Постепенно я почувствовал, как остатки напряженности покидают меня, и
погрузился в ничто, то есть сон.
Я был дома. И первый день моей жизни, который я запомнил, отошел во
вчера, а все дни моей жизни стали завтра.
ВСЕ ДНИ МОЕЙ ЖИЗНИ
Книга первая
Глава I
Солнышко тепло прижалось к моим закрытым векам. Слегка потревоженный, я
прикрыл глаза рукой и беспокойно зашевелился на подушке. Несколько минут
мне было хорошо, затем свет как-то подполз мне под руку и отыскал меня. Я
перестал прятаться от него и сел в постели, протирая глаза. Я проснулся.
Потянулся. Зевнул. Откинул волосы с глаз и сонно посмотрел в окно. Было
светлое, ясное утро. Я хотел было еще поспать, но мои окна выходили на
восток, и первые лучи утреннего солнца все время попадали мне в глаза.
Я лениво осмотрелся. Одежда моя ворохом лежала на стуле. Теннисная
ракетка с наполовину натянутой сеткой, которую мне все некогда было
починить, стояла у комода. Старый будильник на комоде рядом с расческой и
щеткой для волос показывал четверть восьмого. Красный с белым галстук
школы имени Эразма Холла свешивался с зеркала.
Я поискал глазами на полу у кровати свои тапочки. Их не было на месте.
Я ухмыльнулся про себя. Я-то уж знал , где они. Рекси обычно утаскивала их
под кровать и делала из них себе подушку. Я потянулся вниз и погладил её.
Она подняла голову и лениво помахала хвостом. Я еще раз погладил ее и
забрал у неё шлепанцы. Затем я встал с постели и надел их. Рекси закрыла
глаза и снова уснула.
Из комнаты родителей послышался слабый звук, когда я проходил мимо
раскрытого окна. И тут я вспомнил. Завтра будет большой день - мой день
Бар-Мицва. Я ощутил в себе нервную дрожь. Только бы мне не забыть ничего
из затейливого еврейского ритуала, который я специально разучивал к
данному случаю.
Я стоял у раскрытого окна и глубоко дышал. Медленно стал считать про
себя:
"Вдох, два, три, четыре. Выдох, два, три, четыре." Немного спустя я
почувствовал, что нервная дрожь проходит. Все будет хорошо, я ничего не
забуду.
Все еще стоя лицом к окну, я снял через голову куртку пижамы и бросил
ее на кровать позади себя. Как бы там ни было, мне надо делать гимнастику,
иначе я не наберу достаточно веса, чтобы попасть к осени в футбольную
команду.
Я растянулся на полу и сделал десять отжиманий, затем встал и начал
приседать. Я посмотрел себе на ноги. Тонкие шнуроподобные мускулы на моем
теле резко выявлялись, и можно было сосчитать ребра. Я внимательно
осмотрел себе грудь , не появились ли за ночь на ней настоящие волосы, но
там по-прежнему был лишь мелкий золотистый пушок. Иногда я жалел, что
волосы у меня не черные, как у Пола, а русые. Тогда бы они четче
выделялись.
Я закончил приседания и подхватил пару гантелей, стоявших в углу
комнаты. Снова став у окна, я стал размахивать ими. Через открытое окно
послышался щелчок выключателя, и окно в доме напротив через проулок ярко
засветились. Почти мгновенно я упал на колени и стал осторожно выглядывать
из-за подоконника.
Это была комната Марджори-Энн Конлон. Она была лучшей подругой Мими.
Иногда занавеска у ней была поднята, и мне удавалось все хорошенько
разглядеть. Я был рад, что окна у нее выходили на запад, потому что из-за
этого ей приходилось каждое утро включать свет.
Я осторожно выглянул из-за подоконника и затаил дыхание. Занавески
подняты. Вот уже третий раз на этой неделе, как она забывает опустить их.
В прошлый раз, когда я наблюдал за ней, мне показалось, что она знает, что
я подсматриваю, поэтому надо быть особо осторожным. Она была очень
забавной девочкой, всегда дразнила меня и смотрела на меня в упор, когда я
обращался к ней. За последние несколько недель мы несколько раз горячо
спорили по пустякам, и мне не хотелось приглашать её к себе на праздник
Бар-Мицва, а Мими настаивала на этом.
Я увидел , как дверь встроенного шкафа приоткрылась, и она вышла из-за
нее. На ней были всего лишь одни трусики. Она остановилась на мгновенье
посреди комнаты в поисках чего-то. Наконец, она нашла то, что искала и
наклонилась к окну, чтобы поднять его. Я почувствовал, как у меня на лбу
выступил пот. Мне было прекрасно видно ее.
