И на раскопках работали не за страх, а за совесть, потом
много помогали нам и местным жителям - одним словом, слетела
с ребят шелуха; а главное - Катюшу Анатолий любил, сделал ей
предложение и, по его словам, надеялся со временем на
взаимность; мы выпили за ее светлую память.
9) Турист, о котором столь сочувственно говорит мама, был
не кто иной, как Петухов. Вместо того чтобы взять лопату и
работать, как другие добровольцы, он с важным видом
расхаживал по конусу и донимал меня дурацкими советами,
вроде: "А почему бы не взорвать лавину динамитом?" или
"Поверьте моей интуиции и прикажите копать траншею не здесь,
а там!" В конце концов я не выдержал и послал Петухова
вместе с его интуицией, быть может, несколько дальше, чем
следовало, но нисколько об этом не жалею.
10) На сей раз мамина логика несокрушима: причины, по
которым я решил прекратить раскопки, она угадала со
стопроцентной точностью. Юрий Станиславович не случайно
любил цитировать Монти Отуотера: "...наиболее мучительное
решение, которое должен быть способен принять руководитель
спасательных работ, - это решение вернуться", то есть
прекратить поиск. Конечно, это арифметика, но сто жизней
дороже одной, тем более что в три часа ночи мы уже не
сомневались: никакого чуда с Борисом Андреевым произойти не
может.
11) Здесь мама тоже права - буквально каждым словом. Да,
мы рискнули не потому, что усмотрели шанс, а потому, что
поддались эмоциям. Ну а что касается злополучного лавинного
шнура, то мне еще долго суждено просыпаться в холодном поту.
Кроме Нади и Ромы тогда засыпало и Гвоздя, неглубоко, к
счастью: мы быстро извлекли их из-под снега, но будь
повторная покрупнее... Больше других пострадала Надя, у нее
болезненный вывих плеча, а Рома и Гвоздь даже как следует и
испугаться не успели. Эта история лишний раз убедила меня в
том, как вредны лавинщику эмоции. Только трезвый, холодный
расчет - и ничего более. А вопросительный знак на полях
действительно появился: "По какой причине 12 чел.
подвергались неоправданному риску?" Но Мурат в своей
объяснительной записке снова меня прикрыл: "Раскопки
продолжались по моему настоянию". Все-таки спортивная
закваска!
12) Я сначала так и сделал, а потом совершил с Муратом
натуральный обмен (см. примечание 6).
13) Пострадавшие все-таки были - у директора бани Джамала
воздушной волной задушило девять баранов. Местные жители
погибших животных не едят, так как из них не была
предварительно спущена кровь, и находчивый Джамал продал
баранов на шашлыки. Из-за этой сомнительной операции
справку для Госстраха я ему, конечно, не дал. Не видать мне
больше парной вне очереди!
14) Далее следуют точные указания, как именно просить
Надю, но у меня имеются свои методы.
МАМА ТОРЖЕСТВУЕТ
По распоряжению сверху Кушкол закрыт - все туристы
вывезены, а путевки очередникам аннулированы. Между тем
старые лавины уже сошли, новые еще не успели созреть, а
погода стоит сказочная: склоны покрылись пушистым снежком,
солнце не прячется с утра до вечера. Голубой сон
горнолыжника!
- Перестраховщики! - возмущается Мурат. - Сейчас только
и кататься, план горит, а они...
Для того чтобы открыть Кушкол, начальство требует
гарантий, которые может дать только господь бог. Опустели
гостиницы, кафе и рестораны, на унылых, с потухшими глазами
барменов больно смотреть. Но передышку Мурат использует с
присущей ему энергией: бросил весь обслуживающий персонал
гостиниц и турбаз на восстановительные работы, за две недели
Кушкол почти что оправился от нокаута. Впрочем, "Актау" и
"Бектау" понемногу заполняются: началось стихийное
нашествие фанов, которые через тайные тропы и перевалы
просачиваются в Кушкол на лыжах. Привыкшие к тому, что их
третируют, как бездомных собак, и гоняют от одного сарая к
другому, фаны не могут прийти в себя от изумления: их
встречают как дорогих гостей, им ласково улыбаются
администраторы, их без звонков и всякого блата поселяют в
номера с удобствами! Сказка - и только. Растроганные,
ошалевшие от доброго отношения фаны вместе со спасателями
"раскачивают трассы" - утрамбовывают их ногами, маркируют,
приводят в порядок.
