сосудики заработали по-настоящему, через пару дней мальчишка
будет бегать и прыгать.
- Носилки! - командует Надя, укрывая Хаджи одеялом. - В
тепло, быстро!
Теперь можно оглянуться.
- Максим!
Мы с Васей прыгаем вниз и бежим к дому, Мурат и Олег
спускают нам на руки неестественно согнутое тело дедушки
Измаила. У него продавлена грудная клетка, он мертв.
Бабушка Аминат становится перед ним на колени, мы молча
стоим, сняв шапки, а вокруг уже столпотворение, отовсюду
сбежались теперь уже бывшие жильцы дома № 23. Сейчас, в эту
минуту, люди видны как под рентгеном: одни, забыв обо всем,
окружают бабушку Аминат и разделяют ее скорбь, а другие
рвутся в дом, рыдают о своем пострадавшем имуществе. Их
вопли режут мне уши. "Только малая печаль говорит, большая
безмолвна", - вспоминаю я и с ненавистью смотрю на них.
- Почему стоите без дела? - набрасывается на нас
Джамалов, заместитель Гулиева. - Дом упадет, вещи пропадут!
Ради твоего барахла я своими ребятами рисковать не стану,
держи карман шире.
- Пашел вон! - шипящим шепотом говорит Мурат, да так, что
Джамалов отшатывается.
- Нэ видишь - смэрть?
У Мурата на глазах слезы, дедушка Измаил - его родной
дядя. Он поднимает бабушку Аминат, берет на руки плачущего
Баттала.
- Будете жить у меня. Поехали, Максим.
Только сейчас я замечаю, что идет снег.
В стремлении отстаивать свою правоту человек может зайти
далеко - особенно если он фанатик или глупец. Я не отношу
себя ни к тем, ни к другим, но и мое самолюбие страдало,
когда подавляющим большинством голосов Кушкол обвинил меня в
несостоятельности. Бывает, что человеку легче перенести
удар по физиономии, чем презрение, потому что на удар можно
ответить ударом, а чем смыть презрительный взгляд? Теперь
все знают, что я прав, но ни гордости, ни удовлетворения я
от этого не испытываю, как, наверное, не испытывала этих
чувств Кассандра, когда горела Троя.
Никакой я не ясновидец, я просто знаю и вижу больше, чем
другие, и это объясняется не особыми качествами моего мозга
или органов чувств, а познаниями, вбитыми в мою голову. Не
скрою: я испытал бы гордость и удовлетворение, не будь они
оплачены столь высокой ценой. Если бы воздушная волна
третьей лавина погубила один только лес и обессилела, я бы
кое-что себе позволил. Может, дружески похлопал бы дедушку
Хаджи по плечу, а Мурату посоветовал бы обратиться к столь
им уважаемой Анне Федоровне за парочкой уроков.
Мы сидим в кабинете Мурата - сам хозяин, начальник
артиллерийской команды Сорокин, председатель поселкового
Совета Махтиев, директора всех гостиниц и турбаз, сержант
Абдул, Измаилов, Хуссейн и я. Мы - члены штаба, наделенного
чрезвычайными полномочиями, об этом только что сообщил
Мурат. Райком назначил и "представителя ставки", но он не
может к нам прорваться: между Караколом и Кушколом сошли
четыре лавины, шоссе завалено, поврежден мост. Телефонная
связь с райцентром прервана, обращаться и получать ЦУ будем
по радио.
Пока Мурат сообщает эти подробности, я смотрю в окно.
Бюро погоды, с утра обещавшее ясную солнечную погоду без
осадков, час назад пролепетало какую-то чушь по поводу
неожиданного столкновения циклона с антициклоном, пытаясь
наукообразно оправдать свою бездарность. Снегопад
достаточно мощный, Лева радирует, что с каждым часом наши
лавины жиреют на два с половиной сантиметра.
Директора жалуются на недостаток электроэнергии ("Можете
себе представить, пылесосы плохо работают!"), на отсутствие
свежих газет и кинофильмов, на разъяренных туристов и друг
на друга, и я вспоминаю мамин рассказ о соседке по квартире,
которая в войну ужасно боялась, что от бомбежки может
пострадать ее фарфоровый сервиз. Мне так хочется встать и
гаркнуть: "Прекратите болтовню!", что я до боли сжимаю
челюсти и по тургеневскому методу десять раз провожу языком
во рту. Представляю, какой они поднимут крик, когда услышат
о моем "непременнейшем условии"! Кушкол превратился в
ловушку, а Гулиев кудахчет, что путевки у каждого седьмого
туриста просрочены... бухгалтер стонет... финансовый
план... все директора хором подвывают - концерт! Им в
голову не приходит, что они трясутся над фарфоровым
сервизом, что на Кушкол могут обрушиться такие лавины, каких
он отродясь не видывал!
