танзира, так? Когда ты сказала Муну "Песчаный Тигр просил придержать
товар", он оставил тебя здесь до моего прихода, а мог и продать
кому-нибудь за большие деньги. Ты так рвалась к нему, что остановить тебя
я не смог. От моего сопровождения ты отказалась. Я решил хоть так помочь.
Что-то блеснуло в ее глазах. Она обдумывала мои слова.
- Значит ты хотел... меня защитить?
- В некотором смысле - да.
Она недоверчиво покосилась на меня, задумалась, а потом кончики губ
едва заметно приподнялись. Я стоял и смотрел как она надевала перевязь
так, чтобы рукоять меча находилась за левым плечом, как у моего Разящего.
Все движения были быстрыми, отработанными и я уже не сомневался, что хотя
евнуху почти нечего было терять, Северянка могла лишить его последнего.
Тут я снова вспомнил, как коснулась меня смерть, когда я дотронулся
до Северного меча, и ладони защипало.
- Может все же расскажешь, какое у тебя дело к старому Муну? Вдруг я
могу помочь? - выдавил я, пытаясь отвлечься от неприятных воспоминаний.
- Не можешь, - она поправила перевязь и раздраженно засунула за ухо
мешавшую прядь.
- Почему нет?
- Не можешь и все, - она вышла из хиорта и, увязая в песке, пошла к
жилищу Муна.
Я кинулся следом, но опоздал. Она сжимала серебряную рукоять меча и
одним взмахом срезала полог, закрывающий вход. Когда я влетел в хиорт, она
стояла рядом с лежащим Муном, приставив остро отточенный кончик
сверкающего клинка к коричневому горлу торговца.
- Если бы это случилось в моей стране, я убила бы тебя за то, что ты
сделал, - она говорила мягко, без надрыва. Обычно такие красивые фразы
оказываются пустыми угрозами - женщина может убить только в порыве ярости,
а блондинка казалась совершенно спокойной, но я почему-то был уверен, что
жизнь Муна висела на волоске. - В моей стране, если бы я не убила тебя,
меня обвинили бы в трусости. Это недостойно не только ан-истойя, но даже
истойя. Но ваша страна для меня чужая и обычаев ваших я не знаю, поэтому я
оставляю тебе жизнь, - острие меча коснулось горла Муна и на коже
выступила капля крови. - Ты ничтожный глупец. Даже не верится, что ты мог
распоряжаться жизнью моего брата.
Бедный старина Мун. Его поросячьи глазки чуть не вылезли из орбит, а
вспотел он так, что я просто удивился, как меч не соскальзывает с шеи.
- Твоего брата? - выдавил Мун.
Шелковистые волосы прикрывали ее плечи.
- Пять лет назад мой брат был похищен у Северной границы. Ему было
десять лет, работорговец... всего лишь десять лет, - голос ее едва не
сорвался, но она справилась с собой. - Мы знаем, работорговец, как высоко
вы цените наши светлые волосы, голубые глаза, бледную кожу. В стране
темноволосых и темнокожих мужчин по-другому и быть не может, - острие
вошло поглубже. - Ты украл моего брата, работорговец. Я хочу его вернуть.
- Я его украл! - оскорбленный Мун дернулся и чуть не проткнул себе
горло. - Меня не интересуют мальчики, баска. Я занимаюсь женщинами.
- Лжец, - мягко сказала она. Даже слишком мягко для женщины, готовой
убить мужчину. - У вас на Юге полно извращенцев. Они любят выбирать для
своих развлечений мальчиков с Севера и хорошо за это платят. Я пять лет
училась вести дела, работорговец, так что не ври мне, - носком сандалии
она ткнула Муна в объемистый живот. - Светловолосый, голубоглазый мальчик,
работорговец, с бледной кожей, похож на меня.
Глазки Муна сверкнули в мою сторону. Я понял его просьбу. С одной
стороны, он хотел, чтобы я вмешался и помог ему, с другой, понимал, что
если я сделаю хотя бы шаг, она может вонзить клинок в его горло. Я взвесил
все за и против и избрал наилучший вариант - подождать.
- Пять лет назад? - Мун так взмок, что желтый бурнус покрылся
коричневыми пятнами. - Баска, я ничего не знаю. Пять лет - долгий срок.
