лишний раз встречаться с этим человеком. На сегодня мне вполне должно было
хватить Данкэна с его сумасшествием.
Тот уже вцепился клещом в рукав моей рубашки и волок прочь из комнатки. Я
только и успел бросить прощальный взгляд на Карну и вымученно ей
улыбнуться. Кажется, она не обратила на меня особого внимания, увлеченно
беседуя с толстухой и господином Чрагэном. Ну вот, еще одна улыбка. Просто
день фальшивых улыбок! Только Карна во всей нашей компании и улыбалась
открыто, без задних мыслей. Наверное.
Данкэн стоял рядом, дрожа всем телом, словно загнанный конь. Не вызывало
сомнений то, что он тяжело болен. Больше всего это походило на лихорадку,
но я никогда хорошо не разбирался во всех этих хворях. Здесь для подобных
целей должен быть лекарь. Позже спрошу у... да нет, не у Мугида, - у слуг.
Они наверняка знают.
- Простите мне мое поведение, но вы долж... прошу, выслушайте меня. А до
тех пор ничего не говорите.
Полно, да Данкэн ли это?!
- Пойдемте, - он так и не выпустил рукав моей рубашки. Я подумал о том,
что после сегодняшних приключений ее придется сменить - мятые рукава всегда
вызвали у меня легкое отвращение.
Стоило мне воздеть кверху брови и открыть рот, чтобы просто спросить,
куда же он намеревается идти, как журналист побледнел и затрясся пуще
прежнего.
- Умоляю, молчите!
Я запихнул вопрос подальше, в самый темный уголок кармана памяти, и
поинтересовался у самого себя - с какой стати вообще все это делаю. Ответ
оказался до банального прост: мне было интересно.
Поэтому я пообещал себе сдерживаться и пошел вслед за Данкэном, ведомый
им, словно хозяин - большой и непослушной собакой.
К моему удивлению, наш путь лежал к входной двери. Журналист повернул
ручку, и дверь открылась, выдохнув на нас волну свежего прохладного
воздуха. Кто-то из гостей оглянулся, чтобы выяснить, почему стало холоднее,
но мы уже были снаружи, и дверь захлопнулась, оставляя позади тепло и уют
гостиницы (весьма, кстати, относительный).
- Так в чем же дело? - не выдержал я, когда мы остались вдвоем. Сильный
ветер мгновенно растрепал все волосы на голове и надул рукава рубахи. -
Какого демона?..
- Помолчите! - умоляюще вскрикнул Данкэн. - Помолчите и дайте мне
сказать!
- Так говорите же! - прорычал я.
Журналист моментально уставился на меня выпученными глазами; в следующую
секунду его словно прорвало. Он говорил непрестанно - примерно так
барабанит по клавиатуре профессиональная машинистка.
- Снова! Вы видите, это началось снова! Конечно, я сам виноват. Я довел
вас. И ведь знал же, что делаю, но не продумал все до конца. И вот теперь -
сызнова. Это началось с самого утра - помните, я не пришел на завтрак и
ждал вас всех уже внизу. А знаете, почему я не пришел? Отнюдь не из-за
того, что не был голоден или постился. Нет! Я просто не мог прийти.
Слышите! Я проснулся рано утром, оделся, совершил свой утренний туалет, а
потом подошел к двери комнаты с твердым намерением выйти оттуда и попасть в
Большой зал. Что, вы думаете, со мной произошло? Я не мог двинуться с
места! Да-да, я не шучу и не оговариваюсь! Я не мог двинуться с места. Но
стоило мне только развернуться и направиться к кровати, как мое тело снова
начало слушаться меня. Я попробовал еще раз выйти из комнаты. (Самое
интересное, что этим утром я уже покидал ее, когда посещал отхожее место).
Прежде мне это удавалось, но теперь, как только я приблизился к двери,
все мышцы мои снова отказались повиноваться. И так несколько раз. В это
время пришел слуга и спросил, буду ли я завтракать. Кажется, я ответил
что-то крайне грубое, но - поймите меня! - я был растерян и даже испуган.
Мне совсем не улыбалось провести остаток своей жизни в этой растреклятой
комнатушке. И вот тут-то я вспомнил наш вчерашний разговор. Помните, вы
сказали надеюсь, за завтраком мы с вами не увидимся ?
