Позади чуть пошевелился Джергил, демонстративно зевнул и расправил
хрустнувшие руки.
Толстяк нервно зыркнул на громил, но те по-прежнему безмятежно восседали
на стульях. Никто ведь ничего не украл.
- Хорошо, господин, - обреченно сказал торговец.
И ведь все равно назвал завышенную цену!
- Заплатите ему, - велел Талигхилл. - И проследите, чтобы упаковал ее,
как должно.
Принц вышел из магазинчика и снова забрался на подушки. Следом за ним из
Статуэток вышел Коктар и склонился перед паланкином.
- Куда вы пожелаете отправиться теперь?
- Пожалуй, к выходу.
Проводник кашлянул.
- Если мне будет позволено... Недавно на рынке появился товар, достойный
господина.
- Что за товар? - раздраженно спросил Талигхилл. Хотя, пожалуй, этот
малый должен разбираться в таких вещах и вряд ли предложит мне купить
несколько мешков черного перца.
- О, господин, это очень необычный товар, - прицокнул языком Коктар. -
Это игра.
- Игра? - переспросил принц.
- Игра, господин, - подтвердил проводник. - Прошу вас, взгляните на нее,
и если вы сочтете, что она не стоила вашего внимания, я откажусь от платы
за свои услуги.
- А если стоила, потребуешь в десять раз больше, - усмехнулся Талигхилл.
- Хорошо, договорились. Веди.
Как раз в это время из магазинчика вышли Джергил с Храррипом. Они
передали принцу небольшой сверток, который тот уложил в специальное
отделение, устроенное в паланкине для подобных вещиц. Потом отправились
вслед за Коктаром.
Проводник не обманул. По крайней мере, других людей товар неизвестного
купца привлекал с завидным постоянством. Носильщикам было все сложнее
протискиваться сквозь толпу; пару раз телохранителям даже пришлось
поработать кулаками, подгоняя нерасторопных.
- Махтас, великая игра, достойная Пресветлых, - вещал издалека чей-то
зычный голос. - Махтас, великая...
Паланкин опустили, принц вышел и, ведомый Коктаром, приблизился к шатру,
откуда, собственно, и доносился завлекающий голос. Джергил шел чуть впереди
и буквально расшвыривал липнувших ко входу людей.
- Они что, играют в нее? - спросил у проводника Талигхилл.
Тот удивленно обернулся, потом покачал головой: - Смотрят, господин.
Просто смотрят?
Наконец они протолкались к центру шатра и остановились недалеко от
ограды, сооруженной из толстого каната, натянутого на металлические шесты.
На канате через равные промежутки висели треугольные флажки, которые,
впрочем, мало помогали сдерживать натиск любопытствующей толпы. Этому,
скорее, в большей степени способствовали высокие мускулистые мужчины,
застывшие по периметру ограждения и сжимавшие в руках короткие увесистые
дубинки.
За ограждением, на большом круглом столе была разложена огромная доска,
расчерченная на правильные восьмиугольники. Там стояли какие-то фигурки, но
до тех пор, пока Талигхилл не подошел ближе, он так и не смог понять, кого
они изображали. У доски в мягком кресле сидел седовласый старик в дорогом
халате и полуприщуренными глазами наблюдал за толпой. Видимо, подобное
зрелище представало перед его взором очень часто, и ничего нового для себя
он не видел. Как не видел и потенциальных клиентов для своего
специфического товара.
Но вот старик заметил Талигхилла, и лицо торговца на мгновение дрогнуло.
Он перевел взгляд на зазывалу, потом - снова на Талигхилла и спутников
принца.
Коктар еле заметно кивнул старику, делая это так, чтобы Пресветлый не
заметил. Тот, тем не менее, заметил, хотя и смолчал. Не стоит забывать, что
проводник работает одновременно на себя, клиента и торговцев.
- Ну и что же дальше? - спросил принц. - Мы так и будем стоять и пялиться
на эти фигурки, или же кто-то соблаговолит объяснить нам суть игры?
- Разумеется, господин, - испуганно ответил Коктар. - Сию минуту.
Старик уже встал со своего кресла и приближался к ним.
