баюкая их.
Малыши остались целы, даже песок к ним не попал. Сумка защитила их и
тигрята проспали весь самум. Теперь они снова обнаружили друг друга и
затеяли возню, кувыркаясь на ее коленях как обычные котята.
Хотя это были далеко не котята.
Перед атакой в их глазах уже появлялось отсутствующее выражение, как
у взрослых. Их тонкие, куцые хвостики вытягивались в струнку перед
решающим прыжком. Наблюдая за ними, я возблагодарил валхайл за их тупые
зубы и скрытые когти. В противном случае эти малыши давно бы исцарапали,
отравили и парализовали Дел.
Закончив с жеребцом, я открыл одну из фляг и протянул ее Дел. Она
приняла флягу дрожащими руками и тут же забыла о малышах, а те в это время
катались, кувыркались и пытались вцепиться в нее зубами. Часть воды
пролилась, оставляя темные полоски на запыленном лице, и Дел торопливо
поднесла ладонь к подбородку, пытаясь поймать драгоценные капли.
Ее горло двигалось в такт глоткам. Еще раз. Еще. Потом она заставила
себя остановиться и протянула флягу мне, рассматривая влажную ладонь.
Жидкость впитывалась в кожу на глазах.
- Я и не знала, что бывает так сухо, - она взглянула на меня сквозь
покрытые песком ресницы. - Раньше было жарко, когда я ехала с Севера, но
это... гораздо хуже.
Я сделал большой глоток, закрыл флягу и убрал ее в мешок.
- Мы можем вернуться.
Дел смотрела на меня таким же отсутствующим взглядом, как и тигрята,
возившиеся у нее на коленях. Она была... где-то в другом месте. А потом я
понял, что она вспоминала пережитое, снова оживляя свой страх и стараясь
развеять его силу над ней. Я видел как она пропускала его через себя и
сведенные мышцы вздувались под грязной кожей, а потом расслабились,
растворяясь в теле как тонкий след кумфы в песке.
Она тихо вздохнула.
- Поехали дальше.
Я облизнул потрескавшиеся губы, стараясь не скривиться от боли.
- Рискуем попасть в другой самум, баска. Он редко бывает один. Обычно
два или даже три.
- Но этот мы пережили.
Я посмотрел на ее высоко поднятую голову. Характер у Дел был как
сталь, твердая и отточенная.
- Твой брат значит для тебя так много, что тебе приятнее погибнуть,
чем отступить?
Она обернулась. В этот миг в голубых глазах отразилась вся ее душа, и
то, что я увидел, заставило меня устыдиться вопроса. А может мне стало
стыдно за себя, за свою бестактность, бездумную уверенность, что она ценит
свою жизнь дороже чем жизнь брата.
Но я в этом мире всегда был одинок и понимание семейного единства
давалось мне нелегко.
Крепкое, всесильное родство было для меня такой же загадкой как меч,
который она носила. Такой же загадкой, какой была она сама.
Дел встала, поддерживая котят под толстые тугие животы, и запихнула
их обратно в мешок. Не обращая внимания на мяуканье и визгливые протесты,
она затянула кожаный ремень. Дел держалась спокойно и отчужденно. Я понял,
что своим вопросом оскорбил ее. Я молча оседлал гнедого, забрался в седло
и протянул руку Дел. Она оперлась на мою ногу как на стремя и села за моей
спиной.
- По полпорции, - сказал я ей, - воды и еды. К тигрятам это тоже
относится.
- Я знаю.
Я шлепнул жеребца по пыльным бокам и вставил ноги в стремена,
приготовившись встретить ожесточенное сопротивление присутствию
дополнительного веса. На самом деле у моего гнедого сил достаточно чтобы
вести не только нас с Дел, просто он любит поскандалить. Но гнедой опять
меня удивил - он лишь чуть сильнее напрягся перед первым шагом и повел
боками, как будто хотел пожать плечами. И пошел вперед.
Мы снова ехали на Юг.
Самум можно пережить, но все равно он вытянет из вас силы. Я знал,
что долго так продолжаться не сможет. Жеребец спотыкался и пошатывался, я
качался в седле как пьяный, а Дел лежала на моей спине. Пожалуй удобнее
всего было тигрятам, в душе я завидовал им.
