свое перо и стал смотреть на привидение.
- Дальше!
- Я удалился, мне надо было закончить ежевечерний обход
помещений. Привидение обогнало меня около кабинета записи
актов гражданского состояния и пересекло внутренний дворик.
Оно меня не видело.
- Ладно, - вздохнув, промолвил мэр. - Я поручил мистеру
Дуву вступить с ним в переговоры; ему это не удалось.
Привидение совершенно равнодушно ко всему. Ба! Оно никому
не мешает... До свидания, Лэммл.
Когда Чедберн остался в одиночестве, выражение
безмятежности исчезло с его лица, и лоб мэра прорезали
глубокие морщины.
- Чтоб он к дьяволу провалился, проклятый призрак, и без
него забот по горло.
Чедберн взял акустическую трубку со свистком и издал
сигнал.
- Пригласите мистера Дува! Но сначала принесите на
подпись бумаги.
Через несколько мгновений в кабинет вошла девушка в
роговых очках и поставила перед мэром плетеную корзинку с
тонкой пачкой бумаг.
- Здравствуйте, мисс Чемсен. Как ваши дела? Лечение
свежим воздухом пошло на пользу?
Девушка покраснела и замялась.
- Мы возвращаемся в город, - сказала она после долгого
молчания.
Мэр с удивлением взглянул на нее.
- Мы предоставили вам чудесный коттедж.
Мисс Чемсен опустила голову, как нашкодивший ребенок, и
жалобно произнесла:
- Сестра не хочет там оставаться, и служанка грозится
покинуть нас.
Чедберн еле сдержал гневный жест, потом ласково сказал:
- Ну-ну, малышка, расскажи-ка мне, что там у вас не
ладится.
Весь облик девушки выражал отчаяние.
- Я ничего не знаю. Люди боятся. Не спрашивайте меня,
ни они, ни я не можем ничего объяснить, господин мэр. Пелли
- очаровательное место, цветы среди диких трав, пьянящий
аромат шиповника, птицы, кролики. Но когда наступает вечер,
ночь!
- Вечер, ночь? - повторил Чедберн. - И тогда?..
Мисс Чемсен заломила белые худые руки.
- О, не сердитесь на меня, я больше ничего не могу
сказать! Неизвестно почему, на вас нападает страх. Может,
существуют незримые ужасы, которые в определенный момент
становятся явью? Вы будете отрицать, господин мэр, но,
клянусь вам, я верю в это.
- Дитя мое, - произнес Чедберн с доброй улыбкой, - когда
нервы подводят бедных смертных, последние не стесняются в
выражениях.
Назовите мне факт, дайте реальное доказательство, и я
постараюсь помочь вам. А пока хочу сделать кое-что для вас
и ваших близких. Нам повезло - среди нас живет детектив из
Скотленд-Ярда; говорят, он очень способный. Конечно, трудно
наводить его на несуществующий след, требовать, чтобы он
надел наручники на невидимку. Но ради вашего спокойствия я
попрошу его заняться этим делом.
Мисс Чемсен сцепила ладони, и в ее глазах появились слезы
признательности.
- О, господин мэр, вы слишком добры!
- Доброта никогда не бывает излишней, моя милая, и не
благодарите меня. Боюсь, почтенному мистеру Триггсу
придется приложить немало усилий, чтобы изловить Ужас
собственной персоной. А пока не заставляйте ждать мистера
Дува, я слышу его шаги.
Дув вошел, держа в руках толстую папку.
- Рисунки очень хороши, - начал он, - но не стану
утверждать, что превосходны. Вестминстерское аббатство
изображено штрихами, без теней и рельефности, нет, это не
искусство.
- Хорошо, хорошо, - примирительно ответил Чедберн, - я не
требую от вас большего. Я ценю в рисунке четкость,
правильность и законченность линий. А в настоящем искусстве
ничего не смыслю; следует простить мне сей недостаток.
Мистер Дув молча покачал головой и застыл в позе
подчиненного, ожидающего указаний от своего начальника.
- А как поживает привидение? - вдруг спросил мэр.
- Оно совсем не изменилось, - спокойно ответил мистер
Дув, - и, думаю, никогда не изменится, так как существует в
измерений, откуда время изгнано. Вчера вечером оно
остановилось перед большим стеклом моего кабинета, и я
посмотрел на него.
- Что сообщают по его поводу архивы?