Пол как-то сказал, что у неё самая хорошая фигура во всей округе. Я не
согласился с ним. У Мими фигура гораздо приятнее. И кроме того, у Мими
грудь не так чрезмерно раздута, как у Марджори-Энн.
Пол тогда же предложил затащить девочек в подвал и все выяснить. Я
очень разозлился, схватил его за грудки и сказал, что вытрясу из него
душу, если он попробует сделать это. Пол только рассмеялся и отбросил мою
руку. Он сказал, что единственное, из-за чего я не решаюсь на это, так это
потому, что боюсь, что Мими наябедничает на нас.
Марджори-Энн теперь стояла лицом к окну, казалось, она смотрит на меня.
Я еще ниже опустил голову. Она улыбалась про себя, застегивая крючки на
бюстгальтере, и мне стало как-то неловко. У неё была очень понимающая
улыбка. Интересно, она знает, что я подглядываю? В том, как она двигалась
по комнате, была какая-то особенная осознанность этого.
Она наполовину надела бюстгальтер, и вдруг по лицу у неё промелькнула
хмурая тень. Она тряхнула плечами и бюстгальтер соскользнул ей на руки.
Она взяла снова груди в ладони и подошла поближе к окну, как бы
разглядывая их на свету.
У меня страшно забилось сердце. Пол прав. У неё и вправду настоящая
грудь. Она подняла голову, на лице у нее появилась горделивая улыбка, и
она опять ушла в глубь комнаты. Она аккуратно надела бюстгальтер и
застегнула крючки на спине.
За дверью в холле послышался шум. Я услышал голос Мими. Я быстро
повернулся и нырнул в постель. Мне не хотелось, чтобы Мими застала меня за
подглядыванием. Я кинул быстрый взгляд в окно и увидел, что свет в комнате
Марджори-Энн погас. Я вздохнул.
Этим всё подтверждалось. Я был прав, она знала, что я подсматриваю.
Уловив шаги по направлению к своей двери, и закрыв глаза, я притворился
спящим.
Из дверей донесся голос Мими : "Дэнни, ты встал?"
- Да , уже встал,- ответил я, садясь в кровати и протирая глаза. - Тебе
чего?
Она скользнула взглядом по моей обнаженной груди и плечам. - А где твоя
пижамная куртка?- спросила она. Затем она увидела ее в ногах постели.
- Ты уже вставал? Я уставился на нее: - Да.
- А что ты делал?- подозрительно спросила она.
Она прошлась взглядом в направлении окон Марджори-Энн через проулок.
Я сделал большие невинные глаза. - Зарядку,- ответил я.- Затем снова
лег подремать.
Видно было, что мой ответ её не устраивает, но она ничего не сказала.
Она наклонилась к подножью кровати и подняла мою пижамную куртку, которая
наполовину свешивалась на пол. Грудь у нее сильно натянула тонкую пижаму,
которая была на ней. Я не мог оторвать глаз от нее.
Мими заметила, куда я смотрю, и лицо у нее вспыхнуло. Она сердито
бросила куртку пижамы на кровать и пошла к двери. - Мама велела мне
разбудить тебя и напомнить принять душ, - бросила она через плечо. - Она
хочет, чтобы ты был чистым к своему Бар-Мицва.
Я выпрыгнул из кровати, как только дверь закрылась за ней, и сбросил
штаны. Мне было жарко, и тело покалывало, так было всегда после того, как
я смотрел на Марджори-Энн. Посмотрел вниз на себя. Я неплохо сложен. Росту
во мне пять футов четыре дюйма, а весил я почти сто четырнадцать фунтов.
Еще четыре фунта , и будет достаточно, чтобы попасть в футбольную команду.
Я знал, как справиться с дрожью, это-то меня не волновало. - Холодный душ,
ребята, - говорил в школе учитель физкультуры, - Холодный душ. - И именно
холодный душ я сейчас и приму.
Я накинул халат и выглянул в холл. Там было пусто. Дверь в ванную была
открыта, и я направился к ней. У Мими дверь также была открыта, она
заправляла постель.
Проходя мимо, я показал ей нос, и у меня распахнулся халат. Я резко
запахнул его. Черт побери! Теперь она поняла, что я чувствовал, когда она
заходила ко мне в комнату. Может мне лучше помириться с ней, а то
наябедничает. Я никак не мог понять её. Я вернулся к её двери, придерживая
халат.