Я кивнул, но, кажется, это не имело никакого значения. Данкэн тараторил,
как заведенный, и я уже начал догадываться, кто его завел.
- Вот в этом-то все и дело! В этих ваших словах! Они вынуждали меня
оставаться в комнате. И теперь история повторяется снова: вы велели
говорить, и я говорю. Я хочу остановиться, но не могу этого сделать. И
наверное, не смогу, пока не закончу. ...Так вот, возвращаясь к сегодняшнему
утру. Когда я догадался, в чем дело, я решил проверить свои предположения.
Стоило только убедить себя, что я иду не в Большой зал, а вниз, - чтобы
дожидаться там остальных, - и тело оставалось послушным мне до тех пор,
пока я не изменил свои намерения. Я поэкспериментировал некоторое время,
догадываясь, что уж его-то у меня предостаточно - вы как раз завтракали.
Потом я все-таки спустился на первый этаж и стал ждать там. Дальнейшее
вам известно.
Он замолчал и облегченно вытер лоб. Хотя здесь, на площадке, было
холодно, Данкэн за время своего монолога преизрядно вспотел.
Я медленно покачал головой и отошел к парапету, не зная, что и сказать.
Разумеется, я ни секунды не верил в то, что способен управлять другими
людьми при помощи слов. В конце концов, раньше этого никогда не случалось,
так с какой же стати такой способности появляться теперь? Но и обвинить
Данкэна во лжи я не мог. Потому что он не лгал. И не разыгрывал меня. Он
говорил правду и искренне верил в то, о чем говорил. Другой вопрос: что же
случилось с ним на самом деле? Мысль о самовнушении я отбросил сразу. Не
тот Данкэн человек. Но что же тогда?! Я не знал. И, если честно, не
особенно желал выяснять. Мне хватало забот и помимо всех этих
новооткрывшихся сверхъестественных способностей собственного организма.
Журналист несмело кашлянул за моей спиной, а потом осторожно спросил:
- Ну что?
Я пожал плечами:
- Не знаю. Вы уверены в том...
Глупости. Конечно, он уверен.
- Может быть, это действует только на меня? - предположил журналист.
Я вздрогнул от резкого дуновения ветра и покачал головой:
- Вряд ли. Вряд ли все это вообще может быть на самом деле.
Данкэн вздохнул:
- Не верите.
- Верю. И все-таки этого не может быть.
- Если желаете, давайте проверим, - предложил он с еле заметной дрожью в
голосе.
- На ком? - поинтересовался я. - И зачем?
Ну последнее-то понятно. Но вот на ком?
- Хорошо, - кивнул Данкэн. Он встал рядом со мной у парапета и перегнулся
наружу, словно его тошнило. Да наверное, примерно так он себя и чувствовал
в тот момент. - Хорошо. А что предлагаете вы?
- Не знаю, - ответил я после долгого молчания. - Давайте подождем и
посмотрим.
- На что?! - взорвался он. - На что посмотрим?!
- Не знаю, - кажется, я сегодня был крайне неоригинален. - Пойдемте-ка
лучше внутрь, пока мы еще не превратились в две ледяные статуи. Вдруг у
Мугида нет ледоколов?
Данкэн повернулся к двери, и когда наши взгляды на секунду пересеклись, в
его глазах я заметил страх. Интересно, а что отразилось в моих?..
Внутри было тепло и пусто, только эхо далеких голосов бродило где-то
высоко, у самой крыши. Со второго этажа ощутимо тянуло запахом чего-то
съестного.
- Ну что, прогуляемся по гостинице и осмотрим местные
достопримечательности? Все равно ведь делать нечего.
- Здесь я вам не компания, - покачал головой Данкэн. Правда, эти свои
слова он произнес с некоторой долей настороженности, словно боялся, что я
стану возражать. - Напомню вам, что еще не завтракал сегодня. Так что -
если вы не против - пойду предаваться чревоугодничеству. - Он помолчал и
тихо добавил, больше для себя: - Если кусок в горло полезет.
- Приятного аппетита. Если не возражаете, поговорим после ужина.
Журналист молча кивнул и заспешил наверх. Я проводил его взглядом и
подумал, что отныне связан с этим человеком, хочу того или нет. Он,
кажется, тоже чувствовал нечто подобное - пускай и неосознанно. Проклятье!
