подошла к арке и тронула контакт. Перегородка бесшумно задвинулась.
Теперь они были одни.
Бейли протянул руки.
- Глэдия!
Она взяла его руки, не подумав даже, что она без перчаток, и сказала:
- Если бы Дэниел остался с нами, он бы не помешал нам.
- Физически - да, психологически - мог бы! - Бейли печально
улыбнулся. - Прости меня, Глэдия, что я сначала заговорил с Дэниелем.
- Ты знаком с ним дольше, - тихо сказала она. - У него право
первенства.
- Нет, но у него нет права защиты. Если я тебе надоем, ты можешь дать
мне по морде, если захочешь, а Дэниел не может. Я могу игнорировать
его,приказать ему уйти, обращаться с ним, словно он робот, а он будет
вынужден повиноваться и оставаться таким же преданным и нежалующимся
партнером.
- Но ведь он и есть робот, Илайдж.
- Для меня - нет. Умом я сознаю, что он робот и не имеет человеческих
ощущений, но сердцем я считаю его человеком и именно так должен обращаться
с ним. Я бы попросил доктора Фастольфа позволить мне взять Дэниела с
собой, но на новые Поселенческие Миры роботы не допускаются.
- А МЕНЯ ты не хотел бы взять с собой?
- Космониты тоже не допускаются.
- Похоже, у землян столько же неразумных исключений, сколько и у нас,
космонитов.
Бейли угрюмо кивнул.
- Глупость с обеих сторон. Но даже если бы мы были здравомыслящими, я
не взял бы тебя с собой. Ты не сможешь так жить. А я вечно боялся бы, что
твой имунный механизм не справится и ты умрешь от какой-нибудь пустяковой
болезни. Или наоборот, будешь жить слишком долго и наблюдать, как умирают
наши поколения. Прости меня Глэдия.
- За что, дорогой?
- За это... - он раскрыл руки. - За то, что я просил тебя приехать.
- Но я так рада. Я хотела увидеть тебя.
- Я знаю. Я пытался не видеть тебя, но мысль, что я буду в космосе и
не остановлюсь на Авроре, мучила меня. Но и увидеться тоже плохо, Глэдия:
это означает новую разлуку, которая будет терзать меня. Вот поэтому я
никогда не писал тебе и не вызывал по гиперсвязи. Ты, наверное,
удивлялась?
- Нет, пожалуй. Я согласна с тобой, что надо было поставить точку,
иначе все было бы бесконечно труднее. Но я писала тебе много раз.
- Ты? Я не получил ни одного письма.
- А я их не посылала. Я писала и уничтожала.
- Почему так?
- Потому, Илайдж, что частное письмо с Авроры на Землю пройдет через
руки цензоров, а я этого не хотела. Если бы ты послал мне письмо, оно,
скорее всего, не дошло бы до меня, каким бы невинным оно ни было. Я думаю,
что именно поэтому никогда не получала писем. Теперь, когда я знаю, что
ты не подозревал о такой ситуации, я страшно рада, что ты не сделал
глупости и не писал мне. Ты не понял бы, почему я тебе не отвечаю.
Бейли удивленно уставился на нее.
- Как же получилось, что я вижу тебя сейчас?
- Незаконно. Я воспользовалась частным кораблем доктора Фастольфа,
поэтому прошла мимо пограничной стражи и нас не окликнули. Не принадлежи
этот корабль доктору Фастольфу, меня остановили бы и отправили обратно. Я
думаю, ты тоже понял это, поэтому и связался не прямо со мной, а с
доктором Фастольфом.
- Ничего я не понимал. И удивляюсь, что двойное неведение сохранило
меня в безопасности. Я не знал правильной комбинации гиперволны, чтобы
добраться непосредственно до тебя, а на Земле узнать эту комбинацию было
сложно. Сделать это честным путем - и так о нас с тобой болтали по всей
Галактике благодаря тому идиотскому фильму, что был поставлен после
Солярии. Но комбинацию доктора Фастольфа я достал и,очутившись на орбите
вокруг Авроры, сразу же связался с ним.
- Так или иначе, но мы встретились.
Она села на край койки и протянула ему руки. Бейли взял их и
попытался сесть на табурет, но она притянула его к себе и усадила рядом.
Он неловко спросил:
- Ну, как ты, Глэдия?
- Вполне хорошо. А ты?
