теперь удовлетворено по каким-то другим основаниям.
- По каким?
- Явного ничего нет, но можно сделать одно предположение. Что, если
доктор Мандамус что-то знает или может что-то сделать, что приведет его к
большому успеху и наверняка сделает следующей главой Института? Помнишь,
он сказал, что ему остается использовать мощные методы? Допустим, это
правда, но он может пользоваться этими методами, только в том случае, если
он НЕ ПОТОМОК партнера Илайджа. Его ликование, когда он убедился, исходило
из того факта, что теперь он может использовать эти методы и обеспечить
себе блестящее будущее.
- Но каковы эти "мощные методы", друг Дэниел?
- Продолжаем рассуждения. Мы знаем, что доктор Амадейро больше всего
на свете хочет погубить Землю и вернуть ее в прежнее состояние покорности
Внешним Мирам. Если доктор Мандамус имеет возможность сделать это, он
получит от доктора Амадейро все, что хочет, включая гарантию унаследования
главенства над Институтом. Однако возможно, что доктор Мандамус колебался
нанести поражение Земле, пока не знал точно, что он не родня ее народу.
Происхождение от Илайджа Бейли могло удержать его, и он возликовал, узнав,
что свободен в своих действиях.
- Ты хочешь сказать, что у доктора Мандамуса есть совесть?
- Что это: совесть?
- Это слово иногда употребляют люди. Как я понял, оно приложимо к
людям, которые твердо придерживаются правил поведения, заставляющих их
действовать вопреки их личным сиюминутным интересам. Если доктор Мандамус
чувствовал, что не может позволить себе унизить тех, с кем он хотя бы
отдаленно связан, я считаю, что он человек совестливый. Я много думал о
таких вещах, друг Дэниел, поскольку они предполагают наличие у людей
законов, управляющих их поведением хотя бы в некоторых случаях.
- Ты можешь сказать, что доктор Мандамус в самом деле совестливый?
- Из наблюдений над его эмоциями? Нет, я не следил за чем-то таким,
но если твой анализ правилен, то совесть у него должна быть. Но с другой
стороны, если мы допустим, что он человек совестливый, то можем в наших
прежних рассуждениях прийти к другому выводу. Если доктор Мандамус думал,
что у него есть предки-земляне в пределах двух столетий, он мог думать,
что он подсознательно тянется в первые ряды пытающихся подавить Землю,
чтобы освободить себя от клейма происхождения. Если же у него нет земных
предков, ему не обязательно втягиваться в действия против Земли, и его
совесть может уговорить его оставить Землю в покое.
- Нет, - сказал Дэниел, - это не соответствует фактам. Если бы он
решил не предпринимать насильственных действий против Земли, он не имел бы
возможности удовлетворить доктора Амадейро и добиться продвижения.
Принимая во внимание его честолюбивую натуру, нельзя предположить, чтобы у
него было то чувство триумфа, которое ты так ясно заметил.
- Понятно. Значит, мы должны сделать заключение, что у доктора
Мандамуса есть способ подавить Землю?
- Да. А если так, значит, кризис, предсказанный партнером Илайджем,
отнюдь не миновал, а существует сейчас.
Жискар сказал задумчиво:
- Но мы не ответили на ключевой вопрос: какова природа этого кризиса?
Чем он опасен? Можешь ты это вычислить?
- Не могу, друг Жискар. Я шел так далеко, как мог. Партнер Илайдж,
будь он жив, пошел бы дальше, но я не могу. Тут я полагаюсь на тебя.
- В каком смысле?
- Ты можешь изучить мозг доктора Мандамуса, а я не могу, и никто
другой не может. Ты можешь обнаружить природу кризиса.
- Боюсь, что не могу, друг Дэниел. Если бы я длительное время жил
рядом с человеком, как жил с доктором Фастольфом, а потом с мадам Глэдией,
я мог бы постепенно расширить, раскрыть слои мозга, один за одним,
развязать замысловатый узел по одной нитке зараз и узнать многое, не
повредив мозгу. Изучение мозга доктора Мандамуса за одну короткую встречу,
даже за сотню таких встреч, почти ничего не дает. Эмоции читаются легко, а
мысли - нет. Если же я поспешу, усилю процесс, я наверняка нанесу вред, а
я этого не могу.
