"Голуаз", а она свою сигарету с фильтром.
Стемнело. Через стеклянную крышу спальни ей показалось, что она видит
звезды. К потолку поднимались клубы дыма. Где-то едва слышно играла
музыка. Это был марш Джона Филипа Соузы "Звезды и полосы навсегда"
["звезды и полосы" - американский флаг].
- Что произошло после того, как погибли твои отец и дядя?
- Что произошло? Ох... все пошло прахом. Альфред женился и переехал в
Калифорнию. Эрл отправился в армию. Мама просто слегка и мы продали почти
всю нашу землю. Все, за исключением дома. Все пошло прахом.
- А какая была твоя мать?
- Мама? У нее были очень красивые глаза. Она была очень хорошая.
Работящая. Никогда не жаловалась. Бог мой, сколько она работала! Она не
смеялась так громко, как отец, но она как-то незаметно отводила взгляд, и
мы знали, что она смеется про себя, не желая, чтобы кто-нибудь это видел.
Она была гораздо спокойнее отца и дяди Барни. Она позволяла им шуметь,
петь песни и дурачиться. Но она заправляла домом. Это она связывала всех
нас - до тех пор, пока не умер отец. Затем она изменилась. Она почти не
разговаривала и никогда не улыбалась. Затем она умерла. Может быть, вы
думаете, что таких женщин тоже больше нет. Возможно, вы правы.
- Какой ты была в детстве, Элен?
- О черт, просто кожа да кости. Носилась как сумасшедшая. Коротко
стригла волосы, носила штаны и старалась ни в чем не отставать от своих
братьев. Меня нельзя было назвать хорошенькой маленькой девочкой. Полагаю,
я доставляла матери много хлопот. Она пыталась что-то сделать, но потом
отступила, сказав, что такова моя судьба - быть сорванцом.
Он повернулся, чтобы затушить сигарету, затем забрался поглубже в
постель и натянул простыню до самого подбородка. Тыльной стороной ладони
он коснулся ее обнаженного бедра. Рука была прохладной и мягкой.
- Ты хорошо училась в школе?
- Средне, я бы сказала. Если меня что-нибудь интересовало, я получала
неплохие отметки. История, экономика и тому подобные вещи вызывали у меня
отвращение, поэтому с ними я была не в ладах. Но я влюбилась в нашего
учителя естествознания и здесь у меня все шло замечательно. Еще я ходила в
драмкружок. У нас там не хватало мальчиков, и когда мы ставили "Отелло", я
играла Яго. Почему ты смеешься?
- Гм... Да так. А как к тебе относились одноклассники?
- Я бы сказала, что мальчишкам я нравилась, а девчонкам не особенно.
У меня хватало кавалеров. Мальчишки за глаза называли меня - шалава. Они
думали, я об этом не знаю, но я знала. Мои братья всякий раз лезли в
драку, едва заслышав это.
- А что они имели в виду под "шалавой"?
- Милый, ты откуда родом?
- Я родился и вырос в Нью-Йорке. А что?
- Иногда мне кажется, что ты свалился с другой планеты, таких
пустяков не знаешь. Если хочешь знать, они называли меня шалавой, потому
что думали, будто я всегда готова... лечь с кем-нибудь.
- В самом деле?
- Конечно.
- Господи, помилуй! Элен, кто был вашим первым... вашим первым...
- Моим первым парнем? Эдди Чейз. Это произошло на лесопилке. Боже, я
потом вытряхивала пыль из ушей недели две.
- Сколько тебе тогда было лет?
- Мне было тринадцать, а Эдди четырнадцать.
Кончики его пальцев осторожно дотронулись до ее бедра и замерли. Она
повернулась к нему и поцеловала его в белое холодное плечо.
Потом откинулась на спину и стала смотреть, как ночь входит в
комнату.
- Знаешь, дорогой, - сказала она сонно, - сегодня замечательный день,
и я хотела бы сделать тебе подарок. У меня есть замечательный маленький
попугай. Уверена, ты его полюбишь. Я сама его люблю, но я редко бываю дома
и мало забочусь о нем.
- О, Элен, я не могу.
- Я даже принесу тебе клетку.
- А попугай говорит?
- Он знает несколько простых, но очень многозначительных фраз. Он
очень сообразительный. Я уверена, ты многому сможешь его научить.
- Спасибо, Элен, но я не думаю...
Он замолчал.
- Джоу? - позвала она.
Он молчал.
На мгновение ее охватил страх, и она вспомнила, как он рассказывал о
своем слабом сердце. Но приложив ухо к его груди, она услышала размеренные
удары. Она склонилась к его губам и почувствовала запах вина, шампанского,
коньяка и чеснока. Она улыбнулась.
- Спокойной ночи, дорогой, - сказала она вслух и поцеловала его в
лысину.
Потом встала и оделась. Ему она написала записку, в которой
поблагодарила за замечательный день и оставила свои служебные и домашние
телефоны и адреса.
Она вытащила крошечную розочку из петлицы его пиджака и задумчиво
жевала ее, спускаясь по лестнице.
4
Элен Майли вошла в офис "Свансон энд Фелтзиг, Паблик Релейшенз" в
девять часов двадцать четыре минуты утром в понедельник. Сьюзи Керрэр
сидела на секретарском месте, шумно всхлипывая в скомканный платок.
- Что случилось, детка? - встревоженно спросила Элен. - Опять
залетела?
Сьюзи всхлипнула.
Чуть приподняв миниюбку, Элен присела на край стола Сьюзи.
- Ладно, - сказала она. - Перестань плакать. Это не конец света.
Сьюзи продолжала всхлипывать.
- Прежде всего пойти к доктору и удостоверься, - посоветовала Элен. -
Затем я дам тебе адрес одного замечательного человека в Бруклине. Он дает
пенициллин и даже приглашает потом на осмотр. Как у твоего парня с
деньгами?
- Он портовый служащий, - убитым голосом ответила Сьюзи.
Элен мрачно кивнула. "Вот где собака зарыта" - подумала она.
- Ну, тогда я позабочусь о деньгах.
- Спасибо, Элен, - с благодарностью сказала Сьюзи.
- Лоеб и Леопольд уже звонили?
- Мистер Свансон будет в одиннадцать. Он хочет разок посмотреть с
тобой расписание деловых ланчей на этот месяц. Мистер Фелтзиг сказал, что
у него встреча с клиентом и он вернется не раньше двух или двух тридцати.
- Хорошо, - кивнула Элен. - Были какие-нибудь звонки по нашему
объявлению?
- Пока только три. Я сказала им зайти в десять, десять пятнадцать и
десять тридцать.
- Это хорошо, детка. Я спущусь вниз выпить кофе. И не волнуйся насчет
этого. Я сделала больше абортов, чем ты перманентов. Поверь мне, это не
больнее, чем укол. До встречи.
В "Сэм-Эл Ланченет" было полно народу. Единственные свободные места
за стойкой оставались прямо напротив повара, яростно колдующего над
шипящим грилем. Элен скользнула на высокий стул и положила свою сумочку из
крокодильей кожи на соседний. Секунду спустя рядом оказалась Пегги Палмер.
Она переложила сумочку, забралась на стул и улыбнулась Элен.
- Горячая булочка! - проревел рядом повар. - Забирайте!
- Привет, дорогая, - сказала Пегги, улыбаясь, отчего на щеках у нее
заиграли ямочки. - Как уик-энд?
- Да, есть что вспомнить, - ответила Элен. - А твой? Ты наконец
сделала это с Верблюдом?
Пегги закатила глаза.
- У меня начались месячные. Представь себе. Субботний вечер, и я
наконец решилась...
- Какая досада, - сочувственно произнесла Элен. - После всех твоих
волнений. И что?
- Он-то ничего... - хмыкнула Пегги. - Я спросила его, что я по его
мнению из себя представляю.
- И что он?
- Он сказал, что считает и меня, и себя нормальными взрослыми людьми
с нормальными желаниями и нормальным взглядом на вещи. Ты уже заказала?
- Нормальный? - насмешливо фыркнула Элен. - Это он-то, мистер Длинный
Нос, нормальный? Ну смех. Мне только кофе. Не понимаю, как ты вообще его
терпишь?
- Ох, Элен, он не так уж плох. Он принес мне букет фиалок. Я думаю, я
возьму кофе и гренки. Не правда ли, это мило?
- Гренки и два кофе! - выкрикнул повар.
- А что ты делала? - спросила Пегги. - Боб звонил?
- Боб? Я не видела его уже несколько недель. Разве я тебе не
говорила, что между нами все кончено? Вчера я встретила одного старичка,
который годится в ровесники богу. Его зовут Джоу Родс. Я думала, он
окажется грязным стариканом, но он был мил, очень мил. Мы замечательно
пообедали в итальянском ресторане на Семьдесят второй улице. Выпили море
вина. Это было восхитительно. Он носит носки на подвязках.
- Ты шутишь?
- Нет, клянусь. А в пятницу вечером мне позвонил Чарльз!
- Чарльз?
- Жареный ржаной хлебец! - вопил повар.
- Да, Чарли Леффертс. У меня болела голова, я уже разделась и
собиралась спать, но я подумала: "Какого черта!"
- Вы ходили куда-нибудь?
- Нет, - улыбнувшись ответила Элен, - не совсем.
Пегги фыркнула:
- Он опять обслюнявил тебе все пальцы на ногах?
Элен изобразила изумление:
- Боже, неужели я тебе об этом рассказывала? Передай мне пожалуйста
сливки, дорогая. Разумеется, он ничтожество. Говорю тебе, у него в голове
нет ни одной извилины, но когда дело доходит до постели, ему нет равных.
Просто потрясающе. Я бы познакомила тебя с ним, но не хочу, чтобы ты
разочаровалась в своем Верблюде.
- Не думаю, что Верблюд будет когда-нибудь сосать мне пальцы, -
печально сказала Пегги. - Будь добра сахар. Он очень консервативен.
- Для меня это не новость. Слушай, Пег, ты уверена, что ведешь себя с
ним правильно? Может быть, стоит его... ну, вроде как подразнить?
- Апельсиновый сок! - надрывался повар. - Сандвич с сыром!
- Если бы я знала, - обеспокоенно сказала Пегги. - Если я все-таки
решусь, он может сделать это со мной, а потом бросит. А если я не решусь,
он может разозлиться и все равно меня бросит. Что мне делать, Элен?
- Это слишком важный вопрос, чтобы доверять его решение кому-то
другому. Но я думаю, ты права. Ты должна рискнуть. Представь себе, ты
выйдешь замуж, а потом обнаружишь, что он слизняк в постели... Что будешь
делать тогда? Я думаю лучше, если ты решишься на это сейчас и все узнаешь.
- Я не знаю, - с сомнением проговорила Пегги. - Я бы не хотела его
терять. Боже, через месяц мне будет тридцать четыре. А сколько тебе?
- Тридцать два, - ответила Элен.
Некоторое время обе женщины молча пили кофе.
- Омлет и гренки! - завопил повар.
- Как насчет ланча? - спросила Пегги.
- Не могу, дорогая. Предстоит трудный месяц - представляем два новых
изделия. Мне наконец удалось убедить начальство временно взять еще одного
человека на этот месяц. Мы дали объявление в "Таймс", и Сьюзи Керрэр
сказала мне, что уже звонили трое и они придут сегодня утром на интервью.
Бог мой, мне действительно нужна помощь со всеми этими специальными
выпусками и почтовыми отправлениями. В пятницу у нас торжественный деловой
завтрак в "Биксби".
- В "Биксби"? Этой забегаловке?
- Наш Старик договорился с управляющим и тот дает хорошую скидку, -
объяснила Элен. - К тому же, выпивка там на уровне, хотя еда паршивая. А
все репортеры и издатели так надираются к тому времени, когда садятся за
стол, что уже не соображают, что едят.
- Бог мой, - с завистью сказала Пегги, - сколько мужчин...
- Ни малейшего шанса, - отрицательно покачала головой Элен. - Может
быть, на одну ночь, но ничего серьезного. Они все женаты или пьяницы, или
и то, и другое. К тому же этот прием в "Биксби" посвящен новому
электронному бройлеру, так что там будет много издательниц женских
журналов. Знаешь, такие суки в больших шляпах...
- Все равно, - не могла успокоиться Пегги. - Боже, столько мужчин...
Тогда как я никого не встречаю. Ты знаешь, что у меня за контора.
Пятьдесят девок и мистер Нассбаум. Может, мне поменять работу? Знаешь,
устроиться куда-нибудь, где есть подходящие мужчины.
- Подходящие? - переспросила Элен. - Ты имеешь в виду живые? Почему
бы и нет, милая. Ты можешь получать сто пятьдесят где угодно. Я бы тоже