Пока лавины о себе не напоминают, подлинный бич Кушкола -
это комиссии. Их понаехало сюда с полдюжины, от разных
организаций и ведомств, и каждая с нерастраченным пылом
выискивает недостатки. Мурату комиссии обходятся в копеечку
- приемы с восточными тостами, шашлыки на лоне природы; а я,
заполучив бронхит при исполнении служебных обязанностей, на
законном основании взял больничный, общаюсь со своей
компанией по телефону и в ответ на заковыристые вопросы
душераздирающе кашляю.
Пока что мы обходимся без синяков и шишек, если не считать
того, что Гвоздь лишен квартальной премии: его предложение
объявить строгий выговор и снять с работы четвертую, седьмую
и одиннадцатую лавины председатель комиссии квалифицировал
как злостное хулиганство. Так что покупку новых штанов
Гвоздь отложил на осень.
Мурат, который снова меня очень любит, отвалил со склада
говядину и свинину, Осман притащил баранину, и вся компания
под руководством Нади взялась за пельмени. Их решено
навертеть тысячу штук - ожидается высокий гость. Меня из
гигиенических соображений к пельменям не допускают, и я
печатаю "послания к прохвостам". Мама, грозная и
сосредоточенная, листает свой кондуит и диктует:
- Покидая Кушкол, вы забыли... Максим, "забыли" возьми в
кавычки... сдать в библиотеку однотомник Распутина... А
еще артист, благородных героев играет! Какая пропасть между
видимостью и сущностью!.. Прошу вас... "вас" можешь с
маленькой буквы, а то он подумает, что мы его уважаем...
Дальше ты сам знаешь, ценная бандероль и прочее.
Кошмар какой-то, от библиотеки ничего не осталось!
Мама преувеличивает, украдено десятка три книг, правда,
хороших; из них удастся возвратить половину, это известно по
опыту. Остальных нам уже не видать, книжный вор нынче
работает квалифицированно.
- Вадим Сергеич! - продолжает диктовать мама. - Покидая
Кушкол, вы случайно... также возьми в кавычки, пусть хоть
покраснеет, прохвост! - прихватили с собой второй том
Скотта Фицджеральда... И этот человек сидел у меня за
столом!
- Пельмени со сметаной лопал, - подливает масла в огонь
Гвоздь. - Будто их не мог скушать Рома. Хотя нет, пельмени
для Ромы слишком грубая пища.
- Если их мало, меньше сотни, - развивает тему Олег. - В
этом случае Рома предпочитает скушать на пари барашка.
Рома делает вид, что не слышит.
- Не издевайтесь над бедным мальчиком, - вступается Надя.
- Рома, а ты в самом деле скушаешь сто пельменей?
- Сто пятьдесят, - скромно отвечает Рома. - Но лучше
двести.
- Хвастунишка. - Надя недоверчиво смеется. - Пари?
- К вашим у слугам. - У Ромы сверкают глаза. - Хорошо бы
со сметаной.
- Аллыгатор! - возмущается Осман. - Надя, не спор с ним,
у него не брухо, а бурдюк!
- Бур-рдюк! - радостно подхватывает Жулик. - Бар-рахло!
Ведьма, хвост выр-рву!
Мама и Надя настораживаются, готовясь прикрыть ладонями
уши (Надя - одно ухо, левое плечо у нее в гипсе), но Жулик
сегодня - джентльмен, лорд на великосветском рауте.
А может, шестое чувство ему подсказывает, что его ждет
потрясающий сюрприз и лексикон придется срочно менять?