- Незадолго до отбытия Кромвеля был арестован один из
граждан Ингершама, почтенный Джеймс Доббинс. Он громогласно
заявлял о своей невиновности - не знаю, что ему
инкриминировали, - но умер на эшафоте и, как многие
казненные поклялся вернуться на место своих, мук.
Я думал, что Доббинс сдержал свою клятву, но наткнулся в
архивах на два прекрасно исполненных портрета мученика. Он
не носил ни рясы-капуцина, ни шапочки, ни бороды; это был
упитанный человек с поросячьим личиком.
По нашей ратуше бродит призрак другого человека, а не
Джеймса Доббинса. К счастью, история Ингершама бедна
преступлениями и преступниками. Но лет сто тому назад
торговец по имени Джо Блексмит прикончил дубиной на крыльце
ратуши стражника, преграждавшего ему путь алебардой.
Блексмит сбежал в Лондон и исчез. Быть может, его
отягощенная грехами душа, избежав человеческого правосудия,
оплачивает долги на месте своего преступления?
- Не знаю и потому спрашиваю вас, - ухмыльнулся Чедберн.
- Блексмит косил и ужасно хромал, кроме того, был рыжим,
за что и подучил прозвище Красный Джо. Он не похож на наше
привидение.
- Хватит! - приказал мэр. - Забудем о загадочном
персонаже до того дня, пока он сам о себе не расскажет.
Кстати, мисс Чемсен вам ничего не говорила?
- Она обо всем рассказала, - ответил мистер Дув.
- Что вы думаете по этому поводу?
Старый писец покачал головой.
- Похоже на таинственные "существа" прошлых веков.
Чедберн вскипел:
- Это не объяснение. Дув, а я жду от вас именно
такового. Вернее, от вашего друга Триггса. Его следует
заинтересовать случаем мисс Чемсен. Пусть он погостит
денек-другой у нее в коттедже. Сестра нашей сослуживицы в
совершенстве освоила искусство кулинарий, и вашему другу ни
о чем не придется сожалеть, если он любит полакомиться.
Мистер Дув согласился побеседовать с Сигмой Триггсом.
- В ближайшее солнечное воскресенье мистер Триггс
разместился в "Красных Буках".
Коттедж получил свое название из-за полдюжины чудесных
деревьев, золотистая сень которых укрывала домик от палящего
солнца.
Лавиния Чемсен и ее сестра приняли его, словно принца.
Даже старая Тилли Бансби, их служанка, в честь
лондонского детектива, "который, конечно, наведет порядок",
отложила церемонию сдачи передника на несколько дней.
- Триггс мучился, спрашивая себя, какой же порядок он
будет наводить, но вслух ничего не говорил, ибо доверие дам
льстило ему.
Сестры Чемсен заранее осведомились у мистера Дува о
вкусах и привычках его знаменитого друга.
Дув ничего не знал, но обладал достаточно богатым
воображением, чтобы их придумать. А посему мистер Триггс
был усажен за стол, где стояли ^всяческие яства: щучьи
тефтели, каплун, фаршированный белыми грибами (мистер Триггс
смертельно боялся грибов), говяжий пудинг (столь
неудобоваримое блюдо мало подходило для капризного желудка
мистера Триггса) и пирог с творогом (мистер Триггс ненавидел
его).
Он отыгрался на десерте, состоявшем из лимонного суфле,
ананасного компота и превосходного французского вина.
После сиесты, которую украсили чудесные сигары, дар
мистера Чедберна, и которую пришлось устроить из-за адской
жары, мистер Триггс сообщил, что желает совершить небольшую
разведывательную прогулку.
Под ярким солнцем Пелли громадная живописная пустошь с
малоплодородными пастбищами - показалась ему совершенно
лишенной каких-либо тайн. Он шел, ни о чем не думая, срубал
тростью квадратные стебли коричника, кривился от горького
запаха буквицы, росшей по берегам анемичного ручья,
рассеянно следил за беспорядочным полетом хищника которого
преследовала стая разъяренных воробьев.
"Интересно, где же прячутся "существа"?" - твердил он про
себя, даже не представляя, о каких существах идет речь.
Гуляя по Пелли, он заметил, что она не столь безобидна,
как кажется на первый взгляд: складки местности, вьющиеся
дорожки, ныряющие в глубокие ямы, выглядели настоящими
ловушками.
Из одной впадины поднималась тонкая струйка дыма, и
Триггс удивился, что нашли люди, решившие развести огонь в
подобный день.