- Старею. Три недели назад отпраздновал пятидесятилетие.
- Пятьдесят - это же... - она запнулась.
- Для землянина - старость. Мы же короткоживущие.
- Даже для землянина пятьдесят лет не старость. Ты нисколько не
изменился.
- Приятно слышать, но я мог бы сказать тебе, что скрип усилился.
Глэдия, я должен спросить: ты и Сантирикс Гремпонис...
Глэдия улыбнулась и кивнула.
- Он мой муж. Я послушалась твоего совета.
- И это хорошо сработало?
- Прилично. Живем неплохо.
- Это хорошо. Надеюсь, так и останется.
- Ничто не остается на столетия, Илайдж, но может сохраниться на
годы, даже на десятилетия.
- Детей нет?
- Пока нет.
- Ну, а как твоя семья, мой женатый мужчина? Как сын, жена?
- Бентли уехал два года назад с переселенцами. Я еду к нему. Он
крупное должностное лицо на новой планете. Ему всего двадцать четыре, но
он уже заслужил уважение и почет, - в глазах Бейли заплясали огоньки. - Я
уж думаю, не придется ли мне обращаться к нему "Ваша честь". На людях,
конечно.
- Великолепно. А миссис Бейли? Она с тобой?
- Джесси? Нет. Она не захотела оставить Землю. Я говорил ей, что мы
длительное время будем жить в куполах, так что большой разницы с Землей не
будет, разве что более примитивно. Может, со временем она переменит
мнение. Когда я устроюсь, я попрошу Бентли съездить за ней. Может, ей
надоест одиночество и она захочет приехать. Посмотрим.
- А пока ты один.
- На корабле больше сотни иммигрантов, так что я практически не один.
- Они по ту сторону стыковочной стены. И я тоже одна.
Бейли бросил быстрый взгляд в сторону пилотской кабины, и Глэдия
сказала:
- Не считая Дэниела, конечно. Но он по ту сторону двери, и он робот,
хоть ты и считаешь его личностью. Но ты, наверное, хотел увидеться со мной
не для того, чтобы поговорить о наших семьях?
Бейли сказал почти в тревоге:
- Я не могу просить тебя...
- А я могу. Эта койка вообще-то не предназначена для сексуальных
действий, но я надеюсь, что ты с нее не свалишься.
- Глэдия, не могу отрицать, что... - запинаясь, начал он.
- Ох, Илайдж, не надо долгих рассуждений для удовлетворения нужд
вашей земной морали. Я предлагаю себя тебе в соответствии с аврорскими
обычаями. У тебя есть полное право отказать, и я не могу спрашивать о
причинах отказа. Впрочем, я думаю, что право отказывать принадлежит только
аврорцам, но не землянам.
- Я больше не землянин, - вздохнул Бейли.
- Я еще меньше склонна признавать это право за несчастным
иммигрантом, едущим на варварскую планету. Илайдж, у нас было так мало
времени, и его так мало сейчас, и я, наверное, никогда не увижу тебя
снова. Эта встреча так неожиданна, что было бы космическим преступлением
отмахнуться от нее.
- Ты и в самом деле хочешь старика?
- Ты в самом деле хочешь, чтобы я тебя умоляла?
- Но мне стыдно.
- Закрой глаза.
- Я имею в виду - стыдно за себя, за свое дряхлое тело, - пояснил
Бейли.
- Переживешь. Твое дурацкое мнение о себе меня нисколько не касается.
Она обняла его, и застежки ее платья разошлись в стороны.
*
5с.
Глэдия одновременно узнала множество вещей.
ничего не изменили. Ей не пришлось подогревать себя воспоминаниями. Он был
Илайджем.
Она с недоумением познала разницу: в ней усилилось впечатление, что у
Сантирикса Гремпониса, кроме главного недостатка, который она определила
раньше, есть и другие. Сантирикс был чувствительным, мягким, рациональным,
в меру неглупым и... плоским.
Она не могла бы сказать, чем именно он плоский, но что бы он ни делал
и не говорил, он не воодушевлял ее, как Бейли, даже если Бейли молчал.
Бейли был старше Сантирикса физически, много старше физиологически, не так
красив, как Сантирикс и, что всего важнее, нес с собой неумолимую
атмосферу распада, ауру быстрого старения и короткой жизни, как все
земляне. И все же...