- Но ведь от этого может зависеть судьба миллиардов на Земле и в
Галактике.
- МОЖЕТ. Но это предположение, а вред человеку - факт. Возможно, что
только один доктор Мандамус знает природу кризиса и может разрешить его:
ведь он не мог бы использовать это знание для нажима на доктора Амадейро,
если бы тот был способен узнать это из другого источника.
- Да, это вполне возможно.
- В этом случае нет надобности знать природу кризиса. Если бы доктора
Мандамуса удалось удержать от передачи этого доктору Амадейро или
кому-нибудь другому, кризис не распространится.
- Кто-то другой может обнаружить то, что знает доктор Мандамус.
- Конечно. Но мы не знаем, когда это будет. Очень вероятно, что у
нас будет время узнать больше и лучше подготовиться играть полезную роль.
Удержать доктора Мандамуса можно либо сильной порчей его мозга,либо прямым
убийством. Способностью повредить его мозг обладаю только я, но я не могу
этого сделать. А отнять у него жизнь не может никто из нас. Ты МОГ бы?
Дэниел прошептал после паузы:
- Ты знаешь, что нет.
- Даже если от этого зависит будущее землян?
Они молча посмотрели друг на друга. На их лицах ничего не отражалось,
но вокруг них как бы сгустилась атмосфера отчаяния и безысходности.
Глава 4
ДРУГОЙ ПОТОМОК
10.
Глэдия пыталась расслабиться после мучительной беседы с Мандамусом.
Она затемнила окна в спальне, включила легкий теплый ветерок со слабым
шепотом листьев и далекими трелями птиц и добавила слабый звук прибоя. Но
ничто не помогало. Ее мозг беспомощно повторял только что происшедшее и
то, что скоро наступит. Чего ради она так распустила язык с Мандамусом?
Какое дело ему или Амадейро, встречалась она с Илайджем на орбите или нет
и от кого - от Илайджа или от другого - имела сына?
Ее вывело из равновесия требование Мандамуса сказать ему о его
происхождении. В обществе, где никто не заботился о происхождении или
родственных связях, кроме как по причинам медико-генетического характера,
такая навязчивость могла расстроить. И еще повторное (конечно, случайно)
упоминание об Илайдже.
Она решила, что это оправдывает ее поведение. Она болезненно
отреагировала и разболталась как ребенок, вот и все.
А тут еще этот поселенец.
Он не землянин. Он наверняка родился не на Земле и, вполне возможно,
никогда там не был. Его народ живет в чуждом мире, о котором она никогда
не слышала, и живет, наверное, уже не одно поколение. Он должен бы
считаться космонитом, подумала она. Космониты тоже были потомками землян -
много столетий назад, но это неважно. Правда, космониты долгоживущие, а
поселенцы, кажется, нет, но так ли уж велика разница? Даже космонит может
умереть раньше времени от какого-нибудь несчастного случая, а однажды она
слышала о космоните, умершем естественной смертью, когда ему не было и
шестидесяти. Почему же не считать этого будущего визитера космонитом с
необычным акцентом?
Нет, не так все просто. Сам поселенец наверняка не считает себя
космонитом. Важно не то, кем тебя считают, а кем ты сам себя чувствуешь.
Так что надо думать о нем как о поселенце, а не как о космоните.
Но ведь все люди - просто люди, как бы они себя не называли -
космонитами, поселенцами, аврорцами, землянами. Доказательство тому - что
роботы не могут повредить ни одному из них. Дэниел так же быстро кинется
защищать самого последнего землянина, как и Председателя аврорского
Совета, и это означает...
Она начала было засыпать, но внезапная мысль прогнала сон.
Почему у поселенца фамилия Бейли? Почему Бейли? Может, это обычное
имя у поселенцев? В конце концов, именно Илайдж сделал все это возможным и
стал их героем, как... как...
Она не могла припомнить аналогичного героя Авроры. Кто вел
экспедицию, которая первой достигла Авроры? Кто наблюдал за
переустройством дикой безжизненной планеты, какой тогда была Аврора?