Мурат сидит с отсутствующим видом, мне кажется, что он
ничего не слышит и думает не столько о том, что может
произойти, сколько о том, что уже произошло. Пора
включаться, время дорого. Я прошу слова, подхожу к висящей
на стене крупномасштабной карте Кушкола и докладываю свои
соображения. Я просто и недвусмысленно говорю, что
положение угрожающее и дискутировать по поводу финансовых
планов - значит отбивать хлеб у ослов (бурные протесты
директоров, Мурат молчит). Вместо того чтобы хныкать и
сотрясать воздух смехотворными жалобами, следует подумать,
пока есть время, о действительно важных вещах: о сухом
пайке для туристов, о дровах для костров, на которых можно
разогреть пищу в случае прекращения подачи электроэнергии и,
самое главное, о том, как будем бороться с лавинами -
активно или пассивно.
И я предлагаю на рассмотрение штаба два варианта.
Вариант первый: начать профилактический обстрел лавин.
Преимущества варианта: лавины не успеют получить
дополнительных боеприпасов от нового снегопада.
Недостаток: от сотрясения склонов может произойти
одновременно массовый сход лавин.
Вариант второй: пассивно ждать.
Преимущества: значительно больше шансов на то, что сойдут
не все, а лишь отдельные лавины, и не одновременно, а
поочередно.
Недостаток: если это произойдет не сегодня, а, скажем,
завтра или послезавтра, лавины обретут несравненно большую
мощность.
Мурат. Какой из вариантов, по-твоему, лучше?
Я. Оба хуже, но третьего не вижу.
Мурат. Обстрел - большой риск, это и ребенку ясно. А
почему не попытаться подрезать лавины лыжами? Ты же это
делал.
Я. Не такие лавины и не в такой обстановке. Смертельный
номер, Мурат.
Мурат. Боишься?
Я. Немножко. Но если со мной пойдешь ты...
Хуссейн. Я бы не пашел, галаву жалка. Шутка.
Мурат. А тебя пока что не спрашивают! Допустим, мы
остановимся на втором варианте - будем ждать. Твой прогноз:
какой мощности могут быть лавины?
Я. Очень трудный вопрос...
Мурат. Легкие мы без тебя решим.
Я. Все зависит от интенсивности и длительности снегопада,
от ряда других факторов. Возьмем худший случай: снегопад
продлится двое суток и произойдет резкий перепад температур.
Тогда четвертая, седьмая и одиннадцатая, по нашим расчетам,
достигнут объема от полумиллиона до миллиона кубов каждая, а
остальные лавины - от пятидесяти до двухсот тысяч.
Мурат. Не преувеличиваешь?
Я. Преуменьшаю.
Мурат. Поверим. Куда дойдут лавины-миллионеры?
Я. В опасной зоне могут оказаться турбазы "Альпинист",
"Кавказ" и "Кексу", а участок шоссе до гостиницы "Бектау"
будет перекрыт почти на всем протяжении.
Мурат. Не пугаешь?
Я пожимаю плечами.
Мурат. Хорошо, допустим, что на этот раз не пугаешь... А
если мы возьмем и решим, что существует еще и третий
вариант, то есть что лавины не сойдут вовсе? Тогда что?
Я. Этот вариант для меня самый легкий: я немедленно
извещаю руководство об отставке и беру отпуск.
Мурат. Ай-яй-яй, какой обидчивый! Не ерепенься, а скажи:
ты - за какой вариант? Научное обоснование, меры - все!
Мурат умеет хватать за жабры, к ответу на этот вопрос я
еще не готов и впервые в жизни жалею, что не курю:
курильщик, доставая сигареты и щелкая зажигалкой, выигрывает
время для обдумывания и, главное, делает это непринужденно.
Меня выручает звонок.
Мурат. Ну, чего тебе?.. Я же сказал - в спальне, пусть
пока что живут в спальне. Что?.. А на диване тебе будет
плохо?.. Тогда поставь себе раскладушку на кухне! - Трубка
с треском опускается на рычаги. - Ну, твой вариант?
Сорокин. Стрелять надо - и все дела.
Мурат. Подождите, Леонид Иванович, пусть скажет лавинщик.