Отравленный колодец сбил нас с пути. Свернув к оазису, мы сошли с
кратчайшей дороги в Джулу, и теперь нам предстояло пойти намного миль
больше, чтобы добраться до воды. Я знал это и чувствовал, что Дел тоже
догадывалась. Не понимал, что происходит только гнедой.
Лошадь не может понять, зачем нужно экономить. Она просто хочет. Ей
нужно. В Пендже, под солнцем, опаляющим горящий ковер кристаллов и песка,
вода становится драгоценностью, стоящей больше чем золото, алмазы и еда. Я
помнил дни, когда готов был пожертвовать годом жизни за глоток холодной,
пресной воды.
Или даже теплой воды.
Попадавший на кожу песок вытягивал из нас влагу, высушивая плоть.
Человек начинает умирать от недостатка воды от кожи к костям. Жеребец
дрожал и спотыкался, неуверенно опуская копыта на раскаленный песок. Я был
не в лучшем состоянии, хотя ехал, а не шел.
Дважды, когда я слезал с гнедого чтобы напоить его из ладони, я будил
Дел и предлагал ей воду, но она отказывалась. Я тоже не пил. Сделав
маленький глоток, не удержишься от большого, а там уже не оторваться, и
вода сразу исчезнет. И ты только ускоришь свою смерть.
Вода стала собственностью жеребца, а мы его паразитами.
Я почувствовал прикосновение ладони к голой спине.
- Что это за следы?
В горле пересохло и она с трудом выговаривала слова. Я уже решил
посоветовать ей помолчать, но разговор мог удержать нас от скольжения в
ступор.
Я пожал плечами, наслаждаясь прикосновением Северной кожи к Южной.
- Я танцор меча уже больше десяти лет. Это плата.
- Тогда зачем ты этим занимаешься?
Я снова пожал плечами.
- Так уж я живу.
- Значит если бы у тебя был шанс, ты бы стал кем-то другим?
Я улыбнулся, хотя она не могла этого увидеть.
- Танец мечей был моим единственным шансом.
- Но у тебя был выбор. Ты мог остаться с... как их называют? Салсет?
И тебе никогда не пришлось бы браться за меч.
- Значит и у тебя был выбор, ты могла бы не искать брата.
Она убрала ладонь с моей спины.
- Ты объявляешь себя танцором меча, - сказал я, - а что за история
стоит за этим? Не каждая женщина выбирает для себя такой путь.
Я думал, что она не ответит, но услышал:
- Пакт с богами, включающий женщину, меч и всю магию, которой может
овладеть человек.
Я фыркнул.
- Ну конечно.
- Договор, - сказала она. - Ты должен понимать о чем я говорю,
Тигр... Или у вас на Юге это не принято?
- Договариваться с богами? - я засмеялся, надеясь, что смех не
прозвучал зло. - Боги... Уж они-то помогут. К ним обращаются только
слабаки, которые не могут рассчитывать на себя, - я покачал головой. -
Слушай, я не хочу обсуждать с тобой вопросы веры - все равно нам друг
друга не переубедить. Ты можешь во все, что хочешь. Ты женщина. Наверное
тебе это нужно.
- Значит боги тебе не нужны? - спросила она. - Да? А что же тогда
тебе нужно?
- Конечно нужно, - с готовностью ответил я. - Нежная, страстная
женщина... острый надежный клинок... и танец мечей в круге.
Дел вздохнула.
- Как мудро... и как предсказуемо.
- Может и так, - согласился я, хотя это заявление задело мою
гордость. - А ты сама? Ты называешь себя танцором меча, значит ты знаешь,
что включает круг. Знаешь правила. Знаешь, что такое предсказуемость.
- В круге? - я уловил оттенок удивления в ее голосе. - Но круг
непредсказуем.
- Как женщина, - рассмеялся я. - Может действительно вы с кругом
составляете хорошую пару.
- Не хуже чем мужчина и женщина.
Я подумал, что она улыбнулась, но не повернул голову, чтобы
проверить.
Позже Дел заметила, что жеребец совсем выбился из сил и я был
вынужден с этим согласиться. Гнедой постоянно спотыкался и дрожал.
