возможное, чтобы предотвратить это. Они никому не повредят, но служба
безопасности тут же пустит в ход оружие.
Она должна предупредить это любой ценой - сделать вид, что
добровольно отделяется от Дэниела и Жискара и просить их ждать ее позади.
Сможет ли она? Никогда в жизни она не была совсем без роботов. Разве она
может чувствовать себя в безопасности без них? И есть ли другой выход?
Д.Ж. вернулся.
- Ваш статус героини, миледи, полезная штука. И я, конечно, убедил
парней. Ваши роботы могут идти с вами. Они будут сидеть на сцене позади
вас, но освещать их не будут. И, ради Предка, не привлекайте к ним
внимания. Не оглядывайтесь на них.
Глэдия вздохнула.
- Вы хороший парень, Диджи. Спасибо.
Она заняла свое место почти в самом начале вереницы, Д.Ж. был слева
от нее, Дэниел и Жискар - сзади, а за ними длинный хвост официальных лиц
обоих полов.
Женщина-поселянка с жезлом, который, видимо, был символом ее
должности, внимательно осмотрела строй, кивнула и прошла вперед. Все
двинулись за ней.
Глэдия услышала впереди музыку в простом марш-ритме и подумала, что ей
предложили идти в какой-то хореографической манере. Краем глаза она
видела, что Д.Ж. шагает небрежно, почти неуклюже. Она неодобрительно
поджала губы и пошла ритмично.
При отсутствии указаний она намерена идти так, как сама захочет.
Они поднялись на возвышение, и тут же из углублений в полу поднялись
стулья. Строй разбился, но Д.Ж. слегка потянул Глэдию за рукав, и она
пошла за ним. Оба робота, естественно, последовали за ней.
Она остановилась перед стулом, на который ей указал Д.Ж. Музыка стала
громче, но освещение стало уже не таким ярким, как раньше. Затем, после,
как ей показалось, бесконечного ожидания, она почувствовала слегка давящее
прикосновение и села. Все остальные сели тоже.
Она заметила слабое мерцание силового поля, а за ним публику -
несколько тысяч человек. Все сидения в амфитеатре, круто поднимающемся
вверх, были заняты. Как женщины, так и мужчины, все были в темном -
коричневом или черном. Служба безопасности в боковых приделах - в зеленых
с красным униформах. Без сомнения, форма давала возможность сразу узнать
их, но, как подумала Глэдия, так же хорошо делала их мишенью.
Она повернулась к Д.Ж. и сказала тихо:
- У вас огромное правительство.
Д.Ж. слегка пожал плечами.
- Я думаю, весь правительственный аппарат здесь вместе с женами,
мужьями и гостями. Дань вашей популярности, миледи.
Глэдия обвела глазами публику справа налево и обратно, пытаясь на
краю дуги разглядеть Дэниела или Жискара - просто удостовериться, что они
тут, но затем мятежно решила, что от одного взгляда ничего не случится, и
повернула голову. Они были тут. Она также заметила,что Д.Ж. раздраженно
закатил глаза.
Она вздрогнула, когда световое пятно упало на одну из особ на
возвышении, в то время как остальной зал еще глубже погрузился в тень.
Освещенная фигура встала и заговорила. Голос был не очень громким, но он
отражался от стен и, вероятно, проникал в каждую щель большого зала.
В зале стояла глубокая тишина. Мысли Глэдии начали путаться, глаза -
закрываться. Она выпрямилась с легким рывком. Люди планеты хотят почтить
ее, а если она уснет, это будет оскорблением. Она заставила себя слушать
речь, но это усыпляло еще больше. Она прикусила губу изнутри и глубоко
задышала.
Трое говорили один за другим, и вдруг Глэдия вздрогнула (похоже, что
она все-таки задремала, несмотря на все свои усилия... под тысячами
устремленных на нее глаз), когда световое пятно упало рядом с ней и Д.Ж.
встал.
Он затянул большие пальцы за пояс и, похоже, чувствовал себя легко и
свободно.
- Мужчины и женщины Бейли-мира, - начал он, - должностные лица,
законодатели, уважаемые лидеры, сограждане! Вы все слышали о том, что
произошло на Солярии. Вы знаете, что мы добились полного успеха. Вы
знаете, что леди Глэдия с Авроры способствовала этому успеху. Сейчас пора
сообщить о деталях вам и всем моим сопланетникам, которые смотрят по
гипервидению...