- Мими.
Она посмотрела на меня. - Чего тебе надо? -холодно спросила она. Я
посмотрел себе на шлепанцы. - Может ты хочешь пойти в ванную первой?
- Это почему же? - подозрительно спросила она.
Было слышно, как папа с мамой разговаривают внизу. Я старался говорить
как можно тише. - Я, это, собираюсь принимать душ, а ты , может,
торопишься?
- Никуда я не тороплюсь, - ответила она сухо и безразлично. Было видно,
что она сердится. - Мими,- снова позвал я.
- Ну что? - она уставилась на меня.
Я опустил глаза под ее взглядом, - Да ничего, - ответил я, стал
поворачиваться, и затем вдруг глянул на неё.
Она смотрела мне на руки там, где они придерживали халат. На этот раз
опустила глаза она.
- Вы, мальчишки, отвратительны, - пробормотала она. - Ты все больше
становишься похож на своего приятеля Пола. Он всегда так смотрит.
- Я не смотрел, - возразил я.
- Да, да, смотрел, - с укором сказала она. - Могу спорить, что ты
подсматривал и за Марджори-Энн.
У меня вспыхнуло лицо. - Не подсматривал! - воскликнул я, взмахнув
руками. Полы халата снова разошлись. Я торопливо запахнул его.
- Да и ты не прочь посмотреть, барышня-сударыня!
Она не обращала больше на меня внимания. - Я скажу маме, чем ты
занимаешься, - сказала она.
Я быстро пересек комнату и схватил ее за руки. - Не смей.
- Больно. -Она отвернулась было, но затем снова уставилась на меня.
- Не смей! - хрипло повторил я, ещё крепче сжимая ей руки. Она
посмотрела мне в лицо, ее карие глаза были широко раскрыты и испуганы, а
где-то в глубине все же таилось любопытство. Она глубоко вздохнула, - Ну
хорошо, - ответила она. - Я не скажу маме, но скажу Мардж, что она была
права. Она говорила мне, что ты подглядываешь. Скажу ей, чтобы задергивала
занавеску!
Я отпустил ей руки. По мне прокатилась неясная волна удовлетворения. Я
прав, Мардж все время знала, что я наблюдаю за ней. -Если Мардж оставляет
занавески открытыми, - произнес я с презрением в голосе, - то знает, зачем
это делает.
Я оставил Мими у постели и пошел в ванную. Папина кисточка для бритья
сохла на краю раковины. Я убрал ее в аптечку и закрыл дверцу. Затем бросил
халат на крышку унитаза и стал под душ.
Вода была ледяной, но я стиснул зубы. Немного спустя у меня застучали
зубы, но я продолжал стоять. Это мне на пользу. Я знал, что мне нужно.
Когда я , наконец, вышел из-под душа и посмотрел в зеркало, то губы у меня
были синие от холода.
Глава 2
Закончив застегивать рубашку, я посмотрел в окно. Взял расческу и снова
провел ею по волосам. Мама будет довольна. Кожа у меня чистая и блестящая,
даже волосы по цвету казались светлее.
Я нагнулся и посмотрел под кровать. - Просыпайся, Рекси,- позвал я. -
Пора выходить. - Она вскочила на ноги, мотая хвостом. Я наклонился и
почесал у ней за ухом. Она лизнула мне руку.
- Ну как ты сегодня, девочка? -спросил я, слегка обняв ее. Хвост у неё
завертелся кругами, и она потерлась мне о штаны.
Я вышел из комнаты и спустился по лестнице. Из кухни слышался мамин
голос.
Казалось, она чем-то взволнована. Она говорила: "Ты ведь знаешь свою
свояченицу Бесси. Ей только и надо о чем-нибудь посудачить. Она считает,
что кроме неё никто и не сумеет организовать Бар-Мицва. Её Джоел..."
Отец прервал её: - Ну погоди, Мэри,- примирительно сказал он, -
успокойся. Всё будет хорошо. Ведь все-таки именно ты решила сделать прием
дома.
Я облегченно вздохнул. По крайней мере, они говорили не обо мне. Мими
не проболталась. Этот спор уже идет шесть месяцев, с тех пор, как возник
разговор о моем Бар-Мицва.
Отец хотел было снять небольшой зал для приема, а мать и слышать об
этом не хотела. - Ты не умеешь беречь деньги, -сказала она.- Ты знаешь ,
как плохо идут деда, ты и так еле-еле выплачиваешь ссуду. А зерновой
биржевой банк не будет ждать своих трех тысяч долларов.