Да, дети с Севера пользуются спросом, и я часто вижу их. Откуда мне знать,
был среди них твой брат или нет.
Я ничего не услышал, но заметил движение ее губ. Она произнесла одно
слово и хотя меч не двинулся ни на йоту, капли крови у острия из
ярко-красных превратились в угольно-черные и застыли на побелевшей коже.
Мун судорожно хватал ртом воздух. Дыхание вырывалось со свистом и тут
же превращалось в пар, как на морозе. Мун прохрипел:
- Был... был мальчик. Пять лет назад или больше. Я пересекал Пенджу,
увидел его там... - Мун пожал плечами. - В бараке, в Джуле был маленький
мальчик, но я не уверен, что это был твой брат. В Джуле много Северян.
- Джула, - повторила она. - Где это?
- На Юге, - я влез в разговор. - Опасные места.
- Это неважно, - она снова ткнула Муна ногой в живот. - У кого ты его
видел, работорговец?
- У Омара, - жалобно признался Мун. - Он мой брат.
- Тоже работорговец?
Осмун закатил глаза.
- Это занятие семейное.
Северянка подняла меч и, не взглянув на ножны, отправила его в место
хранения. На такой фокус уходят годы практики. Не сказав ни слова, она
отодвинула меня с дороги и вышла. Я посмотрел на трясущегося, подвывающего
Муна.
Он прижимал дрожащие пальцы к царапине на шее.
- Холод, - прошептал он. - Какой холод...
- Таковы почти все женщины, - сообщил я и пошел искать Северянку.
3
Я нашел ее около лошадей. Она уже оседлала небольшого серого мерина,
стоявшего неподалеку от моего жеребца, и привязывала к седлу кожаные фляги
с водой. Белый бурнус остался в одном из хиортов Муна и на Северянке была
только короткая туника. Солнце палило нещадно и, глядя на ее белую кожу, я
подумал, что к вечеру она станет красной, а блондинку ждет беспокойная
ночь.
Она делала вид, что меня не замечает, а я прислонился плечом к
шершавому стволу ближайшей пальмы и смотрел, как Северянка перекидывала на
шею серого яркие желтые поводья и пробовала седло. Под палящим солнцем ее
волосы казались почти белыми, а блеск серебряной рукояти меча слепил
глаза.
У меня снова пересохло во рту.
- Собираешься в Джулу?
Она бросила на меня взгляд через плечо, не переставая заниматься
подпругой.
- Ты сам все слышал.
Я пожал плечом - тем, которое не упиралось в дерево.
- Была там когда-нибудь?
- Нет, - она снова проверила подпруги, подобрала повод и, ухватившись
левой рукой за короткую, жесткую гриву мерина, легко запрыгнула в седло,
лежащее на ярком чепраке. Под Южным солнцем краски быстро выцветают,
ярко-красный цвет желтеет, а потом становится коричневым. Северянка вдела
ногу в медное стремя, обшитое кожей, боковой разрез туники распахнулся и я
увидел стройное бедро.
Я проглотил комок в горле и попытался справиться с голосом.
- Одной тебе трудно будет добраться до Джулы.
Голубые глаза смотрели на меня с подкупающей искренностью.
- Трудно.
Я ждал. Она тоже. Про себя я скривился. Похоже было, что умение вести
разговор к числу ее достоинств не относилось. Но это в женщине не главное.
Мы смотрели друг на друга. Она сидела на беспокойном сером мерине,
покрытом слоем шафрановой пыли, а я стоял на ногах (тоже успев изрядно
пропылиться, пока дошел от кантины до хиорта Осмуна), небрежно
прислонившись к пальме. Сухие, ломкие листья почти не давали тени. Я
покосился на женщину на лошади и решил еще подождать.
Она улыбнулась. Улыбка была очень личная, адресованная не мне, а
развеселившей ее мысли.
- Это предложение, Песчаный Тигр?
Я снова пожал плечами.
- Чтобы попасть в Джулу, тебе придется пересечь Пенджу. Ты там
когда-нибудь была?
Она откинула назад волосы.
- Я никогда еще не была на Юге... но сюда я добралась, - последовала
многозначительная пауза. - Добралась сама.
