сетчатке глаза после того, как смотришь на яркий свет, остались следы наших
голосов.
- Итак, господа, - молвил сей удивительный старик, - сегодня мы начали
знакомство с историей ущелья. Впереди нас ждет еще много повествований, но
на этот день, думаю, достаточно. Все вы, как и Талигхилл, наверное,
проголодались и с удовольствием поужинаете.
- Пообедаем, - поправил его кто-то.
- Я не обмолвился, - покачал головой Мугид. - Поужинаете. Повествования
отнимают огромное количество времени. Сейчас уже вечер, господа. Прошу вас
проследовать в Большой зал. Думаю, стол уже накрыт.
Мы стали подниматься и, не прекращая обсуждать пережитое, направились к
выходу из комнатки. Я чуть подзадержался, пропуская впереди себя дам, а
потом неожиданно почувствовал чью-то крепкую ладонь на своем плече.
Обернулся.
- Господин Нулкэр, - проговорил Мугид, глядя мне прямо в глаза, словно
хотел просверлить во мне две сквозные дыры. - Господин Нулкэр, я
повествователь со стажем. Поэтому мне доступны многие вещи, о которых иные
люди могли бы лишь догадываться. Будьте поосторожнее, господин Нулкэр, не
вглядывайтесь чересчур пристально и не пытайтесь запомнить.
- О чем вы, господин Мугид? - недоумевающе спросил я. - Что вы имеете в
виду.
- Вы знаете, что я имею в виду, - с нажимом произнес старик. - Повторяю,
не вглядывайтесь чересчур пристально и не пытайтесь запомнить. Бесполезное
занятие. Я бы даже сказал, вредное.
С этими словами он легонько подтолкнул меня к выходу и, словно в
насмешку, произнес:
- Приятного аппетита, господин Нулкэр.
- И вам того же, - сказал я, не поворачивая головы. - Но я не понимаю...
Сзади заскрипела дверь, и твердые шаги застучали по камням, удаляясь
прочь.
Я оглянулся. Повествователь не шел вместе со всеми к лестнице, он
приблизился к одному из гобеленов, откинул матерчатый прямоугольник и исчез
в проеме за ним.
Что он имел в виду?
- Вы идете, Нулкэр? - это была Карна.
- Разумеется, иду, - я помахал ей рукой и стал подниматься на второй
этаж, к нашему ужину. Пока поднялся, понял, что зверски голоден, и поэтому
не сразу обратил внимание на то, что Мугид уже сидел во главе стола. Но он
же остался внизу! Наверное, какой-то скрытый лифт.
Конечно, это была полнейшая ерунда - насчет лифта, но ничего более
разумного на тот момент в голову мне не пришло. Я откинул все загадки этой
проклятой Башни и вплотную приступил к еде. Об остальном у меня будет время
подумать и после.
Когда все поужинали и сидели, медленно расправляясь со сладким и делясь
впечатлениями, повествователь встал, сообщил нам, что завтрашний сеанс
начнется примерно тогда же, когда и сегодняшний, после чего пожелал всем
спокойной ночи и удалился. Я проводил его пристальным взглядом, но старик
так и не обернулся. Не вглядывайтесь чересчур пристально . Да пошел он!..
Он-то пошел, но я остался - и снова угодил в лапы к журналисту. Этот хлыщ
прикоснулся к моему рукаву, желая обратить на себя внимание, и заговорил:
- Знаете, мне кажется, вы все еще сердитесь на меня. Наверное, я не имел
права задавать вам те вопросы и так настырно требовать на них ответа, но...
Я едва удержался от того, чтобы не прокомментировать. В конце концов,
человек пытается извиниться.
- Эта дурацкая обстановка, - он обвел вилкой зал и растерянно покачал
головой, - эти псевдофакелы, псевдогобелены и псевдобашня - они произвели
на меня странное впечатление. Вот и цеплялся вчера, как репей. Мне
показалось, вы тоже почувствовали... Простите, - снова возвращаюсь ко
вчерашней теме. Да, кстати, я ведь до сих пор не преставился. Ваше-то имя я
знаю - поделилась Карна, - а вы мое - нет. Данкэн, журналист, пишу для
нескольких столичных изданий, в том числе и для...
- Прошу прощения, что перебиваю вас, - вмешалась подошедшая Карна. -
Просто хотела пожелать вам спокойной ночи и приятного времяпровождения.