- Я вижу, господ заинтересовал махтас, - проговорил он резким скрипучим
голосом, внимательно разглядывая Талигхилла. Похоже, торговец проверял на
глаз, хватит ли незнакомцу денег, чтобы купить игру, или же не стоит даже
тратить время. Хотя, вряд ли, - Коктар редко ошибался.
Принц кивнул старику, что да, мол, заинтересовал, но не так, чтобы
слишком. Он был знаком с обычаями рынка: стоит тебе хоть на мгновение
показать, что
хочешь чего-то, как это что-то поднимется в цене просто неимоверно. И
скорее из принципа, чем от
жадности, Талигхилл не собирался переплачивать лишние деньги.
- Пойдемте, пойдемте, - проскрипел старик. - Я все расскажу и покажу.
Он приподнял канат так, чтобы клиент мог пройти через ограждение и
выжидающе посмотрел на Пресветлого. Принц склонил голову и перешел на ту
сторону, за ним последовали телохранители с Коктаром. Толпа недовольно
зашумела, когда охранники по приказу старика стали выпроваживать всех из
шатра, помогая самым нерасторопным толчками в спину.
Старик снова уселся в свое кресло и предложил принцу немного подождать:
сейчас
парни закончат и принесут точно такое же кресло ему. Талигхилл опешил от
такой неучтивости, хотел было послать все к демонам и отправиться обратно в
усадьбу, но потом передумал. Потому что присмотрелся наконец к фигуркам,
что стояли на доске, и понял: перед ним миниатюрные изображения крепостей.
А еще - воинов и боевых зверей, колесниц и деревьев. Он не знал, чему
удивляться прежде: тому ли, что все это разительно похоже на живых существ,
или тому, что каждая фигурка размером с сустав его пальца. О том, чтобы
рассердиться и уйти, он уже и не думал.
Стражники тем временем выгнали зрителей, опустили полог шатра и принесли
Талигхиллу кресло. Тот рассеянно рухнул в него, не отрывая взора от доски и
всматриваясь в детали: каждая фигурка отличалась от прочих и несла в себе
столько же индивидуальности, сколько и живой человек. Я знаю, что так
пялиться на товар нельзя, но... А вон тот, вон тот, с надменным лицом и
плюмажем из пышных перьев - хорош, до чего же хорош! Вот только... как в
это играть?
Старик с довольным видом сидел напротив, медленно потирая руки, словно у
него внезапно заломило кости. Он дал покупателю (кажется, уже не
потенциальному, а самому что ни на есть настоящему) как следует рассмотреть
фигурки, а потом чуть слышно кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.
- Если позволите, я расскажу вам о правилах игры в махтас, - он пытливо
посмотрел на принца, словно подсчитывал, сколько с того запросить.
- Расскажи, - позволил Пресветлый.
- Вот это - игральное поле, - старик указал на расчерченную
восьмиугольниками доску. - Как видите, оно поделено на секторы, а каждый
сектор - на отдельные клеточки. На каждой такой клеточке может уместиться
не больше одной боевой единицы. - Талигхилл вопросительно взглянул на
торговца, и тот пояснил. - Боевыми единицами называются эти фигурки. Так
вот, - продолжал он, - на каждой клеточке может стоять лишь одна фигурка.
Разумеется, существуют исключения... - старик встал с кресла и,
извинившись, ушел куда-то, бормоча себе под нос.
- Что с ним? - спросил принц у Коктара.
Тот пожал плечами:
- Не знаю, господин. Раф-аль-Мон всегда такой... Немножко странноват.
Вернулся старик с толстенным свитком, который еле умещался в трубчатом
футляре из мягкой кожи. Раф-аль-Мон выковырял оттуда свиток и развернул,
нимало не смущаясь тем, что все присутствующие внимательно за ним
наблюдают.
- Вот! - заявил торговец, указывая пальцем на какую-то едва различимую
строку. На одной клеточке может стоять более одной фигуры в том случае: А -
если происходит сражение по правилу сто семнадцатому (см. выше), Б - если
командиры обмениваются войсками или же...
- Минуточку, - прервал его Талигхилл. - Мне хотелось бы услышать более
общие правила. Об исключениях мы поговорим потом - когда... если я пожелаю
купить эту игру.