- Ему нужно отдохнуть, - сказала она. - Дальше нам придется идти.
Не дожидаясь моего ответа, Дел соскользнула с пыльной спины.
И упала на песок.
Я придержал жеребца и посмотрел вниз на Дел. Бурнус завернулся и я
залюбовался изящными линиями ее длинных ног. На момент, только на момент я
оживился и улыбнулся.
Дел с трудом подняла голову.
- Ты тяжелее меня. Слезай.
Я наклонился вперед в невысоком седле и тряхнул правой ногой, чтобы
вытащить ее из стремени, потом перекинул ногу через круп жеребца и
соскользнул вниз, не обращая внимания на то, что левое стремя царапает
голый живот.
Обнаружив, что ноги собираются подогнуться, я держался за седло пока
не убедился, что смогу стоять. Дел по-прежнему сидела на песке, хотя
успела пристойно одернуть бурнус.
- Далеко мы не уйдем, - объявил я. Потом наклонился, схватил ее за
мускулистое запястье и поставил на ноги. - Можешь держаться за меня, если
хочешь.
Мы плелись по пустыне причудливой живой цепочкой: я, ведя в поводу
жеребца, и Дел, держась за перевязь, в которой отдыхал Разящий. Две лишние
ноги гнедого не давали ему преимущества над нами - он едва шел, от
усталости большое количество ног сбивало его с толку. Он спотыкался,
засыпая меня пылью и добавляя новые порции песка в мои сандалии, и хотя
моя шкура привыкла к жаре, я чувствовал как солнце опаляет все
выставленные напоказ части моего тела, то есть все тело кроме того, что
прикрывала набедренная повязка и перевязь, раскалившаяся от яростных
лучей. Но я переносил жару лучше чем Дел, хотя она еще куталась в алый
шелк. В нескольких местах ткань разорвалась, почти все кисточки унес
самум, но я не жалел об этом сомнительном великолепии. По крайней мере то,
что осталось хоть как-то ее защищало.
Мы шли. Все время на Юг. Лошадь, мужчина и женщина.
И два песчаных тигренка, спокойно спавших в сумке.
Жеребец первым почувствовал их. Он резко остановился, голова неуклюже
повернулась на восток, едва не сбив меня с ног. Ноздри расширились, когда
он с хрипом втянул воздух, и уши повернулись вперед, точно сообщая мне
откуда приближалась угроза.
Я нахмурился. Присмотрелся. Приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза,
и наконец узнал их.
- Аиды, - тихо сказал я.
Дел уже стояла рядом, подражая моей позе. Она сосредоточенно
вглядывалась в горизонт и на бледном лице отчетливо проявлялась
растерянность. Ее Северные глаза не могли это увидеть. Я видел. Четко.
Над горизонтом поднималось облако, охровое пятно на выгоревшем
голубом небе; завеса песка, летящего из-под копыт, и выдававшего
приближение. На фоне облака видна была темная линия, которая постепенно
распадалась на маленькие фигурки всадников. Дел коснулась моей руки.
- Может они поделятся с нами водой, - сказала она.
- Не думаю, - выдавил я, стараясь не сорваться и не рявкнуть на нее.
- Но вежливость путников...
- В Пендже о таком не слышали. Здесь у людей простой подход к жизни:
заботься только о себе. Никто ничего не сделает для тебя, - я не сводил
взгляда с приближающихся всадников. - Дел, встань за моей спиной.
Сталь зашипела, скользя по грубой коже.
Обернувшись, я яростно уставился на Дел. Она смотрела на всадников с
мрачной решимостью.
- Убери! - рявкнул я. - И в будущем не вздумай обнажать клинок в
Пендже пока не узнаешь всех местных обычаев. Баска... Убери меч!
Она долго смотрела мимо меня на всадников. Я чувствовал, как ей не
хотелось подчиняться мне; протест был в каждой линии ее фигуры. Но она
подчинилась. Медленно. Потом я обернулся и увидел неровный строй, плывущий
в горячем воздухе как мираж, и глубоко-глубоко вздохнул.
- Дел, не говори не слова. Разговаривать с ними буду только я.
- Я могу сама за себя сказать, - она сообщила это холодно, но не
вызывающе. Дел просто предупредила.