Она очаровательно улыбнулась и ушла, сопровождаемая слугой. Я мысленно
выругался. Опять Данкэн лез со своей беседой в самый неподходящий момент.
Он, кажется, почувствовал перемену в моем настроении, потому что прервал
себя на полуслове и сокрушенно покачал головой.
- Знаете, Нулкэр, иногда мне кажется, что я зря ввязался во все это.
- Во что это ? - похоже, в моем голосе все-таки проскользнула нотка
раздражения. - И почему вы считаете своим долгом признаться во всем этом
именно мне?
- А кому еще? - чуть вызывающе спросил он и снова обвел вилкой зал,
указывая на расходящихся потихоньку гостей. - Кому? Той толстухе, что
тряслась после первого же сеанса взбесившимся студнем? Или во-он тому
очкарику, который только и делает, что нервно поправляет свои нелепые
стекляшки и пялится на все, словно рыба из аквариума? Или, может, этому
старичку, напоминающему генерала в отставке? Уверен, после второго-третьего
сеанса половина из них умчится отсюда, даже не взяв компенсационных денег.
А половина оставшихся начнет тихо сходить с ума.
- Тогда расскажите Карне, - посоветовал я. - Или ее вы тоже относите к
людям второго сорта ?
Данкэн покачал головой:
- Во-первых, я не говорил, что считаю их людьми второго сорта. Просто у
каждого своя нервная система, и у некоторых она послабее, чем нужно для
всех этих повествований. А во-вторых, я уже рассказал Карне.
- И?..
- И она поняла меня. И даже сказала, демон меня забери! что она
почувствовала нечто подобное, когда поднималась вчера по лестнице - и
потом, позже.
Я вдохнул побольше воздуха и стал медленно выдыхать его, надеясь таким
образом хоть немного успокоиться. Разговор приобретал несколько абсурдную
окраску.
- Подождите. Что нечто подобное ей привиделось? И почему вы рассказываете
обо всем этом мне?! Почему?! демон вас забери!
- Потому что я не могу держать все это в себе! - отчаянно прошептал,
наклонившись почти к самому моему лицу, Данкэн. - Вот почему! Потому что я
боюсь - и сам не знаю, чего именно.
Неожиданно он откинулся на спинку стула и покачал головой:
- Что же касается нечто подобного , то, думаю, вы сами прекрасно
понимаете, что я имел в виду.
- Нет! - прорычал я, взбешенный. - Я не какой-нибудь растреклятый
Пресветлый с даром чтения мыслей, и я не понимаю того, о чем не говорят в
открытую и даже думать боятся! Вы псих, Данкэн, просто молодой человек с
расшалившейся фантазией, навыдумывавший демоны знает какой чуши и
пытающийся теперь спастись от нее, рассказывая о ней другим! Боги, вам что,
мало повествований?! Зачем еще нагнетать и без того тяжелую атмосферу,
скажите на милость?! Неужели только за тем, чтобы можно было написать
крутой
репортаж из проклятой башни ?
- Вот! - сказал он внезапно, тыкая вилкой в опасной близости от моих
глаз. - Вот! Вы только что сами признались.
- В чем? Ну в чем я признался, скажите на милость?!
- В том, что здесь тяжелая атмосфера, - заявил он, невозмутимо уставясь
на меня своим блестящим черным взглядом. - И теперь вам не отвертеться.
И здесь я сделал, наверное, единственное, что могло обескуражить его. Я
рассмеялся. Я смеялся долго и со смаком, не обращая внимания ни на его
удивленную физиономию, ни на осторожные взгляды слуг. Отсмеявшись, похлопал
его по плечу и встал:
- Мне не от чего отворачиваться . Если желаете, - если вам будет от этого
легче, - я готов тысячу раз повторить: здесь тяжелая атмосфера . Вы
довольны, дружище? Надеюсь, что да, потому что больше мне нечем вам помочь.
Приятного времяпрепровождения. Надеюсь, за завтраком мы с вами не
увидимся.
С этими словами я развернулся и вышел прочь из зала. Сумасшедший день и
достойное его завершение.