Я. Леонид Иваныч, вы ручаетесь за снаряды?
Сорокин. В каком таком смысле?
Я. В январе, когда вы обстреливали седьмую, один снаряд
не разорвался и лавина вынесла его на шоссе. К счастью, как
вы помните, снаряд мы обнаружили, и Осман его обезвредил.
Сорокин. Я и за свою жену не поручусь, а ты говоришь -
снаряды... Без шуток - в порядке снаряды, тот случай за
много лет был единственный.
Я. Тогда рискнем! Но - при одном непременнейшем условии.
- Я беру указку и оборачиваюсь к карте. - Обратите внимание
на расположение турбаз. Профессор Оболенский предупреждал,
что раз в столетие возможно совпадение факторов,
способствующих формированию исключительных по своей
разрушительной силе лавин. Привожу по памяти его слова: "В
подобной гипотетической ситуации турбазы "Кавказ",
"Альпинист" и "Кексу" могут оказаться в сфере действия
воздушных волн". На мой взгляд, именно такая ситуация
создалась сейчас. От себя добавлю, что в опасной зоне могут
оказаться индивидуальные гаражи для машин, продовольственный
магазин и, - я посмотрел на Мурата, - участок леса перед
домом № 3. Непрестижная квартира Мурата, на кухне которой
Юлии рекомендовано поставить себе раскладушку, находится как
раз в этом доме. Я человек не злой, но мысль о том, что
какое-то время Юлия будет с проклятьями ложиться на
раскладушку, доставляет мне удовольствие.
Марат. Ты без фантазий! Могут оказаться или окажутся?
Я. Три дня назад в этом кабинете ты мне задал примерно
такой же вопрос. Я ответил, что не господь бог. С тех пор
ты должен был сделать для себя кое-какие выводы? Напомнить?
Может быть, это и жестоко - намекать ему на похоронку, но
мне надоела роль мальчика для битья.
Мурат. Раз уверен - выкладывай свое "непременнейшее
условие".
Я. Буду краток. Прежде чем начать обстрел - а если это
делать, то как можно скорее, - предлагаю немедленно, сию
минуту выселить из турбаз всех туристов, перебазировать
продовольственный...
Махтиев. Куда, куда выселить? Ты понимаешь, что
говоришь?
Гулиев, Измаилов. Безответственность!.. Паникерство!
Мурат. Прекратить!.. Итак, выселить примерно шестьсот
человек... А куда?
Я. Это меня не касается, с меня и лавин хватит. Но если
хочешь знать мое мнение...
Гулиев. Мурат Хаджиевич, зачем слушать этого...
Мурат. Говори, Уваров.
Я. В "Актау" и "Бектау" имеется около сотни "люксов" и
"полулюксов", в каждом можно поставить по пять-шесть
раскладушек. В тесноте, да не в обиде.
Меня осыпают бранью - ожидаемой и вполне понятной.
"Люксы" и "полулюксы" лишь бы какой случайный хмырь не
получит, директора, да и сам Мурат, поселяют там очень
нужных или важных людей, с именами, связями и возможностями.
Попробуй, объяви экс-чемпиону мира по шахматам, управляющему
торгом или народному артисту, что отныне его кровать, как
авианосец эсминцами, будет окружена раскладушками.
Кошмарный сон директора!
Мурат не реагирует на вопли и призывы, он сидит, склонив
голову набок, и как-то странно на меня смотрит. На его
губах застыла усмешка, я нисколько не удивлюсь, если под
взрыв оваций он пошлет меня ко всем чертям. Что ж, власти у
меня нет, мое дело предупредить.
Мурат. Вот вы галдите, а кое-что из того, что посоветовал
Уваров, заслуживает внимания. Как думаете, может, и в самом
деле стоит забрать машины из индивидуальных гаражей?
За исключением Махтиева и Абдула, у которых нет машин, и
Хуссейна, который по моему настоятельному совету перекатил
"жигуленка" в Таукол к отцу, все охотно соглашаются с тем,
что эта часть болтовни Уварова заслуживает внимания.
Мурат. Тогда не будем терять время, объявляю перерыв на
двадцать минут. Идите, выкатывайте свои машины в безопасное
место.
Несколько человек поднимаются и направляются к выходу;
Мурат, сощурив глаза, с усмешкой следит за ними. Я про себя
награждаю его овацией - ход он придумал гениальный.
Мурат. Перерыв отменяется! Всем, кто хотел забрать
машины, советую поразмыслить над своим соответствием
занимаемой должности. Если директору личная машина дороже