Он стал описывать события в несколько измененной форме, и Глэдия сухо
посмеивалась про себя. О своем замешательстве в руках гуманоидного робота
он сказал вскользь; о Жискаре вообще не упомянул, роль Дэниела была
сведена к минимуму, а роль Глэдии сильно подчеркнута. Инцидент превратился
в дуэль между двумя женщинами, Глэдией и Мандари, и победили мужество и
авторитет Глэдии.
Наконец он сказал:
- А теперь леди Глэдия, солярианка по происхождению, но бейлимирианка
по подвигу... - раздались громкие аплодисменты, хотя предыдущих ораторов
встречали довольно прохладно, но Д.Ж. поднял руки, прося тишины, и
закончил: - хочет приветствовать вас.
Свет упал на Глэдию, и она в панике обернулась к Д.Ж. Аплодисменты
гремели у нее в ушах, Д.Ж. хлопал в ладоши. Под покровом этого шума он
наклонился и прошептал:
- Вы их всех любите, желаете мира, а поскольку вы не член
правительства, вы не привыкли к длинным речам. Скажите это и сядьте.
Она смотрела на него, не понимая, слишком взволнованная, чтобы
слышать его слова. Затем встала и оказалась перед бесконечными рядами
людей.
34.
Глэдия почувствовала себя страшно маленькой, когда встала. Люди на
сцене все были выше ее, даже женщины. Когда она стояла, а они сидели, они
все равно были выше. Что касается публики, ожидавшей теперь почти в
угрожающем молчании, то все и каждый в ней были, как считала Глэдия,
больше ее во всех измерениях.
Она сделала глубокий вдох и сказала:
- Друзья! Вы все потомки землян, и я тоже. Людей из другого места нет
ни в одном обитаемом мире - ни на Внешних Мирах, ни на Поселенческих, ни
на самой Земле: везде только земляне по рождению или их потомки. Перед
этим фактом все остальные различия - ничто.
Она бросила быстрый взгляд на Д.Ж. Он чуть заметно улыбнулся, и одно
веко его дрогнуло, словно он собирался подмигнуть. Она продолжала:
- Это должно быть нашим гидом в каждой мысли, в каждом действии. Я
благодарю вас всех за то, что вы считаете меня таким же человеком и
приветствуете меня здесь вне каких-либо других классификаций. Поэтому я
надеюсь, что скоро настанет время, когда шестнадцать миллиардов людей,
живущих в любви и мире, будут рассматривать себя только так - людьми, не
больше и не меньше. Я думаю о вас не только как о друзьях, но и как о
родственниках.
Буря аплодисментов оглушила ее. Она продолжала стоять, приняв это как
знак, что говорила она хорошо и, главное, достаточно. Она поклонилась
направо и налево и хотела сесть. Тут из зала донесся голос:
- Почему вы говорили не по-соляриански?
Она застыла на полпути к стулу и растерянно посмотрела на Д.Ж. Тот
чуть заметно покачал головой и беззвучно выговорил одними губами:
- Игнорируйте это, - и сделал жест, чтобы она села.
Она посмотрела на него одну-две секунды, а затем поняла, как
некрасиво она должна выглядеть на свету в незаконченном процессе
усаживания. Она снова выпрямилась и улыбнулась публике, поворачивая голову
то в одну, то в другую сторону. Тут она впервые заметила приборы,
сверкающие линзы которых сфокусировались на ней. Ну, конечно! Д.Ж.
упоминал, что происходящее транслируется на гиперволну. Однако сейчас ей
было безразлично. Она говорила, и ей аплодировали, и она стоит перед
публикой прямо и без всякой нервозности, так что за важность - невидимая
добавка! Она сказала с улыбкой:
- Я считаю этот вопрос дружеским. Вы хотите, чтобы я показала вам
свое образование. Кто из вас хочет, чтобы я заговорила по-соляриански? Не
стесняйтесь, поднимите руки.
Поднялось несколько рук.
- Человекообразный робот на Солярии слышал, как я говорила
по-соляриански. Это его и погубило. Давайте, я посмотрю на каждого, кто
хочет демонстрации.
Зал превратился в море колыхающихся рук. Глэдия почувствовала, что ее
дергают за брюки.