В комнате было невыносимо холодно. Когда я уходил, забыл закрыть окно
заглушкой, и теперь ночной воздух пробирался внутрь, остужая простыни и
одеяла. Выругавшись, я поднял прислоненную к стене заглушку и плотно
притиснул ее к окну. Ужасно хотелось спать, и веки не желали слушаться моих
команд. Но спать еще было рано.
Я раскрыл сумку, достал оттуда диктофон и принялся за работу. Кроме того,
нужно было сделать хотя бы пару эскизов, пока изображения свежи в памяти.
Почему-то казалось, что впереди меня поджидают тяжелые деньки с минимумом
свободного времени, а при таком раскладе, как правило, то, что не
фиксируешь сразу, потом очень быстро и безвозвратно забывается.
Закончил я только через пару часов, забрался под одеяла и наощупь потушил
свет. Конечно, нужно было еще обдумать все, случившееся сегодня после
повествования, и обдумать серьезно, - но сил на это уже не было. Сон
проникал в меня, и оставалось только надеяться, что в нем не будет никаких
черных лепестков и сумасшедших журналистов. Впрочем, если бы нужно было
выбирать между тем и другим, я бы, наверное, выбрал лепестки.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Меня разбудили еще раньше, чем вчера. Слуга бесстрастным голосом сообщил,
что пора завтракать, и что сразу после завтрака начнется повествование, так
что если я не хочу его пропустить, лучше поторопиться. Я не стал уточнять,
что именно если я не хочу пропустить - завтрак или повествование, - просто
сполз с кровати и начал одеваться. Я не желал пропускать ни того, ни
другого.
Спустившись в Большой зал, с некоторым удовольствием заметил, что за
столом собрались не все. Вот Данкэна, например, нет. Мелочь, а приятно.
Небось спит без задних ног после вчерашних откровений. Наверное, и напился
еще, как сапожник.
Я опустился на стул с львиными лапами вместо ножек и улыбнулся Карне:
- Привет! Как спалось?
Она мило сморщила носик:
- Спасибо, не очень. В этих комнатах или слишком жарко, или слишком
холодно. Вчера мерзла всю ночь под одеялами, а сегодня - наоборот.
Почему-то кажется, что отчасти в этом виновато давешнее повествование.
- Не исключено, - согласился я, накладывая себе салат. - Помните, как
вчера сразу после него всем захотелось пить?
- Точно. Я тогда еще удивилась, а потом забыла - столько было
впечатлений.
- Да, - кивнул я, - впечатлений предостаточно.
Даже больше, чем хотелось бы.
- Кстати, вы не видели Данкэна?
Я покачал головой:
- Нет. Мы расстались с ним вчера, и с тех пор - не имел чести. А что?
- Да ничего, в общем-то. Просто я подумала, что он - единственный, кого
сегодня нет за столом. Странно, не так ли?
- Ну, эта странность - ничто по сравнению с ним самим, - ответил я,
немного злорадствуя. - Он ведь сам - одна большая ходячая странность.
- Он не понравился вам, - констатировала Карна. - Почему?
При этом она пытливо посмотрела на меня, словно желала видеть, когда я
скажу неправду.
- Данкэн говорит странные вещи, - осторожно произнес я. - Неприятные и
непонятные вещи. Вчера мне показалось, что он немного не в себе. Психически
неустойчивый человек.
- Может быть, - задумчиво прошептала девушка. - Может быть, вы и правы.
Но все-таки, почему его нету с нами? Странно.
Мы завершили завтрак в молчании, и я готов был побиться об заклад, что
Карна все время думала об этом проклятом писаке. Подобные мысли раздражали,
но я напомнил себе, что нахожусь здесь не за тем, чтобы ухлестывать за
молоденькими девушками. Даже если они демонически хороши. В конце концов,
стоит мне закончить это дело, как отбою от них не будет. Тогда ничто не
помешает даже отыскать Карну и попробовать продолжить все в совершенно
другой обстановке.
От этих мыслей меня оторвал чей-то ощутимый толчок. Я обернулся, почти на
сто процентов уверенный, что это появилась наконец наша пропажа -
растреклятый Данкэн. Но это был не он. Это была та самая толстуха с
крашеными завитыми волосами - та, которую успокаивала вчера Карна. Видимо,
дама чересчур увлеченно орудовала вилкой с ножом и не рассчитала силу
замаха на тот искромсанный кусок мяса, что лежал в ее тарелке. Теперь