Через четверть часа он добрался до табора цыган. Их было
человек пятнадцать - мужчин, женщин я детей, толпившихся
около двух убогих кибиток.
На костре из сушняка с шипением жарился, распространяя
вокруг залах падали, кусок мяса, над которым колдовала
скрюченная старуха.
Предводитель племени учтиво ответил на вопросы Сигмы
Триггса.
Им было запрещено находиться на территории Суррея, но в
одной миле отсюда проходила граница Миддлсекса, и они
остановились здесь из-за наличия воды и тени.
Он не станет чинить им неприятностей? Они надеялись, что
нет; ибо были бедны! Их, словно прокаженных, гнали
отовсюду, хотя они никому не причиняли зла и не трогали
чужого добра.
Они дрессировали прусаков, насекомых противных и не столь
послушных, как блохи, и зарабатывали жалкие гроши, показывая
их успехи прохожим. Если их превосходительство пожелают,
посмотреть, ему все покажут бесплатно.
Какой-то мальчуган выпустил на широкую картонку семь или
восемь этих глянцевых насекомых, и те начали бегать по
кругу, делать кульбиты на соломинках и вертеться.
Триггс заметил, что дрессировщик пользовался длинной
стальной иглой, нагретой в пламени свечи, чем и подчинял
насекомых своей воле. Он не стал протестовать против
подобной жестокости, ибо питал отвращение к прусакам, в то
время как нищета цыган его равнодушным не оставляла.
- Вы могли бы пройти через Ингершам, - сказал Триггс, - и
собрать там немного денег. Я поговорю с мэром, надеюсь, он
разрешит вам краткое пребывание в городе.
Цыган смущенно почесал подбородок.
- Я... Мы предпочитаем перебраться в Миддлсекс.
- До ближайшего городка этого графства миль десять, а
Ингершам в двух шагах, - возразил Триггс.
Остальные цыгане подошли поближе и с беспокойством
прислушивались к беседе; наконец, одна из женщин осмелилась
вмешаться в беседу:
- Мы не хотим идти в Ингершам.
Предводитель подтвердил ее слова:
- Сэр, мы действительно не хотим туда заходить.
- Правда? - искренне удивился детектив. - А почему?
- Ингершам - проклятый город, - с неохотой сказал
предводитель. - В нем поселился дьявол.
- Ну-ну, - Сигма вытащил из кармана горсть монет, -
объяснитесь.
- Э! - ответил ему собеседник. - Я все сказал: дьявол
есть дьявол.
- Мы бедны, как церковные крысы, - выкрикнула одна из
женщин резким голосом, - но это не мешает нам любить наших
детей, и мы не хотим видеть, как они умирают от страха!
- Мы застряли на этой проклятой Пелли, - проворчал
предводитель, - но ночью нас уже здесь не будет.
Триггс опустил пару шиллингов в пустую ладонь цыгана и
жестом показал, что ждет продолжения.
- Сэр, даже вам не следует здесь оставаться, после захода
солнца надо опасаться встречи с Быком.
- Быком?
- Вы не из местных? И ничего не знаете?
Триггс подтвердил, что он приезжий.
- Вы знаете мэра, сурового Чедберна? Не говорите ему о
нашем разговоре, - умоляюще произнес цыган. - Он
рассвирепеет и постарается наделать нам кучу неприятностей.
Мэр не любит, когда говорят о Великом Страхе Ингершама.
- Бык... Великий Страх... - недоуменно повторил Триггс.
- Страх есть страх, и его не объяснить, - продолжил
цыган. - Мне кажется, каждый чувствует приближение дьявола;
Бык - кошмарный зверь, призрак, у него бычья голова, он
изрыгает огонь, рога у него с молодое дерево, а глаза...
глаза...
Молодая цыганка собрала детишек вокруг себя, словно
наседка, и Триггс заметил, что, несмотря на грязь, они были
прелестны, как амурчики.
- Они могут умереть от голода, такова их судьба, но я не
хочу, чтобы им, как кроликам, пускали кровь всякие чудовища!
Никогда! - Она с ненавистью погрозила далеким башням
ратуши, чьи золотые конусы горели в лучах жаркого солнца.
Раздав множество мелких монет, Триггс направился к
"Красным Букам", спрашивая себя, что же он, собственно
говоря, узнал.
После чая с сандвичами и кексами, которые примирили