- Разумеется, господин, - Раф-аль-Мон поднял кверху обе руки, из-за чего
пергамент стал потихоньку сползать с его худощавых колен. - Разумеется,
всё, как вы пожелаете. - Старик ловко подхватил пергамент и переложил его
на игровое поле.
- Итак, на чем же мы остановились? - он погладил седую бороду и
продолжал. - Да, на боевых единицах. Как видите, они разные. Как и в
жизни, в махтасе
имеются и простые солдаты, и военачальники, крепости, боевые звери и многое
другое. Согласно правилам, боевые единицы взаимодействуют друг с другом,
стремясь к одному: уничтожить противника и занять все крепости. В махтас
можно играть как с одним или несколькими живыми людьми, так и самому с
собой. Конечно же, интереснее сражаться с кем-то, но иногда полезно
оттачивать мастерство именно в поединках с самим собой. Если станете
покупать, я обещаю сыграть с вами несколько раз, дабы вживую объяснить
правила и помочь сориентироваться, что к чему.
- И сколько же стоит эта игра? - бесстрастно произнес принц. Он
догадывался, что сумма, которую назовет Раф-аль-Мон, ему не понравится, а
еще меньше она понравится дворцовым казначеям; но также он догадывался о
том, что купит махтас, сколько бы тот не стоил. Кажется, только что
Талигхилл отыскал то единственное лекарство, которое было способно излечить
его от невыносимой скуки.
Раф-аль-Мон назвал цену. Принц сокрушенно покачал головой и начал
торговаться. Впрочем, даже после долгих и упорных переговоров сумма все
равно осталась немыслимой, лишь чуть-чуть приблизившись к приемлемой. Тем
не менее, Талигхилл сказал, что покупает махтас. Раф-аль-Мон наклонился,
скрывая появившуюся на устах ухмылку, и спросил, когда принц пожелает,
чтобы игру доставили во дворец.
Не во дворец, а в усадьбу, поправил Талигхилл, и не доставили, а доставил
- лично Раф-аль-Мон; заодно и играть поучит, и расписку на выплату денег
получит. Торговец как-то незаметно проглотил ухмылку и спросил, когда же
являться.
- А зачем тянуть? - сказал Пресветлый. - Завтра утром и являйся.
Торговец заверил, что да, непременно; принц принял заверения и встал с
кресла - пора было возвращаться в усадьбу. Он с жалостью поглядел на доску
с фигурками, кивнул телохранителям и пошел к выходу из шатра.
Парни Раф-аль-Мона услужливо распахнули клапан и проводили покупателя
почтительными взорами. Не глядя на них, принц покинул шатер и забрался в
паланкин. Коктару он только молвил: К выходу , - и весь оставшийся путь
провел в молчании, опустив занавеску и невидящим взглядом скользя по
подушкам в такт покачиваниям.
У границы рынка с остальными районами города проводник остановился и
выжидающе посмотрел на паланкин. Принц поначалу даже не понял, почему
возникла задержка, выглянул из-за занавески, поморщился и велел Джергилу
расплатиться. Коктар благодарно кивнул - совсем не так подобострастно, как
раньше, - и исчез в людской толпе.
- Куда теперь, господин? - поинтересовался телохранитель.
- В усадьбу.
Носильщики пустились в обратный путь, а он покачивался на подушках и
думал об игре. Возможно, махтас поможет разогнать скуку, пока не вернется
отец. А потом - на север, как можно дальше в горы, забраться в какой-нибудь
охотничий домик, просыпаться с рассветом, скакать по склонам и стрелять в
горных козлов; выслеживать барсов, купаться в студеных ручьях - все, что
угодно, только бы подальше от этой сводящей с ума жары.
/И снов/
Да, и снов. Хотя, от них-то не скрыться даже в горах.
Разумеется, покачивания привели к тому, что Талигхилл снова заснул. А
иначе и быть не могло. Не ломать же себе голову над тем, что значили те
черные лепестки на туфлях...
Скорбь. Великая скорбь и великие заботы. Лепестки липнут к подошвам, и их
не стряхнуть. Разумеется, подошвы. Это же сон. Это же просто сон! Но скорбь
здесь все равно чувствуется, как наяву. Она переполняет душу, и Талигхилла
трясет от нахлынувших чувств. Трясет. Проклятые лепестки!