Осложнения на каждом шагу!
Нужно было, наверное, идти к себе в номер и заняться тем, ради чего я
сюда и приехал, но после разговора с журналистом делать этого совсем не
хотелось. А хотелось просто пройтись и поразмыслить над всем, что случилось
со мной за последние два дня.
Я стал бродить по первому этажу, разглядывая висевшие там гобелены и
прислушиваясь к голосам наверху. Кто-то восторженно восклицал: Взгляните,
вы только взгляните на это! , а другие вторили: Какая красота! Первый
голос, похоже, принадлежал толстухе с крашеными волосами, остальных я не
узнал. Карны, кажется, среди них не было. Жаль. Она - единственный человек,
от чьего общества я не смог бы избавиться, если бы мы сейчас встретились. А
мне необходимо было одиночество, чтобы разложить все происходящее по
полочкам.
Сунув руки в карманы и порождая своими шагами гулкое эхо, я бродил по
периметру первого этажа и размышлял о словах Мугида. Что он имел в виду?
Подобные вещи не говорят просто так, да и старик не похож на тех, кто
склонен к мистификациям и подпусканию тумана. Хотя... Обычно, мистификаторы
и не выглядят таковыми. В этом-то вся соль.
Но если поведение Мугида тревожило меня, то рассказ Данкэна вызывал
недоумение. Что же происходит в этой проклятой гостинице? Хинэг
предупреждал меня, что я не первый, кто получил подобное задание. И все до
меня его проваливали. Почему? Ведь сюда посылали не людей с улицы. Может
быть, на это каким-то образом влияют повествования? И Данкэн - всего лишь
жертва такого влияния. Скажем, в его сознании я каким-то немыслимым образом
приобрел качества Пресветлого. А именно: способность голосом заставлять
людей повиноваться. Если учесть то, что с самого начала журналист был
склонен к встрече с чем-нибудь тайным и опасным... И все равно, такая
гипотеза притянута за уши. Что-то другое? Но что?! Ответа не было.
Единственный вывод, к которому я пришел, пока размышлял: нужно попытаться
проникнуть в закулисную жизнь Башни . Тогда я смогу выяснить, что же таится
за словами Мугида... а заодно, если получится, решить проблему с Данкэном.
Но конечно, не следует забывать о своей непосредственной обязанности...
Сделав почти полный круг и изучив некоторое количество гобеленов, я
обратил внимание на то, что один из них отличается от прочих: нижние края
полотнища свободно покачивались в воздухе. Так, словно за ним дверь.
Как раз то, что мне нужно - закулисная жизнь Башни . Загобеленная.
Я осторожно посмотрел по сторонам, чтобы убедиться: рядом никого нету.
Потом приподнял гобелен за краешек и обнаружил за ним каменную плотно
пригнанную дверь. На уровне глаз в камне был выбит знак: молния,
скрестившаяся с клинком. Когда-то давно это означало предупреждение, хотя
сейчас я не мог вспомнить, о чем же именно предупреждали подобным образом.
Я колебался всего лишь мгновение, а потом налег плечом на дверь изо всех
сил.
Шансов на то, что ее оставили незапертой - никаких. Но она была
незаперта! Я счел это знамением свыше и проскользнул туда, осторожно
опуская гобелен
за спиной. Дверь отпиралась внутрь, и поэтому я не стал закрывать ее -
снаружи видно не было, а туда, где оказался я, проникало хоть немного
света. Вполне достаточно, чтобы сориентироваться.
Я находился в просторном помещении с высоким потолком. Отыскав наощупь
карманный фонарик, отрегулировал луч света: сделал тоньше и длиннее. Не
хотелось бы, чтобы заметили снаружи.
Луч высветил зал, пол которого покрывали крупные плиты, а стены и потолок
были высечены прямо из камня. Я находился в той части башни, которая
примыкала к скале, так что в этом не было ничего удивительного. С потолка
свисали клочья паутины, а в щелях между плитами копошились мокрицы и еще
какие-то мелкие твари. Как только зажегся фонарик, они поспешили спрятаться
в своих убежищах, и только осторожно поводили усиками - это порождало
гигантские фантасмагорические тени. В дальнем углу всполошенно забегала
