) имелась схема водоснабжения, указывались
подходы к объекту, пути развертывания сил в боевые порядки. Но будь его
составитель хоть семи пядей во лбу, он никак не мог бы предусмотреть
осложнений, созданных чрезвычайно быстрым распространением огня. Крупный
пожар -- это уравнение со многими неизвестными, которое с ходу и со
шпаргалкой не решишь. Ну как, например, можно предвидеть, что какой-то лопух
в кладовке с вещами оставит канистры с бензином? Как можно заранее узнать,
что в перекрытиях и перегородках халтурщики строители оставили сквозные
дыры? А какой гений может предусмотреть, сколько людей окажется на верхних
этажах во время пожара?
Но столь же неверно расхожее представление обывателя, что на пожаре
царит полная неразбериха: на взгляд обывателя, пожарные суетятся, как рыбки
в аквариуме, одни бегут наверх, другие вниз, что-то друг другу кричат, а
что, куда, зачем -- не поймешь.
Если честно, неразбериха, конечно, имеет место: в бою полный порядок
можно увидеть только в кино. Имеет место, но, черт возьми, не царит! Как
только РТП и НШ полностью вникают в обстановку и как только необходимые силы
вступают в бой -- тушение идет по плану. Другое дело, что у нас не все
получается так, как мечталось бы (а у кого, между прочим, получается? Даже
Пушкин был доволен собой один раз в жизни, когда "Бориса Годунова" сочинил),
без проколов ни один пожар не обходится, но тушим мы его осмысленно -- по
непрерывно корректируемому плану...