Я хмыкнул и лениво погладил шрамы, пересекавшие мою правую щеку.
- Ты сама добралась только до той захудалой кантины, а сюда доставил
тебя я.
Серый ударил копытом, поднял пыль и она повисла облаком в теплом
воздухе. Потом облако медленно опустилось и смешалось с песком. Руки
Северянки, державшие поводья, сплетенные из лошадиной гривы и хлопковых
нитей, действовали, казалось, независимо от нее. Кисти рук были тонкими и
наверное очень сильными, потому что она легко сдерживала лошадь - мерин не
стоял на месте, чувствуя всадника на спине. Но она, кажется, и не
замечала, что серый нервно приплясывает.
- Я уже говорила, мне не нужен танцор меча.
- Пенджа - моя страна, - любезно объяснил я. - Большую часть своей
жизни я провел там. А если не знать расположения колодцев и оазисов, из
пустыни не выйдешь, - я показал рукой на Юг. Над землей поднимались волны
горячего воздуха. - Видишь?
Она посмотрела. Пустыня тянулась на мили вперед и сливалась с
горизонтом в бесконечности. А до сердца песков, Пенджи, было еще много
часов пути.
Я ждал знакомого ответа "мне не нужен танцор меча". В конце концов,
она просто женщина, а их гордость оборачивается глупостью, когда они хотят
доказать, что могут сделать что-то сами.
Она рассматривала пустыню. Даже небеса побелели, удержав лишь у
горизонта ободок медно-голубого, пропитанного пылью сияния.
Северянка поежилась. Поежилась так, словно замерзала.
- Кто создал все это? - внезапно спросила она. - Что за безумный бог
превратил плодородную землю в мертвую пустыню?
Я пожал плечами.
- Есть легенда. В ней говорится, что когда-то Юг был зеленым,
прохладным и плодородным. А потом два брата-чародея устроили поединок,
чтобы решить, кто будет править миром.
Она повернула голову, чтобы взглянуть на меня, и я встретил ясный,
прямой взгляд.
- Предположительно они друг друга убили. Но перед этим успели разбить
землю на две части: Север и Юг. Два мира, разных как мужчина и женщина, -
я улыбнулся, показывая, что сказка закончена. - Ты не согласна?
Она поудобнее уселась в седле.
- Ты не нужен мне, танцор меча. Мне не нужен ты... и мне не нужен
твой меч.
Взглянув на нее, я понял, что она отказывает не Разящему. Одинокая
женщина, независимо оттого, прекрасна она или нет, быстро узнает, чего
хотят от нее мужчины. Я не был исключением, но от такой откровенности
растерялся.
Пришлось снова пожать плечами.
- Я всего лишь пытаюсь предложить тебе свою помощь, баска.
Если подвернется шанс, я покажу ей, чего стою с мечом... с двумя
мечами.
Я увидел, как дернулся уголок ее рта.
- Что-то ты не похож на инвалида. А иначе зачем танцору меча с твоей
репутацией предлагать свои услуги в качестве проводника?
Это предположение задело мою гордость. Я нахмурился.
- Раз в год я обязательно езжу в Джулу. И как раз собирался
отправляться.
- Сколько ты хочешь?
Мой взгляд скользнул по ее стройным ногам; светлая кожа просто
притягивала. Я открыл рот, чтобы ответить, но она поняла, что готово было
сорваться с моего языка для определения цены и прямо заявила:
- Золотом.
Я засмеялся. Она прекрасно осознавала свою женскую привлекательность,
а это давало мне надежду. И делало игру еще более приятной.
- Может отложим окончательное решение до Джулы? - любезно предложил
я. - Я всегда устанавливаю цену в зависимости оттого, насколько опасным и
сложным было путешествие. Если я спасу тебе жизнь больше одного раза, цена
соответственно поднимется.
Я не упомянул о мужчине, который ее разыскивал. Если бы она знала о
нем и искала встречи с ним, она сама бы об этом сказала, но судя по ее
поведению, Северянка была уверена, что путешествует без сопровождающих.
Так что цена могла возрасти в самое ближайшее время.
Губы ее изогнулись, но я заметил блеск в голубых глазах.