Глэдия не знала - потому ли, что родилась на Солярии, или потому, что
аврорцы не искали героев? В конце концов, первая экспедиция на Аврору
состояла просто из землян.
Только в более поздних поколениях, удлиняя жизнь с помощью ухищрений
биоинженерии, эти земляне стали аврорцами, и зачем бы аврорцам создавать
героев из своих презренных предшественников?
Но поселенцы должны были иметь героев-землян. Они, вероятно, не так
изменились. Постепенно они тоже изменятся, и тогда Илайдж будет забыт, но
до тех пор...
Да, скорее всего, так. Может, половина живущих там приняла фамилию
Бейли. Бедный Илайдж! Все толпятся на его плечах и в его тени. Бедный
Илайдж... Милый Илайдж...
Она наконец уснула.
11.
Сон был слишком тревожным, чтобы успокоить ее, привести в хорошее
настроение. Она встала хмурая, сама не зная, почему, посмотрела на себя в
зеркало и была поражена своей немолодой внешностью.
Дэниел, для которого Глэдия была человеком, независимо от возраста,
внешности и настроения, сказал:
- Мадам...
Глэдия, чуть вздрогнув, прервала его:
- Пришел поселенец?
Она взглянула на часы и сделала быстрый жест, по которому Дэниел
сразу же включил в комнате нагрев. День был холодным, вечер ожидался еще
холоднее.
- Он здесь, мадам.
- Куда ты его провел?
- В большую гостиную, мадам, с ним Жискар, а домашние роботы
поблизости.
- Надеюсь, они имеют представление, что он желает есть за ленчем и
постараются выполнить его требования.
- Я уверен, мадам, что Жискар все устроит как надо.
Глэдия тоже была в этом уверена.
- Полагаю, он прошел карантин, прежде чем получить разрешение на
посадку?
- Иначе не может быть, мадам.
- Все равно я надену перчатки и носовые фильтры.
Она вышла в ванную, рассеянно отметила, что вокруг нее были домашние
роботы, и сделала знак, чтобы ей подали новые перчатки и фильтры. Каждый
дом на Авроре имел свои разговорные знаки, и каждый хозяин культивировал
их, учась давать их быстро и незаметно. Робот следовал этим почти
невидимым приказам хозяина, словно читая его мысли. Следовательно, другой
человек, не хозяин этого дома, мог приказать роботу только тщательно
составленной речью.
Самое унизительное для хозяина - если домашний робот колеблется
выполнить его приказ или, еще того хуже, выполнит его неправильно. Это
означает, что либо человек, либо робот спутал знаки. Глэдия знала, что
ошибка всегда была со стороны человека, но практически этого никто не
хотел признавать. Робота отправляли на ненужный анализ, либо на продажу.
Глэдия была уверена, что никогда не попадет в такую ранящую самолюбие
ситуацию, но если бы сейчас ей не подали перчатки или носовые фильтры,
она...
Она не кончила этой мысли; домашний ближайший робот принес ей то, что
она хотела, точно и поспешно.
- Как он выглядит, Дэниел?
- Обычного роста и сложения, мадам.
- Я имею в виду его лицо.
Глупо было спрашивать. Если бы он имел хоть какое-то сходство с
Илайджем Бейли, Дэниел сразу же заметил бы это и сказал ей.
- Трудно сказать, мадам. Оно не все видно.
- Что ты хочешь сказать? Он же не в маске?
- В известной степени - да, мадам. Его лицо покрыто волосами.
Она засмеялась.
- Как в исторических фильмах? Борода? - она сделала жест,
показывающий пучок волос на подбородке и под носом.
- Больше, мадам. Половина лица закрыта волосами.
Глэдия широко раскрыла глаза и впервые почувствовала желание увидеть
поселенца. Что же это за лицо, наполовину закрытое волосами? У аврорцев и
вообще у космонитов было очень мало лицевых волос, и их уничтожали после
подросткового возраста. Верхнюю губу никогда не трогали. Глэдия помнила,
что ее муж, Сантирикс Гремпонис, до брака носил тонкую полоску волос под
носом. Они выглядели, как поставленные не на место брови, и она, как