Она быстрым движением стряхнула эту чужую руку.
- Прекрасно. Опустите руки, мои дорогие родственники. Видите ли,
сейчас я говорю на Галактическом Стандартном, который является также и
вашим языком. Однако я говорю так, как говорят на Авроре, но вы понимаете
меня, хотя некоторые слова я, возможно, произношу не так, и мой голос
может иногда чуточку сбивать вас с толку, потому что некоторые звуки у
меня понижаются или повышаются, словно я пою. Не-аврорцам это всегда
кажется смешным, даже другим космонитам. В солярианской же манере говорить
эта напевность отсутствует, в ней много горловых звуков, долгое
раскатистое "р".
Она произнесла несколько фраз. В зале раздался взрыв хохота, но
Глэдия встретила его с серьезным выражением лица. Наконец она подняла руки
и сделала рубящее движение вниз. Смех смолк.
- Я, вероятно, никогда больше не поеду на Солярию, так что у меня не
будет случая пользоваться солярианским диалектом. И добрый капитан Бейли,
- она повернулась и адресовала ему полупоклон, заметив, что у того
выступил на лбу пот, - информировал меня, что неизвестно, когда я вернусь
на Аврору обратно, так что я могу отбросить и аврорский диалект тоже.
Значит, у меня единственный выход - говорить на диалекте Бейли-мира, и я
сразу же начинаю практиковаться, - она сделала вид, что засовывает большие
пальцы за несуществующий пояс, выпятила грудь, опустила подбородок,
изобразила беззастенчивую усмешку Д.Ж. и сказала, стараясь имитировать
его баритон: - Мужчины и женщины Бейли-мира, должностные лица,
законодатели, уважаемые лидеры, сограждане - сюда входит каждый, кроме,
вероятно, неуважаемых лидеров... - она старалась проглатывать некоторые
буквы или произносить их как придыхание.
Смех на этот раз был громче и продолжительнее, и Глэдия позволила
себе улыбнуться и спокойно ждать. В конце концов, она заставила их
смеяться над собственным языком.
Когда все успокоились, она сказала просто, на неподчеркнутой версии
аврорского диалекта:
- Все диалекта смешны или странны тому, кто к ним не привык, и это
часто заводит людей в отдельные, иногда враждебные группы. Но ведь
диалекты - это просто манера говорить. Вместо этого мы - я и вы, и все
лица на других обитаемых мирах - должны слушать язык сердца, а у него нет
диалектов. Этот язык, если мы только будем его слушать, звучит одинаково
для всех нас.
Она уже готова была сесть, но тут послышался женский голос:
- Сколько вам лет?
Д.Ж. тихо сказал сквозь зубы:
- Сядьте, мадам! Игнорируйте вопрос.
Глэдия повернулась лицом к Д.Ж. Он привстал. Люди на сцене, насколько
она видела их в полутьме светового пятна, напряженно наклонились к ней.
Она снова повернулась к зрителям и звонко крикнула:
- Здесь хотят, чтобы я села. А вы хотите? Вы молчите? Кто хочет,
чтобы я осталась здесь и честно ответила на вопрос?
Громкие аплодисменты и крики:
- Ответьте! Ответьте!
- Глас народа, - сказала Глэдия. - Простите, Диджи, и все прочие, но
мне велят говорить, - она искоса взглянула на световое пятно и крикнула: -
Не знаю, кто там управляет светом, но осветите зал и отключите световое
пятно! Мне наплевать, как это отразится на гиперволновых камерах. Наладьте
хорошенько звук. Вот и все. Всем плевать, если я буду в темноте, лишь бы
меня было слышно. Правильно?
- Правильно! - послышался многоголосый ответ. - Свет! Свет!
Кто-то на сцене, обезумев, дал сигнал, и зал осветился.
- Так гораздо лучше, - сказала Глэдия. - Теперь я вижу вас, мои
родственники. Я хотела бы, в частности, увидеть женщину, задавшую вопрос о
моем возрасте. Я хочу говорить непосредственно с ней. Но давайте без
уверток. Если у вас хватило смелости задать вопрос, то задайте его
открыто.
Она ждала.
Наконец где-то в середине зала встала женщина. Темные волосы, туго
стянутые сзади, смуглая кожа, темно-коричневое платье сильно подчеркивало
стройную фигуру. Она сказала слегка скрипучим голосом:
