лось прозрачным крылом черной поверхности и подхваченное бурлящим пото-
ком исчезло в пещере. Юная царица предстала перед Верховным жрецом со-
вершенно нагая. ее стройное тело покрылось гусиной кожей, то ли от прох-
лады, идущей от воды, то ли от страха, а может быть и от того и от дру-
гого. Был заметен ее едва округлившийся живот, не оставлявший, однако,
сомнений в том, что она готовится через определенное время стать ма-
терью.
По правде сказать, именно этот факт и решил ее участь, когда разго-
релся спор о том, кому идти в царство мертвых. Узнавший через своих сог-
лядатаев о беременности юной царицы, ШарамАдад настоял на ее кандидату-
ре. Он должен был занять трон отца и ему не нужны были лишние разговоры
в государстве о справедливости его наследования. Пробормотав низким го-
лосом несколько заклинаний, Верховный жрец дал сигнал помогавшим ему
младшим жрецам и те, подхватив женщину с двух сторон разложили ее на
жертвенном камне. Чтобы она не могла вырваться и тем самым помешать со-
вершению жертвоприношения ее руки и ноги поместили в специальные пазы,
выбитые в граните, и закрепили каменными втулками.
Верховный жрец подошел к распростертому перед ним телу и занял поло-
женное ему место с левого бока. Он старался не смотреть в широко раскры-
тые глаза обреченной царицы, в которых читался страх перед тем, что
должно случиться. Она что-то беззвучно шептала побелевшими губами, глядя
в высокое небо, словно прося заступничества у него. Обмакнув указа-
тельный палец левой руки в услужливо поднесенную младшим жрецом чашу,
наполненную красной охрой, верховный жрец провел пальцем по телу жертвы,
намечая путь для жертвенного ножа.
Бронзовое лезвие ножа, покрытое ржавыми пятнами, оставшимися от пре-
дыдущих жертвоприношений, должно было рассечь грудь несчастной, чтобы
Верховный жрец мог беспрепятственно вынуть бьющееся сердце и сжечь его
здесь же на приготовленной жаровне, полной горящих углей. Дым от сожже-
ния укажет царю дорогу к небесному дворцу, а пролитая в воду кровь помо-
жет ему быстрее доплыть до цели. Сделав все необходимое Ишшинкулл кос-
нулся ножом обнаженного тела, прицеливаясь для удара. Священный обряд
вступал в заключительную фазу.
Прежде, чем нанести удар, Верховный жрец поднял голову и посмотрел в
небо, приготовившись произнести заклинание. Неожиданно его взгляд пере-
секся с колючим взором ШарамАдада, подошедшего к самому краю опустевшего
озера и теперь пристально наблюдавшего за его действиями. Во взгляде Ша-
рамАдада Ишшинкулл увидел открытую угрозу для себя. Он понял, что воз-
можно этого дня ему не пережить. Слишком большую силу имел Верховный
жрец, чтобы наследник оставил его в живых.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ишшинкулл произнес заклина-
ние: не то, которое хотел произнести ранее - другое, таившее в себе за-
бытые знания древних. И случилось невероятное. В прозрачном воздухе
сверкнула молния, похожая на тонкую стрелу из расплавленного золота и
вонзилась в распластанное на камне тело. Следом за этим в небе раздался
негромкий, но отчетливо слышимый треск, будто кто-то разорвал кусок
холста.
Женщина изогнулась дугой, ее мышцы напряглись до предела, готовые
лопнуть, она дико вскрикнула, словно ее больно хлестнули кнутом, и заби-
лась в агонии. При этом, вместо мелодичного голоса, подобного звуку сви-
рели, каким она всегда отличалась, из ее горла вырывался ужасный стон,
больше напоминающих хрип полузадушенного волка. Возгласы удивления, сме-
нившиеся испуганными криками, раздавались в толпе. Первые ряды, напуган-
ные случившимся, попятились в страхе назад, а задние, ничего не видев-
шие, но почувствовавшие, что произошло нечто необычное, а значит инте-
ресное, напирали на передних. Началась давка.
- Боги против того, чтобы царица пошла вслед за своим повелителем! -
провозгласил во всеуслышание Верховный жрец. - Они хотят, чтобы она ро-
дила сына - наследника. Это будет великий царь. Он прославит наш народ.
- Только ты не доживешь до этого времени! - процедил сквозь зубы Ша-
рамАдад, взбешенный дерзостью верховного жреца. Вскочив на коня он с до-
сады хлестнул его плетью и поскакал галопом прочь от священного озера.
Многочисленная свита последовала за своим господином. Глядя на его спеш-
ный отъезд, Ишшинкулл усмехнулся, понимая, что пути назад уже нет и ска-
зал что-то стоящим рядом с ним жрецам. Те, освободив женщину, подхватили
ее бесчувственное тело и устремились вверх по лестнице. Наверху они бе-
режно опустили царицу в поднесенные слугами носилки, а затем выхватив из
окружавшей их толпы первую попавшуюся женщину, поволокли ее, упирающую-
ся, к жертвеннику, не заботясь о том, что она поскользнувшись на мокрых
ступенях волочится за ними, сбивая в кровь колени.
Когда новая жертва была бесцеремонно брошена на жертвенный камень и
распластана на нем, а жрецы навалились на руки и ноги не давая ей дви-
нуться, верховный жрец поднял нож. Он торопился. Вода начала прибывать.
Еще немного и озеро снова наполнится до краев, скрыв жертвенник. Тогда
быть беде. Не получив положенной жертвы умерший царь не найдет успокое-
ния в стране мертвых и будет мстить живым. Что будет в этом случае
предсказать трудно, однако ясно одно - смерть соберет обильную жатву.
Взмах ножа. Крик боли и ужаса. Жрец сунул руку в раскрытую рану и на-
щупав там что-то рванул изо всех сил. Подняв вверх окровавленную руку он
показал стоявшим на берегу людям истекающее кровью живое сердце со сви-
сающими обрывками сосудов и артерий. Мгновение назад это сердце билось в
груди человека, даже не подозревавшего, что демон смерти, посланный Кар-
галом, уже занес над ним свой карающий меч. Ишшинкулл кинул вырванное
сердце на раскаленные угли и бегом устремился вверх. Вода уже лизала
подножие жертвенного камня.
От жаровни повалил черный дым. В воздухе противно запахло горелым мя-
сом. Вдыхая этот запах люди входили в экстаз и затягивая монотонную пес-
ню начинали равномерно раскачиваться из стороны в сторону в такт мело-
дии. Жрец вытер пот с лица. Он успел закончить ритуальный обряд и жерт-
воприношение, хотя времени у него оставалось совсем немного. Он выиграл
первый бой.
И потекли дни, отнимая у будущего и прибавляя к прошлому. Царица без-
выездно жила во дворце. С каждым днем ее тело наливалось соком будущего
материнства. Множество нянек прислуживали ей. Покой венценосной особы
охраняли отборные воины из личной гвардии умершего владыки. ШарамАдад,
так нежданно-негаданно лишившийся трона, обитал в загородном дворце, за-
таив злобу и собирая вокруг себя верных людей, готовых в нужный момент
перевесить чашу весов в свою пользу.
Желая обезопасить себя от козней ШарамАдада Верховный жрец преподнес
ему в дар дивной работы кинжал, рукоять которого была украшена драгоцен-
ными камнями, а длинное обоюдоострое лезвие покрыто затейливой вязью.
Когда ШарамАдаду принесли дорогой подарок, лежащий в опечатанном ларце.
он вынул кинжал и взяв его в руку процедил сквозь зубы: " Чьей-то кровью
обагрится этот клинок". Он не почувствовал боли, когда крохотный шип
вонзился ему в ладонь, однако, через несколько дней скоропостижно скон-
чался. Никому и в голову не пришло связать его смерть с подарком верхов-
ного жреца.
А тем временем царица родила сына. Роды были тяжелые. Мать, жившая в
постоянном страхе за свою жизнь и жизнь своего ребенка, не смогла их пе-
режить. Отпрыск великого рода родился крепким малышом и рос не по дням,
а по часам. Заботясь о здоровье будущего царя (а может с какой другой
целью?) Верховный жрец приказал ежедневно натирать его нежное тельце
специальной мазью, продлевающей жизнь, рецепт приготовления которой знал
лишь он один. Поговаривали, что в состав этой мази входит корень травы
бессмертия, собираемой там, где солнце останавливается на ночлег, и
желчь гигантского слепыша, живущего глубоко под землей в темных пещерах.
В результате действия мази физиологические процессы, протекавшие в
организме ребенка, многократно замедлились; во столько же раз удлинилась
его жизнь. Он стал практически бессмертным, а значит стал богом. Камен-
ным богом, ибо под действием мази в его организме стали вырабатываться
специфические вещества, способствующие ороговению кожного покрова.
Кожа Балитума стала твердой как иссушенная солнцем древесина железно-
го дерева и по прочности превосходила шкуру единорога, обитающего в са-
ванне на юге страны. Его не интересовали ни власть, ни богатство, ника-
кие другие соблазны, ничто из того, к чему стремится человек. Кроме жи-
вотного желания набить желудок. Именно этого и добивался Верховный жрец,
втирая мазь в нежную кожу ребенка.
В память о случившемся на месте священного озера решено было заложить
многоступенчатый храм-зиккурат, который вознесясь в высь на десятки мет-
ров, утверждал бы силу и могущество Верховного жреца, показывая нас-
колько сильна его власть над миром. Строившие зиккурат рабы от непо-
сильного труда умирали как мухи. День и ночь трудились они в многочис-
ленных каменоломнях, высекая из гранитных скал многотонные глыбы и дос-
тавляя их к месту строительства. Для пополнения запаса рабов пришлось
пойти войной на соседнее государство, потом на второе, третье... А храм
все рос и рос, устремляясь верхушкой в небо, утверждаясь на человеческих
костях.
Постепенно вокруг зиккурата стали селиться люди. Для того чтобы убе-
речь зиккурат, а заодно и дома поселенцев, от набегов враждебных племен,
изредка прорывавших границу, его обнесли высокой каменной стеной и выко-
пали глубокий ров, наполнив его водой из протекавшей вблизи реки. Так
возник город, ставший впоследствии столицей могущественного государства
марицегов.
7
Два ряда мощных квадратных колонн, сложенных из грубо обтесанных ба-
зальтовых блоков, поддерживали тяжелые каменные плиты потолка. Толстые
стены зиккурата, ограничивавшие свободное пространство, делали простор-
ное помещение тесным, похожим на узкую келью монаха-затворника. Это и
был тронный зал Балитума. В центре зала, прямо перед троном, стоящим у
глухой стены, находилось темное отверстие бездонного колодца, уводившее
к подножию храма к священному озеру и далее в глубокие подземные пещеры,
о существовании которых можно было только догадываться. В тронном зале
было сумрачно.
Дневной свет проникал сюда через три дверных проема и несколько квад-
ратных отверстий, сделанных под самым потолком, и предназначенных скорее
для вентиляции, чем для освещения. Привыкший к темноте, Балитум не любил
яркий свет, Свет резал ему глаза и раздражал, вызывая приступы нечелове-
ческой ярости. И тогда сотрясались стены от могучих ударов и звериный
рев разносился на притихшим городом, вселяя смертельный страх в души
слышавших его людей, заставляя их прятаться в своих тесных жилищах.
Балитум ревел, когда был голоден. Для Ишшинкулла это означало, что
его грозный повелитель требует жертв. И тогда с трех сторон поднимались
по крутым лестницам, ведущим в поднебесье, "избранные", в основном рабы
или пленные, подталкиваемые сзади окружавшими их стражниками, вооружен-
ными короткими копьями и мечами. Стражники вталкивали несчастных, оту-
певших от страха, в тронный зал, а сами оставались охранять выходы, что-
бы жертвы не могли убежать.
Обреченные на смерть люди, оказавшись в тронном зале, должны были
чувствовать себя букашками, представшими перед Вседержителем, не в силах
сопротивляться его воле. Они походили на кроликов, загипнотизированных
немигающим взглядом удава: маленькие комочки живой плоти со сломленной
волей, предназначенные для утоления голода Каменного Бога. Балитум ловил
их и поедал, разрывая беззащитные тела могучими руками, способными пере-