Она узнала, как глупы мужчины: Бейли подходил к ней нерешительно,
совершенно не оценив своего воздействия на нее.
Она узнала о его отсутствии, потому что он ушел поговорить с Дэниелем
- тот был последний, как был и первым. Земляне ненавидели и боялись
роботов, но Бейли, отлично зная, что Дэниел - робот, обращался с ним
всегда, как с личностью. С другой стороны, космониты любили роботов и
чувствовали себя неуютно без них, но они никогда не думали о них иначе,
как о машинах.
И она узнала время. Она знала, что прошло 3 часа 35 минут с тех пор,
как Бейли вошел в маленькую яхту Фастольфа, и знала также, что времени
осталось очень мало. Чем дольше она остается вне поверхности Авроры, тем
больше вероятность, что кто-то заметит, а если уж заметили, то почти
наверняка заинтересуются, станут расследовать, и тогда Фастольфу предстоит
куча неприятностей.
Бейли вышел из пилотской кабины и грустно посмотрел на Глэдию.
- Мне пора, Глэдия.
- Я знаю.
- Дэниел будет заботиться о тебе. Он станет твоим другом и
защитником, и ты должна быть ему другом - ради меня. Но я хочу, чтобы ты
прислушивалась к Жискару. Пусть он будет твоим советником.
Глэдия нахмурилась.
- Почему? Жискар? Я недолюбливаю его.
- Я не прошу тебя любить его. Я прошу тебя ВЕРИТЬ ему.
- Почему, Илайдж?
- Этого я не могу тебе сказать. В этом случае ты тоже должна поверить
мне.
Они смотрели друг на друга и молчали. Это молчание как бы остановило
время, позволило им задержать секунды, не дать им бежать.
Но надолго это не сработало. Бейли сказал:
- Ты не жалеешь...
- Как я могу жалеть, когда я больше не увижу тебя?
Бейли хотел ответить,но она прижала свой маленький кулачок к его
губам.
- Не надо лгать, - сказала она. - Я никогда не увижу тебя.
И она его больше не видела. Никогда!
*
6.
Глэдия болезненно ощущала, как ее вытягивает в настоящее, через
мертвую пустыню лет.
Я так и не видела его больше, подумала она. Никогда!
Она так долго защищала себя от горькой сладости, а сейчас нырнула в
нее - более горькую, чем сладкую... и все из-за этого типа, Мандамуса,
из-за того, что Жискар просил его принять, и потому, что она обещала
верить Жискару. Это была последняя ЕГО просьба.
Она сосредоточилась на настоящем. Мандамус холодно смотрел на нее.
- По вашей реакции, мадам Глэдия, я вижу, что это правда. Вы не могли
бы сказать это яснее.
- Что правда? О чем вы говорите?
- Что вы виделись с землянином Илайджем Бейли через пять лет после
его визита на Аврору. Что его корабль был на орбите, вы поехали туда,
чтобы увидеть Бейли, и были с ним примерно в то время, когда был зачат ваш
сын.
- Какие у вас доказательства?
- Мадам, это не было абсолютной тайной. Земной корабль был замечен на
орбите. Яхта Фастольфа была замечена в полете. За ее стыковкой наблюдали.
Самого Фастольфа на борту яхты не было, так что там были предположительно
вы. Влияние доктора Фастольфа было достаточно велико, чтобы дело не попало
в запись.
- Если нет записи - нет и доказательств.
- Доктор Амадейро две трети своей жизни потратил на то, чтобы следить
за доктором Фастольфом глазами ненависти.
Среди правительственных чиновников всегда были такие, кто был душой и
телом предан политике доктора Амадейро в сохранении Галактики для
космонитов, и они охотно сообщали ему все, что он хотел знать. Доктор
Амадейро услышал о вашей маленькой экспедиции почти сразу же, как она
произошла.
- Это еще не доказательство. Ничем не подкрепленное слово мелкого
чиновника-подлизы не в счет. Амадейро ничего не мог сделать - даже он
понимал, что у него нет доказательств.
- Нет доказательств, на основании которых он мог бы обвинить кого-то
в поступке; нет доказательств, на основании которых он мог бы причинить
неприятности Фастольфу, но их достаточно для подозрения, что я потомок
Бейли, и для крушения моей карьеры.
- Можете не беспокоиться, - с горечью сказала Глэдия. - Мой сын - сын