Я уже говорил, что у нас будет гость - вечером прилетает
Алексей Игоревич. Мы не ждали его раньше осени и терзаемся
догадками. Мама, неисправимый оптимист, преисполнена
радужных надежд. Олег убежден, что академик, которому
физиономия Гвоздя не внушила особого доверия, просто хочет
забрать "россиньолы", пока их не сперли, а я, опасаясь
разочарований, молчу. А про себя мечтаю, как это будет
прекрасно, если мама торжествуя воскликнет: "Ну, что я вам
говорила?!"
- Ну, что я вам говорила?! - торжествует мама. - Нытики
вы все, маловеры! Высокий гость принимает с дороги душ, а
мы шумно поздравляем друг друга. Алексей Игоревич привез:
чемодан с отличнейшими приборами и датчиками, предложение,
которое вызвало у нас взрыв ликования, рюкзак с разными
вкусными вещами и - подругу для Жулика!
Жулик настолько потрясен, что не отзывается, не сыплет
бранью в ответ на мои провокационные вопросы, робко, как
школьник, косится на свою суженую и поеживается, когда она
его тормошит.
- Бывалая, - комментирует Гвоздь. - Бьюсь об заклад, что
к вечеру она...
- Степа! - прикрикивает мама. - Не распускай язык!
- Если попугаи живут по триста лет, - не унимается Гвоздь,
- то Жулику, по теории вероятности, любая половина. Жулье,
ты был женат, не помнишь? Не помнит - значит, не был, такое
не забудешь. Итак, лет, скажем, сто пятьдесят Жулик говеет.
Следовательно, заполучив жену...
- Степа! - Мама за ухо уводит Гвоздя от клетки. - Не
забывай, что ты сам теперь богатый жених и солидный человек.
Да, отныне все мы - богатые женихи. Мы - хозрасчетная
группа при институте Алексея Игоревича, нам дана обширная
научно-исследовательская программа и за ее выполнение
авансом отвалено по половине ставки каждому. Эту
свалившуюся с неба гигантскую сумму мама решила откладывать,
чтобы через год купить ребенку настоящие лыжи и крепления
"со щелчком".
Я забыл сказать, что Вася отныне не уборщица, а техник, -
Алексей Игоревич привез ему целую ставку.
Мы благословляем нашего покровителя, пьем за его здоровье
и закусываем пельменями. И аплодируем Роме, который выиграл
у Нади пари и скушал ровно двести одну штуку. И еще одна
новость: Мурат добился ассигнований на травматологический
пункт, и чтобы его укомплектовать - на что только не пойдешь
в интересах дела! - я женюсь на Наде. Вот тебе и "держись,
Максим!" - окольцован в расцвете лет. Ну а если серьезно,
то на этот безумный поступок я решился в ту минуту, когда
откапывал Надю; наверное, для того чтобы определить
подлинное отношение к человеку, нужно сначала испытать ужас
потери. В качестве свадебного подарка мама преподнесла Наде
свою библиотеку по лавинам: "Принимай эстафету, дочка!"; а
я - подробный, с разбивкой по главам план будущей
монографии.
Вот, пожалуй, и вся история. На сегодня она закончилась,
а что "день грядущий нам готовит" - поглядим. Из моего окна
видны теперь уже бесформенные горы обоих лавинных конусов,
скоро они начнут подтаивать, и тогда мы найдем Бориса
Андреева. Его родители приезжали, мы с Надей водили их на
конус, в глубине которого под сотнями тысяч тонн лавинного
снега покоится их сын; Андреевы знали, что мы сделали все,
что могли, но ни им, ни нам от этого не было легче. Дорогой
ценой приобретаем мы опыт в этом мире.
А Кушкол наконец открыт, бурным потоком хлынули туристы,
директора гостиниц и турбаз сходят с ума от звонков и
записок, на площади перед канаткой - автобусы, личные
машины, галдеж и столпотворение, на канатку очередь на час.
Солнце заливает Кушкол, праздник жизни на склонах! Но мне
очень не нравится ночная сводка: с юго-запада надвигается
циклон...
